Но Мурад понимал, что они с Асей должны поговорить, а он должен объяснить любимой все и повиниться. И потому в один из вечеров начал этот трудный разговор, но Ася сразу же сказала:
-. Я вижу, Мурад, как трудно тебе говорить о прошлом. Мне тоже нелегко. А потому давай оставим эту тему. Я хочу думать, что тогда случилось какое-то недоразумение и потому иначе поступить ты не мог. Мне легче думать так. Да и какая сейчас разница?! Слава богу, что все это ошибка, что ты жив. Я молиться теперь начну, как только выйду отсюда. Однажды, тогда, когда все это случилось, я подумала:
-Господи, сверши чудо, ты же все можешь. Сделай так, чтобы он был жив, и я буду молиться тебе до конца дней своих, и день, и ночь. И буду.
Мурад целовал тонкие пальцы Аси и почти все время молчал, не зная, что сказать той единственной, которую, оказывается, любил все эти двадцать лет, но тогда так жестоко предал.
Заметив, что Мурад увидел шрам на ее руке, Ася тут же пояснила:
- Порезалась сильно много лет назад, а шрам остался…
Мурад, опустив глаза, чтобы не было видно набежавших слез, прижался губами к запястью Аси - он уже знал от Лены, что это за шрамы.
В один из дней довольная Ася сказала Мураду, что завтра ее выпишут.
-Так мне врач сказал, но я хотела бы уйти отсюда уже сегодня.
-Это несерьезно, Ася. Остался только один день, потерпи.
-Не могу я здесь сегодня оставаться, мне почему-то кажется, что ты уйдешь, и я тебя больше никогда не увижу.
Губы Аси задрожали, и она заплакала.
- Она еще не совсем здорова, не окрепла и не оправилась от стресса, - подумал он, а жалость и нежность к ней, такой бледной и похудевшей за эти дни, переполняла его сердце:
-Что ты, Асенька, никуда я не денусь. Хочешь, я останусь с тобой до утра? Ты будешь спать, а я посижу рядом и буду держать твою руку. Хочешь?
-Хочу, - обрадовалась Ася. А ты можешь?
- Ради тебя я все смогу. Только обещай, что будешь спать, иначе тебя завтра могут и не выписать.
-Хорошо, я обещаю. Буду спать. Только не уходи…
Мурад остался, но спокойной ночи и отдыха для выздоравливающей Аси не получилось. Они вспоминали всех и все: детство и юность, его маму, Соню, Асину бабушку, своих друзей и все, что было у них в те далекие годы. Запретной чертой в их разговоре был отделен лишь тот период, когда Мурад просто исчез из Асиной жизни. Мурад с удивлением думал о том, что Ася за все это время ни разу не спросила, есть ли у него семья, дети, не сказала ничего и о себе.
На следующий день Асю выписали из больницы, у входа ее встречали Лена и Мурад со своим маленьким тезкой. Мальчик бросился к Асе, обнял ее колени. Она нагнулась к нему и нежно поцеловала своего любимца.
- Мурашка, родной, ты так за мной скучал? – спросила она, видя, как ребенок прижался к ней и прячет лицо, чтобы не расплакаться.
- Да, очень, – ответил он, а потом, все-таки расплакавшись от избытка чувств, добавил:
- Я боялся, что ты умрешь, мама Ася. Что бы я тогда делал?
Ася постепенно выздоравливала, становилась прежней. Время пребывания в санатории подходило к концу. Теперь они виделись с Мурадом ежедневно. Гуляли по городу, танцевали на дискотеке, просто сидели в кафе.
Заур, не сколько раз видевший их вместе, вскоре уехал, догадавшись, что Ася теперь уже точно не ответит ему взаимностью и все его ухаживания тщетны.
