Брёл по пустыне юный ходжа Лутфулла. На ишаке была попона персидская, изношенная, но изнашивал не ходжа. Что ж говорить о персидской попоне? Хоть та и персидская, мухлевали эти персы порядочно. За мух не платят, а за мухлёж платят того меньше. Говоря безыскусным языком, брёл ишак, на нём брели дырки персидской попоны, а на ней брёл ходжа - с дюны на дюну.
- Побрал бы чёрт тебя, - бормотал он и утирал пот со лба: - Жара! Кого ты пепелишь, желтоглазое чудище? Песчинки, и те, смеются над твоей глупостью. Надо ж так выкладываться, чтоб расплавить то, что не плавиться! Глупое, дурацкое солнце, ха-ха, враждуешь с песками? А они враждуют с тобой! Хе-хе, вот и перемигивайтесь сколько вздумается, стоите друг друга...
Дурацкое солнце...
Постоянно налетал ветер и засыпал ходже глаза песком, сбивал ишака с дюны и злобно шипел на горизонте. Лутфулла поправлял тюрбан:
- Нет на тебя управы, беспризорник! Ух, по воле бы высшей, задал я бы тебе! Чего ты разгулялся? Не широко ль раскинулся? Бессмысленно кидаешься об землю, теряя в себе пути и пески... Зачем тебе их ворошить? Зачем двигать то, что без тебя движется? Дай пройти другим, с более важными делами!
Беспризорник...
Ходжа мерно покачивался на своём ишачонке, поучая всё и всюду вокруг: - Я то всё знаю, хе-хе, про вас, невежд... Что за дела так цепко владеют всеми вами? Хо, сказать смешно! Глупости, повторяю глу-по-сти! Терпеть вас мочи нет! И я от чего-то средь вас! Отчего ж путь к великой Мекке лежит через эти испытания? Нет, лучше б дорога лежала над кипящей лавой! Как мне смешны и противны ваши цели: плавить то, что не плавиться, двигать то, что само движется...
Ха...
Тут ишачок с персидской попоной и ходжой на спине споткнулся и повалился с ношей в песок.
- У, глупая скотинка! - кряхтя и отряхиваясь, поднялся Лутфулла: - Ну и будет тебе сегодня поёк!
Вдруг из-за песчаного холма появился путник, такой же, как ходжа Лутфулла, только шедший из Мекки, старец с длинной белой бородой. Он остановился рядом с ходжой и его споткнувшимся ишаком.
- Зачем ругаешь ты своего ишака? - спросил он.
- Упал, скотинка, повалил меня и поклажу мою. А всё из-за того, что споткнулся!
- Ну споткнулся и споткнулся, - пожал плечами старец: - Подними поклажу, сядь на ишака, да и ступай себе в Мекку. Ведь ты же не ругаешь солнце за то, что оно жарит? Не ругаешь ветер за то, что он дует?
Лутфулла почесал цветастый тюрбан.
- Так не ругай тварей божьих за то, что они спотыкаются! И не думай, что не спотыкаешься сам!
Мимо братьев по вере, у самых их ног, проползала бурая змейка. Лутфулла, почти моментально отшатнулся от пустынки, схватился за посох, хотел пристукнуть её, но старец, сморщенной ладонью в розовом рукаве отвёл его руку.
- Не тронь. Сама проползёт. А для неё, кстати, ты, что ни шаг твой, спотыкаешься...
И они разошлись, один в Мекку, другой к дому. Каждый шёл туда, куда сам хотел