Сад был ухоженный, деревья все усыпаны плодами. Алина долго сидела на невысоком вишневом дереве, объедаясь спелыми ягодами, а потом вдруг, неудачно спрыгнув с вишни, вывихнула ногу. Она закричала от боли, заплакала. Мурад бросился к ней, подхватил на руки и понес в садовую беседку. Бережно посадив девушку на скамейку, он взял в руки ее маленькую ступню, перепачканную землей и зеленью. Мурад не знал, что ему делать, а слезы Алины, так по-детски кусающей губы от боли, вызвали в нем не только жалость, но и нежность.
- Где тебе больно? Где болит, моя хорошая? - Мурад, и сам не совсем понимая, что делает, неожиданно для себя прикоснулся губами к ее кукольно-маленькой, белой, еще не загорелой ступне.
Слезы Алины застыли в ее васильковых глазах. Она тихо выдохнула:
- Мурад… Мурад, скажи, как ты ко мне относишься? Я хочу это знать.
Мурад понял ее вопрос - девушка ждала признания, но, словно очнувшись ото сна, ответил:
- Ты же знаешь, Алина. Хорошо…Я отношусь к тебе хорошо.
-Нет, я не о том. Скажи, Мурад, ты любишь меня?
Мурад, растерявшись от прямого и вполне естественного для их уже достаточно продолжительных отношений вопроса, молча опустил голову.
- Почему ты молчишь? – взволнованно спросила Алина. - Если нет – скажи мне это прямо. Я только хочу знать правду, ты любишь меня?
- Люблю, – еле выдавил из себя Мурад, с ужасом понимая, что другого в этой ситуации он ответить уже не может, и, одновременно понимая другое: эти его слова определили всю его дальнейшую жизнь. Он понял, что в эту минуту он уже отказался от Аси, предал ее. Сердце болезненно сжалось, но он постарался отогнать мысли о прошлом.
В этот же вечер счастливая Алина поделилась новостью с мамой, и вскоре вся компания дружно пила за молодых, за их счастье, за скорую свадьбу.
- Я рад, что судьба свела мою дочь с тобой, Мурад, - открыто и без обиняков сказал ему Владимир Сергеевич, когда все остальные дачники ушли в дом, а они вдвоем остались сидеть в садовой беседке. – Алина - это мое сокровище, и для вас я сделаю все, что могу и не могу. Ты только люби ее, мою девочку. Она такая славная, чистая, как ребенок. Не подведи, Мурад.
Мурад молчал, и в эту минуту почему-то думал не о главном, не об их с Алиной будущем, а о том, что в Дагестане у него никогда не мог бы состояться такой разговор.
Потом все было как во сне: их с Алиной свадьба, на которой гуляло множество гостей: и военных, с которыми служил тесть, и гражданских – соседей и друзей родителей Алины. За годы их службы в Германии у Ростовых появилось много знакомых и среди местных русских, и среди немцев.
Свадьба была пышной, а Алина предстала перед всеми красивейшей из невест. Она, как котенок, льнула к Мураду, все время старалась быть к нему поближе, шептала любимому на ухо нежно и страстно:
- Мурадик... Я такая счастливая сейчас. Это не сон? Я твоя жена?
А ему было плохо, дурно, невыносимо. Он, почти непьющий, сейчас наливал себе самые крепкие напитки и выпивал их залпом – так ему хотелось опьянеть. Но голова была как никогда трезвой и ясной. А боль на сердце не утихала ни на минуту.
- Мурад, любимый, не пей так много. Что ты делаешь? – испуганно просила его Алина, а он молча наливал себе еще и еще.
Остальное он помнил смутно. Какой-то мужчина вместе с тестем помогал ему сесть в машину. А голос Владимира Сергеевича слышался откуда-то издалека:
- Он же вообще не пьет, этот парень. Ничего не могу понять. Видимо, отравление. Может, ему нужна помощь врача.
А Мураду хотелось крикнуть:
- Не надо мне помогать! Лучше помогите умереть! Что я натворил? Зачем эта свадьба?! Я не люблю Алину, почему я так поступил с этой девочкой? И другую тоже предал…
Мурад попытался что-то сказать, но не смог и опять провалился в небытие.
