Тишина

Тишина
Иногда, тишина – это то единственное, что нас объединяет.
***
– Ирка, предки дома? – раздалось в телефонную трубку домашнего телефона.
Подростковый голос из телефонной трубки спрашивал довольно красивую молодую старшеклассницу о предстоящих планах на вечер.
– Нет, смотались в свою Турцию на неделю. Так что будем делать вечером, а Игорёк? – спросила Ирина.
– Как насчёт того, чтобы ко мне пожаловать? У меня предков то же целых три дня не будет. На дачу собрались. Так что…
 – Ладно, если что я позвоню – ответила девушка и, облизнув пухленькие губки, повесила трубку.
– А что, можно и у Игорька собраться, потусили бы. Жирок на попе растрясли, всё лучше, чем по клубам всяким болтаться, где одна лишь шваль собирается, да и только. Хорошо…
Она раскинула свои густые чёрные волосы по плечам. Посмотрелась в зеркало. Вид был что надо. Розовое личико, большие карие глазки, губки, которые она подводила каждое утро губным карандашом.
 – Наконец-то он пригласил меня к себе. Наконец-то у него хватило смелости. А может и не  стоит приглашать остальных? Хотя нет, вечеринка так вечеринка, а уж потом…
И девушка начала готовиться. Подобрала подходящее платье, покрыла малиновым лаком ногти…
– Теперь думаю полный порядок! – произнесла она  и улыбнулась своему отражению в зеркале.
***
В квартире Семёна  как всегда была тишина. И лишь изредка она сменялась капанием водопроводного крана на кухне.
– Марина Петровна опять забыла закрыть плотно воду!
Ветер согнал грозовые тучи и за окном стал накрапывать дождь.
– Сеня, ты сегодня что-то рано? Как занятие прошло? – спросила его мать, находясь на кухне.
–  Всё нормально мама, как всегда преподаватель похвалила меня за виртуозное мастерство игры – ответил он. Но только. Только ответил он сам себе, лишь той тишине, которая ожидала его. Воспоминания о матери всё ещё не проходили.  Иногда они затихали, но когда Семён находил какую-нибудь её вещь, случайно наощупь, они вновь возвращались, как прилив, который накатывает периодически на сушу, подчиняя землю своей стихии.
Но сегодня должно было что-то измениться. По крайней мере, Семён так чувствовал, чувствовал, что начинается гроза.
– Что там сегодня, пакет молока, кусок ветчины. Кажется, осталось немного хлеба. Неплохой ужин. Опять день прошёл просто так!
– Сегодня был неплохой день, действительно неплохой. Как же я быстро меняю своё мнение! – произнёс он и закусил кусок бутерброда, сделанного несколько минут назад Мариной Петровной.
Тучи закрыли полностью небо, подул сильный ветер, подняв кучу листвы с земли, и неся их в куда-то в неизвестность.
У него болели пальцы, снова появилась эта боль.
– И почему у меня она снова появилась. Как тогда в двенадцать лет, когда я впервые взял в руки скрипку. Когда настраивал струны, подбирал композицию. И слушал, слушал ту самую мелодию. Мелодию Вивальди. Времена года. Спектр звуков. Тот самый спектр, полное сочетание которого и даёт эту полную тишину. Словно композиция цветов, дающая белый фон, так и композиция звуков даёт ту самую тишину, которую могут слушать лишь избранные.   
– Эта тишина звучит и сейчас, в моей голове – думал про себя Семён.
Дождь усилился. Огромные капли стекали по водосточным трубам, добавляя контраст тишине.
– Интересно, Мария Петровна не забыла зонт? – забеспокоился Семён, и это было не случайно.
 Если бы тогда, несколько часов назад, Марина Петровна не забыла купить хлеба. Женщина была уже не молода, около пятидесяти пяти, ей оставалось несколько месяцев до пенсии. Она уже укорила свою дырявую голову, когда, взяв в руки кошелёк с пустым пакетом, направилась к выходу из квартиры. 
Дверь она закрыла, не спрашивая Семёна.
