26 декабря 2011 года 9
Завтра выйдем из карантина. Скорее бы. Это изолированность чем-то напоминала КПЗ. Три дня бездействия утомляла не только меня, но и всех остальных, за исключением, разве что, Эллери. Девчонка с огромными глазами пыталась высмотреть в окнах наших изоляторов мирную нормальную жизнь. Ей не верилось, что здесь можно жить, не опасаясь ни за себя, ни за брата. Она не знала другой жизни. И вдруг – такое.
Увы, за стеклами окон ничего не видно. Изолятор – это изолятор, не только от потенциальных болезней, но и от общества. После душа, когда мы оделись в одинаковые «арестантские» робы, нас, по тем же потайными коридорами провели в изолятор, самим предоставив выбрать себе комнаты. Эллери привезли уже затемно, в районе 11 часов вечера. Ужинали мы в полном молчании. Мы так долго шли сюда, каждый со своими мечтами и мыслями. Хлеб да соль никто, конечно, не ожидал. Все - таки мы еще чужие для них, хоть меня и ждут друзья. Цель достигнута, и мои ребята как-то поникли. Оно и понятно, как встретят нас новые люди? Как сложиться жизнь в новой для нас обстановке? Как-то непонятно и немного страшно.
Я вспоминал, как встретил меня Бейтс. Сколько они уже здесь? Месяц? Чуть больше? Он так ничего толком и не сказал, говоря обычные, и как мне показалось, заученные фразы. Создалось ощущение, что он прочитал нам рекламу буклета о том, как радостно и хорошо жить в Ораном. Он здорово изменился с нашей последней встречи в Реале, когда он заскочил ко мне с письмом Алисы, и мы с ребятами Сашки галопом стали опустошать продовольственные и промтоварные магазины. Жизнь в Припяти, а затем целый год рядом с Сашкой и его командой на этой грани не так изменили его, как месяц здесь, в Ораное. Я желал всем сердцем быстрее увидеть Сашку, Илью, Алекса, девчонок, и одновременно боялся встречи. Если они так же, как и Бейтс, будут петь хором как сказочно и удивительно здесь жить, я взвою.
Утро следующего дня началось рано. К нам забежал мужичок в белом халате и раздал нам банки для анализа сами, знаете чего. Надписи на клейкой бумаге на банках представляли наши имена так, как мы и представились: Игорь, Салават, Эллери, Данила Крутик (надо же, запомнили) и Клык. Мужчина, отрекомендовавшись нам Савелием Натановичем, небольшого роста, в тяжелой оправе очков, с залысиной на голове, суетился слишком много и на наши вопросы не отвечал, говоря, что обо все мы узнаем от Мирона. После сбора баночек, Натаныч быстро, и хвала ему, безболезненно, взял у каждого из нас кровь из пальца и вены.
- На этом пока всё, - проговорил он. – После завтрака вас позовут.
Покемарить нам не дали. Ватагой, в изолятор ворвались вчерашние пацанята поварята. Быстро расставив посуду, они шустро заполнили тарелки манной кашей, а стаканы горячим сладким чаем. Также каждому достался кусок хлеба и маленький кусочек масла. Короче, обычный завтрак, из которого можно сделать выводы: где-то есть пшеничные поля, мельница, хлебопекарня, ферма для коров, возможно, что-то типа молочной фабрики.
Взглянув на кашу, я хохотнул, вспомнив шутку, услышанную в Реале, о том, что повара проходят специальные курсы варки манной каши с комочками. На удивление, манка оказалась без комков и очень вкусной.
Спустя полчаса после завтрака, за нами зашла женщина, чем-то напомнив мне Киру, жену Тимоти. Интересно, как они там? Только Кира носила волосы до плеч, а у нашей незнакомки черные волосы заплетены в толстую косу, которая ниспадала у нее по спине аж до талии и немного ниже. Серые большие глаза смотрели на нас открыто и с какой-то теплотой. Интересно - почему? Кроме имен она ничего о нас не знает и так доверчиво смотрит на каждого. Однако от ее прямого взгляда у меня мурашки пошли по кожи.
