Рабочий день уже близился к концу, когда меня вызвал главный редактор газеты к себе в кабинет. Мне всегда не нравились такие вызовы к начальству, особенно, под конец рабочего дня, когда ты уже находишься в предвкушении окончания редакционной суеты, и готовишься явится в свой уютный уголок, где ждет тебя нежная супруга, с приготовленным обедом.
- Миша, тут нам пришло письмо, можно сказать крик души.- сказал мне Василий Павлович только я переступил порог кабинета. - Прочитай.
Он протянул мне письмо написанное, на вырванном из тетрадки в клетке листке.
Почерк был корявый, с трудом можно было разобрать некоторые слова. Но я всё же дочитал его до конца, и протянул его обратно редактору.
- Какое я к этому имею отношение?
- Миша, понимаешь, человек в беде, его обвиняют в том, что он не совершал. И ты знаешь мне хочется верить ему. Я вот чувствую, что он не совершал это убийство.
- У меня тоже такое впечатление, но чем мы и я в частности могу я ему помочь. На это есть правоохранительные органы, которые стоят на охране прав и свобод каждого человека.
- Миша, но ты же знаешь настолько эти органы несовершенны. Я даже не имею в виду даже нашу страны. Посмотри внимательно - даже самые демократические страны
не лишены недостатков в своей работе. Что там нам говорить, когда настоящая демократия у нас находится еще в зародыше. Поэтому пресса должна помогать становлению демократии. Недаром же нас называют четвертой ветвью власти.
- Я вас понял, Василий Павлович, вы меня хотите послать проверить факты, изложенные в письме.
- Вот за что я тебя уважаю, Миша, так это за то, что ты понимаешь всё с полуслова.
- Василий Павлович, но почему я? Ведь у нас есть столько сотрудников.
- У тебя, Мишенька, уже есть опыт по криминальным историям, и довольно успешный. После твоих публикаций по делу об убийству компаньона тираж наш увеличился на треть. - Василий Павлович положил мне свою руку на плече. Вот только нежности мне такой не хватало, еще, чего доброго, целовать начнет.
- Василий Павлович, я же недавно женился, а вы разлучаете нас. Это же жестоко.
- Ничего, дорогой, сильное чувство разлука только укрепляет. Надо, Миша. Надо.
После этого я окончательно сдался. Вот только, как я скажу об этом Вере, которая ждет сейчас меня дома с только что сваренным чудно пахнущим борщем. Да, должен сказать, тем одиноким, свободолюбивым мужчинам, что они очень много теряют, не переживая тех трепетных минут, когда вы переступаете порог собственной квартиры, и тотчас же вдыхаете аромат, приготовленного любимыми руками, вкусного обеда. Никакие бистро и рестораны не могут сравнится с такими чудодейственными запахами.
Вера встретила меня поцелуями и жалобами, что так долго меня ждала с работы. Мне не хотелось её еще больше огорчать, поэтому я сразу не хотел ей говорить о моей командировке, но она сама заметила перемену в моем поведении.
- Что случилось? - тревожно спросила она меня.
- Да, всё нормально. - пытался я отодвинуть момент, когда сообщу ей неприятные известия.
- Нет. Ты что-то не договариваешь. Я же вижу по-твоему лицу, что у тебя не всё в порядке.
Пришлось мне рассказать о моем новом редакционном задании. Конечно, оно очень расстроило её, но в конце она вынесла верный вердикт, который немного успокоил меня.
- Раз так надо, то езжай. Там люди невинные страдают.
Я расцеловал мою верную подругу за понимание и сочувствие.
На следующий день я ехал уже в маршрутке в село Вишневое, что бы попытаться на месте разобраться с этим запутанным, и снять обвинение с невинных людей. Как-никак, но я являюсь представителем четвертой ветви власти.