Бабушка приехала

                Бабушка приехала…
                (Сценарий.)



1. Гостиная квартиры Леры. Девять часов утра. Лето.
   (Лера, сорокатрёхлетняя, довольная жизнью дамочка, звонит по телефону.)
               
                Лера.
                Алло! Тётя Люся?.. Это Лера, твоя племянница… извини, что звоню так рано… у тебя вообще семь часов. Мама умерла… обнаружили вчера утром. Она умерла во сне. Завтра хороним… нет, в крематории… потом будем подхоранивать к папе. Вчера замотались со всеми этими делами… потому и звоню сегодня так рано… ты успеешь?.. В два часа… да, лучше прямо в крематорий. Тогда, до завтра.

2. У питерского крематория.
  (Выходит небольшая группа. В ней – Лера, Катя, её дочь восемнадцати лет, Люся, женщина шестидесяти пяти лет, которые ей никогда не дашь. Она – бывшая медсестра. Не относясь к  интеллигенции, она – человек читающий и мыслящий. Одета скромно, с дамской сумочкой через плечо, везёт за собой маленький чемодан с длинной ручкой. Все в трауре, идут к автобусу.)

                Катя.
                Бабушка Люся, давай я повезу чемодан.

                Люся.
                Ничего, детка, он не тяжёлый.

                Катя.
                Всё равно. Давай. (Забирает её чемодан.)

                Люся.
                Спасибо, милая.

                Лера.
                Ты сейчас к нам?

                Люся.
                Конечно, конечно.

3. Прихожая квартиры Леры.
   (Входят Люся и Лера.)

                Люся.
                Что же вы не устроили поминки?
    
                Лера.
                Да…    Коля так решил…

                Люся (скорее себе, чем ей.)
                Как-то странно… не по-русски…

                Лера.
                Проходи в гостиную, тётя Люся.

4. Гостиная квартиры Леры.
   (Входят. Люся осматривается. Лера указывает на диван.)

                Лера.
                Садись, тётя Люся. Пообедаешь?

                Люся.
                Что-то не хочется…

                Лера.
                Ну, чаю хочешь?

                Люся.
                Да… пожалуй. А… можно, я посмотрю квартиру?

                Лера.
                Конечно, посмотри. (Уходит.)

5. Квартира Леры: кабинет, спальня, комната Кати, ещё комната, санузел, кладовая.
   (Люся осторожно заглядывает в каждое  помещение. Возвращается в гостиную.)

6. Гостиная в квартире Леры.
   (Лера вносит поднос со всем для чая.)

                Люся.
                Я помою руки?

                Лера.
                Конечно, конечно.
    (Люся уходит. Лера накрывает  на стол, разливает чай. Входит Люся.)
 
                Лера (приглашает её к столу.)
                Садись, тётя Люся.

    (Пьют чай, закусывают.)

                Люся.
                У вас хорошая квартира. Сколько здесь? Четыре?

                Лера.
                Пять комнат.
 
                Люся.
                Да, всё большое, просторное. Это ваша квартира? Или вы снимаете её?

                Лера (смеётся.)
                Ну, что ты, тётя Люся! Конечно, наша.

                Люся.
                И лестница хорошая. Всё так чисто, консьержка есть… прямо, как в Испании. (Закончив есть.) Спасибо, всё очень вкусно.

                Лера.
                Не за что. Хочешь ещё?

                Люся.
                Нет, детка, спасибо. Скажи, а почему Коли не было в крематории?

                Лера.
                Он в командировке.

                Люся.
                Он чем занимается?

                Лера.
                Ну… всего я, наверное, не знаю… знаю, что он продаёт компьютеры.

                Люся.
                А ты не работаешь?

                Лера.
                Нет. Тётя Люся… а почему ты, как уехала, никогда больше нее приезжала?

                Люся.
                А ты помнишь, когда я уезжала? Ты тогда совсем девчонкой была… двадцать девять лет прошло. Когда приехали в Испанию, мужу, как военному ребёнку, дали квартиру. В плохоньком районе, правда, но спасибо и за это – у нас была крыша над головой. Первые два года жили очень трудно… оба подрабатывали… муж что-то грузил, я уборками занималась. Не до поездок было. Это уж потом оба устроились по профессии: муж инженером на фабрику, я медсестрой. Так вздохнули с облегчением: машину купили, выстроили небольшую дачу под Барселоной… в кредит… по ипотеке. Теперь уж, слава Богу, выплатили. Теперь оба живём на наши пенсии. Но ничего. Детей у нас нет. Не шикуем, но нам хватает.
                Ну, а почему не приезжала, когда легче стало? Ты ведь знаешь характер твоей мамы?

                Лера.
                О, да…

                Люся.
                Ну вот. Тебе сейчас сорок три года?.. Когда я уезжала, Любе было столько же. Сначала я ей звонила, хотя денег не хватало. Но она не хотела со мной разговаривать. Она  ведь, когда я уезжала, так мне прямо и сказала, что я – предательница, Родину продаю. А я просто с мужем уезжала. Я ей писала, пыталась связаться с ней через знакомых… ничего. Однажды моя приятельница мне сказала, что Люба ей сказала, что она вычеркнула меня из своей жизни.

(На последних словах Люси, Лера кивает головой в знак согласия.)

Она ведь максималисткой была… дурочка… (Закапали слёзы, Люся вытерла их салфеткой.) А ты говоришь, почему не приезжала…   А ты как узнала мой телефон?

                Лера.
                В маминой записной книжке нашла.

                Люся.
                А-а… значит, она его всё же не выбросила. Она в той комнате жила, что рядом с Катиной?

                Лера.
                Нет… она… не здесь жила…

                Люся.
                А где же?

                Лера.
                Она последние годы сильно болела…

                Люся.
                Так она что, в больнице была?

                Лера.
                Нет… она была в доме престарелых…

                Люся.
                Что?! Где?!

                Лера.
                В доме престарелых.

                Люся.
                Ты сдала её в богадельню?

                Лера.
                Почему «сдала»? Она не вещь. И не в «богадельню». А в дом престарелых! Между прочим, хороший дом престарелых.