Стоп, Игорь! Размечтался! Я помнил, какой эффект производила на людей Кира. Эта ясноглазая произвела впечатления на моих пацанов. Они вытянулись по струнке, но вспомнив, что все в больничных не по размеру пижамах, поубавили пыл и сникли. Быстро прошелся взглядом по ее пальцам. Кольца я не заметил, но учитывая реалии времени, такая женщина не могла быть одинокой.
- Здравствуйте, - поздоровалась она. – Меня зовут Ульяна Владимировна. Я – главврач местной больнице.
- А мы слышали что-то о Макарыче, - произнес Данила.
Женщина мягко улыбнулась.
- Ефим Макарович у нас хирург. Это он оперировал вчера девушку. А я заведую всем медицинским хозяйством и по совместительству являюсь единственным и неповторимым женским консультантом. На мне практически держится все будущее нашего города.
Она посмотрела на Эллери.
- Как тебя зовут, девочка?
- Эллери, - ответила она, покраснев. – Валерия.
- Тебя осмотрят отдельно от мужчин. Так что ты пока останешься одна на некоторое время. Хорошо?
Эллери кивнула.
- Ну, мальчики, за мной.
Коридоры, повороты, ступени, где вверх, где вниз. Я решился на пару вопросов к нашей знакомой.
- Ульяна, гм… Владимировна, а вы давно здесь, в городе?
Парни тоже навострили уши.
- Года два, наверное, - ответила она.
- Местная или пришлая?
Ульяна оглянулась на меня.
- Пришлая, - она немного помолчала. - На моей грани Северная Корея не выдержала вторжений в свои владения Южной и нанесла по ней ядерный удар. Штаты в долгу не остались и стерли обе республики с лица Земли. С тех пор мой мир вновь вступил в активную гонку вооружений и ситуация в странах продолжает ухудшаться. Когда я шагнула в портал, все страны Ближнего Востока находились в состоянии войны. Я не удивлюсь, что там, за два года, пока я здесь, ситуация вышла из-под контроля и мой мир как таковой перестал существовать.
- Странно, - проговорил Данила. – Я, конечно, не очень сведущ в политике, но у нас новое обострение между Севером и Югом в корейском конфликте, началось относительно недавно.
Женщина кивнула и сказала:
- Мне пытались объяснить, что развитие на разных гранях может идти не параллельно с другими. То, что у вас началось недавно, у нас давно пройденный этап. Простите, - спохватилась она, - меня опять занесло не туда. Можно встречный вопрос, Игорь?
О чем разговор, все, что угодно.
- А на вашей грани, когда и с кем случился ядерный конфликт?
- Хвала Всевышнему, пока нашим политикам хватает ума держать горячие головы в холоде.
- Постойте, у вас что, не было ядерной войны?
- Нет, Ульяна, - ну не могу я ее по отчеству называть. – Наша реальность явилась катализатором для войн в других гранях к моему великому сожалению. Вы, наверное, уже слышали о чернобыльской аварии от Александра или Бейтса?
Ульяна отрицательно покачала головой.
- Я лишь врач. Через меня проходит много людей, но не каждый делиться своей предыдущей жизнью. Мирон, глава города, знает куда больше о людях города. Знаете, у него феноменальная память,- женщина встряхнула с себя грустные мысли. - В городе на данный момент находиться около пяти тысяч человек, и он знает каждого в лицо, представляете?
- Пять тысяч? Что-то мало для города, которому чуть больше 20 лет, - подал голос Клык.
Ульяна пожала плечами.
- Почему двадцать? Ораное образовалось всего лет 10 назад. О, Господи! – Ульяна зажала себе рот ладонью. – Я не имею право давать вам сведения о городе, прежде чем вы пройдете разговор с Мироном.
- Не волнуйтесь, Ульяна, - с улыбкой сказал Клык. – Мы вас не сдадим.
Это немного странно и ново, видеть, как улыбается Клык. Когда я еще удостоюсь такой чести?
