Эта история произошла со мной и моим лучшим другом, ныне покойным. Помню когда-то мы любили приключения, попадали в разные переделки, но успешно с ними справлялись, а потом твердили себе, что больше так поступать не будем; эти чудесные годы я вспоминаю, когда становится совсем паршиво на душе и в голову лезут всевозможные дурные мысли.
Он стоит перед глазами совсем как живой, словно того ужаса и не было в помине, однако забывать о случившемся нельзя, как бы сильно я этого не хотел, как бы настойчиво меня не просили – выкинуть из головы то, что возможно пригодится мне в дальнейшем будущем, когда я пойду убивать эту тварь. Я не спал уже пару ночей, все готовлюсь к встрече. Думаю, я уже достаточно силен, чтобы одолеть его, но прежде, если что-то пойдет не так, я обязан рассказать вам все, как было, ничего не тая. Вы услышите и вполне возможно посмеетесь надо мной, над моим недугом, которым страдаю теперь, однако все о чем я пишу не вымысел и не больной бред автора – это злая правда.
Мы были обыкновенными школьниками, со свойственными нашему возрасту заботами и увлечениями. Так полагали многие, в том числе наши родители, однако мало кто знал о нашей дикой страсти к недоступному и запретному. С раннего детства меня привлекали заброшенные места - безлюдные, темные и сокровенные; вступая в такие глухие зоны, я словно оказывался совершенно в другом мире; также из этих походов, я всегда надеялся что-нибудь приобрести, возможно какой-нибудь древний и могущественный артефакт, который стоил бы уйму денег, однако, в конечном итоге, я находил лишь простые безделушки, не несущие в себе никакой культурной или другой ценности - забирал их, как память, о том или ином, Богом забытом месте.
То чем мы занимались с моим другом - не каждый способен выдержать, ведь нужно иметь стойкую силу воли и крепкие нервы, чтобы осмелиться вступить в подобного рода дома и лачуги. Это очень опасное дело: здания ветхие, лестницы ненадежные, в любую минуту могут обвалиться под натиском тяжелого тела, может статься и при неосторожном шажке, из под завала потом будут доставать твой окоченевший труп. Не самый приятный вариант событий, однако именно поэтому мы на этот счет придумали собственные правила, которым обязаны были неукоснительно подчиняться, чтобы не попасть в такое "неудобное" положение.
Но все началось с того, что мой лучший друг Рики неожиданно нагрянул ко мне в гости с диском, который прямо с порога предложил посмотреть. Диск этот дал ему один знакомый, тоже из нашей группы чокнутых, повернутых на обследовании "старушек" - так мы называли заброшенные здания. Рики сказал, что они сняли видео, о том, как исследуют наркологическую больницу св. Мэндесса. Давно мы планировали посетить это заброшенное учреждение, но постоянно откладывали дело на потом, а в последний момент и вовсе решили вычеркнуть его из списка. Слишком опасно; присутствовала угроза быть пойманными, к тому же ночью идти через весь город, чтобы проникнуть в жуткую, мрачную больницу, где пару лет назад лечили наркоманов от их зависимости - та еще перспектива.
Лучше бы мы не смотрели злосчастный диск.
Видео, судя по качеству, снимали на дешевую камеру; я уловил лишь обрывки фраз - остальное заглушал шум, источник которого я не сумел определить; какие-то шорохи, шипения, свист ветра, удары подошв и неровное дыхание оператора. Длинный коридор - первое, что появилось в кадре, затем, спустя несколько минут, группа стала обходить комнаты; лучи от фонариков одиноко блуждали от одного угла к другому, иногда пересекаясь друг с другом, вследствие чего рассмотреть что-либо, как следует не представлялось возможным.
–...так, что тут у нас..., – донесся из колонок чей-то шепот.
– Эй, Марв, смотри, точная копия твоей кровати! – крикнул один из ребят, бросая столп света на старую ржавую кушетку, расположенную вдоль облезлой стены.
–...ну и вонь, походу тут кто-то сдох..., – раздался нервный смешок. И снова помехи.
Нам еще долго пришлось выслушивать посторонние комментарии и глупые подколы, пока нечто не привлекло мое внимание. Я поставил видео на паузу. В полумраке на деревянном столике, стояла пыльная, каменная статуэтка; то был человечек со звериным лицом, чем-то сродни ацтекским фигуркам; прежде я видел нечто подобное лишь на картинках в одном учебнике. В голове образовался вопрос: откуда здесь могла взяться подобная вещица? Это же не музей археологических находок. На фоне разрухи и запустения, фигурка выглядела жемчужиной, которую я просто не мог упустить, и тогда понял, что должен заполучить ее во что бы то ни стало. Настолько мной овладело желание, что вопреки всем правилам хотелось отправится туда немедленно.
