Наталья Ланская-Пушкина против Синода

НАТАЛЬЯ ЛАНСКАЯ-ПУШКИНА ПРОТИВ СИНОДА




Есть один  интересный факт   религиозных событий в жизни Николая Васильевича Гоголя и вдовы Александра Сергеевича Пушкина – Натальи Николаевны Ланской – когда оба они  вынуждены были  общаться с одним и тем же человеком - Обер прокурором Святейшего Синода  Александром Петровичем Толстым. Но  общение Гоголя и Ланской с Толстым  произошло с разрывом в шесть лет.  Николай Васильевич  жил в доме у последнего до 1852 года, до своей кончины, а прошение Натальи Николаевны разбиралось Толстым в Синоде в 1858 году.
Но именно в этом году получили отклик далекие события, которые охватывали период от 1828 года – до 1858 – ровно тридцать лет. То есть, начиная с расследования дела об антиклерикальной поэме «Гавриилиада» специальной комиссией, которую возглавлял  военный губернатор Петр Александрович Толстой,  отец будущего Обер прокурора Святейшего Синода Александра Петровича Толстого, в доме которого в 1852 году священник Матвей Константиновский, духовник  Гоголя, требовал от  него отречься от Пушкина, «грешника и язычника».
А в 1858 году на борьбу против церкви  ринулась известная всей России женщина – бывшая жена Пушкина, Наталья Николаевна Ланская. Ее бунт в данном случае был во имя  большой любви ее сына Александра Александровича Пушкина и его невесты, которым церковь запретила жениться. И если Александра Сергеевича Пушкина едва не затерзал один Толстой, Гоголя сломал другой Толстой, то Наталья Николаевна победила и царя, и Синод, и, разумеется, Толстого. Любовь восторжествовала над «инквизицией».