Женщина с надеждой взглянула в глаза каждого из нас и заручилась молчаливой поддержкой.
Остаток пути прошли в молчании. В больничный корпус Ульяна привела нас через подвальное отделение. Окна закрывали плотные шторы, что не давало нам увидеть на какой территории находиться больница. Понятия не имею, к чему все тайны. Возможно, существует вероятность, что после разговора с Мироном кого-нибудь из нас могут отправить восвояси, и во избежание разглашения стратегических объектов на территории Ораное, нас держат как можно дальше. Дело хозяйское.
Оговорка Ульяны о десятилетнем сроке жизнедеятельности Ораное добавила вопросов еще куда больше. Десять лет малый срок для того, чтобы построить такой огромный город пусть и для пяти тысяч человек, развить комплекс сельского хозяйства и экономики, организовать как культурную жизнь для горожан, так и промышленность в той или иной ее стадии развития.
Взять хотя бы больницу города. Учитывая, что за стенами города на протяжении 25 лет идет война, медицинское оборудование соответствовало современным больницам мирной жизни. Спрашивается – откуда?
Ульяна присела за компьютер, причем далеко не завалящий.
- А Firefox пользуетесь? – решил пошутить я.
- Увы, запуск Firefox прошел мимо нашей реальности. И интернет в целом тут не знаком. Но Microsoft Office 2003 к нам попал и очень облегчил работу во всех областях деятельности города.
Интересно, а на какие благие цели ушел ноутбук Сашки с его Microsoft Office 2007 , хотелось бы знать?
- Итак, на каждого, я заведу медицинскую карточку. Прошу каждого вспомнить свои настоящие имена и фамилии, и желательно, дату рождения. Я гарантирую конфиденциальность, и информация останется в пределах больницы. Для меня также важна информация о вашей грани, мы условно придумали номера и, сопоставляя уровень и степень развития вашей реальности, вносим каждого в свой номер. Я знаю, что вы, - она кивнула на меня, Клыка и Данилу, - являетесь не первыми, кто относиться к одной реальности. Если вы знаете фамилии или имена, клички ваших товарищей, то я уже сейчас смогу определить номер вашей галактики в тентуре, - Ульяна усмехнулась, но усмешка не испортила ее личика.
- Ну, например, Бейтс, - произнес я, - он у вас в охранке работает.
Ульяна быстро пробежала пальцами по клавиатуре.
- Угу, вы с грани Эй-00.1, - Ульяна вдруг с испугом взглянула на нас, и вновь опустила глаза. Губами сказала, но я успел заметить движение – Красный код.
Так, начинается самое интересное, или как любит выражаться Сашка, ситуация становиться все любопытие и любопытие. Как это понимать? Мы попали в черный список или на особом счету?
Надо отдать должное ей. Женщина очень быстро собралась.
-Что-то не так? – спросил Салават.
- Нет, все нормально. Просто показалось, что комп повис, - она взглянула на Салавата. – У нас тут антивирусники не каждый день новые попадаются, а обновлять их неоткуда.
Говори-говори, вот только и новым вирусам по идеи взяться тоже неоткуда. Если только обчихать компьютер дружно всем коллективом.
Салават, для которого сам компьютер был в диковинку, пожал плечами. Вряд ли он хоть что-то понял с ее слов.
- Всем раздеться до нижнего белья вон там за ширмой и по одному ко мне.
Никогда не понимал для чего раздеваться за ширмой, если выходить из-за нее, практически, в чем мать родила.
Медосмотр состоял из терапевта, окулиста, оториноларинголога (не приведи Бог, разбудить меня и попросить выговорить это слово), кардиолога, где не миновали ЭКГ, невролог, прошли и уролога. Стоматологом оказалась девчонка, она не очень-то ковырялась в наших пастях, сказав, что специалист, читай, стоматолог, находиться на больничном, и если есть жалобы на болезнь зубьев, он чуть позже, с удовольствием займется нами. Насколько я понял, проблем ни у кого не было.