Мурад с Асей часто оставались наедине: гуляли по темным аллеям парка, Ася была в гостях и в его одиночном «люксе», удивляясь всей имеющейся там роскоши. Но при этом Мурад не решался даже обнять любимую. Ему очень хотелось прижать Асю к себе, поцеловать ее, сказать о том, как сильно он ее любит, но он не мог этого сделать – боялся обидеть любимую, всколыхнуть в ней переживания.
- Я на вас надеюсь, Мурад, - строго сказала ему Лена. – Асе нельзя расстраиваться, нельзя переживать стрессы и сильные эмоции, даже положительные. Ей нужен покой, пока только покой. И Мурад, помня предупреждение Лены, изо всех сил сдерживал себя.
Однажды для отдыхающих санатория «Москва», где жили Мурад с Виктором, организовали поездку на Домбай. Им предложили два варианта экскурсии: вернуться к вечеру этого же дня или остаться там с ночевкой. Поездка с ночевкой сулила много интересного: катание по канатной дороге до самого поднебесья, где под палящими лучами солнца не тают вечные снега, вечером - форель и шашлыки на ужин, выступление известной вокальной группы, отдых в шикарном горном отеле. Мурад предложил поехать туда всем вместе. Но Лена отказалась, сказала, что из- за недомогания мамы останется в Кисловодске, тем более им надо было уже собираться в дорогу – завтра они уезжают домой, а вот Ася давно хотела увидеть Домбай с его вечными снегами.
- И я, и я хочу, - сказал Мураду его маленький тезка.
- Конечно, и ты поедешь с нами, - пообещал Мурад.
Лена покачала головой:
- Нет, Мурашка. Мы с тобой в другой раз на Домбай съездим. А сейчас ты нужен мне здесь. Ася с Мурадом уедут, а я здесь останусь одна с твоей больной бабушкой. Мне может понадобиться твоя помощь.
И маленький мужчина, чувствуя свою ответственность, неохотно, но все же согласился остаться. Мурад понял – Лена хотела, чтобы они с Асей поехали в поездку вдвоем.
Накануне Мурад сказал Лене, что хотел бы продлить отдых Аси, она ведь почти все время пролежала в больнице.
- Мы можем остаться здесь, можем поехать в Испанию, в Турцию, куда она захочет, - сказал он, ожидая от Лены поддержки и зная, как много от нее зависит в этом вопросе.
- Ну что ж, поговори с Асей об этом, я думаю, она против не будет. А я только за! Асе очень нужен полноценный отдых, – согласилась с Мурадом Лена. Только не знаю, как у нее с работой получится.
Он улыбнулся:
- Это не проблема, Леночка. Ася больше работать не будет - нет такой надобности. А если и будет чем-то заниматься, то не ради денег. У меня их достаточно. Конечно, если она согласится… Конец фразы он не договорил, но оба знали: Мурад имел в виду брак.
В тот же вечер Ася с радостью согласилась остаться с Мурадом в Кисловодске и после отъезда Лены с семьей. Они решили на недельку задержаться здесь, а маршрут дальнейшего отдыха выбрать попозже. Мурад за это время собирался оформить документы, заказать для них любой тур. А еще надеялся уговорить Асю уехать с ним в Германию сразу же после отдыха.
Но об этой самой главной своей надежде он, помня предупреждение Лены, ничего Асе пока не сказал.
Ася радовалась всему, что Мурад для нее делал, и удивлялась, как ребенок:
- Ой, Мурад. А я и не знала, что так бывает. Ты все можешь…
Сейчас Мурад и Ася в составе группы добровольцев из числа отдыхающих санатория ехали на Домбай. Удобный «Икарус» пять часов вез их к заветной цели. А там Мурад насмотреться на мог на Асю, которая визжала от восторга как ребенок, катаясь по канатной дороге. Она держала в руках свои легкие босоножки и болтала босыми ногами в воздухе, глядя сверху вниз на деревья и горы, мимо которых они проносились. Радовал Мурада и появившийся у нее аппетит - она с удовольствием ела все подряд: шашлыки и фрукты, шоколадки и чуду, которые продавали местные жители.
