Из-за весенней распутицы в первых поездках в сад обычно приходилось пользоваться электричкой. Город в это время уже освободился от снега, вне его пределов всё по-иному: овраги набиты влажной ледяной массой, в перелесках – сугробы. Съездить давно уже не терпелось. Нужно было снять зимние укрытия с роз, вейгелы, гортензии, некоторых многолетников, чеснока, молодой, поздно пересаженной прошлой осенью клубники, распустить стянутые шпагатом кроны туй, поднять пригнутые на зиму веточки форзиции.
На садовой улице, местами, между особенно высокими заборами ноги проваливались в сугробы выше коленей. Пока доберешься до сада, все грехи свои вспомнишь. За калиткой меня обязательно встречают птицы. Вот и в этом году, едва я ступил на участок, из вороха обрезанных осенью веток выскочили и взлетели на иву две невеликие, размером с воробья, пичуги.
Присмотревшись, на одной из них я различил яркое красное пятнышко. Это коноплянки. Обычно они самые первые мои гости. Но «гости» - это только в человеческом представлении. Коноплянки в наших краях зимуют, кочуя неподалёку, и в сад прилетают гораздо раньше меня, ещё по снегу, разбирают самые укромные, самые удобные для гнездования места. Именно поэтому сами они считают себя полноправными владельцами местных угодий, а меня терпят как неизбежную, но неопасную напасть.
По влажной, не просохшей до конца дорожке я пробрался к расположенному в глубине сада домику. Перед домом компактно растут четыре туи. Они сплелись ветвями и превратились в единый, очень густой и разновысокий куст. Впереди две крупные, в человеческий рост, шаровидные, сзади две четырёхметровые колонны. Из туй выскочил и уселся на трос, поддерживающий электрический кабель, протянутый к домику, ещё один красногрудый красавец. И тут же начал меня всяко порицать за нежданное вторжение. Коноплянки могут прожить до девяти лет, если ничего не случится. Похоже, что меня встречал действительный старожил, не стеснялся, резал всю правду в глаза. За годы проживания пернатых в саду я привык выслушивать подобные реприманды. Но и выговоры исполняются артистично, звучат музыкально, разве можно на это обижаться? Среди настоящих певцов вздорных крикунов нет, их искусство не позволяет опускаться до уровня кухонных перебранок.
Есть такая особенность у коноплянок: чем ярче и крупнее красные пятна на груди у самца, тем старше и авторитетней их носитель. Тот, у калитки, определённо – молодой новичок. Робок ещё. Грудь у него скорее розоватая, а вот узурпатор околотуйной территории носил просто пылающую грудь. Я не стал препираться с грубияном, мне было важно, чтобы птицы не рассердились и не улетели.
На моём участке частенько квартируют сразу несколько семейных коноплянковых пар. Однажды удалось сфотографировать момент общения двух таких квартиросъёмщиков. На снимке хорошо видно кто есть кто. Старший самец выглядел спокойно и уверенно, что-то внушал молодому коллеге, проводил, так сказать, воспитательную работу. Молодой вынужденно терпел, но ему явно было не по себе от этой проповеди. Когда птички ощущают дискомфорт, чуют опасность, у них на голове приподнимаются перья. По тому, как у младшего по званию взъерошился чубчик, очевидно, что мысли его были не самыми жинерадостными. Что тут скажешь? Многим из нас в молодости такой старый хрыч настроение портил.
Самое популярное птичье место в саду – электрический провод, протянутый через весь
участок от уличного столба к домику. Это и подиум, где они всегда любили покрасоваться, и сценическая площадка, откуда певчие и чирикающие озвучивали свои вокальные дивертисменты, и место любовных свиданий и соблазнений, и сторожевая вышка. Провод натянут невысоко, рядом с основной дорожкой, и фотографировать пернатых на нём очень удобно. Второе место, где частенько объектив фотика отлавливал пернатых жильцов и случайных залётных посетителей – шпалера для разнообразных лиан. (Есть у меня такая прихоть – выращивать вьющиеся сорта жимолости, клематисы). Верхняя перекладина шпалеры сделана из тонкой стальной трубки, и птицам она весьма по вкусу.
Под кустами кое-где ещё лежал снег, и летний сезон стартовал с приборки в доме. Я возился на веранде и подглядывал за коноплянками. Самчик на проводе успокоился и запел настоящую лирическую песню. Песня коноплянки, нежная и чистая, входит в топ-список у любителей этого старинного жанра. Вторым голосом вступил тот, что обосновался у входа в сад, послышались ещё голоса. Душа моя ликовала. Коноплянки любят петь хором, а я люблю хоровое пение.
Самочка сновала по земле, по голым ещё кустарникам и периодически с травинкой в клюве ныряла в туи. Строительство гнезда у коноплянок на даме, и гнездо она складывает очень аккуратное и очень уютное. За время нашего сожительства я обнаружил уже больше десятка отслуживших коноплянковых «хаток».
Обязанность самца во время строительства не тяжёлая, но очень ответственная: распевать любовные ариозо и оповещать конкурентов о том, что здесь именно он хозяин территории, занят строительством семейного очага и посторонних просит не соваться. Самчик заливался красиво и разнообразно, импровизируя от души, даже хохолок на голове изредка появлялся. Пение периодически «разбирало» самочку, она подскакивала на провод, крутилась возбуждённо около кавалера, что-то нашёптывала ему, а он - весь такой отстранённый певун, и только в песне его жизнь. Подружка не отступалась, настаивала напористо и… парочка стремительно слетала в кусты. Где и терялась. А ведь действительно, слабый пол любят ушами. Через несколько минут пение и строительство возобновлялись с прежним усердием.
Счастливая и весёлая жизнь коноплянок продлится недолго. Через пару-тройку недель прилетит варакушка. Он тоже любит мой сад, и уступать обжитое и уютное пространство не захочет. Варакушка – это просто паралич какой-то для окружающих его пернатых «партнёров». Чтобы прогнать коноплянку, он будет третировать несчастную птичку, воспроизводя самые тревожные, самые отчаянные крики, какие только возможны в словаре коноплянок. Варакушке это просто: он прямо-таки мастерски подражает голосам самых разных птиц, великий полиглот пернатого царства. Бедные коноплянки в такие минуты едва с ума не сходят от страха и отчаяния.
А куда деваться? Самка-то уже на гнезде. Самец уходит на дальние, растущие по меже сирень и калину, сидит понурый, поёт невесёлые песни. На проводе появляется редко и в сторонке от домика. Короче, живут коноплянки в постоянном стрессе – боятся, но терпят. Только, когда у варакушки всё устаканится, и его подружка снесёт яйца, буян добреет. Птенцов у варакушек высиживает только самка. Самец, как настоящий мужик, кормит дорогую подругу, а потом - вылупившихся отпрысков. Словом, не до коноплянок ему, потому как хлопот полон рот.
Только, ради бога, не демонизируйте варакушек, это не монстры, не насильники. Никого не бьют и, тем более, не убивают. Просто, в борьбе за территорию прибегают к услугам личной гортани. Если бы Хомо Сапиенс для достижения собственных целей использовал только парламентские дебаты, на земле, по крайней мере, для людей, был бы рай. Варакушки, на самом деле, очень милые птички, и разговор о них я поведу в других рассказах.
После того, как варакушка угомонится, коноплянка оживает, смелеет, начинает снова выскакивать на провод с нежными песнопениями. Горести все позабыты, начинается вторая серия его любовной истории – зачатие нового в это лето выводка. Вот так и здравствуем, словно в большой коммунальной квартире, где всё на виду, вперемешку – с любовью и склоками.