Октава

    
     (для кино)

     1   


     Его "мерс" летит по трассе, лавируя между автомобилями. Он и "мерс" – единое целое. Неуязвимый тандем. Он – виртуоз,  филигранно владеющий искусством игры на инструменте. "Мерс" – инструмент, чутко слушающий тактильные команды ведущего.
     Из динамиков льётся мелодия, совсем не подходящая ни ему, ни его настроению, ни "мерсу".
     «История любви»  Фрэнсиса Лэя*. Мелодия любви. И, наверное, мелодия жизни.
     Он играл её на фортепиано на своём первом-последнем публичном выступлении. На выпускном в музыкальной школе. Учителя пророчили ему консерваторию и концертное будущее. Судьба распорядилась иначе. Ей хватило семь нот. Всего один нотный ряд.
     ДО!
     Поздний вечер. Они с другом идут с танцев домой. Они молоды, талантливы и дерзки. Они проводили двух симпатичных подружек. Весёлых и контактных. Завтра свидание, обещающее быть интересным. У одной из девушек  родители  уехали на  две недели на отдых. Квартира в их распоряжении. Экзамены позади – они оторвутся по полной.
     Навстречу идёт компания из  пяти-шести человек. Они ищут жертву для развлечения.  Два субтильных музыканта – отличные кандидатуры.
     Старая, как мир, схема: «Дай закурить. А чо это ты в очках? А по морде не хочешь, ботаник!»
     Всё случилось просто и быстро. Наглый малый с короткой стрижкой вырубил друга с одного удара. Очки вдребезги об асфальт.
     Он один против пятерых. Он успел посчитать.
     Он не хотел быть жертвой. Первым врезал  «наглому». Коротко, снизу вверх, без замаха. Основанием ладони в нос. Не кулаком – кисти нужно беречь для музыки. Нос хрустнул, «наглый» бухнулся навзничь и затих.
     Сзади ударили по затылку, повалили на землю, кто-то сел сверху и монотонно, двумя кулаками поочерёдно, стал превращать  его лицо в отбивную. Рука сама нашла на земле кусок кирпича и со всего маху ударила напавшего в область виска. Дышать на мгновение стало легче, но чья-то нога в военном ботинке выключила сознание.
     РЕ!
     Милиция. Клетка. Два потерпевших в реанимации. Их медицинские прогнозы неутешительны. Два дознавателя – добрый и злой. Им не нужна правда, им нужно признание. По наивности Он рассказывает, как всё было на самом деле. Его друг ничего не помнит, даже того, кто его ударил. Уголовное дело. Умышленное нанесение тяжких телесных повреждений.
     Следствие. Потерпевшие выкарабкались, но с потерями. «Наглый» - с тяжёлым сотрясением мозга, частичной потерей зрения и сломанным носом.  У второго –  тяжёлое сотрясение мозга, разрыв барабанной перепонки, полная потеря слуха  на левое ухо, головные боли и частичная амнезия. Могло быть и хуже.
     Мальчики оказались из хороших семей со связями. Дальше всё, как в заезженной пьесе.
     Суд. Плохой адвокат, работающий по расценкам хорошего. Скучающая судья  с неустроенной личной жизнью. Прокурор, адвокаты и жаждущие крови родственники потерпевших. Относительно мягкий приговор: пять лет общего режима. Кассационная жалоба. Суд второй инстанции оставил приговор без изменений. Зона.
     МИ!
     Друг его не забыл. Нашёл другого адвоката, молодого и дерзкого, не испорченного цинизмом судебной системы и деньгами. Новая жалоба. В порядке надзора. В суд высшей инстанции. Без особых надежд.
     На удивление, получилось. Квалификацию изменили, приговор отменили. Освобождение.
     Но два года, проведённые в колонии, изменили всё.
     С музыкой было покончено. Кисти рук повреждены в постоянных стычках с другими осуждёнными.
     Логику джунглей он усвоил сразу и навсегда. Она проста, как хлеб: ты либо жертва, либо хищник. Другого не дано. Он никогда не хотел быть жертвой.
     ФА!
     На свободе те же джунгли, только в лакированной оболочке. Чтобы выжить здесь нужны не кулаки, а мозги. Он поступает в институт на заочный. Устраивается на работу – в автомастерскую. Первое время живёт с родителями, потом снимает комнату, хотя мама против.