- Ой, Мурад, у меня булемия, кажется. Я боюсь, что умру от переедания или лопну.
- Ешь на здоровье, тебе это пока не грозит, - с нежностью глядя на худенькую фигурку Аси, отвечал Мурад.
Вечером они долго сидели в ресторане. Тихо играла музыка, горели свечи. Их мерцающий огонь отражался в красивых глазах Аси, которые были переполнены счастьем. Оба молчали. И Мураду вновь захотелось поговорить всерьез о них, об их будущем, но он боялся ее растревожить. Первой нарушила молчание Ася:
- Мурад… Я и не знала, что бывает так хорошо. Спасибо тебе.
А он опять промолчал, хотя хотел сказать ей так много. И самое главное - сказать то, что отныне Асе всегда будет хорошо рядом с ним, он сделает для этого все, потому что он безгранично любит Асю, признателен за ее верность, и хочет дать ей все то, чем она была обделена все эти годы.
-Родная моя, милая, любимая... Вот, оказывается, как жила она все эти годы. В детском садике работала за копейки, нуждается. Жила в коммуналке, купленной чужими людьми, на рабочей окраине, одна все эти годы. Грелась у «чужого костра», потому что своего не было. Благодаря мне, подлецу ни семьи у нее не было, ни детей, - виновато думал Мурад, проклиная себя. И каждая такая мысль была для него наказанием, била как пощечина. Господи, будет ли ему прощение за то, что он сделал с Асиной жизнью? И если это прощение Мурад получит, он до конца жизни будет у ног любимой, будет служить ей, исполнять любой ее каприз. Мурад молча смотрел на Асю. Ему казалось, что он никогда не видел ее такой красивой и счастливой.
- Почему ты так смотришь, - смущенно спросила Ася. – Я, наверное, после больницы страшная стала, да?
- Ты сейчас красивее, чем была двадцать лет назад. Я даже и не знал, Ася, что ты такая красивая, - сказал Мурад и взял ее тонкую кисть в свои руки, прижал к губам, расцеловал каждый пальчик. А потом они танцевали, и он, обнимая в медленном танце худенькое тело Аси, так сильно желал прижать Асю к себе, что от этого кружилась голова и сводило скулы. Хотелось расцеловать любимую, подхватить ее на руки и унести далеко-далеко, укрыть от всех печалей и проблем, которых была полна вся ее жизнь. И Мурад вдруг почувствовал, как плечи Аси под его руками задрожали.
- Что, Асенька?- тревожно спросил он. - Тебе плохо? Холодно?
- Нет, мне хорошо, - ответила она смущенно. – Может, стало немного прохладнее, - пыталась она объяснить Мураду непонятную дрожь. Или я волнуюсь. Не знаю, я ничего не понимаю.
Их разместили в самые лучшие номера корпуса «люкс», Мурад взял для Аси отдельный номер, чтобы не тревожить ее лишний раз. Вся остальная группа устроилась в номерах подешевле в другом корпусе. Мурад и Ася сидели в холле, ожидая пока в их королевских апартаментах не наведут порядок и чистоту. Закончив уборку, дежурная, виновато улыбаясь, объяснила:
- В нашем Вип-корпусе все номера люксовые. А три номера на этом этаже - это, можно сказать, «суперлюкс». В них давно уже никто не жил, слишком дорогие они для простых смертных. Сдаем только иностранным делегациям или местному правительству.
- Зачем ты взял такие дорогие номера, Мурад? - спросила Ася, войдя в номер и увидев все великолепие «суперлюкса». Мы ведь могли обойтись номерами подешевле и не обязательно в Вип - корпусе. Вся наша группа разместилась в соседнем корпусе, более скромном. И мы могли бы снять их там же. Ты слишком много тратишь, и мне как-то неудобно. И в больнице просто сорил деньгами. Не будет у тебя потом проблем из-за расходов? Или ты теперь такой богатый?
Продолжение http://www.proza.ru/2016/01/01/1331