                Люся.
                Лера! Как ты могла?! Это же твоя мать… как ты могла…

                Лера (вскакивает из-за  стола.)
                Что ты, тётя Люся, «как могла, как могла»? Могла! Когда мы жили в той нашей квартирке, я устала от их скандалов. Они друг друга терпеть не могли! И Катя всё это слушала. Ты же сама говоришь о её характере! Она вечно была всем недовольна, Колю невзлюбила сразу, всё время придиралась к нему, язвила. Колька старался поменьше дома бывать, уезжал в командировки. А потом, когда времена изменились, мама заболела. Я не знаю, мне иногда казалось, что она из-за своего характера заболела… всё ругала новые времена… советскую власть всё хвалила…  А когда Коля начал «подниматься», сказал, что первое, что сделает, когда деньги будут, купит квартиру. И купил. Эту. Она тогда ещё не стоила, сколько теперь. Теперь она бешеные деньги стоит.
                Но поставил условие: или он, или мама. Она уже очень больна была, ухаживать за собой не могла. Ну и… её квартиру мы продали и устроили её туда. Катя её часто навещала. Говорила, что ей там хорошо, уход хороший, врачи… (Усмехается.) И, знаешь, Катя говорила, что персонал очень хорошо о ней отзывался…   А нам она запретила приезжать к ней, и тоже, как ты говоришь, вычеркнула нас из своей жизни.

                Люся.
                Но неужели вы не могли здесь устроить уход за ней? Ведь есть место, квартира большая, деньги есть, ты не работаешь…  Ведь это мать, Лера, твоя мать! Я не могу понять! Ведь это бесчеловечно! Какая бы она ни была!

                Лера.
                Тётя Люся! Замолчи, пожалуйста! Мать, мать!.. Да Колю уже трясло от неё, когда она ещё здоровой была! А уж от больной!..

                Люся (она почти без сил.)
                Что же вы мне не сообщили? Я бы взяла её к себе…

                Лера.
                Мне только позавчера, когда мы приехали туда, отдали её записную книжку… А до этого я только знала, что ты в Испании, но где, что… мама никогда ничего не хотела говорить на эту тему.

                Люся.
                Что-нибудь ещё от неё осталось?

                Лера.
                Книги…альбом с фотографиями…

                Люся.
                Ты можешь его отдать мне?

                Лера.
                Да-да, конечно, сейчас принесу.

(Уходит. Люся сидит, опустив голову, вытирая глаза. Лера приносит старый фотоальбом и отдаёт его Люсе. Люся начинает рассматривать фотографии. Лера садится напротив неё.)

                Люся (как бы самой себе.)
                У меня почти нет фотографий. Всё у Любы оставалось. Тут адрес какой-то…

                Лера.
                Это адрес  дома престарелых.
         
                Люся.
                Это далеко?
    
                Лера.
                Километров пятьдесят.

                Люся.
                Как она тебя ждала, когда ты родишься! Только в тридцать лет родила. У нас с ней плохо с этим было. Жили все вместе в той квартирке, трудно тоже жили… потом умер твой папа…

                Лера.
                Я помню…

                Люся.
                Потом я ушла к мужу в коммуналку…  А как  она тебя баловала! Всё лучшее – Лерочке…  А ты!..  (Смотрит на Леру, та отводит глаза. Пауза.)  Я могла бы позвонить?

                Лера.
                Да, конечно.

(Встаёт, уходит. Люся достаёт из сумочки записную книжку, набирает номер.)

                Люся.
                Оля? Это Люся… какая, какая… подруга твоя… да, приехала… Люба умерла… сегодня кремировали, потом подхоронят к мужу. Слушай, потом обо всём… скажи, я могу к тебе приехать? Сейчас… ну, через час, может, чуть больше… могу? Ну, тогда до встречи. (Берёт сумочку, выходит в прихожую.)

7. Прихожая квартиры Леры.
  (Люся выходит из гостиной, Лера – из кухни.)
                Лера.
                Тётя Люся, ты куда? (Смотрит, как Люся берётся за  ручку чемодана.) Я думала, ты у нас останешься…

                Люся.
                Нет, спасибо, подруга ждёт.

                Лера.
                А-а… ты когда улетаешь?

                Люся.
                Завтра, в три часа самолёт, прямо  до Барселоны.

                Лера.
                И ты… больше к нам не заедешь?

                Люся.
                Не знаю… скорее всего не получится.

                Лера.
                Обиделась?

(Люся грустно смотрит на неё.)

                Люся.
                Ах, Лера, Лера…   Прощай!

(Идёт к двери.)

8. Выход из станции метро «Петроградская» в Питере.
 (Люся появляется из метро. Выходит на Большой проспект. Идёт, не торопясь, разглядывая витрины, вывески, как всё изменилось. Останавливается у одной витрины, вспоминает, идёт дальше, потом заходит в продуктовый магазин.)

9. Гостиная квартиры Леры.
 (Звонит телефон. Выходит Лера, берёт  трубку.)
 
                Лера.
                Алло!

                Голос Коли.
                Привет. Ну, как? Всё нормально?

                Лера.
                Да. Кремировали.

                Коля.
                Твоя тётка успела?

               
                Лера.
                Да.

                Коля.
                Где она? У нас?

                Лера.
                Нет. Уехала к подруге. Наверно, больше к нам не приедет.

                Коля.
                Что так?

                Лера.
                Да… обиделась за сестру… что мы отдали её в дом престарелых… что, вот, поминки не устроили…

                Коля.
                Да?! Щас! Я ещё буду поминки этой ведьме устраивать!

                Лера.
                Ну, Коля… это всё же моя мать…

                Коля.
                Да?! Мать?! Да эта мать не только меня, она тебя знать не хотела!

                Лера.
                Да ну, Коля…

                Коля.
                Что «да ну»? Что «да ну»?

                Лера.
                Не знаю… мне грустно как-то стало…

                Коля.
                Ну вот! Опять разнылась! Хватит уже!

                Лера.
                Да ладно… успокойся…

                Коля.
                А на тётку наплевать. Она хоть богатая?

                Лера.
                Да какое там! На пенсию живёт.

                Коля.
                Ах, так! Ну, вот и пускай живёт у себя там, в Испании! Живёт и обижается! Ха-ха! (Смеётся.) Ладно. Я скоро приеду. Будь!
10. Небольшая прихожая небольшой двухкомнатной квартиры Оли.
   (Звонок. Выходит Оля, обыкновенная  русская  городская женщина, одних лет с Люсей: полная, седоватая, приятная, в фартуке. Смотрит в глазок, потом открывает дверь. За дверью стоит Люся. Кроме чемодана и сумочки, у неё в руках пластиковый мешок.)

                Оля (радостно.)
                Люся!

                Люся.
                Оля!

(Люся входит. Целуются по-русски три раза, рассматривают друг друга.)

                Люся.
                Какая ты стала!

                Оля.
                А какая ты у нас! Вот и хорошо, что приехала. Я всё приготовила, сейчас Любу помянем.

(Люся отдаёт Оле мешок.)

                Люся.
                Вот… возьми к столу.
               
                Оля.
                Да зачем ты… ну, ладно…хорошо…проходи, я сейчас. (Уходит на кухню.)