     Друг учится в консерватории. Иногда они встречаются. Клубы, девочки, рестораны. Свободного времени у обоих мало, денег тоже всегда в обрез. Впрочем, дружбе это не помеха.
     СОЛЬ!
     Прошло одиннадцать лет.
     Друг – известный широкой публике пианист. Выступления в лучших концертных залах Европы. Он желанный гость на презентациях, тусовках, корпоративах. Его знают звёзды шоу-бизнеса, бизнеса и политики. Его уважает музыкальная элита. У него тысячи поклонниц и поклонников.   
     Он – известный в узких кругах бизнесмен. «Владелец заводов, газет, пароходов».  У него серьёзная фээсбэшная крыша, Он свой человек среди политически успешных борцов дзюдо. Для него почти нет нерешаемых вопросов. Но друг, по-прежнему, один.
     Они редко видятся. Вилла и яхта, море и горы, лыжи и теннис. И девушки, и женщины – почти всегда разные: бизнес-леди и модели, брюнетки и блондинки, высокие и миниатюрные, умные и не очень.
     Они оба практически не пьют, очень редко, по чуть-чуть. Коньяк или водка, или виски. Всегда одну бутылку, ноль семьдесят пять. Всегда только на двоих. Алкоголь развязывает языки, отпускает эмоции и будоражит воспоминания. То, что было, и то, чего не было. С ними обоими и с каждым по отдельности. Они вместе смеются и вместе плачут, иногда. Они из разных миров, но ближе людей нет.
     ЛЯ!
     Париж. Отель. Лобби-бар. Он один. В бокале коньяк.
     Французский лабух играет ту самую мелодию. В бар заходит Она.   В  маленьком чёрном платье. В тёмных очках, хотя на улице сумерки. В чёрной шляпе с широкими полями. Длинные ноги в чулках в сеточку. В руках лакированный клатч. 
Он любит, когда Она в чёрном. Чёрное на ней  не выглядит ни траурно, ни пошло. Чёрное на ней – это строго и изысканно. Чёрное на ней -  это бескомпромиссно сексуально.
     С момента её появления в баре у них не было ни одного шанса не остаться вместе. На ночь, на день, на неделю, на месяц, навсегда.
     Они поженились через полгода. С того момента ни Он, ни Она ни разу не пожалели об этом.
     СИ!
     Он никогда не любил это слово. «Навсегда». Ничего не бывает навсегда. Всё разрушается в три секунды. Города, судьбы, чувства. Государства, миры, идеалы.
Но Он верил, что есть исключения. Дружба и Любовь.
     Дружба – только мужская. Любовь – только к женщине. В своё время зона чётко расставила нетолерантные акценты.
     Сегодня эта иллюзия разрушена. Сегодня он потерял двух самых близких людей. Его и Её. Друга и жену. Он вычеркнул их в этом порядке. Сначала друга, потом жену.
     Они этого не знают. Они даже не знают, что он знает.
     Звуки фортепиано становятся невыносимыми, саксофон выворачивает душу. Он выключает надоевшую мелодию из прошлого и находит другую песню. Песню, заряжающую адреналином и злостью.
     Хрип Высоцкого врывается в салон автомобиля:
     «А у дельфина взрезано брюхо винтом,
     Выстрела в спину не ожидает никто…» **
     Впервые в жизни его сделали жертвой. Его обманули. Ему воткнули в спину два предательских ножа. Короткий дружеский меч Брута и изящный стилет Клеопатры. Они посмели – они заплатят. Теперь он палач.
     Сейчас прямой дорогой к другу. Нет, он больше не достоин называться другом. Он – враг. С врагом можно не лояльничать. Для начала разобьёт ему морду. Потом сломает пальцы, раздробит  кисти рук, чтобы он больше  никогда не мог играть. Заберёт у него всё самое дорогое – музыку и славу. Он разрушит его жизнь. 
     А Её… Он ещё не знает, как поступит с Ней. Это мир мужчин. Здесь за все отвечают мужчины. За всё платят они.
     Вот и сейчас  его не отпускает правильная мысль. Мысль о том, что виноват во всём сам.
     Сам был слеп, глух и глуп. Сам был наивен, доверчив и прост. Сам не увидел, не услышал, не подумал, не почувствовал, не понял. Сам дружил, любил, обманывался.
     В душе больно и пусто. Нет веры никому. Жизнь – говно!
     Она укладывается в семь нот, в семь примитивных звуков. Это даже не  октава.

