" Господи, помоги! Господи, помоги! Господи, помоги!"
Эти два слова раскачивались в пустой голове Андрея с тех пор, как он и его группа собрались в пыльной, заваленной старыми ящиками и равным тряпьем комнате. Казалось, что голова скоро тоже начнёт раскачиваться в такт словам. Господи - вправо, помоги - влево. Господи - вправо, помоги - влево. Все остальные мысли трусливо покинули черепную коробку, сдавшись перед этой нехитрой мантрой, и Андрей ощущал неприятную лёгкость в голове, отчего страх усиливался ещё больше. Он в который раз вытер мокрые ладони о штаны.
" Да что ты так нервничаешь?! - попытался разозлиться на себя Андрей, - Не в первый раз же!"
" В том то и дело, что первый."
Подлый гаденький голосок появился в сознании внезапно. Так похожий на обычный голос Андрея, он, вместо того чтоб успокаивать хозяина и придать ему больше уверенности в предстоящем деле, только усилил дрожь в руках и парализующий холод в мозгу.
"Все, что ты делал раньше - мелочевка. - продолжал голос тем временем,- Все это делал кто - то до тебя и по многу раз. По накатанной колее продвигаться легче и не так страшно. А дело такого масштаба вы проделываете впервые. И вы провалитесь! Обязательно провалитесь! Чтобы что - то получилось, нужно чтобы хоть кто - то из вас был в чем - то уверен. А таких среди вас нет! Посмотри на остальных. Да, хоть на вашего отца - командира посмотри. Они же сейчас всем скопом в обморок грохнутся. И это не смотря на их огромный опыт. И останешся ты один одинешенек среди пыли и ящиков. А когда дойдёт до дела, тут тебе и конец."
" Заткнись! Заткнись, сука!" - Андрей опять вытер ладони о штанину, оставляя на ней темный след. Да, что ж они так потеют - то!
Несмотря на то, что предательский голосок замолчал, Андрей все же взглянул на остальных членов его группы. Открывшийся вид не утешал. По правую руку от него сидел Игорь, огромный мужик, способный пальцами одной руки распрямить гнутый гвоздь, а потом этот же гвоздь ударом кулака вогнать в стену. Андрей как - то сам это видел. Лицо Игоря было неподвижно, а глаза невидяще смотрели куда - то вперёд. Губы непрестанно шевелились, словно повторяя про себя одну и ту же молитву. По вискам текли крупные капли пота. Повинуясь какому - то внезапному порыву, Андрей толкнул Игоря в плечо и подмигнул, как ему показалось, ободряюще. Игорь несколько секунд смотрел на него тем же пустым взглядом, потом нервно махнул рукой и вновь погрузился в себя. Андрей понял, что мешать ему сейчас не стоит. А то забьют в пол вместо гвоздя. Он посмотрел в другую сторону. В углу, на старых оружейных ящиках сидели две девушки - Катя и Леночка. Они попали в группу недавно, но уже зарекомендовали себя надежными и верными товарищами, знающими своё дело. Сейчас девушки сидели прижавшись друг к другу лбами, крепко держась за руки. Глаза их были закрыты, а лица спокойны. Но Андрей был уверен, что мысленно они, как и все здесь, молятся всем известным и неизвестным богам. Сзади у стены сидела Марго. Она была одним из основателей их группы, считалась звездой группы и держалась особняком. Прямая, как натянутая струна, внешне она никак не проявляла признаки беспокойства и только лёгкая дрожь в кончиках пальцев показывала ещё внутреннее волнение. Остальные сидели кто где, но всех объединяло одно и то же напряжённое выражение лиц и нервное поведение.
Кто - то внезапно коснулся плеча Андрея. От неожиданности он вздрогнул и обернулся. Рядом стоял начальник группы Сергей Иванович. Андрей вопросительно поднял брови. Сергей Иванович дернул головой, мол - как ты? Андрей пожал плечами, но потом, решив быть честным, скривил кислую мину. Сергей Иванович ободряюще похлопал Андрея по плечу и показал пять пальцев. Значит, выход через пять минут. И первому идти придётся именно Андрею.
За тёмной тряпкой, отгораживающей каморку, где собралась группа, нарастал шум. В нем нельзя было разобрать каких - либо отдельных звуков. Рожденные до Катастрофы могли бы сравнить его с шумом моря. Хотелось закрыть уши руками, что Андрей и сделал, чтоб не слышать его, но звук тонкими ручейками протекал сквозь пальцы и, казалось, обволакивал мозг внутри черепа, заставляя, наоборот, вслушиваться в него, думать о нем, тратить последние силы, чтобы понять его.
