Существует много профессий, для которых нож является необходимым, даже жизненно необходимым предметом. Вернее, некоторые существовали. Это охотники и рыбаки, пастухи и путешественники, солдаты... и даже бандюки.
Одной из таких профессий является и профессия геолога. Уточню: полевого геолога. И то не для всех и не везде. Но геологу, работающему в таежных или северных условиях, он жизненно необходим. Без него даже банку тушенки не откроешь и будешь голодным, не говоря уже обо всем остальном. Мне самому приходилось сталкиваться с моментами, когда от наличия или отсутствия ножа зависела моя, или чужая жизнь (смотри рассказ "На перевале "). Или вот этот случай.
Закончив довольно поздно маршрут, мы возвращались домой. Надо было всего лишь подняться на перевал и спуститься, и мы попадем на речку, где находился наш полевой лагерь. Там нас ждали друзья, коллеги, ужин, палатка, спальный мешок и отдых перед следующим рабочим днём. Мы начали подъём и приблизительно через час вышли на перевал. Начинались сумерки, к тому же перевал накрыло волной тумана, и пошёл мелкий дождь. У меня уже был опыт хождения в тумане. И я знал, что без компаса в него лучше не соваться. Будешь ходить по кругу, и пугаться неожиданно возникающих перед тобой ям, канав, ущелий и прочих несуществующих видений. Но тут я почему-то поленился доставать компас и брать ориентир по карте, возможно, из-за моросящего дождя, и решил, что метров 50 плоской части перевала я пройду и так, а там начнется спуск, который я наверняка почувствую. Так оно и получалось. Спуск мы почувствовали, и стали быстро двигаться вниз, так как темнело прямо на глазах, и дождь всё не кончался. Туман остался наверху, мы оказались внизу, и я почувствовал неладное, я не узнал реки! Перед нами был ручей, похожий на тот, от которого мы начинали подниматься, и течение его было направлено в другую сторону, чем у реки... Я попытался сориентироваться и понять где мы оказались. Походил вдоль ручья, сориентировался с картой и понял, что мы и в самом деле находимся в том же ручье, только ниже по течению. Как это получилось, я в тот момент не мог себе представить, да и некогда было об этом думать. Уже почти стемнело, и надо было решать, что делать дальше. Можно было повторить подъём, в темноте выйти на перевал и попробовать ещё раз спуститься в реку. А там уже пусть и наощупь, но мы бы добрались до лагеря. Или остаться здесь и ночевать в темноте, под дождём, на галечнике вблизи "вечной" мерзлоты. Но в темноте, да ещё в дождь или туман можно повторить туже ошибку, что и в прошлый раз, даже с компасом. Тем более что я не знал, как это произошло. Да и спускаться в темноте, в горах довольно опасно. Мы решили не рисковать, остаться здесь в ручье и дожидаться утра. И, как оказалось потом, не зря.
Собрав,уже в темноте, близлежащие сучья мы разожгли костёр. Вскипятили чай, перекусили тем, что нашли в рюкзаках и стали как могли устраиваться на ночлег. Сначала собрали всё, что годиться для костра и что мы смогли найти в темноте. Затем я достал из рюкзака полиэтиленовую плёнку, которую носил постоянно на случай дождя, размером примерно 2х2 метра и натянул над костром. Иначё всё моросящий и усиливающийся дождь затушил бы наш костёр и, прислонившись к дереву, попытался задремать. Но не получалось. В первых в голову лезли всякие мысли по поводу нашего неудачного перехода через гору, а во вторых мой рабочий Женя, мужик уже в возрасте, всё ходил в сторонке под дождём и не шёл к костру. А тут еще чуть не сгорела моя полевая сумка, но пластмассовая лупа уже успела деформироваться, и поэтому я тоже встал и стал собирать остатки дров для костра. Прикинув, собранную кучку дров я понял, что нам её надолго, до утра, не хватит. Да и мелкие сучки прогорали очень быстро, и приходилось очень часто подкидывать их в костёр. Мы, конечно, могли дождаться утра и без костра. Но это было в Якутии, в горах, на вечной мерзлоте, да и лето было уже на исходе. Поэтому хороший костёр нам бы не помешал. Рядом с костром стояла сухая лиственница, диаметром сантиметров тридцать. Я уже, раньше, пытался её свалить, но у меня ничего не получалось. Попытался ещё раз и безрезультатно. Тогда я подозвал Женю, и мы попытались это сделать вдвоём. У нас тоже ничего не получилось. Бросив дальнейшие попытки, я продолжил собирать сучки. Но "гордо" стоящее рядом с костром сухое дерево не давало мне покоя. Если бы удалось свалить его, затем пережечь его пополам и соорудить из них нодью, то этого хватило бы до утра. И