Станционный роман Глава 2

Михаил Погорелов
На следующий день Егор проснулся от хохота. Вагон дрожал.  Из  своего купе выбежали  Вовка с Сашкой.   В столовой  перед Жолдасом и Карпенко  стоял в позе  Леня.
 - А чё вы ржёте, Жолдас вчера сам деда басмачом назвал.
 Карпенко водил строго глазами, всматривался в Жолдаса, а Жолдас  не переставая, гоготал.

  Его могучая спина трясла простенок в столовой и в красном уголке дрожал в такт его смеха  телевизор. Улыбались Вовка с Сашкой, Карпенко делал лицо и всё больше нагонял на себя строгость. Вчера дед молчал, сверлил их  исподлобья  взглядом, был в рваной шубе до пят и Егор решил, что деда надо опасаться. Теперь он понимал каверзность ситуации и  таинственность деда, представленного Жолдасом  басмачом всполошило Лёню.

 - Откуда я знаю, что у него за пазухой, может кинжал. Вчера глазищами водил, как будто я ему должен. А мне надо знать как мне дальше   жизнь свою   планировать.
 Карпенко  встал.
 - Жолдас, твои проделки?
 - Я пошутил, дед мухи не обидит.
 Влетела с кухни Зинка.
 - Жолдас,  после твоих  шуток, энтих практикантов  тем летом кое - как с поезда сняли. Ещё бы чуть и дошутились. Позорище.
 
 - Жолдас, начальник нам задачу поставил, чтобы за сезон на всей  линии  по всем перегонам  средний ремонт провести, а это 500 км. руками щупать и  если ребята разбегутся.
  Не выдержав, Карпенко рассмеялся.
 -  Сам на столбах  висеть будешь.
 - С дедом буду, с басмачом.
 - Ладно, смех смехом, а вкалывать нам придётся. Уж больно на нас начальник  надеется. Лёня, как тебя по батюшки.
 - Лёня.
 - Леонидыч он.
 Егор впервые вставил слово.

  - Так вот,  Леня,  лет десять  назад мы с Зинкой по двести грамм также приняли, правда на то время деда не было,  да и Жолдас в монтёрах ходил, так что его шутки мы избежали, но были другие . Признаться  мне они не очень  нравились.
 - Понятно, проявили нас вчера, как на фотоплёнке.
 - Согласен, Лёня. Но вы в семье уже, в трудовой, вон даже Жолдас пришёл рано, а у него верблюд не кормленный. 
 Зинка, смеясь, убежала на кухню, оттуда кричала.
 - Карпенко не бреши,  нет у Жолдаса верблюда, да и водки той  тогда я чуть выпила.

 Зазвонил телефон.
 - Да, летучка связи, Карпенко. Кого, Владимира Ильича?
 Карпенко прикрыл трубку.
 - Кто из вас Владимир Ильич?
 Вовка не смутившись, подбежал к трубке и  аллёкал, но на том конце трубки молчали.
  - А у нас ещё Пушкин Александр Сергеевич  есть.
 
 Леня  кивнул в сторону Сашки.
 Звонки звенели не переставая.   Звали то Вовку, то Сашку, раз даже зацепили Лёню.  Егора не звал никто.  Дни пошли насыщенные и в степи холодные. Карпенко вглядываясь в схему пробивки новой трассы связи в аул, тихо матерился.

 - Нашли время в Жолдасов  аул связь тянуть. Земля на метр промёрзла.
 Они отогревали землю,  жгли покрышки на ней,  и на одну яму уходило полдня. Приезжала  буровая машина  и, визжа буром как о сталь, пробивала  с трудом отогретую землю.

  Ветер опять дул, и они становились похожими на казахов. Кожа на лицах трескалась, грубела, Леня поранил руку и теперь спал с рукой  перпендикулярно смотрящей  в небо.
  Вовка с Сашкой были на танцах и показали там класс. Лёня тоже рыпнулся туда, но потом отложил это дело. Егор переживал, телефон для него молчал, и он не смотрел  в глаза  ребятам и Зинке тоже, когда она с шумом  звала    к нему  очередного  ухажёра. Владимир Ильич ходил по станции с носками загнутыми во внутрь. Блатная походка добавляла ему шарм  и звонки участились. Жолдас смеялся и обещал перетянуть его за это  лопатой. В маете прошла  неделя.

 -Егор тебя к телефону.
 Зинка кричала громче обычного.
 - Девушка.
 На том конце молчали, потом он услышал смех и гудки брошенной трубки. Они гудели в его ушах долго. Он пытался представить её, она получалась красивою,  и он хотел, чтобы она была похожа  на вторую дежурную с разъезда тихую и стройную.

  Вечером Лёня собрался на танцы, его ждали, Владимир Ильич  с Сашкой повязывали выглаженные платки поверх шеи, а Егор сомневался. Он ждал второго звонка и ему позвонили.
 - Это Егор?
 -  Да.
 - Вы не хотите с нами встретиться.
 