Андрея снова коснулись. Сергей Иванович показал ему два пальца. Андрей отмахнулся, мол, отвали, без тебя тошно. Он снова погрузился в собственные мысли. Интересно, раньше, до войны, люди так же нервничали, как Андрей или нет? Почему - то Андрею казалось, что двадцать лет назад все было намного проще. Люди не беспокоились, не переживали, не нервничали и никого и ничего не боялись. Все тогда было проще. Андрей постарался представить себе, как бы он вел себя тогда и не смог. Из той, мирной жизни, он помнил совсем немного. В памяти оставалось только ощущение покоя и уверенности, что ничего плохого произойти не может. И ещё тепло материнской ладони в своей руке.
Андрей стряхнул с себя оцепенение. До выхода оставалась одна минута. Внезапно, он вспомнил, чего стоила подготовка к тому, что они сейчас хотели провернуть. Сколько труда и нервов было потрачено. Сколько жизней подвергалось риску, чтоб этот момент наступил. Внезапно Андрей почувствовал огромную ответственность перед всеми теми, кто готовил этот день. Он понял, что не имеет права их подвести. Он должен сделать все как надо. И от него же зависит то, как своё дело сделают остальные члены группы.
Сергей Иванович подошёл к черному полотну. Он повернулся к Андрею и понднял руку с растопыренными тремя пальцами. Согнул один. Согнул второй. Пошёл!
Андрей рывком встал и, отдернув занавес, вышел на сцену. Перед ним во всем своём великолепии, какое было возможно, предстала станция Театральная. Все ресурсы электрогенераторов были направлены на освещение зала. Народ был повсюду. Впереди стояли лавки из столовой, все стулья и кресла, которые нашли на Театральной и соседних станциях. На них сидели начальство станции и высокие гости. По слухам, на премьеру должен был приехать сам товарищ Москвин. Самые смелые сплетники шепотом говорили и о тайном визите Фюрера, но в это уже верилось с трудом. Позади сидячих мест, в проходах и везде, куда доставал взгляд колыхалось людское море. Весть о новом спектакле достигла самых дальних уголков Метро, и каждый, кто мог, приехал в этот день сюда.
При виде вышедшего артиста народ начал затихать. Когда в зале воцарилась полная тишина, заиграла музыка. Андрей, глубоко вздохнув, начал:
Настало время, пробил час,
Мы начинаем наш рассказ,
О жизни, смерти и любви,
Как это было в наши дни,
Дневник история ведёт,
И каждый век и каждый год,
Заносит в летопись её,
Предание своё.
Пришла пора соборов кафедральных,
Гордых крестов,
Устремленных в небеса.
Великий век открытий гениальных,
Время страстей,
Потрясающих сердца! (начальная ария мюзикла "Нотр Дамм де Пари")
Андрей пел и его голос, набирая силу, наполнял мраморный зал, проникая в каждый уголок, в каждый туннель, в каждое сердце. Вот внезапно отставил кружку с сивухой старый, покрытый шрамами сталкер, часто терявший в жизни товарищей и потерявший сегодня ещё одного. Вот вдруг стали влажными глаза солдата, сердце которого очерствело в тот момент, когда двадцать лет назад он понял, что его жена, сын и дочь больше никогда не обнимут его и он ничего не может с этим сделать. Отложил в сторону шомпол и кусок ветоши бродяга, просто случайно проходивший мимо и решивший скоротать время за чисткой верного автомата. Тихонько вложил нож в ножны весёлый бородач, в ярких красках описывающий друзьям, как вот этим самым ножом в одиночку уложил стаю слепых собак. Перестали плакать женщина и ребёнок у которых сегодня погиб их муж и отец, их единственный кормилец и надежда на будущее. Затихли дети, которым сообщили, что их родители не вернулись из туннеля и вряд ли ещё когда - нибудь вернуться. И тысячи и тысячи таких же бед и горестей в один миг отошли на второй план, преклоняясь перед старой, как мир, историей любви, перед волшебством и силой музыки.
Андрей обернулся назад. Остальные артисты стояли за кулисами, вглядываясь в замерший зал. На их лицах больше не было ни тревоги, ни волнения, только желание подарить людям радость хоть на несколько минут покинуть тесные стены станций и туннелей. Пусть даже только в мыслях. Пусть ненадолго. Дать им возможность когда - нибудь увидеть ночью яркий сказочный сон и проснуться утром с улыбкой.
Его голос летел сквозь пространство и время, разрушая бетонные стены и столетия, унося всех присутствующих здесь людей туда, в неведомую Францию, в невиданный никем Париж, на площадь перед кафедральным Собором Парижской Богоматери, в шестое января 1482 года.