Близкое и неуловимое веяние счастья , которое единожды касается нас на определенном пороге жизни. Коснется и уйдет.
Вполне безобидная, казалось бы, история. Банальность сюжета: о даме с безупречной репутацией. Только что делать если...
В ее глаза не заложена измена: чужого не пустят. Она - врач, два сына, дочери месяц. Он - инженер, профессионал, любящий муж, отец.
Ей в жизни нужна была всякая - всячина: любимая работа, которая не отпускала даже в декретном отпуске (дети болели и люди шли к ней в ночь - полночь, за помощью), проблемы родных, близких и незнакомых людей, которым был нужен совет.
Семейная пара, студенческие друзья мужа, ничем , на первый взгляд, не выделялись среди остальных страждущих: страстно хотели ребенка: им под сорок.
- Старше меня на десять лет, - пришла ей в голову первая мысль, - не смогу помочь. Что - то защекотало затылок, она сердито обернулась, не переносила «липких», оценивающих взглядов. Мужчина в упор, не стесняясь ни своей жены, ни ее мужа, разглядывал ее: взор скользил по лицу, чуть - чуть задержался на губах, подбородке, оценил ладную фигурку. Попыталась сопротивляться его бесцеремонности, но стала тонуть в чуть-чуть улыбке, чуть-чуть ухмылке, чуть-чуть признании «да куда ж ты, милая, денешься, если приглянулась...».
Под этим упорным взглядом она стала меньше, милей, бесцветней...
В этот момент крыша ее дома показалась ей высокой до головокружения, а над головой нахально дрались воробьи. Один, самый настойчивый, ее друг «чирика», суматошно хлопая крыльями, летал вокруг, горестно горланя какую-то, только ему известную, правду.
В одночасье потеряла связь с реальностью. Взглянула на свои руки и почувствовала, что снег измены неумолимо пробирается к ней: забирается в поношенные туфли, глаза, мысли, смех – забивает,уничтожая, светлую, чистую, целомудренную супружескую верность.
Мир, ее мир, так кропотливо созидаемый, трещал, рушился под напором неконтролируемых, незнакомых, на первый взгляд, чувств. Чувства, давно мирно почившие (с ней никогда ничего не случится), встрепенулись, мутно, горячо дыша, сводили с ума. Сделал шаг, его рука потянулась, заскользила по ее руке, задержалась на талии. Жаркая, горячая, требовательная - опрокинула здравый смысл. Что это? Забытье? Тьма...
Предметы внешнего мира на мгновение застыли, вытянувшись неподвижно острыми гранями: листья в саду были все зеленые, гладкие и почти все однообразные... Сумерки сгущались. Вокруг их мирного дома разыгралась пурга: царапалась, скреблась по крыше, билась в окна, подвывала смолкая и снова слышался ее заливистый вой. Зима успела прийти за несколько минут...
Его хрипловатый голос, исходящий из самой глубины притягивал, волновал. Нельзя перебирать в уме, то что необходимо чувствовать: горьковатый привкус мяты и мускатного ореха, легкий едва уловимый вкус... Это было блаженством или жестокостью?
Как нестерпимое стерпеть? Нежность вспыхнула внезапно, вернула к жизни. Небо стало близким, как земля. Нежность,которой не было в супружестве и которая мыкала горе вместе с ней, вот уже не один десяток лет, освободилась, и стала жить своей собственной жизнью. Она отправилась на поиски самой себя. Себя - далекой и любимой.
Обедали не спеша. Муж вел "светскую" беседу с его женой. Она передавала торжественно тарелки, но когда его рука внезапно притрагивалась к ее руке, вся становилась испуганным комочком и сердце скатывалось, обрывалось, обрушивалось и падало в пропасть - звенящую, торжествующую! Но признаться в чувстве к нему - значит расписаться в собственной глупости перед другой женщиной. Прошел всего один день? Нет - целая вечность...
Он хлестал и хлестал ее по щекам, а она смотрела с вызовом, прямо в глаза мужу. Вся сцена - сплошная ложь: оскорбленное самолюбие, но любви не было. Злой, красивый рот мужа в оскале невыразимого страдания. А сквозь оскал - облегчение. В эту ночь она не объясняла - рассказывала, понятно и ясно, но что -то важное по - прежнему от него ускользало. Ее мысли поступки он ощущал , словно тяжесть. Кусок пространства вокруг них уплотнился, ожил и давил, давил. Правило номер один для него - целесообразность. Ему, в сущности, нужны были простые радости: женщина, семейные обеды, ужины. Непонятные люди вокруг тяготили, раздражали - всем не поможешь. Что с ней такой делать - он не знал.
Слово за слово - непроглядная ссора переросла в свободу... Впрочем, давайте предположим, что в рассказ много вложено горечи в строчки о ней, но за ними стоит наш друг - Правда! Правда слегка растеряна, ибо она не может понять причины, по которой эти двое хотят собрать друг друга снова?
Мне не ведома ее вина... Она смотрела на его рот с губами сжатыми от усилия - понять, но понимание было невозможно. Мы, люди, не способны к пониманию, ежели в наших глазах пропадает золотое сияние Любви.
Нельзя быть чуть - чуть распятыми... От слухов невозможно уже было просто отмахнуться: обменялись женами. Не следует вечно задавать вопросы, а ее безупречная доброта, казалось, останавливала на полпути любой вопрос. Спины выпрямились...
Он , наказанный Любовью: чувства висели простодушными плетьми, подбирая крохи страсти чужой ему женщины.
Она. У него были такие руки, что хотелось плакать, если они не гладили ее волосы вечно, ей было так сладко, словно она вот - вот умрет. Ванильное мороженое и его руки - лучшее в ее жизни. А дети? Дети - воздух, которым дышали. Старшие виделись с отцом по - праздникам, а папу Лешу они боготворили. Двойню родила в клинике, которую он выстроил для нее. Звенели от счастья тонкою струной.
Возможно, рассказ мой однообразен и никому не нужен? Просто напрасно обманываю себя и привожу в порядок мысли? Вот она загадка человеческого характера: нужно ли верить романтикам, что есть такая всепобеждающая Любовь? Чуть - чуть распятые Любовью?
Картина Christian S Discussion