Однако я снял видео с паузы и мы продолжили смотреть. Камера не отрывалась от статуэтки, лишь подрагивала в неумелых руках юного кинооператора, словно он, как я пал жертвой мифического существа. Помехи участились. Шум увеличился, заглушая остальные звуки.
С замиранием сердца я наблюдал, как чья-то рука потянулась забрать вещь с собой, возможно просто поднести к глазам поближе, но я расценивал это, как кражу, и даже сейчас был готов в порыве эмоций крикнуть "Она моя! Не смей!".
На мгновение произошла яркая вспышка света, словно в помещении зажглись лампы.
–...какого черта! – донесся из динамиков изумленный голос парня, который вел съемку.
– Здесь кто-то есть? Охрана?
– Или хуже.. - заключил другой.
– Не нравится мне это... не нравится... твою мать, это что за херня! – испугано воскликнул один из членов группы.
Камера опустилась вниз; еще какое-то время она продолжала функционировать и показывать нам темный, влажный пол, прерываясь на длительные помехи; издалека слышались неразборчивые крики, торопливые шаги, сбившееся дыхание; голоса изменялись до немыслимого тембра, который я просто не в силах с чем-либо сравнить, однако списал это за неполадки камеры. А после наступила тишина, экран погас.
Я думал, что с ними что-то произошло, что-то кошмарное, чего следовало бы опасаться, но Рики развеял мои сомнения по ветру. Он сказал, что Крис Даррен - лидер группы, лично вручил ему в руки этот диск, а переполох и странное копошение было вызвано обычной несобранностью команды и глюками камеры, которая в том месте почему-то не раз давала сбой; ко всему прочему, он добавил, что в больнице полно крыс, которые и создают эти скрипы и царапанья. В общем, в итоге они постарались убраться оттуда, как можно подальше, особо не задерживаясь.
Я же был настроен решительно и убедил Рики выступить против правил, надавив на его самолюбие, хоть и преследовал выгодные для себя цели; я желал заполучить статуэтку, пожалуй, единственную стоящую вещицу из всей моей никчемной коллекции, которую составляла: пуговица от пиджака покойного, медный пенни, кусочек проволоки и прочая дребедень.
На следующую ночь мы сделали вылазку. Успешно добрались до пункта назначения и остановились у входа. Над нами горделиво высилось громадное, трехэтажное здание; непоколебимое, как голодное, спящее чудовище, готовое пожрать любого кто осмелится войти; некоторые окна оказались разбиты, но на каждом из них были плотные, железные ставни, словно ранее, еще до того как они пришли в упадок, скорее служили не защитой от внешнего мира, а удерживали кого-то внутри. За долгие годы краска стерлась, и на сером, невзрачном, потрескавшемся фасаде здания, дополняя заунывность картины, висела вывеска с названием, освещенным лунным светом "Наркологическая больница святого Мэндесса".
Мы предпочли воспользоваться двойными дверями, распахнутыми настежь. Признаться, это место вгоняло в дрожь, однако я не мог избавиться от мысли, что хочу заполучить причудливую фигурку; по моему мнению, она все еще находилась внутри.
Вооружившись фонариками и запасными батарейками, что лежали в карманах, мы двинулись вперед.
Вступили в предел большого прохладного холла. Глаза не сразу привыкли к темноте.
Мы обследовали первый этаж, но кроме пустующих палат с железными койками, пыльными шкафчиками и обломками досок, ничего не обнаружили. Не было даже намека на чье-либо присутствие, во всех комнатах царило безжизненное, ледяное спокойствие, которое нервировало, пробуждая скрытые страхи.
Следуя по коридору, я надеялся, что он приведет нас на второй этаж, вспоминая и восстанавливая в голове путь группы, которая была здесь до нас. Но коридор все не заканчивался, а во мне нарастало и крепло чувство беспокойства; чем дольше мы задерживались, тем явственнее казалось, что тьма скользит по стенам и плывет по потолку, а толпы крыс по ту сторону остервенело скребутся, требуя человеческой плоти.
Минуя очередную палату, краем глаза я заметил фигуру у самого окна, отчего резко остановился и сзади на меня налетел Рики.
– В чем дело? – спросил он растеряно. Но когда я снова вернулся к той комнате, неизвестный пропал, а я так и не сумел найти достойного оправдания своему поступку, ограничившись фразой "Ничего, идем дальше.". Хотя я готов поклясться чем угодно, что в тот момент отчетливо видел Криса Даррена.
