Соловей – разбойник
Среди государств, королевств, царств и халифатов, аккурат посерёдке разместилось тривосьмое панство. Правили там паны. То есть их там было много, а вот главного пана не было. Много раз паны собирались за Круглым столом, чтобы выбрать главного пана, но так ничего и не получалось. А всё потому, что Круглый стол начинался с горилки и сала, а потом паны начинали таскать друг друга за чубы, по-ихнему "хохлы". Вот так их хохлами и прозвали. И эта свара длилась уже триста лет. Поэтому и в хозяйстве страны царил, как бы помягче, а всё равно, Бардак. Как бардак ни обзовёшь, всё равно он бардаком и останется. И поэтому панам до дел, что творились в их стране, интереса не было АБСОЛЮТНО никакого.
И вот в этом тривосьмом панстве, на перепутье трёх дорог на Муромском тракте стояли три сосны. Они стояли в очень живописном месте. С одной стороны простиралась обширная нива с высокой травой-муравой. С другой стороны к соснам подступала грибная берёзовая роща с вкраплениями дуба и ясеня. А с оставшейся стороны перекрёсток огибала неширокая речушка, по берегам которой росли плакучие ивы и лозняк, где уютно разместились бобры.
Вот на этих трёх соснах и разместился Соловей-разбойник. Папа его тоже был Соловьём-разбойником, и дед был разбойником. Можно сказать, что эта была династия соловьёв-разбойников. Его папа не пропускал ни одной идущей мимо него личности. Поэтому мама Соловья-разбойника тоже не прошла мимо Соловья – разбойника-папы, а просто добровольно, и с большим удовольствием стала его женой. Панам семейка соловьёв была по барабану, поэтому они на протяжении нескольких поколений чувствовали себя вольготно.
К несчастью Соловья-разбойника-сына он не умел свистеть. Как он этому не пытался научиться, как ни засовывал пальцы в рот, чуть не до рвоты, но ничего у него не получалось. А всё потому, что у него меж двух передних верхних зубов от рождения была большая щель. Вроде и не больше, чем у известной певицы. Но
ей-то надо было петь, а ему свистеть. А это, как говаривали в одном приморском городе, две большие разницы. Поэтому он мог только хрюкать, а не свистеть. Конечно для прочих людей такой дефект не помеха, чтобы сделать карьеру. Некоторые даже петь могут. Но у Соловья-разбойника, однако, была узкая профессиональная «спесылисасыя», и дело приобрело оборот, прямо сказать катастрофический.
Но Соловей-разбойник был мужичком хитрым, и быстро нашёл выход из положения. Он приобрёл патефон с пластинками, на которых были записаны птичьи трели, и разместил его около трёх сосёнок. Как только глаза его узревали путника, он заводил патефон, и путники, очарование птичьим пением останавливались около сосёнок, чтобы насладиться их трелями. Вот тут-то Соловей-разбойник и подкрадывался сзади с дубинкой, и как «свистанёт» ею по темечку – любому мало не покажется.
Вот так мало-помалу он придал своей «работе» новые профессиональные оттенки. Но в народе всё равно ходили слухи, что он своим свистом кого хочешь может убить. И, главное, опровергнуть никто эти слухи не мог, поскольку свидетелей практически не было. И стала известность про Соловья-разбойника распространяться за пределы тривосьмого панства со сверхзвуковой скоростью.
И стал народ той дороги сторонится.
И вот в один, отнюдь не в самый прекрасный день, когда наш Соловей-разгильдяй изрядно заскучал от наличия отсутствия прохожих, узрел он с высоты своей сосны странную парочку. По пыльной просёлочной дороге к его логову приближался молодой парень, а рядом с ним важно шествовал кот в золотом пенсне. И самое удивительное заключалось в том, что этот парень о чём-то очень экспрессивно спорил с этим котом.
« Ну, ужо шчас, я вам покажусь!» – промолвил про себя Соловей-разбойник.
И, не долго думая, он спрыгнул с ветки, и небрежно поигрывая своей дубинкой двинулся на встречу странной парочке.
Как вы могли уже догадаться, этой сладкой парочкой были Мишка-Картёжник и Кот-Баюн. По-большому счёту, они предполагали что, или точнее кто, их может ждать на этой дороге. Незадолго до этого, часа три не более того, они «беседовали» с одним прохожим, и он «в пылу откровения» рассказал им про странности этой просёлочной дороги в один конец.
– Ну, это.... , – начал светскую беседу Соловей-разбойник.
– Ну, во-первых мы не Это, – ответил Кот-Баюн, и сняв с носа своё пенсне, начал протирать стёкла бархоткой.
« Во, блин, говорящий котяра, – подумал Соловей –разбойник. – Впервые такое чудо вижу!»
– Ну, а во-вторых, многоуважаемый, я хотел бы, чтобы Вы представились, и желательно по имени отчеству, – продолжил свой монолог Кот-Баюн.
От такой любезной речи дубинка в руках Соловья-разбойника застыла в воздухе, даже не успев опуститься на темечко его жертвы.
– Ну, так что Вы застыли, как статуй. Или никогда не видели прохожих добрых молодцов. Знаете ли, в наших краях, откуда мы, собственно говоря, и идём, существует определённый этикет, коему мы, безусловно, следуем, – продолжал вещать Кот-Баюн.
От такой неслыханной вежливости Соловей-разбойник вконец оторопел, сумел только произнести:
– Да вы просто не знаете с кем вы го......
Больше он ничего не успел сказать, потому что Мишка-Картёжник во время благостных речей кота, зашёл к нему за спину, нежно забрал из онемевших рук Соловья-разбойника дубинку, и что было силы «свистанул» его ею по упитанному загривку.
Всё. В глазах у Соловья-разбойника темнота, а в ушах – полная тишина.
Долго ли, коротко ли находился Соловей-разбойник в таком состоянии, но когда он открыл глаза, перед ними опять появилась ухмыляющаяся морда кота.
Соловей-разбойник побыстрее зажмурился, и подумал: «Ну вот, опять глюк!».
Он снова открыл глаза. Глюк не проходил.
Кот, как будто бы прочитал его мысли, и сказал ободряюще, почему то с иностранным акцентом:
– Уважаемый, мы нэ есть глюк. Мы есть заблудившийся прохожий, который хочет спросить у Вас дорогу к ближайшей харчевне.
«Ну, вот, – горестно подумал Соловей-разбойник, – дожил. Уже коты со мной начали разговаривать. Эх, сирота я сиротинушка!»
– Да всё нормально, пацан, не парься, – весело произнёс с другой стороны Мишка-Картёжник. – Мы про тебя кое-что знаем, и хотим сделать тебе предложение, от которого ты вряд ли сможешь отказаться.
– Какое? – вяло спросил Соловей-разбойник, внутренне приготовившись к самому худшему.
– Понимаешь, братан, мы ведь тоже в некотором смысле не просто прохожие, а прохожие-разбойнички, – сказал Кот-Баюн. – И мы готовы взять тебя в свою компанию. Нам как раз третьего не хватает.
Фу-у-у-у, схлынуло с сердца у Соловья-разбойника.
– Дык, я ж, завсегда рад хорошей компании, – радостно пробормотал Соловей-разбойник.
Вот так у них образовалось преступное сообщество, в простонародье именуемой – шайка.
Заняли они позицию на перекрёстке тривосьмого панства, тривосемнадцатого графства и трипятого шевальета, и стали «бомбить» всякого встречного и поперечного, да так, что скоро спасу от них не стало ну никакого.