ОТДОХНУЛИ
Николай Иванович слыл примерным семьянином и, как про него говорили соседи, доможильным. С женой Варей они в мире и согласии прожили 25 лет. За все годы совместной жизни во взаимодействиях между собой у них не случалось ни одного серьёзного недоразумения. Внешне всё выглядело пристойно и добропорядочно. Многие семьи завидовали им. Однако, за последнее время Варя своим женским чутьём стала примечать, что с её Цыбулькиным творится что-то неладное.
– Николай, у тебя на работе всё в порядке, или что-то случилось?
– С чего ты взяла?
– Да вот, гляжу, всё молчишь и молчишь. Уж не влюбился ли?
– Брось молоть чепуху.
Слова, словами, а Николай всё чаще и чаще стал задумываться, что жизнь их течёт скучно и однообразно. Вот и сегодня, лёжа на диване, смотрел телевизор. Варя занималась по хозяйству. Время от времени она мельтешила перед телевизором, что по известным причинам раздражало Цыбулькина.
– Чёрт её знает, – прошептал он, – назло она мне что ли делает. Мельтешит и мельтешит туда, сюда. Добро бы толк был. И что за дурацкий халат напялила, выбросить пора, весь мятый, выгорел, одна пола ниже другой. Вообще в этом халате она похож на огородное пугало. А причёска? Это же не отёсанная копна соломы. Ноги стали какие-то толстые, талия, чёрте знает, куда делась, и как я раньше этого не замечал, всё более и более распылял себя, бубнил Цыбулькин.
Он уже с неприязнью поглядывал на жену. Варвара это заметила и спросила:
– Ты что меня рассматриваешь, как цыган лошадь? Или от безделья не знаешь, куда себя деть? Иди, лучше, дорожки потряси.
Варвара своим женским чутьём давно почувствовала перемену в муже. И дело совсем не в её внешности. Дело в другом. Цыбулькину шёл сорок вто-рой год. Год, когда мужчины вольно или невольно поглядывают на других женщин. Цыбулькин в этом плане не являлся исключением и тоже выбрал себе предмет нравственно–физического вожделения. Вот у неё-то ему казалось всё на месте и груди, и причёска, и талия, и округлый задок. Предмет вожделения Николая звали Юлей. Голубоглазая, от природы с чуть вьющимися белокурыми волосами, вздёрнутым носиком, пухленькими губами, симпатичной ямочкой на щеках Юлю, безусловно, смело можно назвать симпатичной, и ни один Цибулькин поглядывал на неё. Она была из разведёнок. Поговаривают, что муж покинул её с весьма ветвистыми рогами. Петушиный задор Цыбулькина Юля заметила сразу, но до поры, до времени вида не подавала. Цыбулькин молча ел её глазами, выискивая повод заговорить. Наконец случай подвернулся. В один из воскресных дней он на своей машине поехал в районный город. Проезжая остановку автобуса, он заметил Юлю. Притормозив и открыв дверцу, Цыбулькин предложил:
– Юля, если в город, садись, подвезу.
– С удовольствием, – ответила она, присаживаясь на переднее сиденье.
– Какие проблемы у тебя в городе?
– На крытый базар решила съездить, надо кое-что купить.
– Могу и обратно подбросить, если в темпе решишь свои дела.
– Не откажусь.
Молчание. Цыбулькин мучительно думал, как сделать переход от пустопорожних фраз к главной теме. Он сопел, потел и, наконец решился.
– Юля, когда ты идешь в отпуск?
– В июне, а что, – с улыбкой спросила она.
– А не отдохнуть ли нам вместе?
– Как, это вместе.
– Возьмём путёвки в один дом отдыха, ну и…
– Вы долго думали? – смеясь, спросила Юля.
– Ровно столько, сколько поглядывал на тебя до этого разговора.
– Не говорите глупостей, а то Варя нам устроит такой отдых, что мало не покажется.
– А ты что, ей докладывать, что ли собираешься?
– Мне нечего докладывать, давайте лучше прекратим разговор на эту тему, – и Юля резко переменила тему разговора, изучая реакцию Николая Ивановича.
На обратном пути Цыбулькин вновь сделал попытку соблазнить давно соблазнённую бабёнку. На сей раз, Юля не сказала ни да, ни нет, что дало Цыбулькину повод надеяться.
Поездка Николая с Юлей в город не осталась не замеченной Варей. Она насторожилась и за ужином спросила:
– Коль, как съездил, купил запчасти?
– Купил, завтра заменю.
– С кем ездил?
– Как с кем? Один, конечно.
– А вот Зинка тебя видела в машине не одного.
– А, а, а. Ты вот о чём. Это я по пути нашу сотрудницу подвозил.
– Ну, ну, смотри, довозишься. Я ведь не посмотрю, что ты главный инженер задрипанного ДРСУ, космы повыдергаю и ей, и тебе.
– Ну-у-у, понесла ахинею, – сказал Цыбулькин, а про себя подумал:
– Откуда эта сухая вобла Зинка узнала про Юлю. Зараза. Всё-то она видит, всё-то она знает, хотя бы кто-нибудь из мужиков обратил на неё внимание, глядишь, замолчала бы. А, впрочем, вряд ли кто клюнет на такую «жердь».
Цыбулькин две недели вёл себя скромно и пристойно. Варя успокоилась. Варя-то успокоилась, а Цыбулькин нет. На работе он выбрал момент и вновь увещевал Юлю на предмет совокупления. На сей раз, она проявила явный интерес.
– Не понимаю я, – сказала она, – как вы себе представляете нашу поездку. Когда, куда, как с путёвками? Да и известно это будет каждой уборщице в нашей конторе.
– Это моя забота, детали мы обговорим после. Согласна?
– Даже не знаю.
– Чего там знать. Оформляй отпуск и баста! Я к тебе в нужный момент загляну.
– А удобно ли ко мне домой?
– Так я буквально на минутку. В ваш подъезд я хожу часто играть в шахматы с Абрамкиным, все привыкли.
– Ох, – притворно вздохнула Юля и выпорхнула из кабинета главного.
Цыбулькин ликовал. Ещё бы! Юля была на двадцать лет молложе его, к тому же имела соблазнительную фигурку. Вечером Николай Иванович начал психологическую атаку на жену.
– Варь, уставать я стал за последнее время, нервы ни к чёрту. Может быть, мне взять путёвку недельки на две, отдохнуть, как ты думаешь?
– Если устал, бери, отдохни, – согласилась жена.
Варя работала учительницей в местной школе. О собственном отдыхе в это время не могло быть и речи. Николай ликовал, что всё так просто устроилось. Он уже мысленно справлял медовый месяц. Всё устраивалось, как нельзя лучше. С путёвками, билетами вопрос решался, осталось только на минутку забежать к Юле. И забежал, но когда «выбежал», в машине уже сидела его благоверная. Цыбулькин с независимым видом открыл дверцу машины, сел за руль и только успел произнести одну фразу:
– А ты что тут делаешь?
А вот что ответила жёнушка, он не разобрал, так как она двумя руками вцепилась в далеко не пышную растительность Цыбулькина, сделала в ней опустошение, влепила увесистую оплеуху, выскочила из машины и скралась в подъезде. Минуту спустя, там раздался пронзительный визг. Цыбулькин узнал голос Юли. Он схватился за голову и со словами:
– Боже мой! Какой позор! – рванул с места на полном газу.