Без подготовки

Николай Киселев-Полянский
                Я уснула, и во сне
                Лезет миленький ко мне.
                Не робей, шепчу, - милок
                Сон у девушек глубок.


Сергей, сколько себя помнит,  всегда тяготел к природе: букашкам-комашкам, листочкам-цветочкам, … Однако, когда пришло время выбирать кем стать в жизни, он пошел учиться на физика. В тот период стране нужны были физики, а не лирики и биологи. За  шесть лет учебы  тяга к живому не исчезла, а, как пел Высоцкий,  затаилась на время. Проявилась она весьма решительно  перед распределением по окончанию института. Повод для вмешательства выбран ничтожный, но, как оказалось, весьма эффективный.

Диплом Сергей писал в космическом НИИ,  в который после защиты должен быть  распределен. Помещение лаборатории, где он подвизался, представляло большую комнату с шестнадцатью столами: четыре ряда по четыре места в каждом. Как-то Сергей открыл дверь в лабораторию и увидел картину, которая до сих пор перед глазами —  пятнадцать согнутых спин. Далеко не первый раз он посещал лабораторию и видел те же спины — пусть их было  меньше — но, как сейчас он думает, именно в тот момент затаившаяся тяга распрямилась и резко потянула одеяло на себя. От увиденного  Сергей внутри похолодел и подумал:

— Неужели скоро моя согнутая спина будет шестнадцатой здесь? Нет, не хочу! Не буду!

Вот он момент принятия решения. Повод-то пустячный, а последствия для Сергея судьбоносные.

Далее он, как говорят французы,  не жалея рук и ног стал добиваться свободного распределения. В упомянутый НИИ студентов распределяли ежегодно пачками, так что одним студентом больше или меньше никакого значения не имело.  Студентом Сергей был хорошим, за шесть лет учебы никаких забот деканату не доставил и ему пошли навстречу, благо он еще душещипательную историю сочинил, почему ему так надо.

Получив свободное распределение,  Сергей сам нашел биологический НИИ с лесным уклоном и уже в начале августа  сидел в комнате его лаборатории, где располагалось всего пять человек. Сидел и слушал разговоры о детском садике, о зарплатах, премиях и с тоской думал:

— Неужели эти тетки и дядьки (тем было в районе тридцати лет)  были студентами. Ведь с ними не поговоришь ни о квантовой механике, ни о суб- и супермартингалах. Кажется, я влип!

Дальнейшее проникновение в лесную науку только добавляло пессимизма.  Сергея, воспитанного на классических моделях физики, просто убивала рекомендация лесников измерять диаметр  дерева на уровне груди. Он не мог понять:

— Почему на уровне груди? Есть ведь более важные органы и ниже, и выше.

Потом сообразил:

— Да потому на уровне груди, что это удобно: не надо ни наклоняться, ни тянуться. Но так ведь в рекомендациях не напишешь – измеряйте диаметр там, где вам удобно. Как-то не научно. Поэтому и пишут на уровне груди.

Злопыхатель,  прочитав эти строки, начнет злорадствовать:

— Вот какая наука была в Союзе.

Отвечаю:

— Наука была и такая, и настоящая тоже. А вот какие кадры у нас сейчас и будут в будущем,  я расскажу. Для этого на время несколько отвлечемся от судьбы Сергея.

Встретил недавно приятеля и после приветствий задал традиционный вопрос:

— Чем занимаешься?

— Преподаю в лесном университете.

— Что читаешь?

— В основном фокусы показываю.

— О-о-о-о …  Какие?

— Есть у меня три чурбачка разной толщины. Выбираю средний: измеряю  длину его  окружности и диаметр, нахожу отношение этих величин, получается три с копейками. Потом перехожу к толстой чурке и спрашиваю студентов:

— Если я все это проделаю для этого чурбака, то отношение длины окружности к диаметру будет больше или меньше?

— Студенты дружно отвечают:

— Больше!

— Я измеряю, делю – опять получаются те же три с копейками. Студенты озадачены. Тогда я беру тонкую чурочку и спрашиваю:

— Ну а теперь, если я все проделаю для неё, то какое будет отношение?  Студенты сбиты с толку и молчат. Я вновь измеряю, нахожу отношение и опять получаю три с копейками.

Студенты в полном отпаде. И это будущие лесные инженера!

Для гуманитариев, которые имели двойку в школе по геометрии, напомню, что длина окружности и ее диаметр связаны прямо пропорциональной зависимостью и коэффициент пропорциональности представляет математическая константа «пи», равная, как раз, тем пресловутым три с копейками. Это факт из школьной элементарной геометрии.

Лесные инженера в прошлом столетии при Союзе и позапрошлом при Российской империи всегда умели вычислять площади лесных культур, объемы лесных запасов, …  А вот теперь не умеют. В этой области, как минимум, мы отброшены на двести лет. А если быть точным, то на пять тысячелетий: ибо то, что отношение длины окружности к диаметру одинаково для любой окружности, и то, что это отношение немногим более трёх, было известно ещё вавилонским геометрам.
Хочется поздравить чиновников из Минобразования, которые не только выполнили, но и перевыполнили данные им установки по всеобщей дебилизации молодежи, а потому  заслуживают, несомненно, премии.