11. Не очень большая комната: гостиная, она же столовая, она же может быть спальней – стоит диван.
    (Люся входит, видит, что  стол накрыт на троих.)

                Люся (громко.)
                А где Миша?

                Оля.
                Сейчас приедет.

                Люся.
                Он что, на машине?

                Оля.
                Да. Так что скоро будет.(Показывает на диван.) Садись.

(Садятся. Люся вдруг заплакала. Оля обнимает её.)

                Ну, ну… успокойся подружка… перестань… что же делать… все мы там будем…
(Люся отстраняется, достаёт из сумочки платок, вытирает слёзы.)

                Люся.
                Они… они отдали её в дом престарелых.

                Оля.
                Кто? Кого? Любу? Кто отдал?

                Люся.
                Дочь Лера с зятем. Последние годы она жила в доме престарелых.

                Оля.
                О, Боже! Да как же это… как же она могла, Лера, дочь?
    
                Люся.
                Вот так… могла. Она им мешала: больная была, старая, сварливая…   Ты бы видела их квартиру! Дворец! И не могли место для больной матери найти… и Лерка не работает…

                Оля (качает головой.)
                Ах, ты, зараза!..

                Люся.
                Только Катюшка, внучка, и навещала бабку. Ну, конечно, у Любы характер был не приведи Бог… всех прокляла – и меня, и дочь, когда её туда отправили…  Но всё равно… не могу я этого понять! Оля! Ну, вспомни, как мы-то все жили! Ведь нищими, можно сказать, были… но ведь не избавлялись от родителей!

(Опять разрыдалась. Оля тоже стала вытирать слёзы фартуком.)

                Оля.
                Я ничего не знала, ничего… я давно её не видела. Вот с тех пор, как она сказала мне, что вычеркнула тебя из своей жизни. Помню, я обомлела  тогда… думаю, как же можно, ведь сестра всё-таки…

                Люся.
                Я тоже ничего не знала. Лерка говорит, что только два дня назад нашла мой телефон в её книжке, что раньше мать и заикаться на эту тему не разрешала.

(Пауза. Обе сидят, пригорюнившись. Звук открывающейся входной двери. Входит Миша. Ему под семьдесят, но он бодр, крепок, глаза блестят. Из тех, кто никогда не бросит свой дом, жену, но не прочь «отвлечься». Войдя, Миша присматривается, узнаёт Люсю.)

                Миша.
                Ба! Какие гости! Люся! Какими судьбами? (Подходит к Люсе, целуются.)

                Оля.
                Люся приехала на похороны.

                Миша.
                То-то я смотрю, ты в чёрном…

                Люся.
                Да… Люба, сестра, умерла… сегодня кремировали.

                Миша (снимает куртку, вешает её на стул.)
                Хорошо, что ты к нам приехала. А что, у неё, кроме тебя, никого не осталось?

                Оля.
                Ну, как не осталось? Ты что, не помнишь? Дочь есть, Лера…

                Миша.
                Ах, да, да… (Осознаёт, что что-то произошло.) Ну, давайте, помянем человека. Давай, мамуля, распоряжайся.

12. У станции метро «Чернышевская» в Питере.
   (Среди выходящих из метро – Катя. Она покупает цветы и бежит к маршрутному такси.)

13. Гостиная-столовая в квартире Оли.
  (За столом – Люся, Оля, Миша. У всех в руках поднятые стопки с водкой.)

                Миша.
                Ну… помянем, Люся, твою сестру Любу. Пусть земля ей будет… ой, что я говорю…   Светлая ей память!

                Оля.
                Да. (Крестится.) Царствие ей небесное.

(Все выпивают.)

14. Прихожая квартиры Леры.
   (Входная дверь открывается, входит Катя с цветами.)

                Катя (кричит.)
                Бабушка Люся!

(Услышав, что ответа нет, Катя убегает вглубь квартиры, быстро выбегает и бежит на кухню.)

15. Кухня квартиры Леры.
  (Лера в фартуке что-то готовит на плите. Вбегает Катя.)

                Катя.
                А где бабушка?

                Лера.
                Уехала.

                Катя.
                Куда?

                Лера.
                К своей подруге.

                Катя.
                Она вернётся?

                Лера (пожимает плечами.)
                Скорей всего, нет.

                Катя (шипит.)
                Ух-х…  неужели ты не могла её удержать?

                Лера.
                Она обиделась на нас.
               
                Катя.
                За что?

                Лера.
                За то, что отдали бабушку в дом престарелых.

                Катя.
                И правильно обиделась. (Бросает цветы на стол, убегает, но тут же возвращается.) Когда она улетает?

                Лера.
                Завтра в три.

                Катя.
                Куда?

                Лера.
                До Барселоны.

16. Гостиная-столовая в квартире Оли и Миши.
  (Люся только что закончила рассказ об узнанном. Оля и Миша слушают её.)

                Миша.
                Да, Люся, история…

               
                Люся.
                Представляете, они даже поминки по матери не устроили!..  Коля так решил!

                Оля.
                О, Господи!

                Миша.
                Он что, не русский, этот Коля?

                Люся.
                Русский… новый.

                Оля.
                Все они жлобы, эти новые русские!

                Миша.
                Ну, почему… не все… но… приходится признать… встречаются типы… э-эх! Давайте, выпьем!..

                Люся.
                У меня ещё есть.

                Оля.
                Мне тоже не надо.
    
                Миша.
                А я налью… (Наливает себе.)

                Оля.
                Миш, ты не очень-то…

                Миша.
                Ничего, ничего, мать… я разволновался…   Ну, Люся… конечно… тут всё не так просто… но… «о мёртвых хорошо или ничего»… ну, ты сама понимаешь… но всё равно… так нельзя! Родители есть родители! Мать есть мать! Так нельзя! Вон, Оленька говорит, что я толстокожий… но меня это тронуло… да, тронуло… (Выпивает, снова наливает себе.)

                Оля.
                Миша!

                Миша.
                Подожди, мать. (Выпивает ещё.)

                Оля.
                Ты поешь, поешь…

               

                Миша.
                Поем…  Я сам отец, и меня это волнует. Я тоже не всегда согласен с сыном!  Где идеалы? Нет никаких идеалов! Одни деньги! Деньги, деньги…  только деньги!

                Оля.
                Миша, ну, что ты говоришь? Ты поешь, поешь…  Не слушай его, Люся. Олежка никакой не «новый русский»! Тяжело ему: уж почти сорок лет, а он всё мечется, ищет себя. Был молодой, хотелось романтики, стал геологом… а теперь? Кому он нужен? Вот и тыркается… то одно, то другое… ещё, слава Богу, жена хорошая, любит его, понимает. Господи, хоть бы детей скорей завели! А то всё боятся… нестабильность, говорят… а уж не молоденькие!

