Толян Чехомов добил очередной детектив и с облегчением захлопнул книгу. Ещё вечером он хотел дочитать последние страницы и наконец-то узнать, кто же убийца. Но так замотался на работе, что уснул с раскрытой книгой, лёжа на любимом диване. Жена постоянно ругалась, запинаясь о разбросанные по полу, зачитанные до дыр невероятно потрёпанные книжки. На полках красовались новенькие фолианты недавно изданных детективов. Вся квартира была завалена книгами и журналами. Чехомов заглатывал детективы с огромной скоростью, унося в книжный магазин большую часть зарплаты.
Торопливо допивая чай с бутербродом, Толян дочитывал последние страницы свежего детектива. Жена ворчала на кухне, предчувствуя новые траты. Ясное дело, если Толян дочитывает книгу, значит вечером, по пути с работы, обязательно заглянет в магазин и купит очередной совершенно никчёмный бестселлер. Только и знает, что тратится на свои книжки, лучше бы для дома что-нибудь купил – вон даже нож весь иступился, стыдно перед гостями. Надо ещё и к матери съездить, давно уже просит помочь посадить картошку. А он всё дурака валяет. Не допросишься помочь, а жрать за двоих будет.
Толян лихорадочно перелистывал страницы, и ему всё яснее становился замысел хитрого врага. Наконец с облегчением захлопнув книгу, Чехомов потянулся и, улыбнувшись широкой улыбкой, обнажившей полный рот здоровых зубов, вопросительно уставился на жену:
- Слушаю тебя очень внимательно.
Родная половина как будто ждала этого сигнала. Подскочив к Толяну, благоверная встала в картинную позу, воткнула в пышные бока кулаки и тут же выдала всё, что думает о Толяне, его страсти к чтению, его родне, никчёмной жизни и ещё о чём-то, чего уже Чехомов не слышал. Схватив кошелёк с деньгами, он уже катился вниз по лестнице.
Запыхавшись, Толян примчался в гараж, где работал водителем большетонного грузовика, поспев как раз к началу рабочего дня. Надо было срочно разыскать Лёху Дундурилу, чтобы рассказать прочитанный детектив. Лёха работал дворником. Обладая большой силой, в то же время был по-детски наивен. Книг, в отличие от Толяна, он не читал. Своё прозвище Лёха получил в тот момент, когда отбивал ломиком лёд от промёрзших ворот гаража. Видя, как он орудует инструментом, механик гаража, заикаясь, с восхищением воскликнул:
- Во-от да-даёт, ду-дун-дурила.
Прозвище тут же прилепилось к Лёхе, выражая и характер хозяина, и его нескладную фигуру. Но так называли его за глаза, потому как сам Лёха за прозвище мог и врезать. Лёха любил слушать Толяна, и с восхищением перебивал повествование многочисленными вопросами, как будто Чехомов сам был участником описываемых событий. От такого участия у Толяна радостно играла душа и горели глаза.
На этот раз Дундурила грустно сидел в курилке на ящике с песком с потухшей сигаретой в зубах и тщательно прикладывал мокрый носовой платок к левой щеке. Толян подскочил сзади к приятелю и хлопнул его по сутулой спине. Дундурила взвыл диким голосом и, подпрыгнув, юлой крутанулся вокруг Толяна. Чехомов обалдело уставился на другана. У Лёхи во всю щеку красовался лиловый синяк. Глаза приятеля заплыли от огромной опухоли, и малиновые уши сияли свежими ссадинами.
- Ты чё, совсем офонарел? – Лёха плаксиво зашмыгал носом.
- Во даёт, – Толян остолбенел. – Кто это тебя так?
- Кто, кто? Конь в пальто, – Дундурила опять присел на ящик с песком.
- Слышь, Лёха, – Чехомов присел рядом. – Дочитал я детектив. Рассказать?
Лёха тяжело вздохнул:
- Я вот сейчас тебе другое расскажу. Вот где детектив. Покруче твоего будет. Вчера с соседом зашли после работы в магазин. Взяли пол-литра. Тут же оприходовали. Сосед куда-то слинял, а я иду тихонько домой. Вдруг вижу - кодляк. Думал – мимо. А они прут прямо на меня. Я ноги в руки и ходу. Чувствую – догоняют. Обернулся, а сзади самый длинный уже примеряется. Я его ногой, а тут ещё трое подскочили. Метелят меня по чём попадя. Вдруг вижу – запыхавшийся самый маленький шкет раздвинул всех и ко мне. Оборачивается к своим: «Ребята, это не он». Те меня бросили и помчались дальше. Видал, как отделали. Главное, обидно – ни за что ведь. Вот такой детектив. Чё смеёшься? У меня все кости болят, а ему смешно. Ну, давай, рассказывай, чем у тебя там закончилось.
Толян, захлёбываясь, принялся рассказывать, чем закончились похождения агента британской, французской и американской разведок. При этом он так размахивал руками, будто это не агент, а он сам выкручивался из безвыходных ситуаций. Дундурила только охал и вздрагивал по ходу действия. Прервал поток повествования как всегда не вовремя появившийся завгар:
- Чехомов, ты опять сачкуешь. А ну, кончай языком трепать. Третий день как из рейса вернулся, а машину ещё от грязи не очистил.
Толян с сожалением прервал задушевную беседу:
- Петрович, ты не ругайся. Сейчас пойду и выдраю лайбу до блеска. Ты мне скажи, у меня отгулы есть? Жена пилит: к тёще ехать надо. Картошку садить. Замучила своими родственниками. Только и успеваешь всем помогать.
- От тебя дождёшься помощи. Отгулов у тебя, пожалуй, много. Но можешь взять сейчас дней десять. Почисть машину и заходи с заявлением.
