Мурад не изменял Ирме - не было у него нужды и причины искать любовь и удовольствия на стороне. Ему было хорошо с женой – Ирма понимала его, надежно обеспечивала его тыл, умела наилучшим образом создать все условия для его труда и отдыха, а также встретить любых самых взыскательных гостей. Всегда и на любом самом престижном приеме она выглядела презентабельно и достойно. Кроме всех остальных своих достоинств, Ирма была еще и самоотверженной, великолепной любовницей для своего мужа, несмотря на то, что многие годы безответно любила его. Мурад лишь позволял жене любить себя и отвечал на ее ласки, не чувствуя к Ирме ничего, кроме привязанности, влечения и благодарности за такие праздники любви. Но при всем этом она никогда не жила в его сердце. И все же Мурад не считал себя обделенным и несчастным, он был доволен своей семейной жизнью.
Он был счастливым человеком – утром его ждала любимая работа, а вечером его всегда неизменно тянуло домой, и особенно потому, что его встречала всегда любимая и единственная дочь.
И все же через двенадцать лет супружества их брак распался. Ирма, долгие годы терпеливо довольствовавшаяся его уважением, симпатией, благодарностью - чем угодно, кроме любви, наконец, не выдержала. Это случилось сразу после ее недолгого пребывания у отца в Риге. Вернувшись оттуда, она сказала Мураду, что хочет расстаться с ним. Мурад спросил о причине, на что она спокойно ответила:
- Мне только тридцать лет, Мурад. И я двенадцать лет ждала настоящей большой любви, и жила с тобой, таким равнодушным, только ради Гули. И то, и другое - ошибка. Любовь невозможно вымолить и заслужить. Ее не было с самого начала, нет и сейчас. А дочка…Она поймет меня потом, когда подрастет. Мы с тобой сделаем все, чтобы это было не очень болезненно для нее. Мы уедем с ней в Ригу, и я подготовлю Гульнару к тому, что мы с тобой будем жить врозь. Она постепенно привыкнет к этому.
Мурад видел, как нелегко дается жене такой разговор, но в то же время чувствовал: решение это зрело в ней давно, и что-то все- таки стало толчком и последней каплей ее терпения в решении этого вопроса. Они с Ирмой расстались как цивилизованные люди - без ссор и скандалов, договорившись обо всем: кто из них, как и когда будет участвовать в воспитании дочери, сколько времени она будет проводить с отцом. Мурад большую часть своего имущества оставил семье, кроме того, взял на себя все текущие расходы по содержанию не только дочери, но и бывшей жены, а еще открыл на имя Ирмы счет в банке.
Ирма с дочерью уехала в Ригу. Одиннадцатилетняя Гульнара, ни о чем не подозревая, радовалась поездке к дедушке и перемене обстановки. Спрашивала Мурада о том, когда он к ним приедет.
-Я буду рядом, родная, в любую минуту, когда ты захочешь меня увидеть, - сказал он, нежно обнимая свою дорогую девочку и пытаясь скрыть от нее волнение.
Мураду первое время было особенно одиноко и тоскливо в опустевшем доме. Спасало лишь то, что здесь, в одном городе с ним, жила его сестра Соня. Она, выйдя замуж за немца, осталась в Германии и была счастлива в своем браке. Муж души не чаял в своей Соне, удивлявшей его хозяйственностью, верным и самоотверженным служением семье. Он не знал, да и не мог знать, что на родине жены почти все девочки воспитаны в духе такого уважения к мужу, что дом и семья – это прерогатива женщины, и потому просто восхищался своей женой, считая ее самым настоящим подарком судьбы. Сонечка во всем отличалась от его соотечественниц - не пила и не курила, не пилила мужа за каждое невыполненное поручение и не загружала его никакими заботами. Более того, оберегала его покой и создавала все условия для работы. В их семье росли два сына.
