1-е января — очень радостный день. Особенно если надо встать в шесть-ноль-ноль, побриться, привести себя в божеский вид и отправиться в дальнюю дорогу. Причём с тёплого Черноморского побережья в холодное Нижнее Поволжье. Значит, надо надеть тёплую куртку, сапоги, захватить шапку и перчатки, и потеть под дождём до отправления. Таксист поздравил с Новым годом, пожелал счастливой дороги. А вот дальше — пошло не очень.
Степан узрел древний «Икарус» — бывший некогда городским. Следовательно, багажных отсеков нет, сиденья не откидываются, да и несколько мест развёрнуты против движения. Колёса лысые, из двигателя подтекает масло, и выпали пару болтов. Степан спросил об этом водителя — тот руками развёл, — машину выдернули из резерва, напарник заболел, и ему теперь вести машину все восемьсот километров. " — У меня ни запаски, ни инструмента!" — серчал водитель. — «Не дай Бог — что-нибудь в дороге случится! — »
Как и следовало ожидать, Степану досталось место против движения. Но пассажиров было мало, и можно выбирать удобное. Дождь продолжается, с люков и из швов обивки капает. Единственный левый стеклоочиститель сметает капли с ветрового стекла, автобус петляет по серпантину. Крутой поворот, подъём, поворот в другую сторону, спуск. С одной стороны — море, с другой — отвесная горная стенка. Пару раз дорогу преграждали оползни, но грейдеры быстро сгребали землю с дороги. Над дорогой нависали сползающие и падающие деревья, а иногда и кладбища. Интересно, часть могил уже обрушивалась на трассу? Бр-р-р!
Автобус пошёл на горные перевалы. Хорошо, если не обледенел. Нет, «Икарус», ревя на первой передаче, выбрасывая струю чёрного дыма, взбирается на перевал. А на другой стороне? Нет, спуск тоже проходит спокойно. Предгорья переходят в степь, и дождь сменяется мокрым снегом. Колёса разбрасывают грязную жижу, и по правой половинке ветрового стекла течёт тающий лёд. Редкие встречные дальнобои бросают в левые стёкла грязные брызги. Нечастые остановки в городах...
Начинаются холмы, напоминающие предгорье, потом — плоская степь. Дорога покрыта слоем укатанного снега, только пробиты две колеи. Машины идут только по колеям, хотя полос три. Теперь из люков в свете плафонов в салон падают снежинки. Иногда попадаются грейдеры и дорожные машины, скоблящие гололёд. Наконец, степь становится совсем безлюдной, исчезают и встречные машины. Темнеет. За весь день так и не выглянуло солнце. Стёкла автобуса покрываются изморозью. Скоро пункт назначения… Но как говорят японцы — половина дороги в сто ри, дорога в девяноста девять ри. И начинается метель. Автобус сбрасывает ход, включается лобовой прожектор на крыше. Абсолютная сплошная кутерьма из снежинок. Сначала автобус разбрасывал слой снега под колёсами, потом фыркнул, заревел, буксуя, и остановился.
— Приехали! — сказал водитель.
— Мужики, пошли откапывать! — кто-то высказал оригинальную идею.
— Бесполезно! Тут ещё двести километров откапывать, — безнадёжно отозвался водитель.
Все, как по команде, вытащили сотовые. Сети не было.
— Тут и в обычное время ловит отвратительно, а в такую погоду и БСка отключилась, — отозвался водитель.
— Должны же дорогу очистить! — сказала женщина с дочкой.
— Здесь только гусеничные бульдозеры пробьются, а они отсюда в ста пятидесяти километрах. У них по такой погоде уйдёт не меньше суток, — опять ответил водитель.
— Так, мужики, сколько там до ближайшего населённого пункта? Пойдём парой, — снова активизировался первый.
— Тридцать километров, — отозвался водитель. — Не дойдёте, да и дороги не найдёте. Сейчас останемся здесь — солярки до ночи хватит. -
Степану вспомнились просмотр лёгкой и не очень эротики, перебранка с однокурсниками, так и не прочитанное «Точное изложение Православной веры» Иоанна Златоустого, и давно не открываемая Библия, не соблюдённые посты. Печки работали исправно, но старый дырявый автобус тепло не держал. Пару раз водитель прогревал мотор, и дым начинал попадать в салон. Снег дошёл до окошек. За полночь топливо кончилось. К утру в салоне было уже нестерпимо холодно.
— Так, пора всё-таки идти к ближайшим домам, — снова активизировался первый мужик. — Надо бы и костёр развести. Ещё пару часов жизни будет. -
Степану вспомнились фотографии трупов Викторианской эпохи, замёрзшие альпинисты на склонах Эвереста. Но он продолжал перебирать в памяти разные варианты. И тут его осенило.
— Надо снежную нору выкопать! -
— А как? — спросил мужик.
— Лезем под автобус! — ответил Степан, и стал рыть руками под дверью.
— И как я туда влезу? — спросила беременная пассажирка.
— Залезешь боком! — и продолжил. — Все тёплые вещи, у кого есть, стелите под себя, под голову и накрываться! -
Пассажиры полезли за Степаном. Водитель снял с кого-то красную куртку, надел на швабру и прикрутил к зеркалу. Под автобусом было тесно и не очень тепло, но терпимо. Грязь и масло капали сверху. У Степана было относительно сухо. С одной стороны лежала беременная пассажирка, с другой — пухлая шестиклассница. Степан заснул.
Наконец, его растолкали. Выбравшись из-под автобуса, Степан увидел ярко-голубой просвет в серых тучах. Рядом с автобусом стояли бульдозеры и «КамАЗы» МЧС.
— Так, — спросил офицер в папахе. — Кто догадался под автобус лезть?- Пассажиры молча показали на Степана.
— Молодец! — отозвался спасатель. — За спасение жизни награду получишь! -
Степан захотел покраснеть и поковырять землю носком ноги. В «КамАЗ» грузили носилки с чёрным пакетом. Спасатель негромко сказал водителю, Степану и двум-трём стоящим рядом пассажирам:
— В пяти километрах отсюда застрял ещё один автобус. Когда топливо закончилось — стали жечь покрышки, потом сиденья, потом обивку. Когда закончилось и они — послали четырёх человек, двумя парами. Обе сбились с пути и замёрзли. Все замёрзли. Тридцать семь человек — шестеро детей, десять женщин. Список составили. -
— Список! — хлопнул себя по лбу Степан. — Забыл, идиота кусок! -