– Он ведь беспомощен, а если что? Бережёного бог бережёт – произнесла женщина и произвела двойной поворот ключа.
– Бедный мальчик, и сколько бед свалилось на его голову. Авария, страшная авария. Огромный самосвал искорёжил в тот дождливый день их маленький Рено. В тот день как раз был концерт, первый сольный концерт скрипки и молодой исполнитель Сеня Добрый завоевал первое место. Тогда он своими маленькими детскими пальчиками сжимал позолоченный кубок и вглядывался в окно автомобиля, рассматривая обычную московскую пробку.
– Сейчас, сейчас, что-нибудь придумаем. Мы попробуем объехать – произнес отец и повернул автомобиль в противоположном направлении.
– Здесь есть некоторые обходные пути – проговорил о и немного добавил скорости. Но он не подозревал, что самосвал, которым управлял Леонид, уже выехал на трассу. И через несколько минут произошёл удар. Автомобиль несколько раз перевернулся в воздухе, пока не оказался в канаве. Семен всё это время, пока его тельце переворачивало в салоне некогда блестящего и лакированного автомобиля, который превратился в груду искорёженного металла, он продолжал сжимать кубок…
– Сюда, быстрей сюда! Режь, Режь немедленно. Давай быстрее, мальчик, он ещё жив – кричали спасатели.
Он был жив, Семён выжил, но он не увидел, как относили тела отца и матери, закрытые багровыми от крови простынями, которые некогда были белыми.
Так он оказался в больнице. Диагноз не утешительный, паралич нижних конечностей и слепота. Эти два приговора добавились к тому кресту, возложенному на его маленькие детские плечи с самого рождения. И этим крестом был диабет. А это уколы по расписанию и так далее.
И если бы не тётя Марина, которая и разделила  вместе с ним это крест в последние пять лет, то не было бы продолжения этой истории.
– Теперь ты должен думать Сенечка. Ты должен использовать всё, всё, что у тебя осталось, всё, чем наградила тебя природа, а именного превосходным музыкальным слухом. И он тренировался, играл постоянно, по десять часов дней.
– Твой дар не должен быть зарыт в могилу.
И музыка, эта музыка стала преследовать его, она въелась ему  в голову словно паразит, она преследовала его во сне. Хотя он уже перестал различать, где день, а где ночь. Всё, что он делал, так это играл, слышал голос тети Марины, которая подводила его к столу, потом снова играл, а когда сильно уставал и чувствовал чудовищную боль в пальцах, переставал играть, но музыка продолжала преследовать его, и даже во сне он слышал её.
– У тебя уже два альбома милый. И это прекрасно, скоро тебя пригласят на международный конкурс, но ты должен будешь тренироваться. Понимаешь? И мы добьёмся успеха милый, ты останешься в памяти, как великие музыканты и композиторы. Понимаешь? Иди ко мне милый, я так тебя люблю – произнесла женщина, обняв Семёна.
И он понимал, что именно этой женщине он обязан, обязан своей жизнью и этим одиночеством. Обязан был этой тишиной, которая навсегда, как ему казалось, покинула его.
– Жить на уколах в полной темноте и слышать музыку, прекрасную музыку, которая не покидала его уже пять лет.
Он не ходил в школу с обычными детьми, а все его преподаватели были ноты, скрипка и Марина Петровна.
– Тебе нужно сделать укол милый – произнесла она, ведь уколы нужно было делать точно по расписанию.
Но беда никогда не приходит одна, она может затаиться, переждать выждать время, ну а потом словно раковая опухоль, поразить здоровую ткань, пустить метастазы и т.д.
И в этот дождливый, до несчастья похожий дождливый день Марина Петровна отправилась во второй раз в магазин. Семён сидел один в комнате, ведь ему нужны были силы и два часа до укола.
***
–  Ну что Игорёк? Всё готово?
– Всё путем, заваливайте – произнёс прыщавый подросток, когда толпа охмелевших тинэйджеров ввалилась в его трехкомнатную квартиру.
– Муззон на полную и алкоголя не жалеем! – произнёс он включил на полную мощность колонки, из которых издавалось нечто смешанное с тяжелым роком и металликой.
