Продолжение, начало - http://www.proza.ru/2016/01/08/2126
Дверь распахнулась, и на пороге стоял он - стройный, широкоплечий, атлетического сложения, глаза так и светились задорным огнём; а во всём его облике чувствовались воля и сила, и с первого взгляда понимаешь, что пойдёшь за ним в огонь и в воду. Именно таким я и представлял этого бесстрашного первопроходца Владимира Диденко, или Деда как его называли друзья, на счету которого десятки самых сложных и опасных маршрутов.
- Проходи старичок, давно ждем! – говорит со свойственной ему улыбкой, с которой не расставался даже в самых сложных ситуациях.
С большим трудом протиснувшись в комнату, именно протиснувшись, так как вокруг были навалены целые горы экспедиционного снаряжения, я попал прямо-таки в музей, экспонатами которого были трофеи, привезённые Дедом из многочисленных походов и экспедиций, которым он отдал около двадцати лет своей жизни. Были здесь находки из Заполярья и с Командор, с Кольского полуострова и Камчатки, с Алтая и из разных пустынь. Вот лежит китовый ус, а вот "розы" кристаллического гипса, друзы горного хрусталя, потрясающая коллекция минералов…
Гостеприимная супруга Деда и соратница по походам Римма, предлагает отдохнуть с дороги, но отрадней отдыха работа, ради которой проехал несколько тысяч километров. Сначала оформление документов. Этим занимается будущий интендант нашей научно-спортивной экспедиции Иван Егоров, худощавый бородач невысокого роста с острым взглядом светло-голубых глаз, за толстыми стеклами очков, по профессии художник-оформитель лениногорского геологического управления, а в душе такой же бродяга как и все мы собравшиеся здесь и для которых ничего нет в жизни дороже странствий. Его жидковатая неопределённого цвета бородка и усы а-ля Николай 2-й, ничего не говорят о возрасте.
Обращение "на Вы" он сразу же отвергает, и уже через несколько минут говоришь с ним, как со старым приятелем, хотя как впоследствии выяснилось, я не на много старше его сына.
Старый друг Деда, он не раз бывал с ним в экспедициях и походах. У Ивана приятный голос и он стал нашим штатным запевалой.
Частенько вечерами пели они с Дедом туристские песни своей юности, которых мы и не слыхивали, и каждый раз припоминали какую-нибудь новую для нас.
Оформляя документы, писарь, заглянув в мой паспорт, обратился к Римме:
- Дед всё время хвастал, что в экспедиции будет ещё один стопроцентный хохол, а у Саша записано – русский!
А потом, уже смеясь, ко мне:
- Ты смотри не признавайся, а то Дед не возьмёт!
Впоследствии Дед действительно удивился, а, не зная присущего ему чувства юмора, можно было подумать, что и возмутился:
- Меняй паспорт, пока ещё не отправились в экспедицию!
И успокоился, только узнав, что отец у меня украинец и, следовательно, я, как и он, хохол высшей гильдии, а послушав, как я пою украинские песни, окончательно признал своим. И у костра над бескрайними песками Средней Азии частенько летали то весёлые и задорные, то грустные и мелодичные украинские песни. Дед родился и вырос в Сибири в этнической украинской деревне, а теперь жил в Усть-Каменогорске на «тихом бреге Иртыша». На Украине он никогда не был, и украинским языком не владел, но испытывал какое-то, прямо таки по-детски ностальгическое чувство к своей исторической родине, как еврей к Земле обетованной, и потому часто просил меня: "Расскажи про Украйну, как там она?" С поразительным вниманием вслушивался в слова о людях, песнях, белёных хатах.
Я же наоборот родился в России в настоящей деревенской избе с земляным полом и крышей, крытой, даже не соломой, а камышом, куда моя мама приехала в гости к родителям. А поскольку она была русской, то и я признавал себя тоже русским, и возмущался, что в метрике значился Харьков, в котором проживали родители.