– Так ты говоришь, что Крис передал тебе диск? – сказал я, пытаясь отвлечься и отогнать навязчивые мысли, насильно вторгающиеся в разум; они словно побуждали меня к какому-то безумному выводу, выходящему за рамки рационального и от того невероятно жутко становилось на душе.
– Да, мы с ним общались пару дней назад, – ответил Рики, водя фонариком по сторонам.
В отличие от меня, он выглядел невозмутимо и даже ни о чем не подозревал.
Когда мы достигли второго этажа, появился неопределенный шум, шедший с другого конца здания; он походил на гулкие удары колокола, непрекращающиеся ни на миг. Мы почти были у цели. Оставалось лишь завернуть в нужную комнату.
– Беги... отсюда... - донесся до слуха слабый, сиплый, словно кашель голос. –...беги ...отсюда ... прошу... беги отсюда...
Я замер на месте, будто пригвожденный к сырому, грязному полу. Волосы встали дыбом. Вне всяких сомнений это был голос Криса, очень слабый, как ветер, пытающийся мне что-то сообщить.
Внезапно я увидел тень: здоровый, мохнатый, с редкой липкой шерстью шар - черный, взъерошенный, с угольно-багровыми зрачками, сверкающими в темноте. Шар двигался вдоль стены, будто бы не замечал меня, и скрылся в глубине коридора. Я громко втянул в легкие воздух, ощущая ноющую боль в груди от недостатка кислорода, перевел взгляд на Рики, который похоже превратился в живую статую; он не шевелился, а в бледных чертах лица сквозил убийственный испуг.
Голос Криса больше не звучал, однако и без него я принял мгновенное решение бросить все и немедленно убираться вон. Чтобы там ни было - оно возвращалось; я ощущал это кожей. Как разряд тока прокатился по всему тщедушному телу. Рики и вовсе парализовало, поэтому действовать пришлось мне.
Оставалось каких-то пару секунд, если не меньше. Я осторожно приблизился к другу - не знаю откуда у меня взялись силы - грубо потянул его на себя, пытаясь привести в чувства.
Рики сдвинулся с места, но было уже поздно. Из противоположного угла выскользнуло еще одно черное, игольчатой формы; оно словно отделилось от тьмы и медленно поплыло к нам. Что оно собиралось с нами сделать? И в какой природе вообще обитает подобное? Я понятия не имел. Во мне тогда будто пробудился первородный страх. И я ринулся к лестнице, в последний раз бросая взгляд на омерзительное чудовище, при этом содрогаясь всем своим существом.
Рики не отставал ни на шаг. Я слышал прерывистое, учащенное дыхание друга.
Ужас внутри нарастал подобно чернильному пятну, расплывающемуся по всей поверхности белого листа бумаги. В потаенных и заброшенных недрах наркологической больницы святого Мэндесса, служившей пристанищем для больных и несчастных, обитало нечто кошмарное; оно гналось за нами с поразительной скоростью, издавая звуки не то голодного рычания, не то жалобные визги младенца, отдающиеся эхом по коридорам; излучало злость и ненависть, равной которой нет в нашем мире.
Палаты, что мы оставляли позади, теперь отнюдь были не пустыми. Худые, изогнутые фигуры призраков, некогда считавшихся пациентами этой больницы, метались в агонии от одного края стены к другому; плакали и безумно выли, слепо царапая кровавыми ногтями старые, потрескавшиеся стены.
Ветер стенал, сбивая нас с ног и образовывая густой туман пыли. Я поднял голову и сердце мое рухнуло. Под потолком зависла в воздухе черная тварь, напоминающая замшелую деревянную колоду с полупрозрачными стрекозиными крыльями. Две болотно-зеленые точки расширились, в предвкушении аппетитных жертв; туловище возбужденно пульсировало, жутко клацая бритвенно-острыми зубами.
"Ну все, the end", почти безразлично пронеслось в сознании.
Оно обогнало нас, преграждая дорогу, а затем резко развернулось и накинулось на Рики. Насильно открылся его рот и кровь безудержно помчалась через горло в пасть к дьявольскому отродью.
Истошные крики исполненные непереносимой болью преследовали меня до самого выхода и в конце сменились предсмертным хрипом.
– Беги... беги отсюда... прошу...
Я долго бежал без оглядки, почти выбился из сил, дыхание сбилось и мне пришлось остановиться, хоть и не хотел этого. Наступило помутнение, а дальше я потерял сознание.