Пробуждение было для него шокирующим. Открыв глаза, Мурад с удивлением посмотрел по сторонам: он лежал в красиво обставленной спальне. Повсюду были цветы, которые со вчерашнего дня ожидали здесь новобрачных. Рядом с ним сидела грустная Алина, так быстро превратившаяся из вчерашней роскошной невесты в девочку-подростка. Сейчас она была в белых брючках и синей футболке, оттенявшей ее красивые заплаканные глаза.
- Мурад, милый, что с тобой было? Как ты нас напугал, - заговорила она, вытирая холодный пот с его лба влажным полотенцем. - Я не сказала им, что ты так много выпил. Тебя рвало, тебе делали промывание желудка. Пусть так и думают, что отравился. Это ты от счастья так много выпил?
Мурад посмотрел в светлые, сияющие любовью глаза своей юной жены, и ему стало стыдно. Одной рукой он привлек Алину к себе, пряча глаза, боясь, что она увидит, как он расстроен и растерян сейчас, когда ему, казалось бы, надо летать от счастья. Рядом с ним красавица- жена, впереди - медовый месяц, о котором уже позаботились родители Алины. Ее отец подарил молодым двухнедельную путевку на двоих во Францию.
А вчера их свадьба закончилась для него не брачной ночью с молодой женой, а отравлением - слишком много он выпил накануне. Значит, все у них с Алиной случится сегодня. Именно сегодня они станут настоящими супругами. Но как все будет у них в дальнейшем? Станут ли они семьей, одним целым, если Мурад вдруг ясно и четко понял – нет в его сердце ни капли любви к этой милой русоголовой девочке, так похожей на Аленушку из русской сказки…
-Боже мой, что я наделал! – с ужасом думал он. - Что я за человек!? Все везде разрушаю, ломаю, порчу. Черт со мной, если бы только свою жизнь. Но ведь не только свою. Как теперь быть? Может, прямо сейчас сказать Алине, что их брак – ошибка? Но что будет с безумно влюбленной в него девушкой? Что будет с ее родителями? А Ася? Что будет с ней? Как он посмотрит ей в глаза, что сможет объяснить? - все эти вопросы разрывали ему душу.
Невеселые размышления Мурада были прерваны вначале стуком в дверь спальни, а потом шумными возгласами и шутками ввалившихся в их комнату подвыпивших гостей.
- Ты чего это, жених, болеть вчера вздумал и молодую жену в день свадьбы одну оставил? Чего дезертирством занимаешься и не выполняешь свои супружеские обязанности? - пошутил один из русских коллег тестя, полковник, и добавил: – А еще джигит кавказский. И за что наши русские женщины вас так любят, сам не пойму. За усы, что ли? У тебя вроде и усов нет.
Раздался дружный хохот, а Мурад опять подумал, что такой шутки ни в одной в дагестанской семье, да еще при новобрачной и ее родителях не допустили бы никогда.
Мать Алины, Ольга Ивановна, заметила, как смутился Мурад от этой шутки, и сказала ему, как только гости вернулись в гостиную:
- Не обращай на них внимания, Мурад. Не обижайся. Военные они, что с них взять. Солдафоны неотесанные, хоть и с полковничьими звездочками, да и нетрезвые они сейчас. Не слушай их.
Вечером гости, хорошо повеселившись за щедро накрытым Ольгой Ивановной столом, разошлись, а вместе с ними отправились к себе и родители Алины. И молодые впервые остались наедине после вчерашней свадьбы.
Мурад, не смея поднять на Алину виноватых глаз, поднялся с постели, прошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Болело все: голова, ноги, руки, все тело, но, прислушавшись к себе, он понял – все недомогания и слабости отступили перед главной болью – не стихающей уже давно. Именно так нестерпимо мучительно болела и стонала сейчас его душа. Его не отпускало чувство какой-то невыразимой тошноты и отвращения. Мурад никогда не был так противен себе. Он внимательно, даже с некоторым пристрастием - глаза в глаза - посмотрел в зеркало на свое отражение так, словно видел свое лицо впервые. Оттуда на Мурада смотрел красивый молодой мужчина с правильными чертами лица, большими серыми глазами, волевым подбородком. Но самому себе он казался сейчас убогим уродом, способным вызвать только отвращение и презрение.