В гостинец я захватил ведро антоновки и теперь с удовольствием угощал всех, заглянувших на огонёк, ароматными дарами цветущей Украины. А народу было много: всё время кто-то приходил, что-то приносил, что-то делал. Я только успевал знакомиться. Большинство из них будут участвовать в экспедиции, а шестеро из них вместе с Дедом прошли в прошлом году через Кызылкумы и Каракумы. Нам принесли журнал «Советский Союз», и там была статья с большим количеством красочных фотографий об этой уникальной экспедиции через две пустыни. Интересно и необычно было смотреть на стоявших тут же ребят, подгонявших снаряжение, о которых с такой гордостью писал центральный журнал. Но слава их не испортила; они были просты и естественны в обращении с окружающими.
Подготовка шла полным ходом. Завтра вылет, а сегодня ещё – медкомиссия и пресс-конференция в обкоме.
В медпункте нас встретил будущий экспедиционный врач – Рудольф Гецель, немец по – национальности. С его помощью мы оперативно прошли довольно таки дотошную медкомиссию и нам сделали прививки против столбняка и ядовитых змей. Врач передал нам эмблему экспедиции: ромбик с резиновой лодкой под парусом, наполненным свежим ветром в лучах восходящего солнца и реющей над ними чайкой.
Захватив сумку с кинокамерой моего нового приятеля Саида, мы поспешили на пресс-конференцию. Зал был полон. Мы заняли места за столом, на котором развернули лодку. Когда подошло время начинать, Дед дал команду и наш второй радист казах Мурзабек Сулейменов (которого мы называли Миша) повернул вентиль баллончика со сжатым газом, и лодка на глазах у публики за пару минут из мятой тряпки превратилась в красавицу-ладью красно-оранжевого цвета. Зал ахнул! И было от чего! Всем хотелось дотронуться рукой до этого новоявленного чуда.
Первым выступил Дед. Он рассказал о цели экспедиции, коротко осветил научную программу, представил участников. Неловко и страшновато, когда тебя представляют такой большой аудитории и ты ловишь на себе десятки восторженных глаз, представляющих тебя Бог весть каким героем. Со всех сторон летят вопросы - только успевай отвечать, и не было ни одной встречи (а их у нас было не мало по пути до Арала), где бы ни спросили:
-Почему в экспедиции нет женщин, ведь даже через пустыни у вас была одна участница?!
- Сейчас у нас экспедиция морская,- отшучивался Дед, - а, как известно, на корабле женщина к несчастью!
На любой вопрос он умел ответить толково и с юмором. В заключение выступил секретарь обкома. Он пожелал нам успеха и выразил уверенность в том, что экспедиция, руководимая таким опытным путешественником как Володя Диденко, свои задачи выполнит, и призвал молодёжь брать с нас пример, участвуя в походах по родному краю.
После его речи многим захотелось быть на нашем месте.
Затем с ответным словом выступил Дед.
От имени участников экспедиции он поблагодарил всех собравшихся и пообещал оправдать доверие, преодолеть все трудности, пути и добиться выполнения поставленной задачи, чего бы нам это ни стоило.
Домой возвращались уже затемно. Меня не покидало чувство какого-то необычного воодушевления и подъема.
Невольно вспоминались прежние комсомольские мероприятия, участником, а зачастую и организатором которых приходилось бывать и мне. Они были пронизаны фальшью, проходили формально, по спущенным сверху директивам. Сегодня здесь все было по-другому.
Это была уже вторая экспедиция, в организации которой принимал участие Восточно-казахстанский обком комсомола.
В этих путешествиях, для популяризации, принимали участие пресса и телевидение, чьи материалы неоднократно появлялись в газетах и на экране. Но главным вдохновителем и организатором походов, благодаря своим феноменальным способностям был, конечно, Дед.
Триумфально завершённый, поход через две пустыни, когда весь Ашхабад высыпал навстречу, шествующему по центральным улицам города каравану, убедил скептиков в целесообразности научно-спортивных экспедиций. Наряду со спортивным рекордом и успешным выполнением научной программы, экспедиция символизировала дружбу наших народов. Маршрут проходил по трем республикам и везде в гости приглашали совсем незнакомые люди и принимали очень радушно.
Продолжение - http://www.proza.ru/2016/01/08/2203