- Вот спасибо. Я сейчас мигом, – Толян хлопнул ойкнувшего приятеля по перебитому плечу, отчего оно ещё более опустилось, а спина стала похожей на латинскую букву S, и помчался в свой бокс.
Открыв двери, Чехомов остолбенел. По всему кузову автомобиля белой краской полуметровыми буквами была выведена надпись: «Помой меня, я вся чешусь». Рядом валялась банка из-под краски и грязная кисточка.
Чехомов взвизгнул и, крутанувшись на месте, побежал в гараж:
- Убью гада! Кто это сделал? Ноги повыдёргиваю и в глотку вставлю! Где эта сволочь?
Видя, что произошло что-то интересное, толпа водителей ринулась к боксу, где стояла машина. Под дружный хохот мужики стали советовать, как очистить краску. Слава богу, краска была свежая, и Толяну удалось смыть бензином злополучную надпись.
Помыв грузовик и успокоившись, Чехомов быстро написал заявление и побежал к завгару. Заведующий взглянул на листок, потом на подателя, но подписывать не стал. Толян заёрзал на стуле:
- Что, Петрович? Что-нибудь не так?
- Слушай, дорогой. Ты сколько классов закончил?
- Десять и одиннадцатый коридор. А что?
- А то, что грамматику надо знать. Ты что тут написал? Читай.
Чехомов перечитал заявление, пожал плечами и протянул бумагу назад. Завгар снова взял заявление и по слогам начал читать: «Прошу предоставить десять дней в щёт отгулов».
- Дурья голова, не в щёт, а в счёт. Грамотей детективный.
Чехомов облегчённо вздохнул и, схватив ручку, тут же исправил свою писанину. Уже в дверях он вспомнил, что хотел заменить стеклоочистители, порядком истрепавшиеся за время рейсов по бездорожью и тяжёлым зимним дорогам.
- Петрович, я в заявке на запчасти забыл кое-что дописать. Можно я добавлю, чтобы не писать отдельную заявку?
Завгар уже уткнулся в какие-то бумаги и с досадой махнул рукой:
- Хорошо. Иди на склад, там твоя заявка. Всё, что нужно, дописывай. Потом я рассмотрю. Сейчас просто некогда, да и тебе не к спеху. Приедешь, тогда и получишь всё, что надо.
Толян обрадованно закрыл дверь и побежал на склад. На складе, выпросив у кладовщика заявку, Толян внёс один пункт и только вышел за дверь, как услышал тихий голос окликнувшего его кладовщика. Вернувшись, Толян вопросительно уставился на него. Кладовщик с хитрой улыбкой протянул Толяну заявку:
- Милок, ты сколько классов окончил?
Толян аж позеленел от злости:
- Опять что-то не так? Сегодня что, все будут интересоваться моим образованием?
- Ну ладно, – мгновенно посерьёзнев, примирительно пробормотал кладовщик. – Ты хоть книжки-то читаешь?
Толяна заколотило от обиды:
- Да я столько книг прочитал, сколько ты за свою жизнь котлет не съел вместе с сосисками.
Кладовщик снова вздохнул:
- Видать, не те книжки ты читаешь, мил друг. На, посмотри, что ты тут написал.
Последним пунктом в заявке стояло: «счётки-стеклоочистители – 2 штуки»
Чехомов возмущённо схватил заявку:
- Вас не поймёшь: Щ – не так, написал СЧ – опять не так. Издеваетесь!
Кладовщик плюнул с досады и, снова тяжело вздохнув, забрал заявку.
Расстроенный Чехомов побрёл домой. День клонился к закату, на душе было так погано, как не бывает погано даже в мусорном баке. Излить душу было некому. Дундурила зализывал боевые раны, полученные в неравной схватке, и ему было не до пустяков. Хотя для Толяна это был не пустяк, а целая трагедия, подрывающая его авторитет, как знатока русского языка, прочитавшего горы книг.
Настроение было окончательно испорчено, и Толян, чтобы как-то развеяться, зашёл в книжный магазин. Полистав несколько фолиантов, он вдруг наткнулся на ту книгу, которая была ему необходима именно сейчас. Несколько раз перелистав нужную книжку, Толян быстро заплатил молоденькой продавщице причитающуюся сумму и, удовлетворённо вздохнув, пошёл домой.
Дома Толян торопливо поужинал, сказал жене, что взял отгулы (благоверная, удовлетворённая ответом, тут же отцепилась), и лёг на любимый диван. Через час он уже спал глубоким сном человека, сделавшего правильный выбор. Книга выпала из ослабевших рук и, поблёскивая золотистыми буквами, то поднималась, то опускалась в такт равномерному дыханию. Жена наклонилась, чтобы убрать с кровати книгу и растолкать уснувшего мужа, и с удивлением прочитала название: «Грамматика русского языка».
А Чехомову снился сон, будто он, таинственный шпион и резидент иностранной разведки, крадётся в джунглях огромных букв, и они опутывают ему ноги и руки. А из самой дремучей чащи высовывается ненавистная морда кладовщика и, противно ухмыляясь и подмигивая, страшным голосом вопрошает: «А не отправить ли тебя щас в школу? Ты не окончил одиннадцатый коридор». Толян пытается закричать, что тот сам неграмотный, потому, что надо говорить не «щас», а «сейчас», но голос почему-то пропадает и из горла раздаётся только нечленораздельное мычание.
Чехомов застонал, и жена погладила его по непокорным вихрам. Толян успокоился и, улыбнувшись, перевернулся на другой бок.
«Всё-таки хороший у меня муж, - подумала жена. - Вот и работа тяжёлая, смотри, как умотался, даже кричит во сне, а о детях не забывает, даже учебник взял, помочь хочет». Жена укрыла Толяна одеялом, поцеловала его в щёку и пошла спать.