1


Мы очень много и подробно знаем о событиях в жизни супруги Александра Сергеевича Пушкина – Натальи Николаевны - в последние годы его жизни, и совсем не знакомы с ее жизнью после его смерти. А она была  до краев наполнена тяжелой работой. В сложных условиях безденежья, страдая депрессиями, вынужденная переезжать из одного жилища в другое, Наталья Николаевна сохранила всех четверых детей Пушкина не только здоровыми, но и обеспеченными.
Оставшиеся в истории сведения о милостях Николая Первого этой семье слишком преувеличены. Назначенный опекунский совет возглавил двоюродный дядя Натальи Николаевны Александр Григорьевич Строганов,  передавший эти обязанности  другому человеку, Наркизу Тарасенко-Отрешкову ( с которым в свое время имел издательские дела А.С. Пушкин, но затем совершенно отошел от него и имел к нему самое отрицательное отношение), который мало заботился об осиротевшей семье. А нужда ее доходила до крайности – когда в доме не  было даже чая и свечей, а в разоренном Михайловском мать с детьми, не имея теплых вещей, едва не замерзла.
Сюда в 1841 году она приехала с целью установить памятник на могиле мужа. И она это сделала – отчасти за свой счет, не получив ни от кого помощи. Три тысячи (три миллиона на «наши деньги) были отданы за монумент, который вот уже почти двести лет известен всему миру. Вот тогда у семьи и не было самого необходимого – чая, свечей, теплых вещей и лошадей, которые так и не прислал ей брат Дмитрий с Полотняных заводов. Чтобы она могла вывезти замерзающих детей из ветхого дома в Михайловском в Петербург, ей пришлось униженно просить помощи у Строганова, чего  Наталья Николаевна так не любила делать, и он выслал ей денег.
Несмотря на нужду и тяжелейшее душевное состояние, которое ее преследовало всю жизнь и рано свело в могилу, она не уставала бороться за благосостояние своих детей. Особенно это касалось наследства поэта. Наталья Николаевна добилась, чтобы Опекунский совет помог ей выкупить доли Михайловского у других наследников – отца Пушкина, его брата и сестры. Что и было сделано к 1840 году из суммы, вырученной с продажи первого посмертного издания произведений Александра Сергеевича. Эта сумма составляла 50 тысяч рублей (50 миллионов на «наши деньги). Их Наталья Николаевна положила в банк на счет детей.
Денег могло быть больше, но  Отрешков  попросту завалил издание, сделав его небрежным и вообще плохо организовал дело.
Опека Строганова и Отрешкова просто изводила вдову Пушкина, часто ее действия были похожи на издевательства. Это не удивительно, если посмотреть, кто же такой был этот «опекун».
ТАРАСЕНКО-ОТРЕШКОВ Наркиз Иванович - писатель-экономист, издатель «Журнала общеполезных сведений, или Библиотеки по части промышленности, сельского хозяйства и наук, к ним относящихся» (1833—1835), член ученого комитета Московского гос. имуществ,  камер-юнкер, титулярный советник, впоследствии статский советник. Личное знакомство с Пушкиным состоялось в начале 1832 года, когда Пушкин искал сотрудников для организуемой политической и литературной газеты 
Пушкин выдал ему доверенность на «редактирование» газеты («Дневник») и ведение дел по изданию . Однако издание газеты не состоялось. После 1832 года общение Пушкина с Тарасенко-Отрешковым было эпизодично. Видимо, Пушкину стала известна его сомнительная общественная репутация  бывшего, по-видимому, секретным агентом III отделения.
 К нему относится характеристика Пушкина: «двуличный О.<треш>ко<в>», сообщенная позднее П. А. Плетневым. Лермонтов изобразил Отрешкова в «Княгине Лиговской» в виде темного дельца Горшенко  В библиотеке Пушкина сохранились комплект «Журнала общеполезных сведений» за 1835 год и билет на получение «Журнала», подписанный Отрешковым.
В письме к В. Ф. Одоевскому от ноябре — декабре 1836 года Пушкин одобрительно отозвался о статье М. С. Волкова, критикующей брошюру Отрешкова «Об устройстве железных дорог в России», где доказывались ненужность и убыточность строительства железной дороги между Петербургом и Москвой .
И вот этот человек, покровительствуемый Г. А. Строгановым, был назначен членом Опеки, учрежденной над детьми и имуществом поэта. Его деятельность в Опеке, малокомпетентная и не вполне добросовестная, вызвала неудовольствие Н. Н. Пушкиной-Ланской и других близких Пушкину лиц. Это он добился того, что Наталья Николаевна в любой момент могла быть отстранена от дел Опеки.
 Под наблюдением Отрешкова велась работа по составлению описи библиотеки  поэта  и печаталось посмертное собрание сочинений Пушкина (1838—1841). Последнее, по словам С. А. Соболевского, «скверно по милости Атрешкова».
Значительную часть библиотекики Пушкина, по утверждению дочери поэта Н. А. Пушкиной-Меренберг, он «расхитил и продал». Он же взял со стола Пушкина два пера поэта  и присвоил его рукописи: черновую тетрадь 1820—1822 годов и два листа с приходо-расходными записями 1834—1835 годов, которые в 1855 «пожертвовал» в Публичную библиотеку в Петербурге.
И когда Наталья Николаевна  вышла замуж за Петра Петровича Ланского в 1844-м году,  она прежде всего обратилась к государю с просьбой назначить опекунами ее детей своего нового мужа и ее. Что и было сделано.
Избавившись, наконец-то от цепких лап своего ненавистника Строганова ( а за его спиной стояла, конечно же, его внебрачная дочь Идалия Полетика, первейший враг Пушкина), Наталья Николаевна стала действовать более решительно. Надо отметить, что к началу пятидесятых годов в ее доме воспитывалось уже десять детей: четверо – Александра Сергеевича, трое – от брака с Ланским, - двое его племянников и племянница. Дети братьев Павла, от которого сбежала жена, и дочь умерших Александра и его жены, Софья.
Свое отношение к многодетному материнству тридцатисемилетняя Наталья Николаевна  выразила в одном из писем к П. П. Ланскому:
«Я тебе очень благодарна за то, что ты обещаешь мне и желаешь еще много детей. Я их очень люблю, это правда, но нахожу, что у меня их достаточно, чтобы удовлетворить мою страсть быть матерью многодетной семьи. Кроме моих семерых, ты видишь, что я умею раздобыть себе детей, не утруждая себя носить их девять месяцев и думать впоследствии о будущности каждого из них, потому что, любя их всех так, как я люблю, благосостояние И счастье их — одна из самых главных моих забот. Дай Бог, чтобы мы могли обеспечить каждому из них независимое существование. Ограничимся благоразумно  теми, что у нас есть и пусть Бог поможет нам всех их сохранить».