Очнулся уже в больнице - в нормальной, общественной больнице с врачами и медсестрами в белых халатах. Монстры исчезли, но я знал, что мне это не приснилось. Первое время я пытался вырваться, орал, как резаный; приходили санитары и вкалывали дозу транквилизатора, после которого я становился мирным, как послушная овечка и засыпал, а во сне видел кошмары. Из-за лекарств видения обострились и переросли в явные признаки галлюцинаций. Мой лучший друг - мертвый приходил ко мне наяву и молил о помощи; просил вернуться и спасти их. Он был пленником адских чудовищ, которые терзали и жестоко измывались над ним.
Мертвенно-бледное лицо с синюшным оттенком, покрывал пот. Глаза его были запавшими, черты лица осунувшимися, роговицы тусклыми. Я мучился вместе с ним от бессилия и страха.
Родители Рики объявили его в розыск, однако пока что поиски не дали нужных результатов. Я рассказывал офицерам полиции историю как есть, но они не верили; говорили, что посещали заброшенное здание днем, однако никого не обнаружили: ни детей запертых в палатах, ни монстров, блуждающих по темным коридорам в поисках сочного мяса, ни даже крыс - тишь да гладь. Слишком подозрительно. И тогда я решил исполнить долг; искупить свою вину и убить тварей, чтобы мой друг наконец отправился в миры достойные его души. Я готовился. В редчайшие дни наступали признаки, как я их называл - просветления, отговаривающие от безрассудной идеи, но потом снова приходил Рики и я возвращался к задуманному.
Как это ни странно, я прекрасно понимал, что эта затея ведет меня на верную гибель, возможно больше, чем я могу представить - ведет к безумию, ведь это место и есть сосредоточение полнейшего безумия, источник злого начала, которое я планировал погасить - ну разве не идиот? Правильно, совершенно верно, однако мы с другом придумали хитроумный план, чтобы вызволить его, Криса и остальную команду из заточения. Это должно сработать, Рик уверен на сто процентов. Мне нужно лишь добраться до кабинета директора и достать записи. Они приведут меня к истокам происхождения этой заразы.
На закате я выбрался из дому, прихватив с собой диктофон, чтобы записывать все подробно и не упускать лишних деталей, потому как даже вернувшись оттуда живым, не думаю, что буду способен излагать соответствующе.
Колебался несколько минут, стоя около проклятого учреждения, словно кошки скребли внутри от нехорошего предчувствия. Перед этим я здорово набрался таблетками, которые прописал врач, поэтому более менее был спокоен. Но даже не смотря на это, чувствовал прежний страх, словно он и не покидал меня с того времени.
В дверях показался Рики и решимость моя окрепла. Я вошел во внутрь, с колотящимся сердцем, стараясь не издавать шума.
До второго этажа прокрался без препятствий, но вот опять возникли гулкие удары колоколов, брезгливо звенящие в другом конце здания.
- Скорее... скорее! - торопил меня Рики. Я ускорился.
- Скорее... давай, нужно быстрее... они могут явиться в любую минуту! Быстрее!
Но вот вторгся другой, совершенно убитый неизвестным горем, голос:
- Зачем же ты опять сюда пришел?
И вздох - тоскливый и страдальческий, как если бы охватывал собой все тягости и невзгоды мира.
- Ты не должен быть здесь! Зачем ты пришел?
В каком-то отчаянном недоумении я взглянул на Рики - того кто стоял передо мной и ядовито усмехался, будто знал самую главную тайну, за которой гонялись многие, и многие отдали за нее жизни, так и не утолив жажды в ее спелых, свежих плодах.
Изуродованное существо, больше походившее на колпак, волочилось в мою сторону, пригибаясь к земле. Оно замерло в нескольких шагах и с трудом подняло взор, устремляя его куда-то в пустоту. Я ужаснулся. То был Рики. От его человеческого облика мало, что осталось.
Другой же растворился в воздухе, оставляя тьму, в которой отдавались шорохи, скрипы и царапанья. Дрожащей рукой я достал из кармана коробку с таблетками и закинул две в рот, тяжело проглатывая. Лекарство подействовало, диктофон вдруг принялся показывать старые записи, идущие не в хронологическом порядке:
"Возможно я сошел с ума, раз явился сюда снова, но Рики (тяжелый вздох) - это я виноват в том, что теперь он во власти проклятых тварей."
"Ты же поможешь мне? Ты должен вернуться и спасти нас! Ты обязан..."
"Как же здесь холодно, и вонь, как будто кто-то сдох... может мне удастся еще раз взглянуть на ту фигурку, ради которой мы все это и затеяли, я бы хотел этого..."
"Я слышу звуки колоколов, они звенят в моих ушах, в моей голове - о Господи... это был не Рики - чудовища обманули меня, затащили обратно..."
Запись возобновилась.
