Мурад прошел в комнату и сел рядом с девушкой на диван. Ирма плакала. Он впервые видел жизнерадостную и почти всегда беззаботную Ирму в слезах.
- Прости, Ирма, не сдержался, прости. Сам не знаю, как это получилось. Я не имел права поднимать на тебя руку. Не плачь, пожалуйста.
- Я не потому, Мурад… Я от радости плачу, - дрожащим от волнения голосом сказала ему Ирма.
- От какой радости? - удивился он.
- Оттого, что ты приехал, оттого, что ударил. Я думала, ты испугался этой новости, приехал для того, чтобы уговаривать меня избавиться от ребенка, думала это твоя главная цель, а все остальное тебя не интересует. А у тебя был другой вопрос и ревность. Значит, все не так плохо, как я думала. Значит, я тебе не совсем безразлична. Потому я и плачу.
- А зачем тебе моя ревность? И вообще ты права: зачем же тебе избавляться от ребенка, отца которого ты, видимо, очень любишь? – обиженно сказал Мурад и добавил: - Только один вопрос хочу тебе все же задать: зачем тебе понадобилось сразу с двумя встречаться?
- Мурад, послушай. Отца ребенка я действительно люблю. Оказывается, даже больше, чем я думала.
- Мне это не интересно. Скажешь это ему самому, ему будет приятно и о твоей любви узнать, и о своем ребенке. А мне все равно и все понятно. Я уезжаю, только извиниться зашел за то, что ударил тебя. Не имел права, глупо получилось, прости. И передай привет Алексу.
Мурад повернулся и направился к двери.
- Подожди, - тихо позвала его Ирма. - Ты ничего не понял, Мурад. Это твой ребенок. Я не хотела говорить, обременять тебя. Но уже скоро заметно станет, потому сюда и приехала. Можно было бы вообще не сказать тебе правды. Но мне не все равно, что ты будешь думать обо мне, и потому лучше тебе знать правду.
Мурад остолбенело смотрел на нее, ничего не понимая.
- Я потому и уехала, чтобы ты ничего не знал, ни о чем не переживал, зная твою совестливость. У нас не Дагестан, Мурад, и брак ради отцовства мне не нужен, я смогу постоять и за себя и за своего ребенка. Смогу сама поднять его на ноги – родители мне помогут. Я уже сказала папе о ребенке. Не беспокойся, не сказала ему ничего о тебе. И ты не говори.
Мурад от шока не мог вымолвить ни слова. Так и стоял у двери, молча глядя на Ирму.
- Чего ты так смотришь, Мурад? Не для того тебе это сказала, чтобы ты расстраивался или озадачивался. Говорю же – пусть тебя это не волнует. Это будет только мой ребенок, только мой. Никаких претензий к тебе у меня нет, ни фамилии, ни отчества не попрошу, алиментов тем более. И это будет справедливо – я оставила ребенка, не спросив у тебя, хочешь ли ты его. Знала, что не захочешь. А я не захотела лишать его жизни, это плод моей большой любви. Успокойся, Мурад, на тебя смотреть страшно – побледнел весь.
- Но как это могло быть? А таблетки, о которых ты мне говорила?
-Это не случайно, как у многих бывает. Я хотела ребенка от тебя, и я рада, что он будет. Я умышленно не принимала тогда таблетки.
- Не случайно, говоришь? Хотела? Зачем? – спросил Мурад удивленно. Ирма отвела глаза.
- Ты с ума сошла, - выдохнул Мурад, - глупая ненормальная девчонка. Ребенок – это что, по-твоему, открытка на память? Ты хоть понимаешь, что вообще делаешь? И как теперь быть, ведь избавляться от него небезвредно.
- А я не шучу и не собираюсь ни от кого избавляться, Мурад. Ни за что и никто меня не заставит этого сделать. У мамы будет истерика на пару дней, потом она успокоится. А папа... Он меня любит очень и потому понял. Переживал, конечно, спросил вначале, кто отец ребенка, где он, знает ли он? Я сказала, что я любила этого человека, что он погиб. Прости, так пришлось сказать. И он меня успокоил, сказал: «Ничего, дочка, не переживай. Я с тобой».
-Боже мой! Его опять - уже во второй раз - заживо похоронили. Вначале по его просьбе, а сейчас так захотела объяснить отцу свое будущее одинокое материнство Ирма.
- Я выйду покурить, - сказал он Ирме и спустился во двор. Он почему-то думал сейчас только о ребенке, которого Ирма была решительно настроена родить. Значит, его малыш будет расти без отца, и в графе отец в документах у него будет прочерк. Наверное, он не по праву будет носить фамилию Алекса Райниса. Сколько страданий и унижений будет ждать этого еще не рожденного ребенка в будущем. Интересно - кто это будет – мальчик или девочка?
Ирма и сама еще ребенок, причем избалованный, не знающий трудностей, и потому ничего не понимает. Она думает, что деньги ее отца решат все проблемы. Но Мурад знает, что такое расти без отца, хотя отец у него был, только рано умер. Как он завидовал в свое время мальчишкам, которые ходили со своими папами на тренировки, на футбол, в кино. Помнит, как те, имеющие за собой крепкий тыл в лице отца, ничего не боялись и были более уверенными и защищенными. Мураду же многого пришлось добиваться самому и с большим трудом - и авторитета среди сверстников, и становления на ноги. Да и Ирма... Что будет с ней? Как сложится ее жизнь в дальнейшем? Имеет ли он право свалить всю ответственность на нее, эту глупую, совсем еще не взрослую девчонку?