Я заметил еще одну странность, когда мы раздевались за ширмой. Стоя у самого края ширмы, я видел, как Савелий Натанович, полез в стеклянный шкаф и вытащил оттуда одноразовые шприцы(!) и небольшие стеклянные емкости (не привычные глазу ампулы). Ульяна остановила его движением руки. Между ними, казалось, шел перекрестный огонь взглядами. Наконец, Натаныч сдался и убрал шприцы и емкости назад в шкаф. На протяжении всего действа, они не сказали друг другу ни слова. Очень хотелось бы узнать, что же за препарат нам не ввели внутримышечно или внутривенно? И почему Ульяна, пользуясь своим положением, решила не ставить нам, как я понял, обязательный для всех укол? Даст Бог, выясню все сам или со временем, поговорю с самим главврачом.
Как бы мне не хотелось побыть еще в компании Ульяны, но всему приходит свой кончик. В изолятор нас проводил Савелий Натанович, чем вызвал вздох разочарования среди парней. Эллери в изоляторе не обнаружили. Салават, дернулся на ее поиски, но Натаныч объяснил, что девушка, как и мы, проходит сейчас свой медосмотр. Спустя полчаса, ее принес Игнат.
- Ну, как? – спросил он с улыбкой. – Потихоньку обживаетесь?
- А куда мы, нафиг денемся с подводной лодки? – проворчал Клык.
Игнат шутку не оценил и вскоре скрылся с наших глаз.
После обеда, я ожидал разговор по душам с Мироном, но все тот же вездесущий Игнат, притащил нам несколько книжек, натыренных из разных «галактик» и сообщил, что Мирон поговорит с каждым из нас завтра утром.
Что ж, впереди ожидал нудный вечер в компании умной книжки. Что - либо обсуждать никто не хотел, хотя я видел, что у Данилы и особенно Клыка, созрели в их умных головах кое какие мысли и насчет города, и данного общества, к которому мы уже были допущены.
Но особенно никто не хотел говорить об Ульяне, хотя не понравиться мужчинам она физически не смогла бы. Я видел, кто и как пожирал ее глазами там, в ее кабинете. Не спорю, голодным взглядом, и я не раз ее охватывал. Вот только дерзать мысли о такой женщине можно в мечтах. Не мы первыми, не мы последние. Понимали ли это парни? Вполне возможно. От этого все были хмурые. Мне в этом плане легче. Я пришел сюда из мирной реальности, где женщин предостаточно: доступных и не очень, красивых и слегка симпатичных, очень дорогих и простых. Ребята же долго находились без внимания и интереса женской половины. Клык, после истории с женщиной-мутантом попытался закрыться в своем горе, но природа, как с ней не борись, взяла свое. Данила, попав в Научный Комплекс и сразу же переброшенный в чужую и дальнюю грань, оказался в услужении старлея Жданова. А женщин, среди подчинения старлея я не узрел. Что, касательно Салавата, для него женщин не существовало, пока под его опекой находилась сестра Эллери, и не важно, что родственных связей между ними не существовало.
Попав сюда, находясь на пороге мирной жизни, они, наконец-то расслабились, а Ульяна, сама того не подозревая, разбудила в них мужчин, заставила встрепенуться, поманила их тихой и спокойной жизнью, где есть еще такие понятия как семья и дети. Интересно, каково в процентном соотношении количества жителей города между мужчинами и женщинами?
К Мирону меня вызвали первым на следующее утро. В изолятор заявился незнакомый нам мужчина в военной форме. Лет за сорок, среднего роста, мужчина был слегка одутловатый с красным лицом. Рыжий. Не люблю рыжих по определению. Затюканные в детстве, они тихо, исподтишка мстят всему миру, став взрослыми.
- Меня зовут Лер, - представился он. – Мне приказано сопровождать каждого из вас к главе города. Советую вести себя мирно.
Лер демонстративно положил правую руку на кобуру.
