Сквозь хаос шорохов и шумов настойчиво повторяется протяжный звук, он прорезает слои воздуха, длится и прерывается и длится опять. Я иду на звук, в полутьме, среди движущихся теней и пятен света.
Вокруг то ли люди, то ли тени людей. Мимо проносятся стайки подростков в картонных коронах на головах, женщины в платьях из текучего стекла и золотых шлемах маршируют колонной, чеканя шаг, старушки в серых платках бегут куда-то на четвереньках, над ними летают воробьи с горящими спичками в клювах. У стен валяются скомканные газеты. Воробьи роняют спички, газеты загораются, ветер сдувает горящие комья.
Среди шепота, топота и смеха я опять слышу тот звук, потом вижу его. Его корень уходит в бесконечную глубину, вокруг него натянуты струны света. По струнам вверх и вниз текут секунды. Я приближаюсь к звуку через слои уплотняющегося гула, свет гудит, секунды верещат и стрекочут.
Мой слух падает в тишину. Секунды вытягиваются каплями, тянутся и срываются вниз.
………………
…Я слышу треск рвущейся бумаги. Все стены бумажные, и они рвутся. На мгновение все изъято из времени в свет.
Я касаюсь губами белого огня и вспахиваю море огня плугом, который тянет огненный парус. В черных бороздах проступает вода и смотрит в небо.