Мурад иногда ходил в гости к сестре, он от души радовался ее счастью в прочном и надежном браке. Они были разными, как день и ночь, – смуглая брюнетка Соня и совершенно светлый Генрих, но, несмотря на такую непохожесть, дополняли друг друга и воспринимались как одно целое.
-Наверное, так и бывает, когда брак удачный и гармоничный», - думал Мурад и радовался за сестру.
Однажды вечером, когда он был в гостях в гостеприимном доме сестры, они с Соней вспоминали маму, детство, своих друзей. Вспомнили и об Асе. Мурад сказал, что хотел бы узнать о ней. До этого они, договорившись между собой не говорить о прошлом, ни разу за много лет не вспоминали об Асе.
Когда-то несколько лет назад Соня, сказав при Мураде что-то про Асю, увидела, как изменилось лицо брата, и на нем отразилась боль, - не заметить этого было невозможно.
–Хочешь, Мурад, никогда больше не будем об этом? – сказала она ему тогда.
-Не будем, Сонечка, – с благодарностью и некоторым облегчением ответил он, и эта тема была закрыта на долгие годы.
Сейчас же он, к удивлению сестры, сам вспомнил об Асе и попросил Соню узнать что-нибудь о ней от общих знакомых.
Причиной был сон, приснившийся ему накануне. Ему снилась Ася - измученная, в разодранной одежде, карабкающаяся по каким-то скалам. Руки и ноги ее были исцарапаны и разбиты в кровь.
-Что с тобой, Ася? – спросил он ее во сне.
-О чем ты? – удивленно спросила она и, оглядев свои ссадины и порезы, сказала:
– А, об этом. Это ничего. Все уже проходит, заживает. Было еще хуже, намного хуже.
Мурад не рассказал сестре про этот странный сон, он просто попросил ее узнать об Асе. Соня тут же позвонила в Махачкалу к одной из своих близких подруг, от которой и узнала, что Ася с бабушкой и семьей дяди давно уехали из Махачкалы. Куда и зачем, неизвестно.
Вот тогда Мурад и поставил окончательную, жирную точку даже в своих мыслях об Асе. Запретил себе думать, вспоминать, мечтать.
-Там все кончено, - сказал он сам себе. - Она давно уехала неизвестно куда. Ей сейчас тридцать два года. Наверное, вышла замуж, имеет семью, не стоит ее беспокоить. Не стоит мне возвращаться с того света. Ася и думать обо мне, наверное, забыла. Но, несмотря ни на что, Мураду вдруг очень захотелось узнать что-нибудь о брошенной им много лет назад возлюбленной, увидеть ее, услышать ее голос.
Все шесть лет после развода с Ирмой он жил работой, а если и были в его жизни женщины – то все это было без любви и трепетных чувств. Они становились одной из многих составляющих его отдыха наряду с охотой, рыбалкой, бильярдом и сауной. Так он и жил, постепенно привыкая к холостяцкой, но отнюдь не одинокой жизни.
…Мурад не раз за прошедшие годы вспоминал отдельные эпизоды из прошлого, но вот так, чтобы вся его жизнь разом пронеслась перед глазами, как кадрики длинного и цельного фильма, такого с ним еще не было. Сейчас в этом кисловодском кафе он вдруг вспомнил все и до мельчайших подробностей, которые, казалось бы, не должен был помнить из-за давности.
С трудом оставив нахлынувшие на него воспоминания длиною в целую жизнь, Мурад вернулся в день сегодняшний и попытался взять себя в руки и расслабиться. Он опять посмотрел на приглянувшуюся ему блондинку за дальним столиком. Та, уже давно заметившая красноречивые взгляды Мурада, сказала что-то о нем сидевшей рядом брюнетке. Та повернулась в его сторону, но при этом, смутившись, посмотрела не на него, а куда-то мимо. А Мурад откровенно и без тени неудобства рассматривал брюнетку- статуэтку. Но в первые же секунды испытал шок и не поверил своим глазам: перед ним была Ася. Что это? Померещилось, пригрезилось? Эта женщина так похожа на его Асю или в самом деле это она?? И как такое может быть? Ожили его мысли о ней? Ведь он только что отчетливо и в подробностях вспоминал свое прошлое, в котором главную роль, несмотря на их расставание, играла Ася. Мурада словно током ударило. Конечно же, за столиком блондинки сидит она, его Ася. И как же он сразу не узнал ее, хотя Ася вроде и не изменилась с тех пор, как он видел ее в последний свой приезд на Родину.