2

Поначалу Наталья Николаевна попыталась вернуть журнал Пушкина «Современник», отобрать его у Краевского. Но тут власти не пошли ей навстречу.
В 1856 году вдова Пушкина обратилась с прошением к министру просвещения Российской Империи А.С. Норову о продлении срока прав наследования ее детьми от А.С. Пушкина на произведения поэта. Срок этих прав заканчивался по существующему закону в 1862 году. Между прочим,  это был первый закон об авторском праве, который приняли в России с подачи именно Пушкина. Там был указан срок наследственных прав – 25 лет.
Норов нашел справедливым ходатайство Ланской и передал прошение на рассмотрение главноуправляющему Вторым Отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии – для внесения своего заключения на рассмотрение Государственного Совета – Д.Н. Блудову. Тот написал целый доклад по авторскому праву.  Опираясь и на европейский опыт. В Европе срок права наследования на авторские права родственников составлял 30 лет.
В России это право, благодаря хлопотам Натальи Николаевны, продлили до 50 лет.
Если, пребывая в 1841 году в Михайловском, вдова жаловалась в письмах к брату Дмитрию, что она ничего не понимает в хозяйстве и даже боится отдавать какие-либо распоряжения управляющему, то к началу 50-х годов, она уже предпринимает смелые хозяйственные решения по устройству имения Львовка после раздела Болдинского имения. По ее указанию здесь был построен барский дом и разбит парк. Владельцем Львовки стал сын Пушкина Александр Александрович. Это произошло незадолго до его свадьбы.
Как эти действия первой красавицы России отличаются от ее предшественницы в этом «титуле» и родной матери Натальи Ивановны Гончаровой-Загряжской. Которая, обладая имением Ярополец в 14 тысяч гектаров и 3000 крепостных в 20 деревнях,  не нашла возможности выделить хотя бы одну из них в приданое своей дочери, вместо этого взяла 11 тысяч у Пушкина и не вернула ему долг. А затем отказала в помощи овдовевшей Наталье Николаевне с детьми, проживая одна среди этих  необозримых просторов под Москвой. В то время Наталья Николаевна имела от Опеки на себя и четверых детей всего 15 тысяч рублей в год.
Ее же матери не хватало на проживание и воспитание детей в московском доме на Никитской 40 тысяч в год, высылаемых свекром, дедом Натали, Афанасием Николаевичем. Сам же он, как писал Пушкин в 1831 году Нащокину : « Дедушка-свинья, он выдает свою третью наложницу с 10000 приданого, а мне не может вернуть мои 11 тысяч…»
Мать Натальи Николаевны наотрез отказалась помогать ей после смерти Пушкина, брат Дмитрий  постоянно задерживал полагающиеся ей выплаты с полотняных заводов, кроме того никто не собирался выплачивать долги за заложенное поместье Кариан – 21 тысячу (21 миллион на «наши деньги), взятую в виде приданого на свадьбу Натальи Ивановны Загряжской и Николая Афанасьевича Гончарова. Что приводило  в бешенство и Загряжских, и Строгановых, ожидающих обремененное ужасными долгами Кариан себе в наследство. Ненависть Строгановых переходила и на Пушкина, который помешал связать судьбу Наталье Николаевне с более выгодной партией. Вполне возможно, что именно эта ненависть будущего опекуна вдовы поэта и ее детей и стала отчасти причиной его гибели…
Когда Строгановы, наконец, унаследовали Кариан,  за ним числился долг в 80 тысяч рублей – это были  проценты на ту самую 21 тысячу.

3

Казалось бы, какой хозяйственной расторопности можно было ожидать от воспитанной такой матерью дочери? Чей удел был – продажа за самую высокую цену ее божественной красоты.
Однако Наталья Николаевна  после смерти мужа выросла не только в замечательную хозяйку и самоотверженную мать десяти своим и приемным детям, но и женщину, способную бороться за любовь, принимая «бой» за высокие чувства с самой церковью!
В ее новой семье с 1844 года, осиротев, проживала дочь Александра Ланского Софья. Она и  старший сын  Александра Сергеевича Пушкина – Александр полюбили друг друга и решили пожениться. Софье было 19 лет.  А. П. Ланская писала об этом: «…Соня была круглая сирота; мать знала ее с самаго детства, изучила ея тихий, кроткий нрав, те сердечные задатки, из которых вырабатывается редкая жена и примерная мать … Одним словом, этот брак являлся для матери исполнением заветной мечты …
Дней за десять до свадьбы явился священник Коннаго полка, в котором брат служил, и объявил, что он отказывается совершить брак из-за родственных отношений… Мать тотчас же поехала к своему духовнику, протопресвитеру Бажанову, и вернулась страшно разстроенная. Он подтвердил ей, что это правило установлено вселенским собором, и сам митрополит не властен дать разрешения. Жених и невеста были как громом поражены. Оставался один исход — прибегнуть к власти Царя, воззвать к его состраданию и милосердию. Мать так и поступила. Ей представился случай лично изложить императору Александру Николаевичу историю этой юной, пылкой любви, изобразить разбитое сердце невесты на самом пороге  желаннаго счастья, и он отнесся сочувственно к обрушившемуся на них удару. Прокурору Св. Синода, графу Толстому было высочайше поручено уладить это дело…»
Свадьба состоялась. 5 августа 1859 года у сына Натальи Николаевны, Александра Пушкина, и Сонечки Ланской родилась дочь, названная в честь бабушки — Натальей. Своей первой внучке Наталья Николаевна подарила кроватку красного дерева с кисейным пологом и связанное своими руками детское гарусное одеяльце.