я решил "срубить" дерево своим ножом. У меня был охотничий нож с длиной лезвия одиннадцать сантиметров. Мне его подарили наши ребята - рабочие, когда я потерял свой большой охотничий нож ( см. рассказ " На Перевале"). Они нашли его прямо на тропе, воткнутым в землю. Видимо его потерял якут-оленевод. Был он с деревянной ручкой (чтобы не тонул в воде) сделанной из корня какого-то дерева. Ручка была лёгкая и с красивым узором. Лезвие же было самодельное и, по-видимому, сделано из напильника. И вот этим ножом я стал "строгать" эту сухую лиственницу. А сухая лиственница- это что-то. В неё не любой гвоздь забьёшь, да и не любым железом возьмешь. Строгал, строгал и выстрогал примерно треть диаметра дерева. Очень утомительное занятие. Руки очень устали, да и стоять, наклонившись или на карачках было очень неудобно. Я решил передохнуть. Подошёл, заинтересовавшийся моими трудами Женя, и продолжил дальше " пилить" это дерево. Но тоже быстро устал и предложил в образовавшийся распил положить угли из костра и пережечь дерево. Существует такой способ валки больших, вернее огромных деревьев. Делается полость в дереве, в ней разжигают костёр и образующимися углями пережигают дерево насквозь. Но так как наша полость в дереве была небольшая и костер в ней мы развести не могли, то мы брали угли из нашего костра, засовывали в полость и усиленно дули на них. Этот способ оказался ещё утомительней, чем резка ножом. Поэтому мы очень быстро устали дуть на угли и бросили это занятие. Затем, через некоторое время, я снова продолжил пилить ножом эту сушину. Так как заснуть не получалось, было прохладно и ничего не оставалось как занять себя каким нибудь делом. И когда осталось треть не перепиленного диаметра дерева нам с Женей удалось его свалить. Нодью соорудить, конечно, не удалось, но пережечь дерево пополам и сохранить костёр до утра получилось. И помог мне в этом мой пусть и неказистый нож.
Как только рассвело, мы стали собираться в дорогу. Попили чай, перекусили тем, что нашли в рюкзаках и вернулись к ручью, по которому начинали подъём. Дождь уже закончился, появилось солнышко, и мы без проблем вышли на перевал. И я понял, почему мы промахнулись вчера вечером. С левой стороны седловины была вершина горы треугольной формы между двумя ручьями. Нас в тумане "вынесло" на неё, мы её обошли и стали спускаться вниз. И как оказалось, не в том направлении. Но в том, что случилось, я сам виноват. Как я уже упоминал в таких случаях нужно доверять только компасу. Мы стали спускаться в долину реки, где был наш полевой лагерь. И примерно на середине ручья мы увидели, что нас ждало, пойди мы ночью по этому маршруту. Это был тридцатиметровый водопад (уступ) в русле ручья, который нам пришлось обходить по одному из бортов. Ночью мы точно "сыграли " бы в низ и остались бы от нас " рожки да ножки" . Мы посидели под ним, перекурили, представили что бы могло с нами случиться и заторопились в лагерь. А там нас можно сказать уже не ожидали увидеть живыми и здоровыми. Никто в этот день в маршруты не пошёл и на наши поиски тоже. Все сидели и ждали вертолёта который должен был нас искать. У геологов по правилам техники безопасности если маршрутная пара не вернулась домой в расчитанное время ( вечером ) то об этом происшествии сообщаеться местному ( начальник партии )начальству и начинаються поиски собственными силами. А тот уже через сутки докладывает высшему ( начальник экспедиции) начальству и в поиск уже включаються самолёты, вертолёты и так далее. Мы запоздали от расчётного времени всего на 12 часов. А они уже вызвали вертолёт для наших поисков. Пришлось срочно нашему начальнику отряда выходить на связь по рации собщить что люди нашлись, вернулись и просить начальника партии чтобы он отменил вызов вертолёта. Так всё и закончилось.
И поэтому меня очень раздражало, когда в поле геологи или рабочие начинали хвалиться перед тобой своими ножами: и вот он у него больше или острее, и сталь необыкновенная, и всё остальное. Но на своём опыте я понял: хорош нож тот, который твой и в данный момент с тобой. Да, другой, может, и лучше, и острее, и красивее, и когда-нибудь я приобрету такой же. Но именно тот нож, что есть в данный момент, спасает мне жизнь или просто помогает мне, пусть "вшивенький" и неказистый, но твой, родной. Такое же отношение можно перенести и на жену, семью, родину, народ и многое-многое другое. И стараться помнить, что это тоже твоё родное, оно всегда поможет тебе, а ты никогда не должен предавать их.