Kaкое сегодня число
---------------------------------------
- Kaкое сегодня число? – спросил Кнырь.
- Да, *** его знает, - сказал Лысый.
- Слышь, Фельдмаршал, какое сегодня число?
- Не знаю, - отозвался из своего угла Фельдмаршал.
- Как это, не знаешь? Все знаешь, а это не знаешь, - нервно сказал Кнырь.
- Не знаю и знать не хочу, - сказал глухо из подушки Фельдмаршал.
- Ты ж календарь там на стенке ведешь.
- Затерли менты календарь во время шмона.
- А газета?
- А газета вообще за июль месяц.
- Какое ж сегодня число? – с тоской повторил Кнырь.
- Да, какая, xер, разница, какое число, - сказал Юрчик. Ему так и не придумали кличку.
- Да, я сейчас ****усь, если не буду знать число. А месяц хоть какой? – спросил Кнырь.
- Конец сентября, или октябрь уже, - ответил Фельдмаршал.
- Зря мы приемник сломали. Был бы приемик, знали бы какое число.
- Нахуй этот приемник, по два раза в день гимн слушать.
- Слышите, пацаны, на центральной площади хипеж какой-то. Матюгальники говорят, только не разберешь, - сказал Юрчик, который лежал возле самого окна.
- Может праздник какой?
- А какие сейчас праздники? Слышишь, Фельдмаршал, какие в сентябре праздники.
- Третьего сентября - день капитуляции Японии, - сказал Фельдмаршал.
- Да ну нах..., кто такое сейчас празднует. А в октябре, какие праздники?
- Седьмого октября – день советской конституции?
- Значит конституции.
- А что за херня эта советская конституция, что праздник с этого делают?- спросил Лысый.
- Не знаю, что такое советская конституция, - сказал с отвращением Фельдмаршал, - не знаю и знать не хочу.
Что вы к нему доебались, вступился за Фельдмаршала Пожарник, - у человека плохое настроение.
- Не любите вы евреи советскую власть. Сами ее породили и сами не любите, - сказал Дед из другого конца большой, на сорок шконок, камеры.
- А тебе, Дед, никто голоса не давал. Ты должен молчать, когда пацаны разговаривают.
- Да ладно, - сказал Фельдмаршал, - я ему отвечу. Мы ее породили, мы ее и ...
- Кончай антисоветчину разводить, - оборвал его из открывшейся кормушки попкарь. Отбой, всем спать.
- Какое сегодня число, начальник? - обратился к попкарю Кнырь.
- Не знаю, - ответил попкарь.
- А кто знает?
– Никто не знает, - сказал попкарь многозначительно.
- Вот, бля, на свободе счет времени потеряли. Кто же мне конец срока вычислит, - сказал Кнырь.
- Амунистия, - хохотнул попкарь. – Завтра всем амунистия. Исправимых на стройки народного хозяйства, а остальных в подвал. Вот тебя, Рабинович, в подвал, - сказал он Фельдмаршалу. - Я тебя лично расстреляю.
- Да, что хоть случилось? - спросил Пожарник.
- Машеров умер, - наслаждаясь риторическим эффектом, произведенным, через квадратную дырку в двери, сказал попкарь.
- Как умер, молодой же совсем был?
- Тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения, - сказал Фельдмаршал.
- Убили, - сказал попкарь. - Аварию подстроили.
- Кто? – спросил Кнырь.
- Известно кто, эти, - ответил попкарь многозначительно.
Камера надолго замолчала, обдумывая новость.
- Вот ****ь, - сказал философски Лысый, - мы тут в духоте, в тесноте и в говнище, всякой дрянью нас кормят, без водки, без баб и без праздников, но нам все же лучше чем ему.
- Откуда ты знаешь, может он сейчас в раю, - сказал попкарь.
- Какой ему рай, - отозвался Дед из своего угла. - Он же коммунист.
- Так какое сегодня число! - воскликнул Кнырь, - кто нибудь скажет?
- Четвертое октября тысяча девятьсот восьмидесятого года, - сказал попкарь торжественно, как Левитан.