                Миша (уже хмельной.)
                Вот именно, не-ста-биль-ность. А я ему говорю: «Пока ты не начнёшь служить чему-то одному, ничего не выйдет!» Нужны идеалы, и им надо служить!

                Люся.
                Идеалы… наверное, ты прав, Миша.

                Миша.
                Конечно, я прав. А без идеалов человек что? Пшик! Пустышка! И натворить может чёрт знает что!

(Замолчал. И женщины молчат, задумавшись.)

Ну, а ты, Люся? (Усмехается.) С какими идеалами ты жила… живёшь? Столько лет… там, в Испании?

                Люся (тоже усмехается.)
                Мои идеалы? Выжить, Мишенька! Нам надо было выжить.
               
                Миша.
                И ради этого ты туда поехала?

                Люся.
                Я поехала с человеком, которого любила… и люблю. И он меня любит. Хотя я так и не родила ему никого. (Вздыхает тяжело.)

                Миша.
                Ну… с этим понятно… прости. А ещё почему?

                Люся.
                Что «почему»?

                Миша.
                Ну, зачем ещё ты уехала?

                Оля.
                Миша! Ну, что ты, в самом деле? Люся ведь сказала: «Уехала с мужем, которого любила и любит!» Что ещё нормальной женщине нужно? Хороший муж, семья, дом…

                Миша.
                Это понятно. А что, здесь нельзя было иметь это?

                Люся.
                Муж захотел вернуться. Там пришёл король к власти, позвал всех испанцев обратно.

                Миша.
                Но ты-то не испанка!

                Люся.
                И он не был русским, когда жил здесь. (Улыбается.) Теперь я живу там, хотя и не испанка. Кстати, нет, теперь я вроде как испанка: у меня двойное гражданство.

                Миша.
                А-а… и что тебе это даёт?

                Оля.
                Миша, ну, что ты пристал?

                Миша.
                Ничего я не пристал! Мне интересно, почему люди уезжают отсюда? Из нашей России? Зачем?

                Люся
                Ну-у… по-разному… у всех свои обстоятельства…

                Миша.
                Какие?!

                Люся.
                А вот, скажи ты мне, Миша, почему мы, русские, считаем, что из других стран можно уезжать, а из России нельзя?

                Миша.
                Потому что у нас прекрасная  страна!

                Люся.
                Другие страны тоже.

                Миша.
                Но в других странах люди строят эти страны, а из России надо убежать!

                Люся.
                Из других стран тоже уезжают.
            
                Миша.
                Из каких? Из отсталых!

                Люся.
                Россия тоже отстала. Вот только последние годы подымается. А когда мы уезжали, её больше разрушали, чем строили. И никому ничего не надо было! Да ты сам, Миша, забыл, что ли?

                Миша.
                Всё я помню! Так что, по-твоему, Родина, патриотизм – всё это глупость? 

                Люся.
                Кто же такое говорит? Родина – это мать, не любить её нельзя! А уезжают совсем не потому, что предают Россию. Часто, уехав, делают для неё больше, чем удавалось сделать здесь.

                Миша.
                Обидно!

                Люся.
                Ещё как! А там, вдалеке, поверь мне, Миша, там мы думаем  о России, о россиянах гораздо лучше, чем, как я поняла, думается здесь. Ужасно обидно! Сам же говоришь… сейчас здесь все только о деньгах и говорят… о деньгах…

                Оля (вздыхает.)
                Оно конечно… а с другой стороны… когда ты уезжала, на пенсию можно было жить, сбережения какие-то у людей были. А сейчас? Это что за пенсия, после того, как ты всю жизнь отработал?

                Миша.
                Твой муж пенсионер?

                Люся.
                Да. Семь лет уже. А я недавно.

                Миша.
                И вам хватает?

                Люся.
                Ну… без чего-либо особенного… в общем, да, хватает.

                Миша (крякнул.)
                Да…  пойду покурю. (Уходит на кухню.)

               
                Оля.
                Ты на него не обижайся.

                Люся.
                Да что ты, Олюшка…

                Оля.
                Знаешь, правда, теперь здесь всем нам, старикам, тяжело… да и молодым нелегко…

(Звонит телефон. Оля берёт трубку.)

Алло! А…(Люсе) это Олежка… это я Люсе… подруге своей, приехала из Испании… на похороны… сестра умерла. Да, сынок? Как дела?

(Люся выходит из комнаты.)

17. Кухня квартиры Оли и Миши.
  (Миша у раскрытого окна курит. Входит Люся.)

                Миша.
                Оля не разрешает курить в комнатах.

                Люся.
                Угу. И правильно. В Испании теперь ни в каких общественных местах нельзя курить.

(Люся садится за стол кухонного уголка. Миша докуривает и садится напротив неё.)

                Миша.
                Люська, ты потрясающе выглядишь! Ты же ровесница Оле, но моя Оленька… уже совсем бабушка.

                Люся
                Ну, … я тоже уже бабушка…

                Миша.
                Ты бабушка хоть куда! Пятьдесят и чуть-чуть, больше тебе не дашь! А это ещё не возраст!

                Люся.
                Спасибо за комплимент…Миш, ты вот что, … по старой дружбе… не свозишь меня завтра утром в одно место?

                Миша.
                В какое?

                Люся.
                Понимаешь, мне бы хотелось посмотреть, где Люба жила последнее время, что это за дом престарелых… а то, вот, говорили, что хороший, хороший… но хочется самой убедиться, чтоб на душе спокойней было. А? Сделаешь?

                Миша.
                А где это?

                Люся.
                Сказали, километров пятьдесят.

                Миша.
                С городом все сто будет…. туда и обратно двести…

                Люся.
                Да, надо рано выезжать…

                Миша.
                Рано…

                Люся.
                Да ты не сомневайся, я всё оплачу…

                Миша (встаёт из-за стола, подходит к окну.)
                Уж это само собой…

                Люся.
                Так что? Свозишь меня, Миша?

                Миша.
                Люся… а ты… можешь купить мне машину?

                Люся.
                Что?

                Миша.
                Я спрашиваю, можешь ли ты купить мне машину?

                Люся.
                Я? Ты что, серьёзно? Откуда? Конечно, нет!

                Миша.
                Ну вот! Видишь? Теперь всё ясно.