- На него посмотри, - усмехнулся Данила. – Власть почувствовал? Вчера, значит, без опаски к нам относились, когда к безоружным врачам отправляли, а сегодня вдруг вспомнили, что мы враги номер один? Ты тут оружием не бряцай, слышь, служивый? Я и безоружный тебя завалю, если захочу. Поумерь свою ретивость перед Мироном, Лер. Мы сюда шли не для того, чтобы мерится силами, понял?
Лер отступил от такого натиска. Я мысленно зааплодировал Данилке. Лихо он его обрил. И слова, что завалит безоружный, не были простой бравадой. Я его в рукопашной не видел, однако, кто знает, какими боевыми искусствами владеет наш рядовой Крутик. С Института без особой подготовки людьми не разбрасываются по граням Меридиана.
Лер тут же убрал руку и вытянулся.
- Игорь, - обратился он ко мне. – Мирон желает поговорить с вами.
Раз так возжелает, некуда не денешься, придется идти.
Увидев Мирона, я немного растерялся. Передо мной, за обычным офисным столом сидел Серник, проповедник мутантов. И как только не изгаляется над нами пространство? Конечно, это не Серник, а очень похожий на него человек. Или двойник данной параллели. Портретное сходство просто поражало. Все тот же тщедушный старик со сгорбленной спиной, мощью и уверенностью во взгляде. Я не выдержал и брякнул:
- У вас, случайно, нет брата-близнеца?
Старик удивленно вскинул густую бровь.
- Насколько я помню, не было. А что, где-то уже встречались со мной?
Мирон придвинул к себе небольшие по объему папки.
- Я домосед, видите ли, - старик коснулся морщинистой рукой подбородка и потер его. – Всю свою жизнь провел здесь и по граням не шастал. Присаживайтесь, молодой человек.
Напротив стола стояло глубокое кресло. Утонув в нем, в случае опасности, не так быстро и выберешься из него. Продумано.
- Со слов Дмитрия Шелестова, больше известного вам, как Бейтс, я ожидал вас. Бейтс уверял меня, что рано или поздно, вы, Игорь, окажетесь у стен нашего города. И он не обманулся в своих надеждах. Я поднял дела той большой группы Александра Волкова, - Мирон указал на папки, - освежил память. Друзья отзывались о вас с теплотой, Игорь. Жители признательны Александру и его людям за согласие стать членами города. Я знаю, что благодаря вам и вашим финансовым вложением, группа Александра обогатилась многими вещами и продуктами, которые он отдал на благо города. Где-то я вас понимаю, молодой человек, вы продали свой дом не ради того, чтобы неизвестные вам люди, пользовались вещами, стройматериалами, ели продукты, предназначенные для ваших друзей. Мы не остались в долгу перед Александром. Любого, кто придет к нам с миром, мы обеспечиваем жильем, работой, продовольственными карточками. Мне все равно, с какой вы грани, главное ваше желание жить и трудиться в нормальной человеческой жизни, которую я обеспечу для вас.
Поет прямо как Бейтс о счастливой жизни. Слово в слово. Хороший товар в рекламе не нуждается, а здесь идет буквально зомбирование. Завлекать надо, когда люди не желают брать товар, с моей стороны сопротивлений особых нет. К чему тогда все эти уговоры?
Наконец, Мирон замолчал и открыл одну из папок на столе.
-Итак, Игорь. Вы спокойно можете пропустить скитания по Припяти в поисках девушки Альки. Меня интересует ваша жизнь до того, как вы узнали о порталах и после, когда Александр решил остаться в одной из параллельных вашему миру Припяти, и рассказ о том, как вы попали сюда.
Скрывать нечего, да и Бейтс никаких знаков мне не дал, так что я рассказал кое-что о своей мирной жизни, о сталкерстве немного, не вдаваясь в подробности. Тот год, когда в рядах Сашки появились Алекс и Алиса, для меня прошел в беготне. Как я уже говорил, я практически не был в Параллели. Сашка или Бейтс с девчонками приходили ко мне, рассказывая о войне с Институтом. Я пытался построить свою личную жизнь, встречаясь с женщинами. Завязав со сталкерством, год еще поддерживал тех, кто покинул колонию Тимоти. Стараясь, держаться как можно подальше от Сашки, я отлично понимал, что от себя не уйдешь. Меня тянуло в разрушенные, страшные миры, а окружающая спокойная мирная жизнь казалась скучной и пресной. Никто не гарантировал, что и здесь, в Ораное, меня надолго хватит.
