Он много спал, а когда не спал — думал и вспоминал. Времени было много. Он думал, почему попал именно сюда. Это было не случайно и не в первый раз в его жизни. Случайностей здесь не бывает. Ему не понравилась эта пара с самого начала. Собственно мужчину он почти не видел, только голая потная спина и задница, которая методично поднималась и опускалась. Но её лицо он видел отчётливо: перекошенное судорогой сладострастия и похоти, приоткрытые губы и оскал наслаждения. И ещё этот отвратительный вой: «А-а-а-а-а-а!» А потом его втолкнули в белый взрыв. Он ослеплёно зажмурился, а его банально втолкнули. В прошлый раз, когда он был монахом на Борнео, всё было не так, а теперь так... Наверное он должен был помочь этим людям. Слишком много дорог пройдено, много понято и пережито, и он знает, как помочь. Теперь он знает, он готов.
Почему так тревожно? Почему страшно? Неожиданная догадка как вспышка: его хотят убить! За что? За то что ей нравился другой, а здесь на природе она много выпила под гогочущий хохот едва знакомых? За то, что ей надо ещё учиться два года? За что? Она не имеет на это права. У неё нет права решать: он не от неё. Она просто сборочный конвейер для него и не более. Он почувствовал, как клещи захватывают его ногу и начинают тащить, - «Боже! Что они делают!? Я для них только кусок растущего мяса! Какая дикая, нестерпимая боль! Скорее бы, скорей! Это невозможно выносить!» Он почувствовал, как щипцы охватывают его голову, приноравливаясь, срывая уши и выдавливая нарастающим давлением глаза... «Я тебя встречу. Обязательно. Там. Когда ты, испуганная смертью, появишься из тоннеля. И знай: я не прощу тебя никогда... ма...»