Хотя, почему премии только им? Другие тоже стараются. Знающие люди не зря говорят, кто поработал в наших министерствах, тот больше в цирке не смеётся.

Однако возвратимся к Сергею. Потосковав пару недель, он решил получить хотя бы какой-то бонус, например, съездить в командировку в тайгу. Август подходил к концу и институту требовалось полностью использовать лимит командировочных, чтобы в следующем году не установили меньшую сумму. Поэтому командировку оказалось организовать несложно . В пару Сергею, ничего не понимавшему в лесном хозяйстве, дали инженера соседней лаборатории по фамилии Брук. Этот человек имеет большое значение для дальнейшего рассказа, поэтому опишем его подробнее: среднего роста и полноты, возраст чуть больше тридцати лет, волосы неопределенного цвета,  изрядные залысины, лицо благообразное и даже значительное (такие хорошо смотрятся на доске почета, хотя редко туда попадают). Однако, когда Брук заговорит, то по мимике, интонациям голоса опытный человек безошибочно определит, что это человек из подтанцовки или  проще —  из тех, кто всегда на подхвате. Это же сказала ему случайная молодая цыганка, которую Брук приманил поговорить, когда ехали в полупустой электричке в аэропорт:

— Много говоришь и мало делаешь.

И взглянув на Сергея, добавила:

— Он совсем другой.

Через полтора суток и после трех самолетов  Сергей с Бруком оказались в конечном пункте командировки  некоем поселке Слюдянка Иркутской области. Чем занимался там народ, Сергей уже не помнит, но, самое главное, в поселке имелась гостиница – довольно вместительный деревянный барак, где они оказались единственными постояльцами.

Командировка пришлась на начало сентября – лучшее время для работы в тайге. Мошкары и комаров уже нет, лиственные начинают желтеть, в лесу появляются новые краски и сам он  как-то светлеет. Сергей получил, что хотел: сопки и распадки с лесными ручьями, кедровый стланик и его орешки, удивительный воздух, которым хочется дышать и дышать. Все было хорошо и ничто не предвещало великих потрясений.

Режим их работы был простым и вскоре стал привычным: рано утром уходили в тайгу и вечером возвращались в гостиницу. И вот в очередной раз возвратившись, они были несколько обескуражены – гостиница оказалась под завязку заполненной женщинами, неуловимо чем-то похожими друг на друга. Раскладушки стояли даже в коридоре. Оказалось, что в Слюдянке проходит районный съезд учителей.

Рядом с их номером также находилась раскладушка с довольно симпатичной молодой женщиной.  Брук сразу сделал стойку, как хорошая легавая собака,  и стал энергично работать по неожиданно объявившейся птичке (прошу прощения за охотничью терминологию). Пригласил ee в номер на чай, рассказал анекдот,  который за командировку он расскажет не менее десятка раз. Сергей —  не самый  разговорчивый человек, и Брук, соскучившись по болтовне, находился в ударе. Сыпал комплиментами, изображал  человека, восхищенного прелестями новой знакомой. У Сергея было время рассмотреть учительницу: невысокого роста, привлекательная, с неплохой попой, но несколько вислозадой, что, вообще говоря, типично  для коренных сибирячек.

А Брук продолжал выступать в своем амплуа. Он уже перешел к поглаживаниям, похлопываниям и прочим тактильным действиям. Все это сибирячка воспринимала весьма положительно: смеялась по делу и не впопад, кокетничала, многообещающе улыбалась. Сергей, стеснительный от природы, в этом процессе не участвовал. Он лежал на кровати, смотрел на все эти брачные игры голодными глазами и думал:

— Вот сейчас Брук предложит мне перейти  в коридор на раскладушку, и я пойду.  Как же, мужская солидарность!

Каково же было его удивление, когда Брук, поупражнявшись часа два в роли соблазнителя, отправил учительницу в коридор на раскладушку, а сам лёг и вскоре уснул, потихоньку похрапывая. Сергей мыслил ещё студенческими категориями:

— Как же так? Хорошо, можно сказать отлично, подготовил материал, а на экзамен не пошел. Тогда зачем трудился? Кто так делает?

Сергею за его небольшую жизнь ещё не встречался такой тип людей, которые живут по принципу: война —  ерунда, главное —  маневры.  Это потом,  он все это пройдет, а пока  лежал на кровати и не мог уснуть: вот рядом за тонкой деревянной стеночкой лежит вислозаденькая, которая весь вечер показывала, что она весьма расположена, выражаясь опять по студенчески к приёму экзамена и ничего …

Сон не шел: Сергей всю ночь крутился в кровати и  уже ближе к утру не выдержал и решился. Он осторожно вышел в коридор, наклонился и коснулся ее плеча:

— Подвинься.