                Люся.
                Что ясно? Я ничего не понимаю…

                Миша.
                Что же ты не понимаешь, когда всё ясно. Ты – благополучная иностранка, но не настолько, чтобы купить мне новую машину. И я – нищий советский, то есть, российский пенсионер, который почему-то должен катать  тебя за двести километров на своей старой машине. Новой у меня не будет уже до смерти. Ты мне в этом не поможешь. Так почему я должен использовать её для тебя, когда ты можешь нанять кого-то другого, кто этим зарабатывает, оплатив ему все расходы? Логично?

                Люся (уже давно всё поняв.)
                Конечно… но я думала…
               
                Миша.
                Нет, Люся, я этим не зарабатываю, а гнать машину за двести километров…

                Люся.
                Да-да, конечно…

(Выходит из кухни, сталкиваясь в дверях с Олей. Люся проходит мимо неё в гостиную.)

                Оля.
                Что? Что случилось? (Идёт за Люсей.)

18. Гостиная в квартире Оли и Миши.
  (Почти вбегает Люся, с плачем опускаясь на диван. Оля бросается к ней.)

                Оля.
                Люся! Люсенька! Что случилось? Успокойся! Что произошло?

                Люся (пытаясь успокоиться.)
                Ничего… ничего… я просто устала… я сегодня ужасно устала…

                Оля.
                Что? Тебе Мишка что-то сказал?

(Люся машет рукой, ничего не говорит, достаёт платок, вытирает лицо. Оля быстро идёт на кухню.)

19. Кухня квартиры Оли и Миши.
  (Оля входит и закрывает дверь.)

                Оля (тихо.)
                Что случилось? Что ты ей сказал?

                Миша.
                Что думал! Что я не извозчик и новой машины у меня не будет!

                Оля.
                При чём здесь машина?

                Миша.
                Она хочет съездить в дом престарелых… где сестра жила…

                Оля.
                И что?

                Миша.
                Просила отвезти её… а мне машину жаль… она же не купит  мне другую…

                Оля.
                Старый ты дурак! С этой машиной!.. Ты и сыну, и мне, и себе с этой машиной жизнь портишь! (Выходит из кухни.)

20. Гостиная квартиры Оли и Миши.
  (Входит Оля. Люся тихо сидит на диване. Оля подсаживается к ней.)

                Оля.
                Прости его… выпил он… конечно, тяжело сейчас жить.. прости его, Люся…

(Входит Миша.)

                Миша.
                Я… это… Люся… ты не сердись…я… ай! (Машет рукой.) Пойду пройдусь. (Уходит. Слышен звук закрывающейся входной двери.)

                Оля.
                Прости его… конечно… он с этой машиной… да он -  нормальный мужик… но, конечно, ему обидно! Раньше был человеком… работал в органах… уважали… а теперь нищий… как большинство… а машина эта… машина для наших мужиков, по-моему, ближе жены и даже детей! Для всех, кажется! Конечно… теперь другую не купишь… ай, погано, в общем! Из-за этой нищеты, Люсь, мы все какими-то придурками стали! Жадничаем, завидуем!

                Люся.
                А раньше разве богатыми были?

                Оля.
                Раньше все  более-менее одинаково жили. А теперь есть богатые и нищие. Вот и завидуем!

                Люся.
                Да…  Жить трудно везде.

(Пауза.)

Оля, позвони, пожалуйста, закажи мне номер в гостинице… лучше в «Пулковской», если можно… ближе к аэропорту.

                Оля.
                Да ты что, у нас не останешься? Люсь?

                Люся.
                Нет, Оленька, не обижайся. Очень устала, выспаться хочу.

                Оля.
                Так у нас и…

                Люся (перебивает её.)
                Нет, Оленька, пожалуйста, позвони…

(Оля берёт телефонную книгу, находит номер, звонит.)

                Оля.
                Алло!.. Здравствуйте, пожалуйста, можно заказать у вас номер?.. Для одного… да. Что? На сколько?

                Люся.
                На одну ночь.

                Оля.
                На одну ночь. Что? Испанка… только?! (Люсе,) Говорит, что у них есть только люкс…

                Люся.
                Сколько стоит?

               
                Оля.
                Сколько стоит? Ой! Триста долларов?!

                Люся.
                Триста! Боже… ну, хорошо… ладно… пусть…

                Оля.
                Ну… хорошо… да, подходит. Что? Фамилия?

21. Питерское метро. Десятый час вечера.
  (Народу не очень много. Люся сидит, задумавшись. Её чемодан перед ней. Остановка «Технологический институт». Пассажиры выходят и входят. Рядом с Люсей садится очень моложавая женщина с пакетами. Посмотрела на чемодан, Люсю, отвернулась. Потом начинает приглядываться к ней, наконец, узнаёт.)

                Ксюша ( почти вскрикнула, но шум поезда всё смягчает.)
                Люся! Вы – Люся!

                Люся ( в недоумении.)
                Простите…
 
                Ксюша.
                Я – Ксюша! Ксения… ( шум поезда заглушает фамилию.) Мы с тобой за одним столом в училище сидели! Даже дружили немного!               

                Люся (припоминает.)
                А-а-а…  Ксюша… да-да…

                Ксюша (совсем спокойно)
                Ну вот…. узнала…  Люся! Что ты? Как ты? Ты что, уезжаешь?

                Люся.
                Завтра.

(Шум  метро. Поезд уходит дальше.)

22. Выход из метро «Московская».
  (Не спеша появляются Люся и Ксюша. Подходят к автобусной остановке.)

                Ксюша.
                Может, прогуляемся? Тут не так далеко…

                Люся.
                Ты молодец, Ксюша! Такая бодрая…  а я нет… очень устала.

               
                Ксюша (машет рукой.)
                Да… бодрая… привычная! Ну, как ты хочешь! Подождём…

                Люся.
                Да-а… много интересного ты мне рассказала… как судьбы-то складываются…
               
                Ксюша.
                Угу. А про тебя мне тоже кто-то из нашей группы рассказывал… да, знаешь… свои заморочки… забылось. (Смеётся.) О! Вот и автобус!

(Садятся в подошедший автобус.)

23. У гостиницы «Пулковская».
  (Люся и  Ксюша останавливаются невдалеке.)

                Ксюша.
                Вот и твоя гостиница. А, может, ко мне? Я вон в том доме живу. (Показывает на дом поблизости.)

                Люся.
                Нет, Ксюша, спасибо, я очень устала.

                Ксюша (смеётся.)
                Вот и отдохнёшь у меня! Сейчас время-то детское! (Смотрит на часы.) Ещё десять часов! Пойдём, со своими познакомлю… у меня сегодня и дочка с внуком ночуют… внук уже, правда, спит… но ничего… с мужем, с дочкой… а?

