Оушэн громко чихает, покачиваясь на краю крыши. Длинные рукава её темно-зеленой толстовки, в которой запутались её руки, походили на зловещие петли. Она разглядывает свои руки, линию жизни, вены. Неужели она готова все это превратить в пустую плоть? Эти красивые руки? Девушка снова задумывается над весомостью своих причин, что бы сброситься с крыши. Достает из заднего кармана «Мальборо лайтс», засовывает сигарету в рот и поджигает. Солнце почти спряталось за горизонтом, с каждой секундой обстановка все больше и больше нагнетает все девичье, импульсивное существо и она ежиться. Нет, причины умереть у неё конечно дурацкие. Отсутствие приключений, страсти, напора, любви, понимания. Все эти критерии так свойственны её «звезданутой» натуре. Сигаретный дым обволакивает её лицо, и кашель вырывается наружу. Оушэн пошатывается, но вовремя восстанавливает равновесие. «Нет, пора», — проноситься у неё в голове, и девушка высовывает одну ногу над пропастью.
— Вот ты подумай, — раздается из-за спины.
— Что за черт? – сердце чуть не выскочило из груди, дыхание сбилось, координация нарушилась, и она упала, не вперед конечно, назад, но все равно упала.
— Тебе не нужна твоя жизнь, в то время как миллионы людей погибают не по своей воле, — как ни в чем не бывало, продолжил мужчина, наматывая круги по крыше. – Ты глупая девчонка.
— А вы сукин сын, вы знали? – Оушэн тяжело вздохнула, приложив свою руку похожую на клешню омара к голове. – Вы только что помешали умереть хорошему человеку. Чем я вам не угодила?
— Знал, но пару секунд назад я спас тебе жизнь.
— Я все равно планирую прыгнуть.
Ироничная улыбка перекосила ехидное лицо. – Парень бросил?
— Это мои проблемы, не ваши.
Она лежала и смотрела в небо, думая над нелепостью ситуации и над тем, что такие плащи, как у этого подозрительного типа, лет сорока, носили в 80-ых. В 80-ых жизнь была странной. На каждом углу было что-то особенное, что-то свое. Это отличает 21-ый век. Век технологий, деградации и подростковой беременности. Может быть в 80-ых, у Оушэн было бы больше шансов обрести покой её неугомонной душе. Может быть тогда, услышав имя Оушэн, люди бы не делали круглые глаза и не спрашивали «У тебя, что мама — хиппи?», в 80-ых они бы говорили «Оушэн, это как океан?», а она бы отвечала «Тихий», а они бы улыбались «Так и не скажешь», она бы фыркала, и они вместе смеялись.
— Да что ты детка знаешь о проблемах? Тебе пятнадцать, шестнадцать?
Оуш округлила рот, и даже поднялась с мокрой, холодной, шершавей крыши. Пару прядей съехали ей на лоб. – Вообще-то, мне семнадцать.
Мужчина вытаращил глаза и приложил руку ко рту. – Не может быть.
Девушка закатила глаза и легла обратно. – Уходите, все происходящее, не ваше дело.
— Я могу предложить тебе сделку. Твоя жизнь тебе все равно не нужна, направь её в благое русло и не бойся умереть за что-то. Совершенно нелепо умереть, прыгнув с крыши.
Девушка мотнула головой и задумалась. Умереть с прыгнув с крыши, поэтично, иронично. Пару дней про неё будут писать в газете, хотя и то не факт, в мире так много интересных смертей.
— Я согласна.
Все в порядке. Время уносит боль, обиду, разочарование. Ты перестаешь обращать внимание на то, что происходит вокруг. Ты повторяешь себе вновь и вновь «все в порядке, так должно быть», ты растворяешься в собственных иллюзиях, тебе становиться грустно, с осознанием реальности. Ты падаешь вниз и повторяешь «все в порядке». Иногда, падение – начало нового взлета. Безусловно, редко, но иногда…