Степанида
Ночь отходит всё дальше и дальше на запад, уступая место зарож-дающемуся дню. Ещё недавно деревья стояли тёмной стеной, а сейчас они, словно прозрачные. Каждый листочек видно. Вот-вот взойдёт солнце. Небо на востоке розовое – розовое. Кажется, оно расстелило шёлковое покрывало для солнышка: выкатывайся золотое, озаряй всё вокруг, выплывай желанное.
Слышен гул тракторов. Это трактористы пашут поля в ночную смену. Торопятся управиться с посевной, пока земля созрела, и не начались дожди. Тогда на глинистые поля не скоро заедешь. Ночи стали белеть, и директор совхоза дал команду работать ночами. Дабы не упустить время.
Повариха Степанида возится на полевом стане. Скоро должны подойти завтракать трактористы. У неё уже заварен чай в таганке, под едва тлеющим костром, чтобы не перекипел. На стол, сколоченный на скорую руку, она водрузила ведро с кашей, положила сверху поварёшку. Не спеша расставила алюминевые миски по числу едоков. Прижимая буханку хлеба к груди, повариха ловко нарезала его крупными ломтями. Ну, вроде всё готово.
Степанида взглянула из-под ладони на восток: солнышко подни-мается. Вот оно брызнуло золотыми лучами по полю, по лесу, разлете-лись лучи по небу. Выкатилось! Степанида оглядела столы. Вроде всё на месте. Эти столы потом увезут на луг на время сенокоса. Вокруг столов стоят такие же скамейки. Но на лугу, работники, обычно взяв свою порцию еды, устраиваются на земле, развалившись, и с удовольствием вытянув ноги.
Вот-вот подойдут трактористы. Они позавтракают после ночной смены, немного побалагурят и отправятся домой отдыхать. На их место заступит дневная смена. Стеша услышала скрип протеза, и поняла, что идёт Филипп – её боль, её горюшко, её не затянувшаяся рана. Филипп работал бригадиром. Значит, где-то рядом должна быть его лошадь. Так и есть. К старому тополю привязана лошадь Красотка, запряжённая в двуколку. Таких телег давно уже не делают, но Филипп сам собрал её их старых, отслуживших свой век телег. Филипп подошёл ближе.
– Здравствуй, Стеша.
– Здравствуй, Филипп. Есть будешь?
– Да перекушу, пожалуй.
Степанида принялась хлопотать около стола. А Филипп, глядя на неё, невольно думал, как же он любил её когда-то. И, похоже, сейчас всё так же продолжает любить. Вот какая непредсказуемая штука жизнь. Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
Повариха, не глядя на бригадира, поставила перед ним миску с кашей, подвинула поближе тарелку с хлебом, принесла в эмалированной кружке чай.
– Позавтракай со мной, Стеша, – предложил Филипп.
– Я после поем, – ответила та. – Сейчас мужики подойдут.
– Как поживаешь, Стеша?
– Хорошо, Филипп, я поживаю. Кто не знает – лучше всех!
– Я рад за тебя.
– Спасибо.
В это время подошли мужики, и Степанида принялась накладывать им еду. Филипп поднялся:
– Спасибо, хозяюшка, за добрый завтрак.
– На здоровье, – откликнулась Степанида.
… Они были молоды и счастливы.
– Стеша, мне скоро в армию. Дождёшься?
– Ещё спрашиваешь, Филя! Конечно, дождусь!
– Ты только дождись! Пожалуйста, – уже шёпотом просил Филипп, заглядывая любимой в глаза…
Не случилось этого. Не дождалась.
Попал служить после учебки Филипп в Афганистан, и в одном из боёв ему оторвало ногу, сильно контузило. И солдат потерял память. Да к тому же он сильно был изранен осколками снаряда.
Долго скитался Филипп по госпиталям. Прошло почти три года. Родители его потеряли всякую надежду на возвращение сына. А Стеша продолжала ждать, но с каждым днём ожидания, она всё больше убеждалась в том, что Филипп не вернётся. Родителям давно послали известие, что их сын, младший сержант Филипп Безруков не вышел из боя. Есть вероятность, что он попал в плен.
Наконец, после трёх долгих лет ожидания, Стеша стала встречаться с весёлым и разбитным парнем Романом Непряхиным, который тоже служил в Афгане, но ему повезло больше, чем Филиппу. Он вернулся домой, и уже успел за это время жениться и даже развестись.
А Стешу родители пилили, что она так и просидит в девках.
– Стешенька, ну сколько можно ждать? – увещевала мать. – Деток пора тебе заводить, гнёздышко своё вить. Семья, доченька, самое главное в жизни, особенно у жёнки. Всё у тебя заботушка появится. А так: ты ждёшь от мОря рот Отворя.
И девушка поддалась на их уговоры и дала согласие Роману, когда тот предложил выйти за него замуж.