                Люся.
                Спасибо, Ксюша, хочу выспаться…. одна…

                Ксюша.
                Ну, смотри… а то, я вижу, ты прости, конечно, у тебя в Питере никого нет, раз в гостиницу идёшь…

                Люся.
                Да… больше никого… вот, сестра была…

                Ксюша.
                А то пойдём, Люся, помянем сестру… водочки выпьешь… (Смеётся.) В Испании-то ты, небось, водку не пьёшь?

                Люся.
                Спасибо, Ксюша, дорогая… в  Испании нет, водку не пью, но сегодня я уже помянула сестру… спасибо тебе. Было очень приятно встретиться с тобой. Молодость вспомнили… молодец ты! Выглядишь здорово… смеёшься, как и раньше, не унываешь…
                Ксюша.
                О-ой, Люся! Да разве можно унывать? Живём, слава Богу, все здоровы, крыша над головой есть! А что денег мало? Так их и всегда мало было! А, знаешь, если бы и много было, всё равно не хватало бы! Человек – прорва! Сколько ни имеет – всё мало! Что унывать-то? Унынье – грех! Жить надо и радоваться жизни! Так что, живём, Люся!

                Люся (у неё заблестели глаза.)
                Ну, молодец, Ксюха! Ты не только хохотушка, ты – мудрец!

                Ксюша (смеётся.)
                Мудрец! Ну, ладно, Люся… не унывай и ты… светлая память твоей сестре, но… не унывай! Всего тебе доброго!

                Люся.
                Спасибо тебе, Ксюша. И тебе всего хорошего… и всей твоей семье! Прощай, дорогая!

(Целуются. Люся идёт к гостинице. Ксюша смотрит ей вслед. Люся оборачивается, машет ей рукой, Ксюша тоже ей машет.)

24. Холл гостиницы «Пулковская».
  (Люся подходит к администраторской стойке.)

                Люся.
                Добрый вечер. Мне заказан номер…

                Дежурная.
                Вы из Испании?

                Люся.
                Да-да. Это я.
             
                Дежурная.
                Ваши документы, пожалуйста.

(Люся достаёт из сумочки паспорт.)

Спасибо. Вот ваш ключ.

                Люся.
                Спасибо. Пожалуйста, разбудите меня завтра только в десять утра. Только в десять! Не раньше, пожалуйста.

                Дежурная.
                Хорошо, хорошо. Не беспокойтесь. Всё сделаем. Спокойной ночи.


25.У аэропорта «Пулково», международные рейсы.
  (Катя  прогуливается у входных дверей, наблюдая за подъезжающими к аэропорту. Подъезжает такси, из которого выходит Люся. Она отдохнула, посвежела, одета в более светлое и элегантное. Водитель достаёт из багажника её чемодан. Катя подбегает к ней.)

                Катя.
                Бабушка Люся!

                Люся.
                Катя! Ты что здесь делаешь?

                Катя (берёт её чемодан.)
                Тебя жду.

                Люся.
                Что-нибудь случилось?

                Катя.
                Поговорить хочу с тобой, бабушка Люся.

                Люся.
                Ну, хорошо… поговорим… время у меня ещё есть. Пойдём внутрь.

                Катя.
                Да нет. Туда теперь провожающих не пропускают. (Оглядывается. Видит скамейку у автобусной остановки.) Вон скамейка…

(Подходят к скамейке, садятся.)

                Люся.
                Ну, что, детка? Что случилось?

                Катя (засмущалась.)
                Понимаешь, бабушка Люся…   Можно я к тебе приеду?

                Люся.
                Конечно, милая. В любое время, когда захочешь.

                Катя.
                Нет… бабушка Люся… мне кажется, ты меня не поняла. Понимаешь… я имею в виду… можно я к тебе приеду жить… насовсем?

                Люся.
                Насовсе-ем…

                Катя (быстро и резко, не дав ей сказать.)
                Что, нельзя?

                Люся (поняв, что с Катей что-то происходит.)
                Да нет, что ты… конечно, можно! Только подожди, Катюша… мне кажется, что-то происходит…   Да? Это так?

(Катя молча пожимает плечами. Люся смотрит на часы.)

Ну-ка, давай, время есть, раз уж ты хотела  поговорить со мной, рассказывай всё. Что случилось?

                Катя.
                Да ничего не случилось! Это уж давно…

                Люся.
                Что давно?

                Катя.
                Да… когда бабушку отдали в дом престарелых…

                Люся.
                И что?

                Катя.
                Да противно мне стало! Понимаешь, противно! Мы переехали в новую квартиру, такую шикарную… а бабушку – туда, отдельно от нас…   Но, знаешь, бабушка Люся, она никогда не плакала, не жаловалась… она гордая была и… и очень хорошая. (У Кати закапали слёзы. Люся вынула платок,  вытерла Кате лицо.) Она меня очень любила…и маму…а мама…  Я предлагала бабушке поговорить с родителями… но она только улыбалась и говорила, что этого делать не нужно. Конечно, они с папой всё время ругались раньше…  знаешь, как мне было неприятно домой приезжать от бабушки!

(Люся кивает головой.)

                Люся.
                А как ей там было?

                Катя.
                Бабушке? Конечно, скучала очень. Но, знаешь, бабушка Люся, я к ней каждую неделю приезжала, честное слово… (опускает глаза,) Ну… почти каждую…

                Люся (улыбнулась, погладила Катю по руке.)
                Я верю, Катюша, верю…   Твоя мама сказала, что там был хороший уход за ней?

                Катя.
                Да, это верно. У бабушки были очень хороший врач и нянечка. Врач, конечно, построже женщина, но очень хорошая. А нянечка, тётя Лиза, ну, просто, замечательная, добрая-предобрая… и очень ухаживала за  бабушкой. Я, конечно, привозила туда всякое… мне всегда деньги давали…  Там всегда разные праздники отмечали… я на Новый год всегда туда ездила, в этом году даже с девчонками…

                Люся.
                Сколько она там пробыла?

                Катя.
                Три с половиной… нет, больше… да, почти три года и семь месяцев.

                Люся (вздыхает.)
                Ну… а что ещё ты хотела сказать мне?

                Катя.
                Бабушка Люся, можно я к тебе приеду?

                Люся.
                Конечно, можно, девочка. Но ты сказала «насовсем»… почему? Нет, разумеется, я буду тебе только рада. И я, и мой муж… но всё же объясни, почему? Почему ты хочешь уехать?

                Катя.
                Ну… не могу я… не могу жить со своими родителями… и не хочу.

                Люся.
                А в чём дело? Что случилось?

