На улице стояла мерзкая погода: снег, дождь и ветер, который выдувал последнее тепло. Небо заволокла какая-то серая масса, день словно ночь. Отсутствие пограничных утра и вечера нагоняло тоску и сон. Время замерло в какой серой точке. Если бы не часы, то понять какое время суток было бы невозможно. Отвратности добавляла ноющая боль в голове, усталость после тяжелого рабочего дня. Впрочем рабочим его можно было назвать только с сарказмом. Коллеги будто не люди передвигались из кабинета в кабинет, как сомнамбулы. Даже в соседнем отделе, где всегда слышится смех и нескончаемый треп, стояла тишина, иногда прерываемая односложными фразами.
Я сидел один в кафе, ожидая своего ужина. Домой ужасно не хотелось. Серость и сырость в этот день сопровождали везде. Вдобавок жена должна вернуться с собрания из школы. Не хотелось слушать о новых подвигах сына. Участвовать в семейном совете, принимать нелепые и абсурдные решения, делать вид, что хочешь наказать бедного ребенка. Ведь жене не объяснишь, он пацан, так должно быть, и сейчас он развивается. Поэтому кафе стало оазисом в этой слякотной пустыне. Здесь чувствовался приток энергии. Светло, тепло и пахнет уютом от горячих пирожных с яблоком. Посетителей было достаточно много, зал наполовину полон. Заходя, промокшие до нитки серые пятна, оставляли серость и обыденность за дверью, превращаясь в обычных людей. Мне было интересно и необычно наблюдать, как меняется человек, переходя грань между неудобством и комфортом.
Я не заметил, когда в зал вошла одна пара. Высокий, статный молодой человек и приятная, маленькая, стройная девушка. Им пришлось сесть в центре зала, хотя было видно, что хотелось чего-то более уединенного. Девушка сняла фиолетовое пальто, и у меня сразу же появилась ассоциация с Дюймовочкой: настолько, она казалась мне невысокой, худенькой, хрупкой, фарфоровой, чуть тронешь и сломается. Она поправила свои волосы, завязала в тугой пучок, хотя ей, несомненно, больше шли распущенные. Я рассматривал каждую часть ее тела, я жаждал увидеть ее лицо, но она села спиной ко мне.
Рассмотрев все, что мог, на девушке и так, не увидев ее лица, я начал, с меньшим интересом, рассматривать ее спутника. Если бы я был женщиной, я бы непременно в него влюбился. Такой тип мужчин в большинстве случаев нравится женщинам. Высокий, хорошо сложенная фигура, мускулист (наверняка ходит в спортзал), приятные восточные черты лица, аккуратен, элегантен. Жена бы приводила его в пример того, как должен одеваться настоящий мужчина. Как хорошо подстрижен, сразу видно, что не ленится ходить в парикмахерскую, и даже чисто выбрит.
Они сидели и мило разговаривали, но в движениях, мимолетных взглядах, улыбках, даже в том, как они сидели, было заметно волнение, который каждый старался скрыть. Они что-то заказали, оба улыбнулись, обменялись долгими взглядами и одновременно опустили глаза. Я, конечно, не мог видеть ее лицо полностью, но она изредка поворачивала его так, что я мог догадаться, улыбается она или нет, говорит или молчит.
Может быть, у них первое свидание, чувствуется в этом взгляде какая-то неловкость. Хотя нет: вот он снова посмотрел на нее, что-то сказал, она кивнула, наверняка улыбнулась. Он смотрел на нее так, будто она делала это уже в тысячный раз. Человек может забыть слова, лица, образы, но тело запоминает все.
Нет… Они волнуются, переживают, но их связывает что-то гораздо большее. Гораздо большее, но почему они так себя ведут? Я бы сравнил с супружеской парой, прожившей вместе лет тридцать, потом неожиданно друг для друга разошлись и вот встретились вновь. Если бы некоторое время назад мы с женой не одумались и все-таки развелись, то наши встречи выглядели бы именно так. Волнение, неловкость, дрожь, которые пропали как только принесли заказ. Оба испытали облегчение, выдохнули, поведение стало более раскрепощенным, все кажется проще, они смеются и говорят громче.
Мне страшно хотелось разгадать причины такого поведения, в тоже время я понимал, что это невозможно. Если бы это было первое свидание, они, наверняка, старались бы понравиться друг другу. Но эти молодые люди вели себя просто как старые знакомые, которых объединяет общий скелет в шкафу. Странное поведение для нынешней молодежи.
Прошло довольно много времени, а я все наблюдал за ними. Эта пара как-то резко отличалась от всех присутствующих. Может быть, освещение в зале такое, но они будто светились изнутри. Однако в тот момент я склонен был думать, что они действительно излучают свет, и если даже погаснет все вокруг, то они останутся единственным светлым пятном.
Может быть то место, в центре зала, привлекало внимание к себе, но почему-то все, кто проходил мимо обязательно останавливали свои взгляды на них. И не просто взгляды, а то внимание, которое обычно достается великолепным картинам да Винчи, Гогена, Дали.
Меня все интересовали ее глаза. Какие они? Она так волнуется. Он что-то ей сказал, она явно улыбнулась и (как нарисовало мое воображение) немного покраснела; положила левую руку на шею и сжала, потом просто, как ни в чем не бывало, опустила на стол. А ноги поставила на носочки и опустила, и так несколько раз.
Они поседели еще немного, расплатились. И вышли. Прошли мимо меня. По его выражению серых и грустных глаз я понял, что ни он, ни она не знают, что им дальше делать.
Интересно, пошли они вместе домой или после этого разговора разошлись у дверей кафе? Может быть, это была их последняя встреча, может быть, я все выдумал. Может быть, они просто друзья или брат с сестрой.
Мне никогда не узнать конец этой истории, но в его глазах читалась обреченность, в них не было даже надежды. В ее же взгляде, который все-таки я уловил на пару секунд, была уверенность…
Они ушли, мне стало невыносимо скучно. Невозможно было сидеть в этом кафе, где все внезапно стало искусственным. Я вышел. Ветер резко охладил мое лицо, в носу защекотало, заслезились глаза. Я посильнее укутался в пальто и пошел домой.