     Педаль газа утопает в пол. Предательские ножи достают до самого сердца. Грудь пылает огнём. Тело вдруг становится чужим. Руки не слушаются. Лёгкие не дышат.
"Мерс" виляет вправо, со скрежетом отскакивает от идущего рядом автобуса и торпедой вылетает на встречную, под таран гружёного самосвала.
     Мозг взрывается с почти смешной мыслью: «Вот и ДО! Октава жизни завершена».


     2


     Два раза в неделю она встречается с ним, лучшим другом её мужа, самым близким другом. Теперь и её.
     Каждый вторник и четверг она приезжает в его квартиру на набережной, в одно и то же время, с пяти до шести вечера. Они оба не свободны. Эти короткие встречи всегда полны радости и азарта.
     Она открывает дверь в подъезд своим магнитным ключом, заходит в чистый, светящийся зеркалами лифт, и летит на девятнадцатый этаж,  на ходу поправляя и без того идеальный макияж. Желание выглядеть эффектно – это так естественно для женщины.
     Громко стуча каблуками, она подходит к двери квартиры, всегда открывающейся без звонка. Он её ждёт, у них мало времени, у них его практически нет.
     - Привет! – Его взгляд  мягок и улыбчив.
     - Привет! – Она тоже очень рада.
     - Кофе?
     - Нет, давай, сегодня без прелюдии, – она направляется в большой  светлый зал.
     Он следует за ней, не отрывая взгляда от  стройного силуэта. Он неосознанно любуется грацией  движений - это так естественно для мужчины.
     Она знает, что он смотрит. И ей это приятно. Желание нравиться – это так естественно для женщины.
     Она садится на белую кожаную банкетку. Открывает строгую крышку снежного  фортепиано, шедевра немецкого дома Bechstein. И начинает играть мелодию их первой встречи. Любимую вещь её мужа.
     Это сюрприз к дню рождения. Через четыре дня ему сорок.
     У них дома стоит такой же инструмент, только чёрного цвета. В редкие минуты  муж играет на нём. У него идеальный слух, с детства.
     За спиной музыкальная школа с отличием. Там он познакомился со своим другом, с тем самым, что сейчас её учит исполнять эту гениальную вещь.
     Муж не стал музыкантом, а друг стал. Сейчас друг – её учитель.
     Он слушает её игру, смотрит на её руки. Иногда останавливает, указывает на неточности. Садится на кушетку, играет сам. Потом она. И опять она. Снова и снова. В конце он уже не делает никаких замечаний.
     Он доволен. У них всё получилось. Ему не стыдно за свою ученицу. Эту мелодию она играет хорошо - точно, чувственно, глубоко и печально. Как надо.
     - Брависсимо! Я тебе больше не нужен. Не прекращай упражняться дома. Два дня. За день до дня рождения не подходи к инструменту, отдохни. Верь мне. Всё будет хорошо! Ты готова, хоть завтра на сцену.
     Её глаза счастливо смеются. Она смогла. Это будет лучший подарок.


     Эпилог


     Она сидит на чёрной банкетке. Она  в чёрном узком платье. На голове небольшая элегантная шляпка с вуалью. На ногах чёрные чулки, шпильки.
     «Всё как ты любишь, родной».
     Накрапывает тёплый летний дождь. За спиной стоит друг.
     «Твой друг, родной».
     Он держит большой чёрный зонт, прикрывая её и фортепиано от  ненужных капель.
     «Сегодня твой день рождения, родной».
     Она медленно поднимает крышку, кладёт тяжёлые длинные пальцы на клавиши и сидит целую минуту. Молча. Неподвижно.
     «Это подарок. Для тебя, родной».
     Глаза сухие - скорбь внутри.
     «Ты же не любишь, когда я плачу, родной».
     Она делает незаметный для окружающих вдох, потом выдох. Пальцы обретают лёгкость, клавиши - звучание. Над свежей могилой рождается печальная, рвущая сердце и душу мелодия.
     «История любви»  Фрэнсиса Лэя.
     Она ничего не видит. Её глаза превратились в непрозрачные слезы.
     «Прости, родной, я не могу не плакать».

   


январь 2016 г.

 

**http://www.youtube.com/watch?v=a9Szju2c170