Ненавижу цыган за их наглость, грязную энергию и махинации.
Но все по порядку.
Электричка остановилась, мы вышли на платформу, и нас обдало свежим воздухом и множеством запахов: от вяленого на солнышке лопуха до благоухания привокзального сортира. Я стою и улыбаюсь, наконец-то на природе на несколько дней, а не на несколько часов, как бывало на протяжении последних трех лет.
- Ну что, надо закупаться в привокзальных магазинах и ловить такси до капища. - Заявил Василий.
- Подождите меня на площади, я отлучусь позвонить, - улыбаясь, сказала Кристинка, отдала мне свой рюкзак и направилась к синим кабинкам.
Мы вышли на площадь и стали ждать Кристину. Площадь перед вокзалом была наполнена таксистами, людьми, которые, как и мы, приехали на праздник и на байкерский фестиваль, просто прохожими и цыганами, которые сновали двумя толпами в поисках наживы. Подошла Кристина, и мы, оставив рюкзаки Васе, пошли втроем по магазинам закупать провиант и сигареты. Проходя мимо палаток с разной снедью, мы чудом разминулись с группой цыган, которые окружили приезжую парочку и пытались обдурить их своими фокусами с купюрой и волосом. Поднявшись по ступенькам в небольшой магазинчик, мы начали, спорить, что покупать.
- Надо взять побольше кваса, - сказал «старожил».
- Надо взять кругляш докторской колбасы, сыра и хлеба, - сказал я.
- Но не больше одного кольца, - подхватила мою мысль Кристина, - испортиться на жаре.
- А, да, надо взять воды пару бутылей, - сказал Антон.
Мы с Крис встали в очередь, а Антон, отдав мне часть денег, вышел на улицу купить сладенького и печенки. Мы, купив все необходимое, вышли на крыльцо и увидели забавную картину: «Старожил» стоял с пакетом купленного в руках, окруженный шестью цыганками, и пытался отвязаться от них.
- У, нечисть! - прорычал я, направляясь к Антону, взятому в кольцо. - Что здесь происходит? - спросил я со злобной улыбкой.
Цыганки переключились на меня, дав Антохе выскользнуть из оцепления и подойти к Кристине, стоявшей неподалеку и наблюдавшей за мной. Цыганки обступили меня и начали обрабатывать меня в излюбленной манере. Одна начала заговаривать зубы про проклятье на мне, вторая подошла ближе и начала притираться ко мне, остальные встали, загородив меня от взглядов окружающих.
«Так сейчас карманы обчистят», - подумал я. Благо, основная часть была в кармане штанов, а в куртке лежало небольшая сумма денег. Я дал той цыганке, что заговаривала зубы, сто рублей для ее махинации с волосом и купюрой: они сворачивают купюру и, выдернув у вас волос, обматывают его вокруг нее и утверждают, что снимают проклятье или неудачу. Краем глаза заметил, как та, что притиралась ко мне, вытащила у меня из кармана пятьсот рублей, я поймал ее за руку и начал орать, что последнее крадет. Конечно, я обманул, но на цыганок это подействовало, и они начали сетовать на детей, которых надо кормить и в том же стандартном для их дел духе. Вырвав из рук воровки купюру, я начал проталкиваться через этот табор, а та, что проводила манипуляции с волосом и сотней рублей, начала меня останавливать и нести чушь про порчу и т.д. Видя, что меня опять берут в кольцо, я прошипел как заклинание: «Гром грянет, и все вернется». Цыганки начали пятиться от меня; та, что держала сто рублей, сунула мне их в руку, и они ретировались. Подойдя к ребятам, я ощутил как будто удар в спину и тяжесть между лопаток, обернувшись, я увидел взгляд одной из цыганок и повторил снова: «Гром грянет - все вернется»! Боль прошла, а ощущение тяжести осталось. Цыганка вздрогнула и пошла в направлении станции.
- Что там случилось? - спросила меня Кристина.
- Да, чуть не обокрали, - сказал я, проверяя карманы. – Ух, собаки! всю мелочь и двести рублей сперли, ненавижу цыган!
После мы подошли к Васе, договорились с таксистом и, загрузившись, отправились в путь до капища. А я сидел и, смотря в окно, думал про то, что интуитивно защитился от цыганок словами «Гром грянет - все вернется».