Я иду по широкому гребню стены.
Справа – пропасть. Фиолетовое марево окутывает её дно, создаёт иллюзию моря, леса, гор.
Слева – чёрное пространство с яркими бликами алого.
Завораживает. Останавливаюсь, пытаюсь угадать, есть ли тайна, что скрыто внутри? Неожиданно передо мной появляется громадная птица, зависает, медленно взмахивая крыльями.
И тут же приходит понимание: здесь я могу всё. Например, спуститься вниз и путешествовать на птице среди загадочных бликов – но лучше отказаться, чтобы не сломался барьер между мирами.
Только говорит душа:
– Отправляйся! Там полная свобода. Там твой рай.
Поддаться зову души или нет? Надо сделать выбор.
Мысленно прошу птицу не забывать обо мне и оборачиваюсь направо, к фиолетовому миру. Отталкиваюсь от стены, взмахиваю руками... нет, это крылья! Лечу.
*****
– Проснись! Ты всё забрала. Сейчас же верни!
Открываю глаза. В проёме двери стоит старая женщина в ночной рубахе и машет клюкой. Это моя мать. Шесть утра. Здравствуй, новый день, «полный радостного томления и предвкушения встреч с прекрасным».
Показываю жестами – тихо, я не одна, тут спит маленький ребёнок.
Кое-как удаётся довести мать до её комнаты. Спрашиваю:
– Почему не подождала, пока все проснутся?
– Ты хотела унести, уйти, – отвечает зло и тут же начинает жалобно плакать. – Я всю ночь смотрю на пустые коробки, и не помню, что в них было…
– Теперь всё нашлось? – показываю на то, что она искала. – Если да, можно я пойду спать?
Она машет рукой, медленно идёт на кухню.
Ухожу. Забираюсь под одеяло, разглядываю фиолетовые шторы. В мягких изгибах ткани появляются лиловые штрихи, расплываются, блестят.
Похоже, впереди, совсем близко, горная гряда. Сиреневые снежные шапки вспыхивают яркими огоньками, бегущими, зовущими:
– Приди, коснись.
Опускаюсь. Опоры нет. Вязко. На миг задерживаюсь. Этого хватает, чтобы увидеть далеко впереди чёрные блестящие точки, выстроенные подобно кончику змеиного хвоста, перетекающего в нечто большее. А я становлюсь волной, растекаюсь по вершинам вязких гор, смотрю на ускользающую змею…
*****
– Иня, Иня, дай мо.
Открываю глаза и тут же прикрываю от сияния. Надо мной склонился синеглазый ангел. Золотые кудряшки щекочут нос.
– Иня, Иня, дай мо.
– А кого я сейчас поймаю, – смеюсь, пытаясь схватить маленького ангела.
Ангел выскальзывает из объятий, хохочет.
– Асю памай. Иня, дай мо!
– Ладно, Асенька, скажи мо-ло-ко и неси чашку.
Нам весело. Вместе идём за чашкой. В коридоре засада. Мама.
– Ты перевезла меня в эту квартиру насильно. Хочу умереть. Лучше убей. Пустые коробки, не та подушка, куцые простыни. Где все мои платья?!
Асенька прячется в комнату. Я захожу на кухню. Молчу. Смотрю в окно. Как вспышка – небо. Оно раскалывается, идут трещины, стекает огненная масса. Красное превращается в сверкающую чёрную змею, поглощает двор, парк, дома.
Миг – и нет ничего, исчезло видение, остался крик, перекошенное гневом лицо. Вздыхаю, говорю тихо:
– Пошли разбираться.
Неожиданно распахивается неплотно прикрытая дверь, из неё выбегает Асенька, мчится к моей матери, обхватывает ручками подол халата с криком:
– Бабуя, дай хеб!
В такие минуты нет сомнения в божественном начале мира. И никому больше не интересны пустые коробки, платья, которые давно никто не носит, потому что не выходит на улицу уже три года, пропавшая пуговица, спички или старая вилка.
Ангел уплетает кусок булки, требует у «бабуи» бумажную бабочку и совершенно не интересуется мной.
День, как, впрочем, и последние сто пять дней, пустился наутёк, добежал до вечера, канул в прошлое. А я – Инна, Иня или иней? Я выпила отрезвляющий коктейль из оскорблений и радости до дна.
На часах – двадцать три. Совесть чиста – пора ложиться спать.
Скоро научусь заказывать сны. Но, видимо, не сейчас…
*****
И вспыхивает солнечный день.
Суета. Вокзал. Сажусь в электричку. Рядом люди. Они выходят и входят на остановках. Конечная. Незнакомый город. Высокие дома, ухоженные газоны. Деревьев нет. Людей нет. Едут машины без водителей, без пассажиров. Поднимаюсь по тротуару к небоскрёбу и понимаю – нельзя тут ходить. Останавливаюсь на переходе. Мигает светофор. Рядом со мной тормозит такси. Открываю дверцу – внутри никого нет. В этот же момент начинают рушиться дома. Сворачиваются газоны, дорога проваливается, осыпается в быстро растущую пропасть. Я отступаю. Но это не останавливает разрушения. Начинает идти снег.