Мурад, сидя в дворовой беседке, задумался так, что не заметил подошедшего Алекса.
- Вот так сюрприз, старина, – радостно приветствовал тот Мурада, распахнув объятия. - Порадовал, только почему не сообщил. Я бы за тобой машину послал. Идем в дом, там где-то Ирма. И у Мариты все к обеду готово, сейчас отпразднуем твой приезд.
Мурад с трудом взял себя в руки и, немного поговорив с Алексом, пошел за ним в дом. В голове напряженно кружилась мысль, которая не давала ему покоя: что ему теперь делать с Ирмой, как поступить?
- Почему Ирка не спускается к нам? - обратился Алекс к Марите.
- Она неважно себя чувствует, уснула, кажется. Сказала, что есть не будет, а к десерту попозже я ее позову, - ответила женщина и, подав на стол, удалилась.
- Мурад, ты не сказал, какими судьбами в Риге? Признавайся, у тебя, по-моему, другие компаньоны появились в Латвии. Или же – «шерше ля фам» – тебя сюда привела женщина? Латышка? Для настоящего мужчины есть только две ценности – дело и женщина, ради которых он вершит все свои великие дела.
- Да, женщина, латышка, - ответил Алексу Мурад, с удивлением слушая свой голос.
- О, как приятно, Мурад. А почему не говорил до сих пор, почему скрывал? Где она живет и кто она, моя землячка, сумевшая такого красавца охмурить? Как ты с ней познакомился, расскажи? Хочешь, сватать сам для тебя пойду – кто меня в Риге не знает?
Мурад молчал, а Алексу и в голову не приходила мысль о своей дочери.
- Значит, латышка. И мы с тобой теперь будем почти родственниками.
- Да, Алекс, мы будем родственниками, причем близкими. Я приехал, чтобы просить у тебя руки Ирмы, - опять удивляясь себе и своему внезапно пришедшему решению, произнес Мурад.
-Что? - улыбка моментально сошла с лица Алекса. Вначале он молча смотрел на Мурада, потом дрожащими руками взял сигарету и затянулся. После некоторой паузы сказал, нервно стряхивая пепел прямо на стол:
- Понимаешь, Мурад. Я был бы счастлив. Ты во всех отношениях хороший парень – образованный, деловой, здоровый, красивый. Но это невозможно. Не знаю, вправе ли я говорить тебе то, что доверила мне дочь. Но иначе ты просто не поймешь. С Ирмой у тебя ничего не получится, она… ребенка ждет. Мне, ее отцу, трудно об этом говорить, но как объяснить тебе все иначе?
-Я знаю о ребенке, - сказал Мурад, но Алекс перебил его, не дав сказать самое главное..
- Ее парень, отец ребенка, погиб. Но не в ребенке дело, Мурад. Мы с матерью Ирмы взяли бы все заботы о малыше на себя, если уж Ирка хочет его оставить. Есть у нас и возможности, и средства, чтобы о будущем малыша позаботиться. Дело в самой Ирме - она убита, сломлена. Держится, не плачет, правда, но все время молчит и почти не выходит из своей комнаты. Конечно же, переживает. Мы с ней на эту тему мало говорим, но сейчас она и думать о замужестве не захочет, я знаю. Она забыть не может любимого, и ребенка, видимо, оставила в память о нем.
-Алекс... Не знаю, как тебе это сказать и объяснить, но должен. Ирма сказала тебе неправду. Это мой ребенок, - Мурад с трудом выдавил эти слова и опустил голову. - И потому я повторяю свое предложение.
Алекс изумленно смотрел на него, а через некоторое время спросил:
- Я и не знал, что вы с ней имеете какие-то отношения. Но почему она не сказала мне правду? Я ничего не могу понять...
В эту минуту в столовую вошла Ирма. Увидев отца вместе с Мурадом, она явно занервничала.
- Я ничего не понимаю, доченька, - сразу же обратился к ней Алекс, - Мурад просит твоей руки, говорит, что ребенок, которого ты ждешь, - его ребенок. Что все это значит?
Теперь настала очередь удивиться Ирме. Она не могла поверить своим ушам и остановилась посреди столовой, услышав слова отца о предложении Мурада.
- Что ты сказал, папа? Ты, видимо, все не так понял. Этого не может быть...
Алекс перевел взгляд с Мурада на Ирму и обратно. Потом сказал, вставая:
- Да, я действительно многого не понял и сейчас еще не понимаю, вы сначала разберитесь сами между собой. А я лучше пойду. Мне надо успокоиться, и все эти новости переварить.
- Зачем ты ему сказал? – спросила Ирма, когда за Алексом закрылась дверь. И что это за шутки с предложением?
- Я не шучу. Только надо было, конечно, с тебя начать, а потом отцу все это говорить. Признаю, это моя ошибка, - спокойно сказал девушке Мурад.
- Да не в этом дело. Ты же не собирался на мне жениться?! Еще полчаса назад не собирался. Да я тебя об этом и не прошу. Не хочу я за тебя замуж, - сказала Ирма тихо, опустив голову.
- Почему? Почему не хочешь? Ведь ты говорила, что любишь меня. И ребенок мой.
- Да, я говорила правду, я люблю тебя, – спокойно ответила Ирма, - и ребенок твой - это так. Но ты меня не любишь. А потому зачем эта благотворительность, зачем эти жертвы? Не надо.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/01/01/1273