И Борис постепенно сдался, подумал: может, в самом деле Асе так будет легче. Пусть она, бедняжка, наконец, простится со своим Мурадом, поплачет за ним. Может, отболит у Аси душа и не будет она годами ждать и искать его. Может, устроит свою жизнь, как он устроил.
Борис не спал всю ночь. А через три дня наконец сказал Асе, что слышал от кого-то: с Мурадом случилось несчастье. Что подробностей он не знает, и узнать их не от кого. Точно знает одно – Мурада больше нет.
Борис действительно не знал Асю - в этом Мурад был прав. Но, как оказалось, и сам Мурад, бывший с ней рядом с самого рождения, не достаточно хорошо ее знал. А если бы знал, то никогда не нанес бы Асе такого сокрушительного удара. Известие о несчастии с Мурадом Ася вынести не смогла, слегла и с того же дня в ней словно кончилась жизнь. Она без слез и жалоб лежала круглыми сутками и безучастно смотрела в потолок.
А рядом убивалась бабушка, умоляя внучку хоть что-то поесть, но все было бесполезно. И даже тогда, когда Ася, жалея старушку, пыталась через силу что-то проглотить, тут же наступала беспощадная рвота. Организм отвергал все, что связано с продолжением жизни. Асе хотелось умереть, просто уснуть, уйти к тому, кого любила больше своей жизни.
Вся она превратилась в сплошную боль. Девушке все и повсюду напоминало о Мураде. Рядом на прикроватной тумбочке лежала та самая старая кукла, которую Мурад когда-то подарил ей, еще шестилетней дошкольнице, на Новый год. На полке стояли его книги, спортивные кубки, которые он в разные годы завоевывал на юношеских соревнованиях. Повсюду были его вещи, которые Соня при переезде оставила ей.
Ася вспоминала, вспоминала, вспоминала…. Каждую минуту, проведенную с ним, каждую секунду разговора с любимым, каждое его слово. Их редкие поцелуи и объятия. Слез уже не было. Она выплакала их еще до того как узнала о несчастье, случившемся с Мурадом. Она просто окаменела от боли и горя, которое, ей казалось, она вынести не сможет. С каждым днем девушка худела и таяла как свеча, а в душе ее, казалось, навсегда поселились горечь утраты и невыносимая боль.
Состояние Аси пугало родных, и дядя по просьбе бабушки привел к ней одного из лучших профессоров для консультации. До этого у Аси уже побывало немало врачей – от участкового терапевта до специалистов разного профиля. Все их домыслы и догадки, которые они высказывали лишь как предположение, не совпадали, исключали друг друга. И врачей можно было понять - болезнь Аси была странной, а разные и противоречивые симптомы сбивали их с толку. У нее то подскакивала температура, то внезапно и неожиданно открывалась рвота – как реакция на любую еду и даже воду, то мучили боли в суставах и мышцах…. Врачи, теряясь в догадках, назначали ей одно обследование за другим. Профессор же был опытным психоневрологом и поставил окончательный диагноз, который не вызывал у него сомнения, – тяжелейший невроз, грозивший перейти из расстройства нервной системы в более серьезные последствия стресса, ведь девушка не ела, не спала и, самое главное, - потеряла всякую волю и желание жить.
Ася наотрез отказалась ехать в больницу, и родные организовали девушке стационар на дому. Ежедневно дядя привозил и увозил врача, а еще - медсестру, которая ставила капельницы с единственно возможным сейчас для нее питанием, делала уколы, заставляла принимать таблетки. Ася молча глотала лекарства, запивала их водой, послушно подставляла руку для внутривенного вливания, позволяла медсестре делать с собой все, чтобы только не видеть слез бабушки, не спорить ни с кем, не слышать уговоров. Только бы побыстрее, закончив все процедуры и прием лекарств, остаться наедине с собой.
Ася никак не могла понять опасений родных за ее жизнь, их стараний вытащить из этой непроглядной темной ямы нездоровья и почти небытия. Как же они не понимают, - думала она,- что жизнь для нее теперь закончилась и просто потеряла смысл? Зачем она ей без любимого? Ася не могла и не хотела жить без Мурада.
А Мурад тем временем был здоров физически, но с каждым днем все больше и больше понимал необратимость потери и непоправимость ошибки. Он не любил Алину и не мог заставить себя полюбить ее. Вернее было бы сказать: полюбить всей душой, потому что внешне красавица Алина покорила бы самого взыскательного мужчину. Мурад, даже не любя Алину, не мог не ценить жену – красивую, милую, добрую и нежную, которая изо всех сил старалась во всем угодить ему.
Как-то случайно Алина познакомилась с семьей дагестанцев, живущих, как и они, в Галле. Земляки Мурада охотно подружились с ними, и Алина с пристрастием узнавала у своей новой подруги Хадижат рецепты дагестанских блюд. Вскоре она научилась готовить хинкал, чуду, курзе, пытаясь удивить мужа своими кулинарными способностями.
Алине не повезло - Мурад вообще ничего не замечал вокруг себя что-то вокруг себя, а потому блюда дагестанской кухни были съедены им без особых комментариев. С некоторых пор он жил на автопилоте и делал все машинально – надевал на себя вещи, которые с любовью выбирала для него Алина, ел с любовью приготовленные женой чуду и курзе, даже не задумываясь о том, откуда вдруг его Алина могла узнать рецепты их национальной кухни.