А Филипп, однажды проснувшись, вдруг вспомнил родителей, Стешу, вспомнил, как его зовут. В госпитале дали ему фамилию Беспа-мятный и имя, как в большинстве случаев дают всем безымянным, Иван, так как документов при нём не обнаружили. Выпали, наверное, в бою, или сам оставил в части перед боем.
Филипп, словно заново себя открывал. В госпитале его уже гото-вили к выписке – хотели отправить в интернат. Память возвращалась к Филиппу быстро, и он торопил врача с отправкой его домой.
Сопровождать Филиппа отправили санитара, чтобы тот сдал его с рук на руки родителям – вдруг да парень что-то перепутал. Не перепутал! И вот он дома! Наконец-то! Подходя к калитке, Филипп увидел мать, сидящую на крыльце. Руки у неё лежали на коленях, а глаза были устремлены куда-то вдаль.
– О чём задумалась, мама? – спросил он тихонько, чтобы не напугать её.
Та встрепенулась, поднялась, и не подхвати её вовремя подбежавший санитар, упала бы, лишившись чувств. Материнскому счастью не было предела. Вечером, сидя за ужином, она сказала сыну:
– Филюшка, протезик бы тебе надо.
– Закажу, мама, протез. А пока вот на костылях попрыгаю. Мама, вот ведь какая оказия: фамилия моя Безруков, а оказался я безногов.
– Господи, Филюшка, да хоть живой-то вернулся. Проживёшь и без ноги. Главное голова цела, да душа не очерствела.
На другой день отправился он на костылях по родной деревне. О том, что Стеша вышла замуж, он узнал от матери.
– Ты не суди её сынок. Она дольше всех тебя ждала. Вот бы ещё полгодика продержаться бы ей. Да ведь девичий век короток, сынок. Вот и вышла Степанида замуж. Да и матка с батьком тоже давили на неё, чтобы в девках не засиделась. А уж сколь веселёхонька Стешка была на свадьбе! Всё частушки пела. Да не просто частушки, а с намёком. Сперва-то вроде грустила. И когда «Горько!» кричали, вставала с Ромкой как по нужде. А часа через два, развеселилась. Заиграл гармонист плясовую, выскочила она в белом платье, только фата развевается, выплясывает да поёт:
Мил уехал далеко,
Я уеду дальше.
Всё равно буду любить,
Как любила раньше.
Не ходите, девки, замуж.
Замужем-то каково?
Не дадут другого милого,
Смотри на одного!
.
И всё частушки-то какие-то у неё нерадостные, а сама улыбается. После выскочила на крыльцо, Ромка за ней следом. Вскоре воротились вместе, за стол сели, а у Стешки глаза на мокром месте. А бабка Онд-рияхина и говорит: «Пореви, пореви, деушка, на своей-то свадебке. Ведь не зря люди говорят, коль наревишься за столом, не наревишься за углом».
– Ладно, мама, хватит об этом. И так много всего рассказала. Пойду, прогуляюсь по деревне. Давненько дома не бывал.
– И то верно, Филюшка, сходи, прогуляйся.
Стеша бежала на работу в столовую, когда она столкнулась с Фи-липпом. Она уже слышала, что он вернулся, но не ожидала встретить так быстро.
– Здравствуй, Стеша.
– Здравствуй Филипп, – ответила она и поспешила пройти мимо.
Через некоторое время, получив протез, Филипп устроился работать совхозным бригадиром, но эта работа давалась ему с трудом – попробуй на протезе обойти всю бригаду. И тогда он и придумал телегу-двуколку. Работать стало легче.
А любовь… Она, говорят, не ржавеет. Стеша замкнулась. А тут ещё и Роман стал изводить её ревностью.
Прошла осень. Наступила зима, морозная, со жгучими ветрами, метелями да вьюгами.
Стеша старательно избегала встреч с Филиппом, хотя пути их иногда пересекались. Но кроме «здравствуй» они ничего не говорили друг другу. Но оба понимали, что поговорить им придётся, сколько можно прятаться. Но Роман был начеку. Регулярно предупреждал жену, чтобы даже в сторону этого безногого деятеля не смотрела. На слова жены, что она повода для ревности не давала, он с нескрываемой презрительной усмешкой отвечал: «Говори, говори мне. Так я тебе и поверил. Знаешь что про вас баб, говорят, знаешь ведь прекрасно. А говорят, что коли сучка не захочет, то кобель не вскочит!»
Измученная придирками Романа, его бесконечной ревностью, Степанида согласилась работать на полевом стане, дабы пораньше уходить из дома и позднее возвращаться. Это ещё больше раздражало Романа:
– Стешка, знаю твой безногий тоже приходит туда пожрать.
Вот и сегодня, давно стих стук колёс двуколки. И мужики с ночной смены ушли домой, дневная смена уже пашет, а она, прибрав посуду, всё стоит и смотрит на тополь, к которому Филипп привязывал лошадь. Потом, словно спохватившись, стала готовить обед. Вечером, накормив мужиков ужином, и сдав смену Анне Тихоновой, она потихоньку направилась домой. Услышав за спиной цокот копыт и стук колёс, Степанида вздрогнула – Филипп.