                Катя.
                Да… какие-то они… всё только о деньгах… о машинах…

                Люся.
                Подожди, подожди… Катя, ведь это твои родители! Они тебя любят, ты одна у них. Посмотри, для тебя делается всё! Ты учишься в Университете. На каком отделении? На платном? (Катя утвердительно кивает головой.) Ну вот, видишь! А ведь это недёшево! Ну… я не знаю… постарайся их понять… простить, наконец…

                Катя.
                Но ведь ты-то их не простила!

                Люся.
                Я – другое дело.

                Катя.
                Какое «другое»?

               


                Люся.
                Ну… я ведь ничего не знала… для меня всё было, как снег на голову… да и потом… ведь мы практически не знаем друг друга… почти чужие…

                Катя.
                Да, конечно, я понимаю, бабушка Люся. Но и ты меня пойми: не могу я с ними жить... и из-за бабушки тоже.

                Люся.
                А как же учёба, Университет?

                Катя.
                Ведь в Барселоне есть Университет.

                Люся.
                А язык?

                Катя.
                Выучу. Подумаешь! Мне ведь только восемнадцать… правда, скоро стукнет девятнадцать.

                Люся.
                Девочка, ты не представляешь себе, что значит оказаться в чужой стране!

                Катя.
                Но ведь ты оказалась! Уехала.

                Люся.
                Катюша, у меня всё было по-другому: обстоятельства, возраст, страна наша, наконец, была совсем другой! А теперь? Чего тебе не хватает? Уж у кого у кого, а у тебя есть всё. Ты в Университете учишься! Это же прекрасно!

                Катя.
                Господи, бабушка Люся! Какая-то ты… недотёпа! Нет, правда, ты не обижайся на меня. Ну, неужели ты думаешь, что они там, сокурсники мои, все, как один, мечтают улучшать юриспруденцию? Нет… ну, конечно, может, кто-то и мечтает… но большинство на юрфак поступило потому, что это престижно! Господи, только и слышишь: «Бабло, бабло…»

                Люся.
                Что это?

                Катя (смеётся.)
                И этого ты не знаешь? Деньги это.

               

                Люся.
                А ты что же думаешь, в Испании никто о деньгах не говорит?

                Катя.
                Думаю, не до такой степени.

                Люся.
                О-о, милая! На каждом шагу.

                Катя.
                Я думаю, всё же там больше цивилизации.

                Люся (усмехается.)
                О, да! « Хорошо там, где нас нет».

                Катя.
                Так ты, бабушка Люся, не хочешь, чтобы я к тебе приехала?
               
                Люся.
                Катенька, приезжай, когда хочешь. Только живи здесь. Россия – твоя родина. Выучись здесь, будешь работать, заимеешь свой дом, будешь счастлива.

                Катя.
                А ты счастлива, бабушка Люся?

                Люся.
                Я, Катенька, люблю своего мужа, а он любит меня. И потому нам хорошо. Но если бы ты знала, как я скучала по России первое время! Мой муж был в отчаянии: хоть возвращайся!

                Катя.
                И что же ты не  возвратилась?

                Люся.
                А вот ты поговори об этом с мамой.

                Катя.
                Да ну… она…

                Люся.
                Нет-нет, Катенька, ты поговори. А может, и вместе с папой. Я думаю, вам всем есть, о чём поговорить.

                Катя.
                Бабушка Люся! Да ведь они…

               
                Люся.
                Катенька, смягчись! Не будь такой прямолинейной… такой якобы правильной. А то ты станешь… знаешь… белой вороной! (Улыбается.) В кого же ты такая?

                Катя (вздыхает, но с лукавством.)
                В бабушку, наверное. И в тебя, бабушка Люся.

(Обе смеются. Люся взглянула на часы.)

                Люся.
                О, мне пора. Ну, что же, детка…  Спасибо тебе, что приехала… что поговорили…  Постарайся простить своих  родителей. А то ведь… так и пойдёт: они были жестокими с бабушкой, теперь ты будешь жестокой с ними... нехорошо. А вообще-то, действительно, приезжай-ка ты к нам! Приезжай, поосмотрись, поживи… страна прекрасная, море, солнце…  Если захочешь, останешься. Но сначала посмотри и крепко подумай… крепко. Я думаю, ты всё поймёшь сама. Пойдём.

(Они подходят к дверям аэропорта. Люся целует Катю.)

Всего тебе доброго, Катюша. Не унывай, милая. И помни: в Испании у тебя есть  бабушка Люся, которая всегда тебя ждёт и всегда тебе рада. Счастливо тебе.

(Опять целует Катю и проходит в дверь. Катя, улыбаясь сквозь слёзы, видит, что Люся прошла через контроль и затерялась среди вылетающих.)               
               
1. Гостиная квартиры Леры. Девять часов утра. Лето.
   (Лера, сорокатрёхлетняя, довольная жизнью дамочка, звонит по телефону.)
               
                Лера.
                Алло! Тётя Люся?.. Это Лера, твоя племянница… извини, что звоню так рано… у тебя вообще семь часов. Мама умерла… обнаружили вчера утром. Она умерла во сне. Завтра хороним… нет, в крематории… потом будем подхоранивать к папе. Вчера замотались со всеми этими делами… потому и звоню сегодня так рано… ты успеешь?.. В два часа… да, лучше прямо в крематорий. Тогда, до завтра.

2. У питерского крематория.
  (Выходит небольшая группа. В ней – Лера, Катя, её дочь восемнадцати лет, Люся, женщина шестидесяти пяти лет, которые ей никогда не дашь. Она – бывшая медсестра. Не относясь к  интеллигенции, она – человек читающий и мыслящий. Одета скромно, с дамской сумочкой через плечо, везёт за собой маленький чемодан с длинной ручкой. Все в трауре, идут к автобусу.)

                Катя.
                Бабушка Люся, давай я повезу чемодан.

                Люся.
                Ничего, детка, он не тяжёлый.

                Катя.
                Всё равно. Давай. (Забирает её чемодан.)

                Люся.
                Спасибо, милая.

                Лера.
                Ты сейчас к нам?

                Люся.
                Конечно, конечно.

3. Прихожая квартиры Леры.
   (Входят Люся и Лера.)

                Люся.
                Что же вы не устроили поминки?
    
                Лера.
                Да…    Коля так решил…

                Люся (скорее себе, чем ей.)
                Как-то странно… не по-русски…

                Лера.
                Проходи в гостиную, тётя Люся.

4. Гостиная квартиры Леры.
   (Входят. Люся осматривается. Лера указывает на диван.)

                Лера.
                Садись, тётя Люся. Пообедаешь?

                Люся.
                Что-то не хочется…

                Лера.
                Ну, чаю хочешь?

                Люся.
                Да… пожалуй. А… можно, я посмотрю квартиру?

