Вы знаете, кто такой Монтана? Ах, вы не знаете, кто такой Монтана! Тогда, значит, вы ничего не слышали об индеанистах, не читали журнал «Первые американцы» и совершенно не знаете Телецкого озера. Может быть, вы на нём и были проездом, но быть и знать – это, без сомнения, разные вещи. Так вот: Монтана, он же Падающий Лось, он же бывший инспектор Алтайского заповедника, он же «последний рождённый на дне Обского моря» – двухметровый гигант с огромной шапкой седых волос, солнцепоклонник, охотник и златоуст, большой любитель огненной воды и гениальный артист, кость в горле руководства заповедника и сердечная печаль всех туристок, редкий знаток животного мира и … Но, собственно, я увлёкся. Когда-нибудь я, возможно, напишу об этом человеке отдельную повесть, но пока хочу рассказать о сокровищах Монтаны.
Есть на Телецком озере особо охраняемая территория, Камгинский залив – самое рыбное и медвежье урочище заповедника. Слово «Камга» можно перевести, как «колдовское место». Может, поэтому – ни один инспектор, назначенный туда, не выдерживал даже года. Людям слышались какие-то голоса, под ногами постоянно путались гадюки и, в довершение несчастья, сильно досаждали обуревшие медведи. Они, чувствуя свою безнаказанность, (заповедник же), топтали огород, громили баню и гадили на пороге избушки. Поэтому в туалет инспектор был вынужден ходить с ружьём, что, сами понимаете, не совсем удобно. В это «блатное» место и решено было упечь Монтану (в нашем мире Алексея Мироненко), дабы не разводить пьянство на популярном кордоне «Кокши» и не смущать туристок. О чём скоро руководство заповедника сильно пожалело. Монтана прекрасно обосновался среди змей и медведей, и к нему потянулся бесконечный караван друзей и поклонниц.
В 2001 году там оказался и я. Несколько ночей, проведённых у костра, под гипнотическим влиянием этого уникального человека, навсегда запали мне в душу. Я был принят в ряды краснокожих, наречён индейским именем Вава (Дикий Гусь) и с той поры перестал бояться гадюк и медведей. Через несколько лет мне снова захотелось посетить колдовское место. Мы с друзьями раздобыли в Артыбаше старый вёсельный ял, установили на нём мачту с парусом и тёмной ночью проникли на особо охраняемую территорию. К тому времени Монтаны в Камге уже не было. Начальство решило вообще ликвидировать там кордон, объявив Камгинский залив зоной покоя. Всякая моторка, вошедшая в залив, хорошо слышалась в Яйлю, за ней тут же высылалась погоня, и нарушителей штрафовали. Но наш вёсельный фрегат был неуловим для инспекторских радаров, поэтому мы незамеченными прокрались в самое сердце заповедника. Мы раскинули свои палатки на песчаной косе за домиком Монтаны и прожили два счастливых дня на лоне нетронутой природы. Не могу сказать, что медведи сразу же зачастили к нам в гости. То ли они уже успели отвыкнуть от людей, то ли их смущали наши экзотические жилища, но днём они не казали носа из кустов, хотя постоянно шуршали где-то рядом. Ночью же косолапые беспардонно шатались по лагерю, пыхтели, сопели рядом с палатками, нарушая сон моих друзей и оставляя на песке многочисленные знаки своего присутствия.
Пишу, а перед моим взором возникает картина, как утром в день отплытия мы сидим у догорающего костра, а на другом берегу реки пасётся олень. Иногда он поднимает голову, внимательно смотрит на нас и снова начинает щипать траву. Вьётся в небо сизый дым костра, волны слегка качают наш славный корабль, за спиной слышен хруст вечно слоняющихся медведей. Мы хотели выйти на рассвете, чтобы не быть замеченными охраной заповедника, но тянем время, не желая разрушать эту идиллию. Какое счастье ощущать себя первопроходцами на девственной земле, где нет ни железных дорог, ни асфальтовых, ни даже сколько-нибудь натоптанных троп. Только буйное царство необузданной природы и, мирно пасущийся, олень на берегу реки. Нет сил вырваться из сладкого плена этого колдовского места. Хочется сидеть и сидеть, глядеть на угли костра, потягивать чай из эмалированной кружки и думать о том, как прекрасно жить, не боясь друг друга. И совсем не обязательно умирать, чтобы попасть в рай.