«37»
Вторая половина июня выдалась на удивление жаркой. Термометры уже целую неделю показывали 38 – 39 градусов в тени. На металлической раскаленной посудине днем не было никакого спасения. И только ночью, да и то ближе к утру, погода давала передышку изнуренным речникам.
Самой короткой, а потому самой душной ночью с двадцать первого на двадцать второе июня танкер ТН-6**, стоявший на рейде Михайловки в ожидании своей очереди на погрузку, в третьем часу подошел к причалу нефтеперегонного завода. Все танки предстояло заполнить бензином А-76. Начав загрузку, капитан в четыре ноль-ноль передал вахту первому штурману- механику судна Шевченко и ушел отдыхать. С ним ушел на отдых и Юра Мазовецкий, который в эту навигацию вновь вахту стоял с капитаном.
Вахтенным мотористом с Дедом заступил Валерик Стручков, который в эту навигацию вышел уже не матросом, а полноправным «руль-мотором». Он спустился в машинное отделение, проверил уровень топлива в расходном баке, воду во внутреннем контуре – все было в порядке. Мазовецкий сдал вахту как положено. Поднявшись, на верхнюю палубу, прошлись вместе с Алексеичем по мостику над грузовыми резервуарами. Почти половина груза уже была принята. Вернулись в рубку
- Как, Валерик, готов к службе в Советской Армии? – Спросил Шевченко Стручкова, просто для того, чтобы начать какой-то разговор – скучно было сидеть без трепа. Валера, которому осенью предстояло идти в армию, поддержал разговор:
- Нормально, Алексеич! Отслужу, поступлю в техникум заочно. Буду учиться и работать. Через три года буду штурманом, через шесть лет – капитаном.
- О, как! Здорово распланировал! А через десять лет – начальником пароходства?
Потом разговор, естественно, перешел на погоду. Не мог не перейти. Шевченко поглядел на стоящие на рейде суда, на бело-голубое небо и вздохнул:
- Сегодня прямо с утра жарища такая, что к обеду дождь напарит, а то и бурю.
Валерик, желая показать свою осведомленность, сообщил:
- Ничего такого сегодня синоптики не обещали.
- А ты не синоптиков слушай, салага, а старого моремана, - с усмешечкой отвечал Дед. – Я погоду печенкой чую. Хочешь, на пачку сигарет поспорим?
Так они сидели и «травили помалу», пока механик не услышал, что дизель-генератор зазвучал совершенно по-иному. Он сам спустился в машину. Через пять минут дизель замолчал. Времени было половина пятого. Механик в совершенно другом, отнюдь не благостном настроении, вошел в рубку:
- Валера, быстро подними Мазовецкого! Накрылась муфта генератора.
Сам Шевченко сообщил на берег о неисправности дизель-генератора, попросил приостановить погрузку. Стручков бегом бросился в каюту мотористов. Мазовецкий не спал – сидел в одних трусах на кровати. Хмуро посмотрел на Валерика:
- Слышу уже, слышу! Блин, как только ты заступаешь, всегда какая-нибудь канитель начинается! ДэГэ, что-ли?
- ДэГэ, Юра. Механик за тобой послал.
- Поднимал бы Котяру! Все равно ему на вахту с восьми…
Мазовецкий, хоть и ворчал, но оделся быстро и уже через три минуты был в машине. Провозились часа два. Дизель вновь затарахтел. Погрузку возобновили в шесть тридцать. Мазовецкий ушел в каюту. На камбуз вышла кокша. Она торопилась приготовить утренний чай для команды, пока вновь не случилась какая-нибудь поломка. С утра они с радисткой Галей планировали сходить на берег. Управившись на камбузе, они собрались. Валерик пошел проводить их до трапа. На хронометре было семь тридцать. Продолжалась роковая последовательность – все фатально происходило на тридцатой минуте.
В это время Шевченко снова услышал сбои треклятого дизеля и почти бегом, что не случалось с ним давненько, бросился в машину. Настроение у него испортилось окончательно, и заныло где-то внутри глубоко под сердцем. Он осмотрел дизель. Вроде все нормально.
- Ну, и какого хрена тебе надобно, старче? – Обратился он к нему как человеку.
Подумал. На всякий пожарный убавил обороты. Повернулся и пошел из машины… Всё.
