Из воспоминаний Григория Митрофановича Радченко, 1915 года рождения, землекопа, впоследствии начальника строительного управления,найденных в городском архиве.
"семнадцатилетнем пареньком я приехал на Магнитострой и увидел деревянный вокзальчик, а кругом - слякоть: вдали гора Магнитная и выстроенные бараки.
(Из частушек тех лет:
"Мне милка написала,
Мол,встречай ты у вокзала.
А я милке отвечал:
Привози с собой вокзал")
Меня взяли землекопом вместе с другими строить шоссейную дорогу от временного вокзала до будущего Соцгорода, где еще был пустырь, заросший травой.
Земляные работы выполняли вручную, кололи гранитные глыбы на щебень кувалдой и молотками. Грунт вывозили тачками или на лошадях, запряженных в грабарки. Людей с грабарками называли коногонами, многие из них работали в лаптях.
Меня поселили в бараке без перегородок на Ежовке, где размещалось четыре ряда односпальных коек, в каждом ряду по двадцать пять. В нашем бараке проживало сто человек.
Барачный быт
Через три месяца я написал матери, где нахожусь. И она сразу же приехала ко мне с младшей сестренкой, на Магнитку.
У знакомых мы сняли угол в землянке, но там, кроме нас, были еще квартиранты.
Наше убежище вкопано в землю, до уровня окон, стены под землей из пластов, на верху - накат из березовых жердей, засыпанный легким грунтом. Укрывала от дождей и снега глиняная крыша.
Нам отвели маленькую комнатку, где мы спали на полу.
Землянка находилась на берегу маленькой речушки Башик, вдоль которой рассыпались сотни других землянок.
В 1934 году нам дали в бараке одну комнату:девять метров на троих.
На смену - по гудку
В марте 1933 года меня "повысили" - перевели десятником земляных работ "Доменстроя": у меня было пять классов образования, где мы стоили две доменных печи. Работы снова велись вручную, так как экскаваторы не могли рыть котлованы: только грузили грунт на платформы железнодорожных составов.
Особенно трудно приходилось зимой, когда мерзлую почву обрабатывали кайлом, кувалдами и клиньями. Иногда оттаивали мерзлый грунт кострами. Весной колеса грабарок тонули в грязи до ступиц, и лошаденки выбивались из сил.
Поставить бы сегодня на Магнитке памятник лошади с грабаркой и коногонам в лаптях!..
Транспорта, чтобы добраться до стройплощадки не было, и мы несколько километров шли на работу в мороз, пургу и слякоть.Приходили на смену по гудкам, которые звучали в шесть семь и восемь часов утра. Услышав первый гудок, мы собирались на работу, чтобы успеть к семи часам утра на стройку.
Ночные очереди
В первую пятилетку было туговато с продуктами, хлеб выдавался по карточкам. взрослому полагалось 800 граммов хлеба, детям - 400, иждивенцам - 300.
Некоторые обзаводились коровами, садили понемногу и картошку, которую тоже ели не досыта.
Перед войной мы стали лучше одеваться, появились ткани в магазинах. Сколько было радости, когда я купил на базаре шелковое платьице сестренке! Чтобы купить шерстяной ткани мне на костюм, мы с матерью трое суток простояли в очереди, я - после работы и учебы вечером и ночью, мама сменяла меня днем.
В новом костюме я ходил на танцы, в парк или кино.
Мои университеты
У меня за плечами было пять классов образования, но очень хотелось учится. Я подал заявление в институт, но не смог на экзамене решить ни одной задачи и ушел с него, расстроенный. К моему удивлению, меня все-таки зачислили, но не в институт, индустриальный техникум. Это объяснялось очень просто: городу нужны были свои советские специалисты, которых нужно было научить всем премудростям. Техникум я закончил без отрыва от производства перед войной. А через девять лет, уже без проблем, поступил в горно-металлургический институт.
По окончании техникума и успешной защиты диплома я работал мастером прокатного стана, а затем и прорабом коксовой батареи № 5..."