 Голос был приятным с едва уловимым акцентом.
 - А как я вас узнаю?
 На том конце провода замялись, и он понимал, что там совещаются. Он ждал,  сердечко его  билось. Зинка не шумела на кухне, и Егор понял, что она затаилась.
 - Алло, Егор, мы будем у Д К, у входа слева с газетой «Правда»
 - Хорошо.

 Он глянул на стол столовой, там лежала газета «Гудок». Жолдас её мучил третий день, читал по слогам и пугал деда, что напишет в неё об  его отвратительной работе.
 - Хорошо, я буду с газетой  «Гудок»
 
 На том конце сразу бросили трубку. Егорка тыкался в купе,  одевал одни брюки, затем снимал их, бежал в красный уголок  сметал со стола всё и гладил другие. Зинка стояла в створе двери и,  поджав губы,  наблюдала.
 - Вот и ты уже, Егор, парубок.
  В глазах Зинки  стояла грусть неприкрытая и видимая им и в час своего  благоденствия он остро  её почувствовал.
 - Не спеши, Егор, успеешь.
 Она развернулась от него и шла по коридору уставшая и тихая. А ведь у неё  нет никого, а всегда весёлая.

 Он проходил мимо её купе и ему показалось, что она плачет. Он хотел зайти к ней,  и рука уже стучала в двери.
 - Егор, всё хорошо. Беги, опоздаешь.
 А их он увидел сразу, они стояли у большого окна, за которым танцевали. Они пристыли и, прижавшись друг другу,   стучали ногами о землю.
 - Я, Егор.
 -Я,  Валя, а это моя подруга.

 - Айгуль.
 Он плохо их видел они стояли в тени окна, большие пуховые платки прикрывали их лица.  Они молчали, а Егор ни как не мог найти слова  достойные  для  встречи.
 - Вот мой «Гудок».
 - А вот наша»Правда». 
 И они рассмеялись
 В окне они видели Вовку с Сашкой они стильно танцевали, а  Леня,  приседал и энергично махал руками.

 - Смешной он.
 - Нет упёртый, но гопак танцам обеспечен.
 Айгуль вновь заулыбалась, она  вышла из тени и Егор её  видел. В том, что звонила она, он уже не сомневался. Валин голос был грубее, без акцента, а в голосе  Айгуль присутствовали Жолдасовские нотки. Они вкрадывались в её речь,  и  они ему нравились.

 На танцы они не зашли, Валя  незаметно для них исчезла. Они шли вдоль перрона. Изредка бежали, чтобы согреться. Смеялись с Лёни. Рядом шумела станция, и вагонники тормозили путь. Блики станционных прожекторов играли на её лице, и оно ему казалось красивым. Ему было легко с ней, как будто знал  её давно и на вопросы  её о себе, он отвечал свободно. Они дошли до летучки,  где Зинкин профиль в окне смотрел телевизор.

 - Хорошая она, добрая.
 - Ты её знаешь?
 - Здесь все друг друга знают.
 Ветер, вспомнив своё предназначение, зло кинул в них  снегом.  Она укрылась от него, резко повернувшись к нему,  и уткнулась ему в   грудь.  Чуть задержалась на ней   и побежала. Он догнал её  и молчал.  Её прикосновение к груди  выбило его из колеи, и они молчали до её дома.

 - Завтра увидимся, Айгуль?
 - Нет, Егор.
 Кровь застучала в его висках, как будто его кинули в бездонную яму.
 - Завтра мне в ночь. Я работаю оператором у дежурного по станции.
 Он молчал и не соображал, что станция работает круглосуточно.

 - Завтра мой голос будешь слышать по громкой станционной связи.
 - Ты работаешь?
 Он опять не понимал.
 - Да, Егор. Отец машинист, мама приёмосдатчик. Брат у вас в летучке связи.
 - Жолдас?
 - Нет,  он в отпуске, у бабушки в старом городе. Он у вас, как это по русски говорят. Она крутила  руль в воздухе.
 -Ши-фи, нет,  шо – фе - рит. Так, Егор.
 - Так, Айгуль.
  В летучке он пытался заснуть, но сон не шёл. Владимир Ильич с Сашкой  шумели в столовой. Леня, что - то высказывал им обоим, а он переживал. Он ещё был с ней, чувствовал её прикосновение, смех её   приглушённый в подъезде.
 - Умники, не так танцую, стиляги хреновы.
 Леня бубнил, укладывался спать, рука прошла, но по инерции всё ещё торчала из  под одеяла пальцами вверх.
 - Они глубоко ошибаются, ты танцевал заразительно,  Лёня.
 - Егор, а ты откуда знаешь?
 - Видел и не я один.
 - А кто ещё?
 -  Айгуль. Ей завтра в ночь, она оператором на станции работает, и завтра я её буду слушать по громкоговорящей связи.
 Он представил, как Лёня моргает  глазами, переваривает, но резюме его ждать не стал.
 - Всё, Лёня, спать. Завтра  расскажу.
 .