Мы жили в старинном кирпичном домике.Одну половину дома занимали мои родители, а другую пожилые супруги Гришко. Сгорбленный седой старик колдовал в конце двора над старым примусом.Примус не слушался.Дед то прочищал его примусной иглой, то старательно накачивал примусным насосом. Примус разгорался, голубое пламя с шипением вырывалось из конфорки.Дед ставил на примус старую банку с остатками краски, доливал что - то из зелёной бутылки.старательно мешал смесь , добавлял ещё что - то известное только ему,опять мешал, сливал содержимое в стеклянную банку, внимательно рассматривал полученное , ставил в старую видавшую виды кошелку и шёл на рынок. Там его уже ждали клиенты, краски и замазки дедова производства славились и уходили на ура.Наш старенький дом был
выкрашен дедовой краской, никогда не выцветал и не шелушился и стоял долгие годы, как новый. Дед покупал бутылку молока, булку хлеба и серебристую рыбу иглу.Её в те годы на рынке утром было в достатке.Рыбу дед солил и вешал на старой беседке, а через день другой рыбёшка была готова. Серебристая игла, длиной в четверть метра с капельками жира на конце хвостика, была восхитительна. Дедок срывал несколько помидорин и
огурцов с грядки и шёл под навес, куда бабка выносила горяченькую картошечку и они обедали. Бабку все звали барыней, так как она никогда не работала, целыми днями командовала дедом, не выходя во двор, зорко наблюдая из окошка за двором. Дед получал пенсию, делал краски так они жили, очень убого.При нэпе дед и бабка имели магазинчик и торговали свежим хлебом, он был очень вкусен и вся тогдашняя Мефодиевка бегала к ним за хлебом.Магазинчик был переделан под жилой домик , обит железом, выкрашен в зелёный цвет и сдавался дедом внаём. Там жили то шумные цыгане,которые воровали всё, что попадалось под руки, то молодые,
которые ждали очередь на квартиру, а то появилась
молодуха,которая сразу положила глаз на дедка.Дед вначале не обращал на неё никакого внимания, но после скоропостижной смерти своей старухи стал заглядывать к молодухе на чаёк, играл с ней в карты и в домино, а потом она перебралась к деду в дом и вскоре все заметили , что она в положении. Вся наша маленькая улочка гудела от возмущения. В те времена такие отношения строго осуждались. Вскоре дед и молодайка расписались, он стал оформлять домовладение на свою новую жену.
Её родители переехали жить к деду в маленький домик, где ранее жила их дочь.
Дед очень трепетно относился к молодой жене:
гулял с ней по вечерам, сидел на лавочке среди
цветущих кустов роз, подавл её руку, когда она поднималась по каменным ступенькам в дом, но однажды он застал её с молодым человеком, был скандал, дед хотел подать на развод, но родители быстро затушили пожар при помощи ядрёной самогоночки. Дед изменился, он сменил свою старую соломенную шляпу на новую, купил рубашку в клетку и сандалии. Перестал шаркать ногами и даже помолодел.Он ждал рождения наследника, но однажды в конце лета его нашли с пробитой головой возле каменных ступеней. Наша семья переехала жить на соседнюю улицу в домик побольше.Старый дом пошёл под снос. Поздней осенью к дому подъехал эксковатор, поддел рыжую железную крышу и на
тротуар упал старый большой чемодан. При ударе он раскрылся и оттуда посыпались керенки, чемодан был набит ими до самого верха.Экскаватор остановился, собрались. зеваки, послышались удивлённые возгласы:
-А дед был таким бедняком.Смотрите, тут что - то
блипстит. Из кучи купюр вытащили большой кошель, сплетённый из толстых серебряных нитей.Экскаваторщик, потянул кошель к себе, открыл его и все увидели золотые червонцы царской чеканки.Водитель закрыл кошель,завёл экскаватор и уехал.Сильный ветер гнал по дороге никому не нужные керенки, остатки прежней, чужой жизни.