Несколько лет назад отправился я на охоту в Усвяты. Это маленький район на юге Псковской области на границе с Белоруссией и Смоленской губернией. Ночевал в заброшенной деревни, где-то в двадцати километрах от поселка Усвяты. Сама деревня когда-то представляла длинную улицу на шестьдесят дворов, расположенную поперек пологого склона: вверху сосновый лес, внизу небольшая речушка, которая берет начало из ближнего болота.
Сейчас большинство домов непригодны для проживания. Их владельцы просто бросили свои дома. Зайдешь в такую избу и ощущение, что последние его жители уезжали в большой панике - в полуразрушенной печи котелки и ухваты, на стенах семейные фотографии. В одном доме жила, видимо, семья с военными традициями и всю стену занимают фото серьезных военных с ромбиками в петлицах. Почему семейные фотографии не взяли с собой его последние жители для меня загадка. В каком-то смысле это предательство самих себя. Ведь в каждом из нас есть часть отца, матери, деда и т.д. Бросить их фото в умершем доме - это отказаться от части себя.
Почвы в Усвятском районе плодородные. Поэтому яблони не вырождаются даже в одичавших садах. Типичная картина в деревне - осевший почерневший дом с проваленной крышей и вокруг большие яблони. Еще густые заросли крапивы, которые, как бы, оберегают дом и сад от чужаков. Был я там в конце августа, когда яблоки созревают. Больше нигде не видел таких крупных и красивых яблок сорта Штрифель.
Хозяин дома, где я ночевал, далеко не уехал и живет в соседнем большом селе. Поэтому может поддерживать дом в сносном состоянии: крыша целая и в нем можно жить в теплое время года. В первый день при вручении мне ключа от дома - жест скорее символический, так как петли замка без усилий извлекались из косяка двери - он обронил непонятную фразу:
- Живи, в этой избе никто не умирал.
Тогда не успел расспросить, но через несколько дней, когда он посетил меня, за водка-чаем я не преминул узнать, что эта фраза означала. И хозяин поведал историю, которая мне запомнилась.
Дом этот - родительский. Отец увлекался охотой и много времени проводил в лесу. Однажды наткнулся на волчье логово, переловил волчат и принес их домой. Волчата жили в сарае, отец и его жена их кормили. Какие планы были у отца на волчат сейчас уже никто не помнит. Мать волчица, естественно, не бросила своих детей и рыскала неподалеку. А это очень опасно. Как опытный охотник не предусмотрел возможные последствия непонятно. В таких случаях говорят, как затмение нашло.
Дальше ситуация развивалась трагически. Жене охотника нужно было выйти из деревни, кажется, на покос. Только вышла на край деревни и ступила на лесную дорожку как на нее набросилась волчица. То, что этот человек причастен к похищению ее детей, волчица определила по запаху волчат, который шел от женщины. Она кричала, но были смутные девяностые годы, деревня уже умирала, потому не сразу услышали и прибежали на помощь. Когда женщину отбили у волчицы, та уже сделала свое дело. В больницу привезли мать хозяина еще живую, но без шансов выжить. Похоронили на кладбище соседнего села (своего кладбища в деревне не было и теперь уж не будет).
После случившегося жители деревни заставили отца хозяина выпустить волчат в лес. Сам он умер через несколько месяцев в лесу. Пошел по грибы и пропал. Вначале думали, что опять дело волчицы. Начали искать и нашли его невредимым рядом с поваленным деревом. В руке грибной ножик. Просто сердечный приступ.
Утром на охоту я уходил лесной дорожкой, где случилась трагедия, и там в самом начале видел непонятную ограду. Вроде бы захоронение, но какое-то маленькое. Теперь у меня появилось ощущение, что оградка связана с рассказанной историей. Спросил хозяина. Да, в самом деле, так. После похорон матери на месте ее растерзания нашли клок кожи с головы. По индейски часть скальпа. Тогда в горячке не заметили. Открывать могилу и делать довложение не стали. На том месте, где нашли, отрыли яму и похоронили этот клок. А для памяти сварили маленькую ограду с крестом.
Вот такая печальная история.
Конечно, если бы в деревне бегали дети и жизнь "била ключом" эта история не казалась бы столь печальной. Но в деревне из шестидесяти дворов осталось только два и надежды на ее возрождение (ясно, что не в прежнем виде, пусть в какой-то иной форме) нет. Мерзость запущения во всем: в почерневших бесхозных домах, в разбитых дорогах, неухоженных лесах, буйной некошеной траве, в заросших сосняком пашнях,...
Иногда кажется, что природа сознательно вытесняет людей в большие города, где потом легче "разобраться" с ними и, таким образом, освободить себя от человека неразумного. Homo sapiens (человек разумный) это ведь самоназвание вида человеческого, на самом деле, судя по "свершениям" этого вида - разумности в нем, как раз, не наблюдается.
В сорок первом году из деревни на войну ушли шестьдесят мужиков по числу дворов, а возвратились два. Тогда деревня возродилась - было отделение колхоза, молочная ферма, пахалась земля. Сейчас на одном конце доживает бабушка, которой за семьдесят, с больными ногами, на другом - семья из двух человек, им под пятьдесят, но, к сожалению, пьяницы. Возвращался с охоты, обычно, мимо их дома, где несколько шавок каждый раз облаивали моего Вайгача (крупная западно-сибирская лайка благородных кровей). Вайгач понимал, что мы на чужой территории, поэтому угрожающе рычал, но никаких действий не предпринимал. Вскоре ему представился случай поквитаться.
Раз в неделю, если позволяет состояние дороги, приезжает автолавка и привозит продукты. Машина останавливается в середине деревни. По прибытии автолавки все наличные жители подтягиваются к ней. В этот раз добавился я с Вайгачом. Шавки явились в полном составе. По своей глупости они решили, что и на нейтральной территории им можно безнаказанно лаять на серьезную собаку. Это была их большая ошибка. Одну собачку Вайгач тут же куснул, за другими погнался и не прошло пяти секунд как шавки сидели под автолавкой и жалобно тявкали. Реакция местных была предсказуемой:
- Какая плохая собака, убери немедленно, понаехал...
Пришлось отвести и закрыть Вайгача в избе. Возвратился, купил, что требовалось, и заодно спросил водителя автолавки:
- Много здесь таких заброшенных деревень?
- На сегодняшнем маршруте семь - потом добавил:
- Эта деревня хорошая: два дома и все ходячие, а бывает...
И он махнул рукой. Я понял его и дальше не расспрашивал.
февраль, 2015