- Мурадик, почему ты меня не хвалишь? Тебе не понравились мои чуда? Я же так старалась – растерянно говорила ему Алина, глядя, как без особого аппетита и, самое главное, удивления ест ее муж чуду с зеленью. А ведь она, вложившая в их приготовление так много сил, намеревалась сразить мужа наповал.
- Спасибо, Алинка. Конечно, они мне понравились. Все очень вкусно, ты у меня уже настоящая дагестанка, - увидев расстроенное лицо жены, поддержал ее запоздалой похвалой Мурад, стараясь загладить свое невнимание. И правильно исказила это слово – это не чуду, это чудо! И ты у меня тоже чудо.
Алине после такой похвалы мужа было чем жить еще какое-то время. Она изо всех сил старалась понравиться холодному безразличному ко всему Мураду. Ее родители, не узнавая свою дочку- белоручку, не готовившую дома даже банальную яичницу, они не могли нарадоваться таким изменениям в Алине.
Вопреки убеждению, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, кулинарные способности Алины, а также безупречная чистота и уют, в котором она содержала их только что свитое семейное гнездышко, не вызвали в сердце Мурада особенных чувств к жене. Не помогло ни усердие и старания молодой женщины в уходе за мужем, ни даже ее робкие, но исполненные любви и нежности ласки. Они не радовали Мурада, не тянули его домой. Он придумывал любой повод и брался за любое дело, чтобы остаться на работе подольше.
Блестяще зная язык и будучи неплохим специалистом в своей области, он с помощью друзей Владимира Сергеевича нашел хорошую работу в Университете имени Мартина Лютера, куда был послан на стажировку в порядке академического обмена. А все проблемы с продлением его командировки и визой уладил тесть.
Мурад познакомился и сразу же подружился с группой русских аспирантов из научных центров Союза, которые так же, как и он, находились на стажировке в Галле. Часто после работы он заходил к ним в общежитие или на квартиру, где они, объединенные ностальгией, с удовольствием собирались вместе. Они считали Мурада везунчиком, они и представить себе не могли того, что творилось у него на душе. Ведь на первый взгляд Мурад действительно был баловнем судьбы – не каждому так везет: из множества аспирантов именно ему выпала удача в виде этой зарубежной командировки. Да и женитьба на красавице и единственной дочери вполне состоятельных и авторитетных родителей у многих вызывала зависть.
Но один только Мурад знал, как при всем этом он глубоко несчастен. Алина никак не могла понять, что происходит с ее обожаемым мужем. Советовалась с мамой, а та только пожимала плечами, говоря:
- Не торопись с выводами, доченька. Во-первых, вы еще и года не прожили вместе, у вас пока период притирки характеров, привыкания друг к другу. А может, у Мурада какие-то неприятности на работе. Да и вообще, ты должна учесть, кавказцы во всем не такие, как мы, они в проявлениях своих чувств очень сдержанные. Вспомни, ведь Мурад и в женихах был не очень ласковым, не очень открытым. Но в душе, конечно же, любит тебя, иначе, зачем бы женился? Надо принимать мужа таким, какой он есть, доченька. Все у вас будет хорошо, моя родная. Потерпи немного…
Ольга Ивановна учила новобрачную не только тонкостям ведения хозяйства, но даже секретам обольщения. Она стала для дочери старшей подругой, покупала вместе с Алиной красивое белье, советовала ей все то, что знала сама и слышала от других о премудростях брака и супружеской жизни и даже иногда приносила дочери книги на тему психологии отношений и искусства любви. Но все старания Алины оставались напрасными, а ее новые полезные знания об искусстве любви так и не находили себе применения. Мурад был по-прежнему холоден, ничего не замечал, внимание проявлял к ней крайне редко. В их доме и, особенно, в супружеской постели, несмотря на все усилия Алины, становилось все холоднее. А Алине было порой так одиноко, что хотелось плакать. Мурад почти все время молчал, домой приходил с кипой бумаг – работой на ночь, а потом, дежурно поцеловав Алину в щечку, уединялся в кабинете. Иногда, не желая ее будить, оставался ночевать там же на диване.
Алина страдала, но долго не говорила мужу о том, что творится у нее на душе. Лишь однажды, когда он все выходные провел на работе, а вечером опять сел за письменный стол, она подошла к мужу сзади, нежно обняла за шею. И тут же почувствовала в ответ напряжение, такое же, как когда-то в кино. Тогда Мурад почти отодвинулся от нее, - слегка прижавшейся к нему от страха. Алина отчетливо вспомнила сейчас тот момент.
- Мурад, скажи, я тебе настолько неприятна? Ты больше не любишь меня? – спросила она, чувствуя, что сейчас не выдержит и заплачет.
- Не выдумывай, Алина. Все нормально, - ответил он, пряча глаза. - Просто работы как никогда много, не успеваю.
- Только в этом дело? – с надеждой переспросила его Алина.
- Да, только в этом, не беспокойся, иди, ложись, а я сейчас приду.
Алина, немного успокоенная этими словами, вернулась в спальню.
http://www.proza.ru/2016/01/01/155