– Стеша, садись – подвезу, – предложил тот, поравнявшись с ней.
Она отрицательно покачала головой.
– Садись, Стеша, поговорить бы надо.
– Не о чём нам разговаривать, Филипп.
– Разве? А я думал…
– Мало ли, что ты думал, проезжай, пожалуйста.
Филипп стегнул лошадь вожжами, и двуколка умчалась.
Назавтра Степанида взяла в конторе расчет, оставила родителям записку на крыльце, придавив её камушком:
«Мама, папа, мне пришлось уехать, так надо. За меня не пережи-вайте, придёт время – сама вернусь. Устроюсь – позвоню».
Не застав жену дома, разъярённый Роман прибежал к Филиппу:
– Где она?
– Кто? – удивился тот.
– Жена моя где?
– Это ты сам должен знать, где твоя жена.
– К тебе не приходила?
– Нет.
– Вот стерва! Ну, пусть только появится!
Но жена не появилась ни через день, ни через неделю, ни даже через год. За всё время она один раз позвонила родителям, сказав, что у неё всё хорошо, и как только будет готова, обязательно вернётся домой. Родители переживали за дочь. Но попыток разыскать не предпринимали, так как «непутёвая дочь» предупредила, что если сунутся её искать, то уедет в такую тьму-таракань и никогда не вернётся. Зная Стешин характер, они терпеливо ждали, когда та, наконец, образумится и вернётся домой.
Вскоре Роман привёл в дом другую женщину, а вещи Степаниды вернул родителям.
Филипп пытался хоть как-то разузнать, где может быть Стеша, но всё безуспешно, пока, наконец, он не догадался сходить до Галины Сидоровой, задушевной подруги Степаниды. Не может быть, чтобы она подруге ничего не сказала. После долгих расспросов и хождения вокруг да около, Галина призналась, что знает, где подруга, но сказать не может, потому что дала слово ей. Они со Стешей переписываются, но та ставит на конверте имя хозяйки, у которой снимает комнату.
– Галя, дай мне Стешин адрес.
– Зачем тебе он?
– Поеду к ней.
– Так ведь она не одна.
– Как не одна!? Замуж вышла?
– Да не, Филипп, не вышла. Она ведь беременная уехала от Романа, сама того не подозревая. Дочка у неё растёт. Роман даже не знает об этом.
– Дочку приму, как свою, скажи адрес, Галина.
– Давай договоримся так, Филипп: ты приходи за адресом дня через три. Если за это время не передумаешь взять Стешу с чужим ребёнком, дам я тебе её адрес.
– Я буду думать, а ты ей напишешь об этом, и она сорвётся с места. Не передумаю, давай адрес, Галя, – загорячился Филипп.
– Ладно, не горячись. Живёт она у моей бабушки Дуни в соседнем районе. Вот адрес, – она протянула конверт. – Если не примет – не обессудь.
У Филиппа к этому времени была приобретена машина с ручным управлением, на которую он сменил двуколку. Не откладывая дел в долгий ящик, он собрался в дорогу, и, когда уже садился за руль, его остановила мать:
– Сынок, куда это ты поехал, на ночь глядя?
– Да какая ночь, мама? Четыре часа всего. Недалеко я поехал, в соседний район, и если мне повезёт, привезу жену. И дочку, – добавил он.
Мать в недоумении долго смотрела вслед уехавшей машине.
Едет Филипп, а сам думает, как всё обернётся, что Стеша скажет ему, как его встретит она? Поверит ли, что он всё ещё любит её, и любит ли она его?
Разыскав нужный дом, он вошёл в калитку и оказался в уютном дворе. Стеша стояла под большой берёзой и укачивала дочку в коляске.
– Стеша, – тихонько позвал Филипп.
Не переставая качать коляску, молодая женщина повернула голову на его голос, и пристально посмотрела, словно не узнавая, кто это. Филипп пошёл к ней, и когда он встал рядом, она, не выпуская из рук коляски, уткнулась головой в его плечо и прошептала:
– Как же долго я тебя ждала…
– Интересная история, Тонечка? – спросил Руслан, закончив повествование.
– Очень интересная, Руслан Викторович! – восторженно отозвалась девушка.
– Скажите, а завтра днём, чем вы заниматься будете?
– Да много дел дома, – уклончиво ответила Тоня.
– А вы приходите вечером на эту же скамеечку, – предложил Руслан.
– А у вас новая история будет?
– Возможно, и будет. Я порасспрошу Степаниду знаете о, – Руслан на мгновение замолчал, знаете о ком? – О Матрёне Никитичне. Она живёт рядом с домом Филиппа. Бой-баба! Говорят: три раза побывала замужем. Сам видел: курит «беломор», как заправский мужик. Придёте?
– Приду, если про Матрёну Никитичну расскажете. Она у нас заведующей Домом Культуры работает.
– Вот и договорились.
Руслан сдержал слово и назавтра поведал Тоне жизненную историю Матрёны Никитичны.
прод. сл.