Мирон остановил меня, когда я начал говорить о том, как мы попали в Припять вместе с Яном, сказав, что все знает от Сашки. Мирона интересовала моя жизнь после перехода сюда. Очень заинтересовал рассказ о радужном портале. Оказывается, о нем здесь ходят легенды, и никто особо не верил в его существование. Мирон признался, что мы всего лишь вторые люди, прошедшие его.
О встречи с Барсиком я решил умолчать, это не моя тайна. Уж если ребятам своим не рассказал, то Мирону – тем более. Надеюсь, что Сашке и его компании хватило ума не рассказывать о проводнике. Он появляется только в самых отчаянных для людей ситуациях, либо на переломных моментах, а с нами ему приходилось возиться больше всех. По крайней мере, мне так кажется. Хотелось надеяться еще на одну встречу с ним, не знаю, но эти мимолетные встречи с проводником заставляют забывать об окружающем мире, и хочется говорить-говорить с ним обо всем на свете. Для Барсика не существовало вопросов, на которые он бы не знал ответа.
Я рассказал Мирону все, что он захотел услышать. Тот, слушая меня, делал записи на листах в папке, заведенной на мое имя. Не найдя в моем рассказе ничего предосудительно, Мирон остался доволен.
Пошамкав губами, Мирон взглянул на меня из-под густых бровей.
- Что ж, Игорь, я внимательно выслушал ваше повествование, - он на минутку задумался. – Ваша преданность друзьям поражает меня. Бросив благополучный во всех отношениях мир, чтобы быть рядом с друзьями – это потрясающее качество. В этой реальности, когда не осталось ничего человеческого, вы меня очень обрадовали. Есть, есть еще светлое и доброе в людях. И ваши новые друзья, поверившие в вас и вашу цель, спасая и оберегая, тоже заслуживают благодарность. Скоро вы встретитесь с Александром, надо лишь подождать, когда медики дадут добро, и вы покинете стены изолятора. Перед праздниками рабочие дни сокращены, так что у вас будет время и на радость встречи, и на рассказы о новых приключениях.
Новые дома уже готовы к новоселью. Вас, Данилу и… , - он взглянул на листы с записями, хотя, старый хрыч, отлично знал наши имена, - Клыка поселят в одном доме. Вы холостые и пока поживете втроем. В доме как раз три комнаты и кухня. В будущем, если личная жизнь даст развитие, - Мирон улыбнулся, - у нас есть небольшой отдел записей актов гражданского состояния…. Молодая семья не останется без крыши над головой.
Я подумаю, на какую работу вас определить, если, конечно, у вас нет личных пожеланий. Люди требуются везде. Город большой, и необходимо поддерживать баланс во всех сферах жизни общества. Возможно, вас уже посвятили, что денежной системы здесь нет, но есть карточная. Никто не будет содержать, и кормить неработающего человека. Любой гражданин города, достигший 16-летнего возраста, вступает во взрослую жизнь и должен определиться, в какой сфере хочет работать, либо за него решаю я и совет города.
Я кивнул головой. Мог бы и не говорить, все понятно и без слов. Хочешь жить в мире и в покое и - работай.
- Если у вас есть вопросы – спрашивайте.
Вопросы были, и много, но услышу ли всю правду? Перед глазами до сих пор стоял бой между Ульяной и Натанычем. От чего она нас уберегла?
- Расскажите о городе, - попросил я. – Сколько он существует?
Мирон встал на ноги и, шаркая ногами (ну, вылитый Серник!), подошел к окну.