Стоявшие на берегу видели, как над кормой ТН-6** поднялось сперва легкое облачко, полетели вверх какие-то мелкие детали, затем рвануло так, что содрогнулась земля и вода. Металлический корпус танкера вскрылся легко, как скорлупа. Из чрева машинного отделения вырвались яркие языки пламени и черный дым. Никто не заметил, как смертельным вихрем смело в воду сходящих с танкера двух женщин и молодого парня.
Через считанные секунды хриплым срывающимся голосом диспетчер кричал в трубку на центральный пункт пожарной связи:
- Взрыв!! Взрыв танкера под погрузкой! Все силы! Срочно! Все!!!
Первые водяные стволы ударили в пламя уже через пять минут после начала пожара. Пожарные отделения еще продолжали прибывать, когда раздался второй взрыв. Как из кратера вулкана ударила вверх на несколько десятков метров смертоносная струя – рванула узкая и глубокая шахта насосного отделения. В секунду судно превратилось в вулкан, извергающий огненную лаву бензина. Среди пожарных появились пострадавшие - не спасали теплоотражательные костюмы. Работало четырнадцать пожарных отделений на автоцистернах и автонасосах.
На пятнадцать минут позднее прибыли пожарные суда – два катера и четыре теплохода. Беззащитный перед разбушевавшимся огнем танкер стоял как белый лебедь, истекающий фонтанирующей кровью, которую стая черных воронов - пожарных судов - пыталась выпить водяными стволами.
Пожарные не отступали, несмотря на смертельный жар и разъедающий глаза ядовитый дым. Казалось, что невозможно победить это адское пламя, на фоне которого померкло знойное июньское солнце. Как- будто сам сатана выбросил над погибающим танкером свое бушующее черно-алое знамя. Работало восемь пенных генераторов, раскаленный корпус танкера охлаждался лафетными стволами. Десятки огнеборцев продолжали наступление. Все они были профессионалы своего дела и прекрасно знали характеристики объекта, всю опасность, таящуюся в недрах раскаленных резервуаров. Охваченный огненной бурей танкер в любую минуту мог взлететь на воздух, и всем угрожала смертельная опасность быть заживо сожженными в этом адском котле. И все с мужеством облеченных высоким доверием людей и яростным упорством обреченных на подвиг продолжали бой, для многих последний.
Через сорок пять минут после второго взрыва пожар удалось локализовать. В это время доставили резерв теплоотражательных костюмов. Поступила команда - готовить смену работающих на огневых позициях. Часы показывали восемь тридцать.
Танкер был залит водой и пеной. Не только огня, даже дыма не было. Но руководителей тушения пожара беспокоила ситуация в машинном отделении. Там, время от времени, раздавались хлопки – происходили локальные вспышки горючих газов. Было принято решение войти вовнутрь танкера. С пожарных катеров офицеры тоже перебрались на пострадавшее судно. Начались поиски членов экипажа. Машинное отделение решили обследовать. Но опасность затаилась не там. Сатана приготовил последний сюрприз.
Танкер потряс взрыв чудовищной разрушительной силы. Взорвались не заполненные до конца танки. Огненный ураган высотой более полусотни метров мгновенно снес корабельные конструкции и выбросил кипящий бензин на палубу, на причал, на воду. Ужасным взрывом танкер разорвало пополам, корма ушла под воду. Один из пяти танков выбросило на берег, другой – сорвало в реку.
Перед глазами выживших открылась кошмарная картина: пораженные огнем и взрывом многие бойцы были сброшены в реку, прямо в горящий бензин. Из последних сил те, кто не потерял сознания, пытались выбраться на берег. Соратники на берегу, сами оглушенные, обожженные и контуженные, как могли, пытались им помочь.
С черного небосвода начали падать редкие крупные капли дождя. Они испарялись моментально, едва коснувшись обгоревшей земли, раскаленных машин, обожженных людей. Казалось, небо наконец-то заметило свершившуюся на земле несправедливость и, опомнившись, оплакивало погибших, посылая опоздавшую влагу живым.
Прибывали машины скорой помощи. С ожогами и ранениями отправили двадцать восемь человек. Количество погибших пока никто не мог назвать даже приблизительно. Их тела предстояло искать. Из экипажа танкера ТН-6** в больницу не был отправлен никто.