Воскресение ежа

Александр Балуков
   
   Пять лет назад я увлёкся разведением винограда у себя на даче. Наша Владимирская область - зона рискованного земледелия и поэтому домашние относились к моему новому увлечению, как к чудачеству. Мол, пусть себе ковыряется - «чем бы мужик не маялся, лишь бы на глазах был».  Очередное  хобби поглотило меня целиком. И вот спустя три года  я наконец-то дождался первого урожая.

  Многочисленные грозди созревающих ягод аппетитно притягивали к себе взгляд. Я гордо ходил среди виноградных лоз, распираемый радостью  от того, что у меня всё получилось, вопреки  всем неверующим в успех затеи. Но, к сожалению, грозди винограда притягивали к себе не только добрые взгляды моих домочадцев, но  заинтересовали и сорок,  уже не первый год гнездившихся недалеко от нас на заброшенном участке.

  Видя не здоровый интерес к своему урожаю пернатых и склочных по своему характеру соседей, я смастерил два чучела. Для острастки навесил на них зеркальные  диски и  стеклянные бусы от старой  люстры, которые даже при небольшом дуновении ветра издавали хрустальный перезвон.

  И какого же было моё удивление, когда предназначенные для отпугивания сорок чучела стали гостеприимными площадками для этих самых непрошенных гостей. Наглые соседки попросту садились на плечи и головы садовых сторожей и, нахально трещали, возвещая о своём коварном налёте на виноградник.

  И тут мне пришла в голову идея, окружить кусты винограда рыболовными сетями, которые у меня безхозно лежали уже лет пятнадцать, с тех пор, как мы сменили место жительства, приехав сюда из далёкого сибирского Братска. Сказано-сделано. Достал сети, распутал и развесил на  кусты, которые наиболее облюбовали птицы.
А на даче у нас, насколько себя помню, постоянно жили ежи. Где они гнездились, не знаю. Но только каждое лето колючие комочки исправно заявляли о себе. Нас это, конечно же, забавляло, и мы частенько оставляли им угощение.

 Приезжали мы на дачу только по выходным.  И вот приехав в очередной раз через неделю я, как всегда, первым делом двинулся с обходом к своему винограднику. Развешанные мною рыболовные сети благополучно защитили урожай от разорения.

  Я обошёл один ряд с кустами, второй, а у  третьего с удивлением остановился. Там в сильно запутанной сети над самой землёй висел колючий комок. Я бросился на колени, осторожно взял в руки клубок, но ничего не смог с ним сделать. Сеть так туго спеленала все тело ёжика, что без ножа или ножниц, освободить его было просто невозможно. Но самое страшное, что повешенный ёж был уже холодный и околевший. Жена принесла ножницы, и мы осторожно приступили к освобождению пленника из искусственной паутины, сотканной моими руками.  От ежа ужасно попахивало. Его тельце, при удушении освободилось от содержимого кишечника. А в этих отходах пищеварения, размазанных по лохматому животику, не к столу будет сказано, уже копошились пока ещё небольшие личинки мух-опарыши.

  Настроение у нас с женой было испорчено основательно. Я, продолжал стоять на коленях с холодным трупиком ежа в руках, вслух материл себя за  дурацкую идею с сетью и уже мысленно подыскивал место в саду для захоронения несчастного. Как вдруг краем глаза уловил еле заметное движение задней лапки  покойного. Что это?  Тельце ёжика по прежнему было безнадёжно околевшее. Но в сердце у меня уже зародилась надежда.

  Мы тут же вскипятили самовар, налили в таз тёплой воды, развели в ней марганцовку и я стал отмачивать в ней холодное тельце, при этом интенсивно растирая по очереди животик и лапки. И  вот уже спустя несколько минут после всех моих манипуляций, я с облегчением увидел, что глазки ежа чуть-чуть приоткрылись, а ноздри зашевелились. Но тело его продолжало оставаться неподвижно скованным.
После водных процедур и дополнительных растираний сухим полотенцем  уложили ёжика в  тазик, застеленный газетами и  тряпками, и накрыли ковриком. Всю ночь ёж пролежал в тазу не подвижно, а уже под утро на рассвете нас разбудил подозрительный шум.

  Наш покойничек воскрес. Налили ему воды, молока, нажевали колбасы. С каким аппетитом ёж набросился на еду!  Забыв о правилах приличия, он вёл себя за завтраком безобразно. Чавкал, сопел, разбрызгивал молоко, да ещё и фыркал то и дело, ощетинивая иголки. Оголодал братишка видно основательно. Неизвестно, сколько времени он провёл в подвешенном состоянии. А мы с умилением и радостью смотрели на него и прощали ему невоспитанное поведение за столом.

  А потом наш гость завалился спать. И когда я днём вынес его в сад, он всё ещё продолжал дрыхнуть богатырским сном. И даже когда я его вынул из тазика и положил на то место, где его  нашёл прошлым вечером, он не сразу пришёл в себя. А очнувшись, огляделся по сторонам, и торопливо засеменил между лозами винограда, как ни в чём не бывало, даже не помахав нам лапкой на прощанье.

 

Фото того самого ёжика в момент его завтрака.