-Что я наделал? – опять застонало в нем набатом все то, что он хотел бы спрятать, забыть. Но тут же вспомнилась оставшаяся в спальне Алина, и он, наспех умывшись и приведя себя в порядок, вышел из ванной. В прихожей Мурад неожиданно для себя взял телефон и машинально набрал номер Бориса.
После двух-трех дежурных фраз и приветствий Борис, чувствуя, что именно хочет узнать от него друг, сказал:
- Выполнил я твою просьбу, успокойся теперь. Твои африканские фантазии меня смешили всегда, но вчера я уже вынужден был сказать твоей Асе, что ты уехал из Германии в Африку работать. И теперь от тебя ни слуху, ни духу. У Мурада похолодело на сердце.
- А она?
- Чего ты так напрягся? Сам же просил, - удивленно сказал Борис. - Не знаю, как твоя Ася среагировала, я и сам ничего не понял. Она долго молчала, я ее звал, кричал в трубку – там тишина. Потом, видимо, положила трубку, так ни слова и не сказав. Я что-то сделал не так?
- Все так. Спасибо, ты настоящий друг, - стараясь казаться спокойным и даже веселым, ответил другу Мурад.
- Ну не знаю, правильно или нет. Только она все общежитие на уши поставила, когда я переехал на эту квартиру. И все-таки от кого-то узнала мой новый номер телефона. Что мне делать, Мурад, если ты мне ее завещал, уезжая? Мне легче на ней самому жениться, только выйдет ли эта Бэлла, к тому же безумно в тебя влюбленная, за меня, иноверца Печорина?
- Ладно, Печорин, пока. Спасибо тебе и всего доброго.
- Погоди, забыл поздравить тебя, молодожен. А чего сам молчишь, ничего о вчерашней свадьбе не рассказываешь? А-а, понятно, не до меня тебе сейчас. К молодой жене спешишь?
- Догадливый ты, Борис. Именно к ней, - ответил Мурад встречной шуткой, хотя ему было совсем не до смеха.
- Ну вот и все! – подвел для себя черту Мурад, положив трубку. - Меня уже не ждут, для Аси меня нет - я уехал в Африку и, как говорит Борис, – меня там съели крокодилы. Наверное, так было бы лучше. Но, увы, я жив и здоров. И совесть будет грызть меня вечно.
Что ж, следующая версия для Аси, которая, казалось, не разлюбит его, даже если он вдруг окажется на Луне, должна быть еще более безысходной. Например, такой: наконец - то все окончательно прояснилось, Мурад не вернется, он умер там, в Африке, от какой-нибудь экзотической болезни, инфекции, солнечного удара, да какая разница от чего – его больше нет. Пусть лучше думает так, чем узнает о его нелепой женитьбе. Асе легче, наверное, будет перенести смерть Мурада, чем такое предательство. Но, кажется, все это теперь и не понадобится. Ася даже слова не сказала Борису в ответ на новости о Мураде. Она его просто презирает. Хотя бы за то, что сбежал.
Мурад снова почувствовал слабость и дурноту. Он взял голову в руки, сильно стиснул гудящие виски, зажмурил глаза – когда-то в детстве он так избавлялся от дурных снов и наваждений.
В эту минуту из спальни раздался голос Алины, она звала его, и он, словно проснувшись ото сна и вернувшись в реальность, пошел к ней.
Все… . Теперь уже все…Что ж, пусть будет так. Наконец он сможет успокоиться, потому что определенность все же лучше того, что было до сих пор. Кто знает – может быть, все еще будет хорошо для всех. Ася забудет Мурада, нужно только немного подождать. А он, возможно, будет даже счастлив в браке со своей красавицей женой. Алина так искренне и нежно любит его. И он, Мурад, наверное, тоже сможет ее полюбить. Бальзак, кажется, сказал: «Любовь рождает любовь». А кто-то из народа выразился прозаичнее и мудрее: «Стерпится – слюбится». Значит не они с Алиной первые так начинают свою супружескую жизнь, значит так иногда бывает. Иначе для кого и о ком народная мудрость?
Продолжение http://www.proza.ru/2016/01/01/151