(Продолжение "Искры земли Чердынской")
А земля Чердынская готовила нам ещё испытания.
Эта земля, которая всегда была местом ссылок, впитала в себя столько боли и отчаяния, что даже люди, жившие здесь, ощущали это.
И когда у нас случилась беда, некому было помочь.
Володя однажды не смог встать. Лицо его было бледным и покрылось мелким потом. Тонкие пальцы скребли по соломе на полу, где он лежал. Кроватей у нас не было.
Лида была в растерянности. Она всего лишь работала какое-то время медсестрой, умела делать уколы.
Наверное, всё же дозвонились до района. Обещали выслать вертолёт. Медика в посёлке не было. На медпункте висел замок. Девчонки приняли решение: сбить замок.
И вот пришла Лида с ампулой адреналина и шприцем. Она сделала укол Володе.
Ожидание вертолёта было томительно долгим. Наконец, кто-то крикнул, что вертолёт прилетел и приземлился ближе в Колве.
Надо было как-то нести Володю до вертолёта.
И мы переложили его на одеяло. Потом медленно и осторожно понесли к вертолёту. Надо было спускаться по откосу вниз. Край одеяла выскальзывал из пальцев. Дорога была в глинистых рытвинах. Мы шли и боялись упасть. А Володя, превозмогая боль, шептал:
- Девчонки, бросьте меня. Мне стыдно.
И сейчас я понимаю, что всем этим руководил Соломон. Но делал он это так сдержанно и деликатно, что я этого не заметила. Я не помню его волнения, каких-то приказаний, криков, отчаяния.
С трудом мы занесли нашего товарища в вертолёт и стали ждать известий.
Жизнь продолжалась в обычном русле.
Известие пришло. Володе сделали операцию, у него был заворот кишок. И нужна кровь. И тут, пошептавшись, девчонки, не сказав ничего преподавателю, приняли решение идти пешком в больницу, чтобы сдать свою кровь для Володи. Сейчас я думаю, что это решение было заранее обречено на провал. Дороги они не знали. Кругом лагеря. Тайга. Она не балует и местных жителей. Видно, им подсказал, как идти, Алексей, тот человек, у которого была лошадь Голубка.
Уже потом, когда этих двух отчаянных девчонок вернули, они рассказали, что пока шли , им попадались негласные посты каких-то людей, которые их не трогали, но привели в лагерь. А в лагере они были в каком-то помещении, куда, как бы невзначай, заходили люди, наверное, из любопытства, здоровались, просто смотрели и уходили. Они смотрели, как на чудо, на двух отчаянных девчонок, решивших пешком идти и спасать своего товарища.
Потом девочек вернули к нам. Володя выжил. Я однажды его видела, когда мы уже возвращались домой. Мы навестили его в больнице. Он был бледен и с трудом говорил.
Моя память цепко держала все эти годы воспоминания об очень далёких событиях.
Зачем?
Что в них такого особенного?
Ездят ли сейчас студенты в такие экспедиции?
Есть ли ещё деревни, где как-то сохранились слова наших прабабушек и прадедушек?
Я иногда ловлю себе на мысли, что говорю эти слова, слова уральских моих предков.
Как они приходят?
Из каких колодцев подсознания
Значит, есть какая-то невидимая связь… между мной и далёким прошлым моей земли.
Очищаясь от шелухи, слово русское или слово другого народа, как родничок, будет пробиваться наружу и звенеть своей чистотой и первозданностью.
фото автора