Волхова. Волшебство и безумие Врубеля

Какабадзе Манана
Волхова (из неоконченной поэмы "Волшебство и безумие Врубеля" 05).
  "Третьяковская коллекция".

       Волхова.

Течет из озера Ильмень Волхов,
А иногда пускается и вспять(1).
Ведь женщина – река,
                не тратьте слов,
Положено ей норов проявлять.

***
Запечатлен художником момент:
Волхова(2), уж волной плеснувши мягко,
Всё ж женщиной ещё, –  а не водой, –
                сказала так:
«Садко! как хорошо мне, милый!
                Ах, как сладко!» …

***
Ещё есть время, есть мгновенье до поры,
Когда рассыпаться по лугу ей туманом(3),
И поцелуем алых губ –  простить
                того, кто за купечески дары
Начнет ей резать грудь и килем(4), и обманом(5).


 

 (1) В летописи неоднократно указывалось на то, что Волхов может течь «на възводье», то есть вспять. В частности, это происходило в 1176 году:  «Въ лето 6684 [1176]. Иде Вълхово опять на възводье по 5 днии». Явление связано с подпором течения Волхова водами притоков при низком уровне воды в Ильмене. Оно может случаться и в наши дни — в апреле 2013 года движение реки остановилось.

  (2) Волхова – морская царевна, любимая дочь морского царя, героиня оперы Римского-Корсакова «Садко».

  (3) Волхова, согласно либретто оперы, рассеивается по лугу алым утренним туманом и оборачивается быстрой речкой. За несколько мгновений до этого события она ласкает спящего мужа, Садко, и поет ему нежную колыбельную.

  (4) Новгородцы, обрадованные появлением реки, частью пути «из варяг в греки», снабжают Садко товарами, необходимыми для исполнения его мечты, – идти к синему морю, чтоб «по далеким морям, по раздолью земли пронеслась бы слава Новгорода». Опера заканчивается видением кораблей, идущих по Волхове, и впереди –  корабль её мужа, на самом деле неверного возлюбленного, Садко.


  (5) Став мужем Волховы, Садко забывает свою жену, Любаву Буслаевну. Но как только настал рассвет, который превратил Волхову в реку, и Садко слышит горестную песню своей прежней жены, спешит к ней объявить: «Что ты плачешь, грустишь, надрываешься? Не вдова – сирота ты прегорькая – ты жена моя любимая».