4




Но, вступая в эту борьбу за счастье  своего сына от Пушкина, Наталья Николаевна Ланская, когда хлопотала перед Александром Вторым о разрешении на брак своего сына и не имевшего ни малейшего родства с ним Софьи Ланской, не могла знать, что в будущем эту борьбу  семье припомнят. Причем, уже ее дочери от Пушкина – Марии. Которая, будучи фрейлиной при дворе, и передала просьбу матери царю. Через Синод без содействия императора этот  вопрос был бы не разрешим никогда. И это при том, что сам Обер-прокурор Александр Петрович Толстой был женат на собственной, пусть и четвероюродной, сестре Софье Грузинской.
Но Александр Второй приказал Толстому решить этот вопрос, и он его решил. А забыл ли граф о победе бунтарки Пушкиной-Ланской? Которая ради любви  попирала устои Вселенского Собора? А главное, его собственный авторитет.
В апреле 1860 года в возрасте 28 лет Мария Пушкина  вышла замуж за Леонида Николаевича Гартунга генерал-майора, управляющего Императорскими конными заводами в Туле и Москве.
Неправильно считается, что генерал был обвинен в хищении казенных денег. Ничего подобного! Его оклеветал местный стряпчий Занфтлебен, сделавшией  Гартунга своим душеприказчиком. Обвиненный генерал, которому не помогла блестящая защита адвоката Плевако, застрелился прямо в зале судебного заседания после оглашения приговора.  Который вскоре был отменен Сенатом, как и само предание суду. Сенат решил, что в данном случае не было состава преступления.
Гартунг оставил записку: «Я … ничего не похитил и врагам моим прощаю». Гибель мужа стала ударом для Марии Александровны. В одном из писем родственникам она писала:«Я была с самого начала процесса убеждена в невиновности в тех ужасах, в которых обвиняли моего мужа. Я прожила с ним 17 лет и знала все его недостатки; у него их было много, но он всегда был безупречной честности и с добрейшим сердцем. Умирая, он простил своих врагов, но я, я им не прощаю».
Казалось бы, это судебное дело – весьма далекое событие от  Александра Сергеевича Пушкина, его жены и Толстых. Однако есть факты, мимо которых не пройдешь. Когда мы говорим об обиде, которую  могла нанести Наталья Николаевна Ланская  Обер-прокурору Синода Александру Петровичу Толстому, которому пришлось переступить через церковные каноны и по приказу царя дать разрешение на брак ее сына, то должны вспомнить и процесс по делу о «Гавриилиаде», которое вел отец Александра Петровича и подложное письмо Бахметева, а также клевету Толстого-Американца на Пушкина, когда по Петербургу в 1820 году была им распространена сплетня о телесном наказании Пушкина в Тайной полиции.
А теперь посмотрим, кто и где находился в том роковом 1877 году. Началась русско-турецкая война. Генерал Гартунг в Тульской губернии на конном заводе готовил для армии лошадей. Этим же занимался и муж дочери Толстого-Американца ( к тому времени давно покойного) Прасковьи Федоровны – Василий Степанович Перфильев. Во время судебного процесса Гартунг, естественно, был отстранен от должности. А вот Перфильев успешно продолжал дело и за поставки лошадей в действующую армию получил Высочайшую благодарность. В 1878 году он был награжден орденом св. Анны 1-й степени и назначен московским губернатором.
Можно  сказать – это всего лишь совпадение, игра судьбы, рок. Но ведь именно так  говорят и о гибели лучших писателей России, гениев отечественной литературы – Грибоедове, Пушкине, Лермонтове и Гоголе. Все они умерли безвременно, при одном императоре – Николае Первом.  Он всех их боялся,  предполагая за их спинами  демона. Хотя бесы оравой  ходили за  спинами Романовых. Они точно знали свое место.