Мурад вначале вскочил от неожиданности с места, в порыве хотел подойти к ней. Потом резко сел, стараясь взять себя в руки.
-Ты для нее уже давно на том свете, не стоит ее сейчас так пугать, - пытался остановить себя Мурад. Это было трудно - удержать себя от почти безудержного желания подойти к Асе, прикоснуться к ней, увидеть ее глаза-озера в берегах длинных пушистых ресниц. Эти глаза так часто снились ему за почти двадцать лет их разлуки. Но Мурад усилием воли остался на месте и, закурив, продолжал наблюдать за дальним столиком.
Через некоторое время женщины позвали официантку, чтобы рассчитаться, а затем дружно встали и пошли к выходу. Ася по-прежнему держала мальчишку за руку.
Мурад не стал дожидаться Олесю со счетом, а положив на стол деньги за заказ, к которому так и не притронулся, поспешил к выходу. Девушка-официантка догнала его у выхода:
-Подождите, пожалуйста. Вы ни к чему не притронулись, даже коньяк не открыли. Что-нибудь не так?
- Все в порядке, Олеся. Мне просто срочно надо уйти. А ел я или не ел, какая разница, если я все это заказал. Если помните, то заказывал для нас с вами, так что можете угостить кого-то. И коньяк, и все остальное - ваше.
-Спасибо, Но денег все равно много. Сейчас я принесу сдачи.
Мурад покачал головой:
-Ничего не надо. Купите себе цветы, Олеся. Цветы и конфеты. Спасибо вам.
Девушка просияла, восприняв эти слова как интерес Мурада к себе. Она еще минуту постояла с ним рядом, ожидая каких-то слов о будущей встрече, но красавец-мужчина, обаятельно улыбнувшись Олесе на прощанье, поспешил уйти.
Мурад, не теряя из виду Асю и ее компанию, издалека наблюдал за ними и буквально ходил по пятам по огромному парку.
Он все смотрел на Асю, на то, как она держит мальчишку за руку, как общается с ним.
-Ну вот, и у Аси все сложилось. У нее растет сын. А где же ее муж? Наверное, отправил семью на курорт, а сам работает. Или здесь, или приедет к ним. Почему-то от этих мыслей у Мурада защемило сердце. У Аси муж, сын, видимо, хорошая семья. А он наломал столько дров, дважды был женат и вот опять один, и теперь уже навсегда. Мурад, не желая впадать в депрессию, тут же постарался взять себя в руки и подумал: какое это имеет значение теперь?
Ася вместе со своими подругами уже выходила из парка, но вдруг ее внимание привлекла выставка-продажа картин неподалеку от входа в парк. Она отделилась от подруг и подошла к одной из картин, где долго и со всех сторон внимательно рассматривала ее, приближаясь и отдаляясь, потом взяла картину в руки. Подозвав художника, продающего картины, Ася о чем-то долго говорила с ним, видимо, приценивалась. Подруги, стоящие неподалеку, терпеливо ждали ее, а мальчик все время поглядывал в сторону Аси.
Пока Ася была всецело занята картинами, у Мурада появилась возможность подойти поближе к ее спутницам и получше рассмотреть мальчика - ему очень хотелось посмотреть на сына Аси. Мальчик был совсем не похож на нее, но был красив такой же яркой красотой. Он был белолицый и черноволосый с большими выразительными глазами.
- От Аси у него только волосы - черные, как смоль. А в остальном, наверное, на папу своего похож, - грустно констатировал для себя Мурад и опять посмотрел в сторону Аси.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/01/01/1284