Еще будучи студентом и выполняя контрольную работу по фашизму заинтересовался этим термином. Не интересуясь историей XX века, этот период оказывался на периферии моих интересов, поэтому решил высказаться спустя полтора десятка лет, наблюдая сильнейшую профанацию этого понятия, впрочем, как и понятия «тоталитаризм» — в научной и околонаучной литературе (не говоря про массмедиа и бытовую речь).
Изложу всего лишь свою точку зрения, укрепляясь в своем терминологическом нигилизме и поражаясь тому хаосу, который творится в категориально-понятийном аппарате исторической науки и смежных с ней дисциплин, в особенности, порожденной ею политологии1.
Как представляется, фашизм не является типом государства, те сходные черты, наблюдаемые в Европе XX в., проявляются постольку поскольку государства примерно стоят на одном уровне общественно-политического развития со своими экономическими проблемами, которые следовало решать. И часто итог социальных потрясений приводил к проявлению особенностей диктата конкретных исторических личностей.
Генезис, наверное, общеевропейского политического процесса, за которым скрывались глубинные социально-экономические проблемы и противоречия, следует начать с зарождения так называемого «капитализма», ломок прежних патриархальных начал, когда все вроде было просто и понятно, с одной стороны, и Французской революции 1789г., когда произошел прецедент с падением монархии, когда монархическую персону, окруженную ореолом божественности можно было просто так обезглавить, с другой. Фактически XIX век — это век революций в Европе. Часть революций закончилась падением «империй» в начале XX в. Соответственно, нужны были идеологии, какие-то призывы к порядку и с помощью чего порядок устанавливать и вести массы в светлое будущее.
В Италии конкретно все вылилось в идеологию фашизма (впрочем, скорее можно расценивать и как общественное движение), которую заимствовали в Германии в своей особо извращенно-агрессивной форме, в форме «нацизма».
В прочих государствах, пытаясь ответить на «вызов эпохи», решали свои проблемы, которые упирались в механику работы политической организации и ее политической системы. Поэтому, с учетом внутриполитической борьбы, к верхушке власти приходил один человек и его режим обладал прямыми или частично чертами диктата (к примеру, возможное различное сочетание парламентских форм с формами автократии, диктата или монархии). Поскольку каждое государство конкретно решало свои проблемы, но ввиду близости государств, обмену информации, более-менее равномерного общественно-политического развития, чего нельзя сказать об экономическом (Албания и Франция — совершенно два отличных государства по степени своего экономического развития), выбирать особо не из чего было (человечество само, долгими веками, пришло к государственному образу жизни), поэтому все приходилось решать политическими методами, отсюда некоторая схожесть в политическом аспекте во многих европейских государствах первой половины XX в.; а разница в конкретных проявлениях заключается в том, что каждому государству приходилось решать конкретно свои проблемы, поэтому нельзя все государства привести к одному результату «фашистского государства». Охарактеризовать можно процессы вполне разработанным и понятным словом «диктатура» (кстати, коммунисты и будущие большевики, вещи называли своими именами, работая с конкретикой, они поэтому многого добились в своей революционной деятельности; так вот, они заявляли о диктатуре пролетариата, правда, все в итоге вылилось в диктатуру одного человека).
Те же самые процессы установления «диктаторских режимов» уже во второй половине XX в. в других частях света показывают каким образом политические силы и группировки пытаются централизовать власть в условиях внутренних конфликтов, гражданских войн, низкого уровня жизни населения. По факту, на примере Ливии и в Ираке, когда к власти пришли М. Каддафи и С. Хусейн, идут схожие политические процессы, но с отставанием от европейских...
Нацизм от фашизма отличает именно идеология — то, что вкладывается в некую содержательную доктрину развития государства и то, как теперь «правильно» должно считать народу государства, т. е. живущему в нем населению. И вот тут-то возникает множество возможных отличительных особенностей — то, что могло уживаться в Италии времен Муссолини не могло сочетаться в Германии Гитлера. Естественно, как амбициозные государства Европы, да еще и в центральной части Европы, Германия и Италия не могли не обращать на себя внимания и становиться неким возможным оригинальным материалом для заимствования в отдельных государствах. «Великая депрессия», экономическая нестабильность только способствовали установлению тех режимов, кто в своей политической программе обещал стабильность и вселял хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне, с возможной политической монополией на властные полномочия.
Сегодня фашизм пытаются, смешивая политику, политические структуры и механизмы с идеологией, превратить в некий вид (или тип) государства (государственного устройства). Я же, чтобы не смешивать все в одну кучу, пришел к выводу о необходимости оперировать политически более-менее понятными терминами и некими сутями, пытаясь размышлять в пространственно-временном континууме, не отрываясь от, так сказать, «базиса», в сугубо идеологию, в какие-то отдельные «националистические» черты. Думается, с тех пор как изобрели понятие «нация» национализм неизменно присутствует во всех нациях и во всех «национальных государствах», поскольку этот конструкт уже внедрен в мозг, внедряется людям, начиная с ранних лет, заканчивая ТВ, книгами и Интернетом. Да и, впрочем, с созданием новых государств и новых понятий Нового времени человечество просто пытается подстроиться под текущие реалии жизни, когда необходимость диктует забывать регионализм и объединяться в большие государственные образования.
В общем итоге фашизмом в узко-конкретном смысле можно называть те движения, которые в своих политических и еще каких иных программах опираются на идеи тех идеологий, которые были растиражированы в фашистской Италии и нацистской Германии: являются идейным продолжением или напрямую восходят к указанным идеологиям.
Декабрь 2015
1. Восхищает французская историческая наука и историография, которая последние десятилетия вплотную занимается разбором своего понятийного аппарата.