- Город молодой, - начал он. – В том смысле, что для нас он молодой, мы пришли сюда около десяти лет назад. До этого население составляло всего около двух тысяч человек. Война застала меня далеко от крупных городов (я как раз ездил в составе комиссии в один поселок), и о ней я узнал гораздо позже, чем весь мир. Я примкнул к огромной группе людей, шедшей из Киева на север Украины. Взрыв застал их в метро. Переждав там, под землей несколько дней, без еды и питья, они вынуждены были подняться на поверхность. Брели вникуда, грабя по дороге все, что плохо лежало. Возглавлял толпой один такой охотник за головами, зек, освободившейся так сказать, досрочно, со своей шайкой, сформированной сразу же после взрыва. Ему наплевать на людей. Те, кто были из Киева, болели и буквально на глазах умирали в страшных мучениях. Многим «помогали» уйти дружки главаря. По сути, каждый был сам по себе и со временем, ему надоела толпа, требующая еды и тепла. Они бросили людей и отбыли в неизвестном направлении. Никогда не забуду то утро, когда люди проснулись, не обнаружив главаря и его шайку. Они тупо как бараны перебирали ногами и смотрели в никуда. Тогда я и взялся за них. Не буду вам говорить подробно, каково это впервые годы после войны. Не потому что не хочу, просто мне больно вспоминать. Мы по-прежнему брели по дорогам, но теперь перед нами стояла цель найти какой-нибудь населенный пункт, где смогли расположиться все, кто присоединился к нам. Вот тогда к нам стали приходить люди из-за грани. Поначалу никто им не верил, думали, что война свела людей с ума, вот сумасшедшие выдумывают мир, где глобальной войны не было, про голубые порталы, про переход и тот ужас, который они застали здесь. Но если бы это единичные случаи, мы могли бы их изолировать, предлагали даже просто от них избавиться, но когда пошли массовые случаи впервые годы, я задумался, что дело далеко не в психическом состоянии людей. А вскоре я и сам увидел в вечернем небе голубые всполохи столбов. Мы останавливались на зиму в наиболее сохраненных крупных поселках, обживались, думая, что останемся навсегда. Увы, набеги других голодных и одичавших людей, заставляла нас сниматься с места и идти дальше. Я понимал, что мои люди устали от кочевой жизни, года проходили, рождались новые люди и продолжали присоединяться из граней. Причем, уже их рассказы разнились с теми, с первыми. Попадали из реальностей, где войны состояли только на территории отдельных стран, не захватив в котел ада другие страны. Так было вплоть до 2001 года, мы тогда базировались недалеко от Чернигова. У меня имелось несколько групп, которые я отправлял рейдами для разведки и для розыска пропитания и материалов. Самая дальняя группа как раз направлена в Припять и ее окрестности. Они и обнаружили стену. Как ни странно, здесь никого не существовало в течение многих лет.
- Погодите, - перебил его я, - вы хотите сказать, что огромная площадь была огорожена стеной, но за ней находился простой пустырь?
- Представьте себе, да. Ну, или почти пустырь. Ребятам пришлось долго и внимательно смотреть и прислушиваться, прежде чем они поняли, что территория действительно покинута. Они долго искали вход, но так и не нашли. Пришлось срочно придумывать, как преодолеть ее. Наверх полез самый легкий из группы, он же потом спустил веревки вниз, чтобы остальные поднялись наверх стены. За стеной находился огромный заросший пустырь, где в центре сохранились здание, которые мы теперь используем как дворец культуры, и несколько домиков, послужившие основой для города. Вот так мы и оказались здесь. Нам так и не удалось выяснить, кто и каким образом построил стену. Некоторые предполагали даже такие безумные мысли, что территория со стеной не принадлежали нашей реальности, а просто «соскользнули» при очень большом портале сюда, к нам.
Я почесал голову. Допустим, у меня есть кое-какие предположения насчет того, КТО постарался, чтобы возник град. И люди, которых ты якобы знаешь и любишь, далеко не так просты. Об этом мы подумаем завтра. Бездоказательно лезть напролом не было причины, да и смысла тоже. Еще неизвестно, что за фрукт сам Мирон. Без отчества.
- Как за десять лет вы умудрились так организовать общество и инфраструктуру города. Насколько я понял, у вас есть буквально всё.