Она, как будто не спала и ждала, сразу подвинулась, прошептав при этом:

— Что же ты, весь вечер пи-пи-пи (нехорошее слово заменено самоцензурой), а только сейчас лезешь.

Сергей что-то промычал и втиснулся в раскладушку. Там было очень тепло.  Не мешкая, он приступил к необходимой подготовительной операции.  И тут случилось неожиданное: то ли учительница разлепила от сна глаза, то ли в окне торца коридора появился предательский свет луны, но она увидела, что это не Брук. Последовало решительное:

— Слазь с раскладушки!

Сергей уже знал, что в таких случаях в  женщинах просыпается актриса, и они любят поиграть, потому серьезно  не воспринял команду. Но когда ее ногти воткнулись в его лицо,  и последовало еще более решительное и злое:

— Слазь! Расцарапую! Закричу!

Сергей понял, что она говорит всерьез. В голове промелькнули образ изуродованного лица, потом письмо в институт о его аморальном поведении и заметка в институтской стенгазете «Молодой специалист изнасиловал учительницу». Все это так подействовало, что он позорно слез с раскладушки и как побитый пес с поджатым хвостом — здесь уместны любые унизительные сравнения — зашёл в свою комнату.  Там, слава богу, никто ему не угрожал. Брук спокойно похрапывал.

Рано утром они, как всегда, отправились в лес, а когда вечером возвратились, то в гостинице было тихо и пусто. Слет учительниц успешно завершил свою работу.

С тех пор прошло почти полвека. Сергей давно стал Сергей Ивановичем и сейчас на пенсии, но прекратил профессиональную деятельность совсем недавно, чему несказанно рад. Теперь не надо впопыхах  завтракать и бежать на службу. Утро он всегда  начинает  диалогом со своей  душей, вопрошая ее:

— Чем ты хочешь сегодня заняться душа?

Иногда душа дает понять, что неплохо устроить вечер воспоминаний. Тогда после дневных забот Сергей Иванович заваривает любимый чай с мелиссой, устраивается в специальном кресле  для отдохновений и медитаций, рядом располагается его друг собака Музгарка, которая почему-то любит такие вечера, и далее как у Пимена «минувшее проходит предо мною …». Чаще всего приходят мысли о том, сколько сил и времени затрачено на достижение того, что сейчас кажется совершенно ничтожным, или вспоминаются развилки, где он  сделал так, а вот если иначе, то как сложилась бы тогда жизнь. Помыслив, Сергей Иванович ещё раз убеждается, что жизнь – это броуновское хаотичное движение.

Среди таких масштабных  и поворотных событий, нет-нет  да вспомнится рассказанный случай:  пустячный и ничего не значащий, но он как мелкая заноза время от времени зудит. Уже давно почил в бозе  Брук, а  Слюдянка оптимизирована и на ее месте растет  молодой лес, но, надо же,  вспоминается. Тогда Сергей Иванович недоуменно покачает головой и вполголоса скажет:

— Эх, Музгарка … Разве там я был хуже Брука? Глупая женщина …

Написать глупая женщина и поставить точку в рассказе — это недопустимое упрощение ситуации. Глупость в чистом виде,  как и большой ум, встречаются в жизни крайне редко.  В описанном случае все не так просто. Если вдуматься, то Сергей и учительница — товарищи по несчастью. Оба неудачно распределились после института. Если у Сергея больше возможностей исправить  свою ошибку (что он вскоре сделает), то для учительницы все сложней. Попасть после областного пединститута в маленький поселок, где только школа и никакой культуры, нет привычного общения, конечно, неудача. Хорошо бы взамен утраченного завести ей семью, но в поселке все кандидаты в мужья — трактористы, склонные к выпивке.

В этой ситуации случайное знакомство в гостинице породило немалые надежды. У Брука ведь «хватило ума" соврать, что он разведен и свободен. Москвич, легкий человек, увлечен ею — сразу обозначилась перспектива выбраться из этой «дыры» и устроить личную жизнь. Обольстившись таким будущим, она стала - переходим теперь на рыбацкую терминологию - трясти мормышкой. Брук изобразил энергичную поклевку, а потом взял и обидно соскочил с крючка.  Это всегда большое разочарование  для любого рыбака. А тут ещё вместо него попался на крючок какой-то шустрый неперспективный бычок, что совсем уж не по делу. Даже любовные утехи здесь не просматривались: хлипкая раскладушка в коридоре не лучшее место, а через пять-семь метров ещё другие раскладушки.  Так что реакция учительницы, обманутой в своих лучших ожиданиях, вполне обоснована.

Знала бы она, каким перефразом определялся в лесном институте ее поклонник:

Если Брук, оказался вдруг,

и не друг, и не враг, а так …,

то, возможно, и не питала бы надежд изначально. Но это какой ум нужен, чтобы за один вечер безошибочно разобраться в новом человеке. Все-таки, глупая женщина ... Такое заключение для Сергея Ивановича комфортно.