- Если нас записывают, то неплохо бы выключить свет, - произнес один из собравшихся. – Или сделать его приглушенным. Чтобы он был еле заметен. По крайней мере, тогда нас не будет видно с улицы.
Остальные помолчали, обдумывая мысль.
- Я бы предпочел зажечь свечи, - продолжил оратор. – Где-то здесь, в одном из ящиков должны быть свечи. Я сам их приносил два собрания назад. Помню, как обегал тогда несколько магазинов. Мне не нравятся те свечи, которые сейчас продаются в магазинах, но других не было. Поэтому взял те, которые нашел. Запах от них, конечно, не тот, но все же лучше, чем ничего.
- Правильные свечи делаются из пчелиного воска, - подтвердил другой голос. – Желательно, чтобы это был воск, который делают дикие пчелы.
- Не просто дикие, - возразил женский голос, но не тот, который открывал собрание. – Лучше всего подходит тот воск, который делают пчелы, собирающие пьяный мед. Поэтому искать такой воск надо там, где растут рододендроны, лавр и азалии. Часть свойств этих растений переходит и в воск, и поэтому изготовленные из него свечи обладают свойствами приоткрывать завесу между несколькими мирами.
- Это все сказки, - раздался новый голос. И судя по последовавшей ругани, именно его обладателю была в первую очередь адресована просьба – не выражаться. – А пчел я вообще не люблю, потому что один раз, когда я спал, они очень сильно покусали меня в хвост, живот, а еще одна пчела залетела мне в ухо, и там умерла. Предварительно тоже меня укусив. Мне больше всего нравятся свечи из свиного жира. Они, конечно коптят сильно, но запах мне нравится.
- Меня в свое время пчела укусила в глаз, - на этот раз голос принадлежал ведущей собрания. – Тогда глаз у меня сильно распух, и я боялась, что он останется таким до конца моей толком не успевшей начаться жизни. Мне, 12-летней девочке, это показалось концом. Несколько дней я не выходила из дома и хоронила все свои девичьи мечты, планы на будущее, да и само будущее – о чем говорить? Да все было так, и никак иначе. Я с ужасом подходила к зеркалу лишь только для того, чтобы разразиться новым потоком слез, от которых покраснел и опух и второй мой глаз, а первый – укушенный – и вовсе перестал быть виден. Я считала в тот момент, что я окривела. Но не бежать к зеркалу вновь и вновь, к этому ненавистному для меня отполированному куску стекла, я не могла. Меня тянула к нему страшная непреодолимая сила, сила ужаса и разочарования, сила отчаяния, сильнее которой, как мне казалось тогда, ничего в мире быть не может. Это продолжалось пять долгих дней и бессонных ночей. Похудевшая на четырнадцать килограмм, я обессилела настолько, что с трудом поднималась с постели, лишь для того, чтобы доползти до зеркала и вновь почувствовать отвращение к себе. Потом это конечно прошло, а с годами и вовсе почти забылось. Забылось настолько, что первым моим женихом стал местный пасечник. К счастью мужем и женой мы так и не стали, поскольку – и здесь я не могу не поблагодарить пчел – именно пчелы его и съели. Как-то раз он потерял сознание, доставая мед из ульев. Он упал прямо в улей лицом, а когда его достали – все уже было кончено. Жизнь покинула его. А я совсем не горевала. Отдать меня за него была идея моих приемных родителей, он считался выгодной партией. Сама я его не любила. Грубый человек, он не интересовался ничем, кроме своих пчел, в которых его больше всего восхищала их внутренняя организация. В пчелах он видел некую идеальную форму жизни, и клянусь – если бы у него была такая возможность, он бы с удовольствием стал бы именно медоносной пчелой. Мне же напротив такая жизнь совсем не нравилась. Поэтому вторым моим женихом стал моряк, который, кстати, познакомил меня со свечами из свиного жира – он говорил, что эти свечи незаменимы в том случае, когда заканчиваются съестные припасы – правда, их необходимо крайне тщательно охранять от крыс. Он тоже был грубым человеком, но на спине у него был вытатуировано ночное небо с полярной звездой, да и все его тело напоминало собой одну огромную карту. По его словам, он изображал на себе все места, в которых когда-либо плавал, и если с него аккуратно снять кожу, то ее вполне можно было бы использовать в качестве географического атласа, притом довольно точного. Он как накаркал. Однажды до меня дошли слухи, что кожу с него все-таки сняли, и она долгое время действительно использовалась в качестве карты, и вроде до сих пор хранится в одном из закрытых монастырей, куда была передана в качестве ценного дара тем, кто избавил меня от моего второго жениха. Вместе с изумрудным перстнем. Но это тема нашего следующего совещания.
- Да, сегодня мы и так достаточно обсудили, - подтвердило сразу несколько голосов.
- Следующее совещание можно будет провести возле воды, - произнесла ведущая.
- Очень разумное предложение, - одобрил второй женский голос. – Шум воды может создать нужную атмосферу. К тому же он создает помехи для сигналов и затрудняет возможность вычислить наше местоположение.
- Свечи неплохо сочетаются с водой, - подтвердили остальные.
- А еще воду не любят пчелы.
- Зато любят стрекозы.
- О конкретном месте мы еще подумаем, а данное совещание объявляю закрытым, - произнесла ведущая. - Теперь нам всем есть о чем подумать.
Послышался шум отодвигаемых стульев, кто-то чертыхнулся, и запись закончилась.