– А что насчёт соседей? – заигрывающим взглядом спросила его Ирина.
– Всё путём. Хотя тут есть одна бабуля, и кажется у неё не все дома, но она вроде бы намылилась куда-то ещё вчера, а по стукам её входной двери, она не открывалась. Так что…
– Значит, продолжаем, мне нужно в туалет – спросил хозяина квартиры один из гостей.
– Там по коридору только свет включи.
***
Марина Петровна уже несколько раз прокляла себя за свою дырявую память.
– Оставить больного ребёнка, пускай ему и восемнадцать, но он же слепой и ходить не может.
Когда она закрывала дверь, то услышала стук у входной двери напротив.
– Молодой человек. Я хочу вас предупредить, если снова повториться та вакханалия, что произошла пять дней назад, я напишу бумагу участковому, и у вас будут крупные неприятности – произнесла она сердитым тоном.
И естественно, а на что она могла надеяться, она наткнулась на непонимание, когда молодой прыщавый тинэйджер с ухмылкой на лице скрылся за своей входной дверью.
Женщина же не долго думая побежала в магазин, обсуждая про себя нынешнюю молодежь. Но она была не молода и забывчива и она не заметила накатывающую слева на неё легковую машину. Паспорта у неё не было и пока приехала скорая, женщина умерла от сотрясения мозга. Понадобилось ещё два дня, чтобы установить её личность, но это всё равно бы не спасло от предстоящей трагедии. И в последние минуты своей жизни она, лежа на асфальте вспомнила, что оставила на плите включенный чайник…
***
Вечеринка была в разгаре. Из колонок издавались мощные волны оглушающих звуков.
– Слушай у нас, кажется, закончилась водка!
– Так давай схожу, в чём стоит проблема?
– Только нужно включить свет. Где здесь выключатель?
***
Семен сидел один. Он давно уже набрался сил и ожидал прихода тёти Марины.
– Ещё несколько дней и будет концерт. Я должен готовиться, хотя я помню всё наизусть.
Он сидел на кресле и его от мучительной скрипки отделяли несколько метров, она лежала на диване, рядом был смычёк.
Музыка, которая не выходила из его головы стала усиливаться. Шторм Антонио Вивальди, затем Бетховен Лунная Соната, Времена года. Все стало трескаться, рассыпаться, будто бы по паутине стеклянных мыслей, кто-то запустил булыжником. Осколки посыпались на пол, как зеркало, упавшее от соседского грохота со стены. Потом снова удар, удар в самую сердцевину. И за осколками, осколками стеклянной паутины образовалась пустота, тихая безмолвная пустота, которая всех объединяла. Она объединила в тот вечер всех Семёна, Марию Петровну, Ирину, Игоря и ещё пятеро подростков, безмятежно веселившихся в соседней квартире. Тишина, в которую они попали была мощной, словно спектр всех звуков мира.
Чайник давно закипел, вода из него залила комфорку и газ, выходящий из неё, постепенно проникал в голову Семёна. Он просто заснул, погрузился в ту тишину, которая наступила через два часа, после того как нужно было сделать укол инсулина. Он просто заснул, и ему не было больно. Когда же газ распространился и до соседней квартиры, её постояльцы уже были не в силах что-то разобрать.
– Слушай у нас, кажется, закончилась водка! – раздалось от Игоря.
– Так давай схожу, в чём стоит проблема? – подал голос его приятель.
– Только нужно включить свет. Где здесь выключатель?
И когда он всё-таки нащупал его и перевёл в другое положение, теплая обжигающая раскалённая волна накатила на его и остальных постояльцев квартиры.
***
Из вырезки газеты «Московский комсомолец».
Бытовая утечка газа привела к трагедии в одном из спальных районов Москвы. Погибло восемь подростков, среди который был знаменитый скрипач, потерявший зрение в двенадцать лет, Семён Добрый. Он ушёл, но от него остались два альбома, которые он записал на одной из московских студий. И эта музыка будет вечна, она не покинет нас никогда.