Из мрачных углов, затянутых плесенью и паутиной, проступали черные тени странных существ. Они окружали меня. Тьма расползалась по стенам и потолку. Что-то коснулось ноги и пискнуло, отчего я вскрикнул. Сотни гигантских крыс, заполнили коридоры и залы больницы; ведомые голодом они выползали из своих нор на охоту.
Я кинулся в самую ближайшую комнату и запер хлипкую дверь, полагая, что это остановит их на время, однако нет места куда бы они не смогли проникнуть. Я обречен.
Здесь стоял дубовый шкаф, с отломанной дверью, письменный стол и деревянный стул. Ковер давно истлел и походил больше на грязную, обгоревшую тряпку. Окна были заперты железными ставнями; из тоненькой щелки пробивался золотистый лучик луны; в неровном свете блестел предмет - статуэтка человечка со звериным ликом. Я не верил своим глазам и приблизился; протянул руку, собираясь взять статуэтку, когда боковым зрением заметил коряво выцарапанное до крови ногтями на столе слово "Шолотль".
Забыв о чудовищах, одержимо пытающихся пробраться сюда, я поддался внутреннему желанию, схватил фигурку в руки и неожиданно комнату озарила яркая вспышка света. Она не длилась более секунды. Шорохи прекратились; тишина проглотила это место, будто зло отступило. Вырубился фонарик, а за ним пропал и свет луны, ввергая помещение в бездонную тьму.
Сильный порыв ветра распахнул дверь настежь. Я больше не мог ждать и выскочил наружу; мчался по лестнице, при этом лихорадочно стуча по фонарику, пытаясь его починить, ибо в темноте не различал дороги. На что-то наткнулся ботинком, отчего потерял равновесие и больно ударился о холодный бетон. Фонарик заморгал, а затем тонкий луч прорезал пространство, освещая предмет, из-за которого я свалился. Передо мной лежал полу обглоданный скелет, наряженный в одежду Рики, словно это был он, и смерть его наступила вовсе не от мифических монстров - его загрызли крысы. Также, как и Криса, и остальных ребят. Но откуда же тогда были эти тени и пациенты, запертые в клетках? Шорох крохотных лапок и шуршание длинных хвостов зазвучал совсем близко. Я поднялся на ноги. Полчища гигантских грызунов уставились на меня, щелкая острыми желтыми зубами; десятки и сотни красных злобных глаз пронзали насквозь. На лбу выступила испарина, рана на ноге саднила, запах пота смешался с запахом крови, завлекая новую волну крыс, однако мысли вертелись в голове и не давали покоя, от них у меня раскалывалась голова на две части; от них и от топота лапок, который усиливался.
Откуда же эти монстры? Почему я видел мертвого Рики? А он видел Криса? И, черт возьми, как бы сильно не старался, я не способен был понять!
Левая рука по-прежнему была сжата в кулак, будто опасалась потерять нечто ценное, достаточно весомое и приятное на ощупь. С неохотой я разжал руку, в последний раз осматривая покоившуюся на ладони ацтекскую статуэтку, чье каменное туловище покрывали искусно вырезанные сложные узоры, а звериная морда жестоко ухмылялась, как бы насмехаясь над поверженным противником. Спасения было ждать не от кого, я сам погубил себя. Ноги подкашивались.
Крысы обступали со всех сторон. Однако я не мог оторвать взгляда. Фонарик внезапно погас, и тьма сомкнула свои ледяные объятия. На мгновение показалось, что время замерло, только чтобы растянуть подольше неизбежное.
Они набросились толпой и впивались в тело клыками, заползая под одежду; шею кололо, как булавками, десятки пятнистых животных ползали по плечам; они цепко вцепились в кожу коготками, вгрызались в череп и пытались проникнуть в уши, рот и глаза; одна из более крупных тварей жадно отгрызла палец на левой руке, выпуская брызги свежей крови; они медленно раздирали на части, причиняя невыносимые страдания, зуд не прекращался.
Алая кровь стекалась к фигурке божества, подпитывающаяся живительным эликсиром, и бессильные, душераздирающие вопли было последнее, что записал диктофон.
Его нашли в больнице, те же офицеры полиции, что вели по этому загадочному делу расследование. Родители сообщили об исчезновении их сына, который по их мнению, вне всяких сомнений, отправился в заброшенную больницу, о которой говорил последние несколько тяжелых дней. Диктофон был найден, но статуэтка и скелеты детей пропали, а крысы, удовлетворенные и сытые, попрятались в своих бездонных норах, терпеливо дожидаясь очередного глупого путника, чьи неистовые мольбы о помощи, как и других, останутся без внимания.
Конец.