Мирон хихикнул.
- Ну, что вы, молодой человек. Далеко не все, чем владело человечество до войны. Если вы о медицинском оборудовании, то оно досталось от рейдовских групп, которые и сейчас доставляют в город то, что сохранилось в более - менее хорошем состоянии. Компьютеры, это уже из-за граней. Если бы вы только знали, с чем к нам только попадали люди. И ладно бы люди. Порталы открывались и перед животными, которые, так же как и человек, страдают любопытством. Лет пять назад ребята пригнали к стене стадо коров с двумя быками. В нашей реальности коровы, да и вообще домашние животные и птицы исчезли в первый год после войны. Сами понимаете, голод не тетка. Теперь есть и ферма, и свинарник, и птичник. Все как у людей.
Мирон закрыл папку.
- Остальное, вам расскажут ваши друзья. Они уже с месяц тут, так что какой-никакой информацией владеют.
Старик поднялся на ноги, давая понять, что аудиенция закончена. Я тоже поднялся. Ничего сверхъестественного ты мне не сказал Мирон, а-ля Серник. Все это я спокойно смог бы узнать от ребят. Посмотрим, что ты скажешь Клыку и Данилки, сопоставим, сверим, найдем различия и сделаем небольшие выводы. А там решим, как поступить дальше. Гладко и чисто все у вас здесь, гражданин-товарищ-барин. Насколько я вижу, вроде не диктатура, строительством коммунизма тоже не занимаетесь, хотя свержение денежной системы прошло на «ура». Рано еще судить, но из того, что я увидел и услышал, мне подозрительно захотелось вернуться в Припять. В небольшом коллективе каждый знал, что можно ожидать от своего товарища. Здесь же, среди пятитысячного народа, дай бог узнать даже четверть населения, никогда не узнаешь человека. Каждый день расписан и идет строго определенному плану, и, вроде бы все вокруг прекрасно и безопасно, каждый на своем рабочем месте, одет-обут и сыт. Не надо думать о том, как выжить в умирающем мире, где раздобыть оружие и еду. За всем следит добрый и справедливый отец города со своим советом.
Возможно, я один такой недоверчивый. Моя внутренняя интуиция пока не голосила во весь голос, но уже тоскливо и безнадежно поскуливала. Клык, помниться неоднократно говорил о моем сверхчутье, и я решил прислушаться к нему. При любой опасности, исходящей от кого-либо в городе, я собираю манатки и сваливаю отсюда. Со слов Бейтса я так понял, что уйти можно.
Меня провели назад и пригласили Клыка. Когда тот проходил мимо меня, я шепнул ему, чтобы он умолчал о работе на Институт. Клык в ответ только кивнул головой, ему, в отличие от Данилы, объяснять ничего не надо.
Я собрал свой маленький совет из Данилы, Салавата и Эллери, на пониженных тонах, сказал им, чтобы ребята придумали что угодно, но о работе на Институт ничего не говорили Мирону. Особенно это относилась к Салавату и девушки, чтобы их показания не оказались разрозненными. Я видел непонимание в глазах, но мой строгий приказ не обсуждался.
- Не придумывайте ничего сложного, - говорил я. – Просто увидели открытый портал и прошли сквозь него, потом еще один, и еще один, в результате чего оказались здесь. А ты, Данил, просто служил, просто открылся портал во время учения, просто вошел и оказался на грани, где попал в окружения старлея Жданова, пока не встретил меня. Понял, что мы с одной параллели и решил помочь мне, что собственно и произошло, не так ли?
Данилка кивнул. Умный парнишка, не задает глупых вопросов, потому что видит, что я не знаю на них ответы. Сейчас для нас побыстрее покинуть стены изолятора и посмотреть собственными глазами на этот город-сад. Я не Шерлок Холмс, чтобы дело стоило мне одной трубки. Необходимо все увидеть и пощупать, прежде чем задавать вопросы. Первым на повестке дня стоял, естественно, вопрос о поведении Ульяны.
продолжение на http://www.proza.ru/2016/01/07/1517