Инь, инь, инь, инь. Холодно. Наклоняюсь, успеваю сорвать маргаритку. Зачем цветок? Над головой хлопки крыльев. Птица подхватывает меня и переносит на стену. Стоять нет сил, сажусь по-турецки. Любуюсь спасительницей. Гладкие, как зеркало, тёмные когти на мощных лапах, чёрные с красным отливом перья, похожие на клинки сабель, горделиво посаженная голова украшена изящно изогнутым клювом и внимательно глядящими на меня глазами.
– Иннирис, возвращайся к нам. Зачем тебе люди, зачем страдания, унижение? Зачем терпеть обиды и несправедливость? Живи дома. Ты наша гармония, музыка. Твой покой порождает звук, взмах ресниц – гамму, улыбка – песнь, движение – полифонию, мысли – симфонию. Даже Змея Инальвео тает от сотворённой гармонии, отдаёт энергию, и тогда течёт она через тебя, словно сияющий шерл, превращаясь в драгоценные звуки.
Внезапно вспыхивает искорка-воспоминание. Быстро спрашиваю:
– Твоё имя – Арлистраз?
Заглядываю в огненный зрачок птичьего глаза и вижу подтверждение.
– Как странно. Имя вспомнила, но то место или страну, где все меня знают – нет. И почему не похожа на тебя? Почему ушла?
– Сама чуть не погибла, но цветок взяла, – отвечает Арлистраз, – спасла, и спасёшь в любом мире. Тебя пленила природа планеты Земля, это называется Смарагдовые чары. Ты улетела туда. Изменилась. Забыла прошлое. И только во сне, по капельке, возвращается память.
– Неужели из-за меня может погибнуть город или нечто… гораздо большее?
Смотрю на маргаритку. Она начинает светиться, поднимается над ладонью.
– Отпусти, и тот мир восстановится. Иннирис, однажды, думаю, совсем скоро, тебе придётся принимать решение.
– Подожди, расскажи про нашу... твою... мою...Про ту, другую жизнь.
– Смотри.
Передо мной в красном свечении появляется громадная площадь, усеянная овальными сооружениями разных размеров. Пространство над площадью становится светлым, овальные сооружения издают мелодичный звон, приоткрываются подобно лепесткам цветов. Из них вылетают птицы, поднимаются ввысь, создают удивительные фигуры, соединяются в сверкающие всем спектром красного, шары, распадаются и снова объединяются в фигуры.
Чувствую, как подчиняюсь ритму движения. Кружусь. Пою…
В какой-то момент в идиллию врезается крик:
– Иня!
Выбрасывает из сна.
Ко мне врывается ангел, рыдает, требует всё подряд: ягоды, Машу и Медведя, молоко, кашу.
Ангел Асенька забирается ко мне под одеяло, мгновенно засыпает.
Пытаюсь следовать примеру, закрываю глаза и вижу отрывки растаявшего сна вперемешку с уродливыми фрагментами нынешней жизни.
Чудовищные горки. Вверх-вниз, вверх-вниз.
Там – нежусь в рубиновом свете. Наполняюсь вдохновением. Закручиваю вихри из звуков, запускаю ввысь и они ниспадают поющим серпантином, его подхватывают птицы, расшивают узорами пространство.
Тут – вспышки яростной ненависти. От них срываюсь вниз.
Змея Инальвео пронизывает иглами тело и сознание. Чтобы смыть черноту, беззвучно рыдаю. Не могу смириться с образом врага, придуманным для меня матерью: бьющим кулаком в лицо, крадущим деньги, расчески, шпильки, шнурки – всё, что попадается под руку. Хочу сбежать, всё бросить, не видеть её, не слышать... И когда готова принять решение, Инальвео вдруг подхватывает меня, переносит к волшебным птицам.
Змея желает лакомств, она насытилась энергиями злости и страданий, теперь готова поглощать красоту, отдавать за неё свои драгоценности. Змея нашёптывает:
– Пой, Иннирис, танцуй, Иннирис, бери силу из любых драгоценных чёрных кристаллов, превращай в звучание красных алмазов. Я их оживлю, доставлю людям, пусть вожделеют, алчут и не получают, завидуют и убивают друг друга.
Слушаю и падаю вниз.
Но чудо дарует маленький ангел – будто в противовес Инальвео, ангел сонно бормочет:
– Мутик, Иня, дай мутик. Блюблю Иню, – и укрывает белоснежными крыльями.
– Я тоже люблю тебя, Асенька, и никуда не улечу, – всхлипываю судорожно, засыпаю.
*****
Я бегу по широкому гребню стены. Справа – фиолетовое марево, слева – чёрно-красное пространство. Где мой рай? Разгоняюсь. Взлетаю.
Вокруг голубое небо, внизу зелёный лес и синий океан.