                Лера.
                Конечно, посмотри. (Уходит.)

5. Квартира Леры: кабинет, спальня, комната Кати, ещё комната, санузел, кладовая.
   (Люся осторожно заглядывает в каждое  помещение. Возвращается в гостиную.)

6. Гостиная в квартире Леры.
   (Лера вносит поднос со всем для чая.)

                Люся.
                Я помою руки?

                Лера.
                Конечно, конечно.
    (Люся уходит. Лера накрывает  на стол, разливает чай. Входит Люся.)
 
                Лера (приглашает её к столу.)
                Садись, тётя Люся.

    (Пьют чай, закусывают.)

                Люся.
                У вас хорошая квартира. Сколько здесь? Четыре?

                Лера.
                Пять комнат.
 
                Люся.
                Да, всё большое, просторное. Это ваша квартира? Или вы снимаете её?

                Лера (смеётся.)
                Ну, что ты, тётя Люся! Конечно, наша.

                Люся.
                И лестница хорошая. Всё так чисто, консьержка есть… прямо, как в Испании. (Закончив есть.) Спасибо, всё очень вкусно.

                Лера.
                Не за что. Хочешь ещё?

                Люся.
                Нет, детка, спасибо. Скажи, а почему Коли не было в крематории?

                Лера.
                Он в командировке.

                Люся.
                Он чем занимается?

                Лера.
                Ну… всего я, наверное, не знаю… знаю, что он продаёт компьютеры.

                Люся.
                А ты не работаешь?

                Лера.
                Нет. Тётя Люся… а почему ты, как уехала, никогда больше нее приезжала?

                Люся.
                А ты помнишь, когда я уезжала? Ты тогда совсем девчонкой была… двадцать девять лет прошло. Когда приехали в Испанию, мужу, как военному ребёнку, дали квартиру. В плохоньком районе, правда, но спасибо и за это – у нас была крыша над головой. Первые два года жили очень трудно… оба подрабатывали… муж что-то грузил, я уборками занималась. Не до поездок было. Это уж потом оба устроились по профессии: муж инженером на фабрику, я медсестрой. Так вздохнули с облегчением: машину купили, выстроили небольшую дачу под Барселоной… в кредит… по ипотеке. Теперь уж, слава Богу, выплатили. Теперь оба живём на наши пенсии. Но ничего. Детей у нас нет. Не шикуем, но нам хватает.
                Ну, а почему не приезжала, когда легче стало? Ты ведь знаешь характер твоей мамы?

                Лера.
                О, да…

                Люся.
                Ну вот. Тебе сейчас сорок три года?.. Когда я уезжала, Любе было столько же. Сначала я ей звонила, хотя денег не хватало. Но она не хотела со мной разговаривать. Она  ведь, когда я уезжала, так мне прямо и сказала, что я – предательница, Родину продаю. А я просто с мужем уезжала. Я ей писала, пыталась связаться с ней через знакомых… ничего. Однажды моя приятельница мне сказала, что Люба ей сказала, что она вычеркнула меня из своей жизни.

(На последних словах Люси, Лера кивает головой в знак согласия.)

Она ведь максималисткой была… дурочка… (Закапали слёзы, Люся вытерла их салфеткой.) А ты говоришь, почему не приезжала…   А ты как узнала мой телефон?

                Лера.
                В маминой записной книжке нашла.

                Люся.
                А-а… значит, она его всё же не выбросила. Она в той комнате жила, что рядом с Катиной?

                Лера.
                Нет… она… не здесь жила…

                Люся.
                А где же?

                Лера.
                Она последние годы сильно болела…

                Люся.
                Так она что, в больнице была?

                Лера.
                Нет… она была в доме престарелых…

                Люся.
                Что?! Где?!

                Лера.
                В доме престарелых.

                Люся.
                Ты сдала её в богадельню?

                Лера.
                Почему «сдала»? Она не вещь. И не в «богадельню». А в дом престарелых! Между прочим, хороший дом престарелых.

                Люся.
                Лера! Как ты могла?! Это же твоя мать… как ты могла…

                Лера (вскакивает из-за  стола.)
                Что ты, тётя Люся, «как могла, как могла»? Могла! Когда мы жили в той нашей квартирке, я устала от их скандалов. Они друг друга терпеть не могли! И Катя всё это слушала. Ты же сама говоришь о её характере! Она вечно была всем недовольна, Колю невзлюбила сразу, всё время придиралась к нему, язвила. Колька старался поменьше дома бывать, уезжал в командировки. А потом, когда времена изменились, мама заболела. Я не знаю, мне иногда казалось, что она из-за своего характера заболела… всё ругала новые времена… советскую власть всё хвалила…  А когда Коля начал «подниматься», сказал, что первое, что сделает, когда деньги будут, купит квартиру. И купил. Эту. Она тогда ещё не стоила, сколько теперь. Теперь она бешеные деньги стоит.
                Но поставил условие: или он, или мама. Она уже очень больна была, ухаживать за собой не могла. Ну и… её квартиру мы продали и устроили её туда. Катя её часто навещала. Говорила, что ей там хорошо, уход хороший, врачи… (Усмехается.) И, знаешь, Катя говорила, что персонал очень хорошо о ней отзывался…   А нам она запретила приезжать к ней, и тоже, как ты говоришь, вычеркнула нас из своей жизни.

                Люся.
                Но неужели вы не могли здесь устроить уход за ней? Ведь есть место, квартира большая, деньги есть, ты не работаешь…  Ведь это мать, Лера, твоя мать! Я не могу понять! Ведь это бесчеловечно! Какая бы она ни была!

                Лера.
                Тётя Люся! Замолчи, пожалуйста! Мать, мать!.. Да Колю уже трясло от неё, когда она ещё здоровой была! А уж от больной!..

                Люся (она почти без сил.)
                Что же вы мне не сообщили? Я бы взяла её к себе…

                Лера.
                Мне только позавчера, когда мы приехали туда, отдали её записную книжку… А до этого я только знала, что ты в Испании, но где, что… мама никогда ничего не хотела говорить на эту тему.

                Люся.
                Что-нибудь ещё от неё осталось?

                Лера.
                Книги…альбом с фотографиями…

                Люся.
                Ты можешь его отдать мне?

                Лера.
                Да-да, конечно, сейчас принесу.

(Уходит. Люся сидит, опустив голову, вытирая глаза. Лера приносит старый фотоальбом и отдаёт его Люсе. Люся начинает рассматривать фотографии. Лера садится напротив неё.)

                Люся (как бы самой себе.)
                У меня почти нет фотографий. Всё у Любы оставалось. Тут адрес какой-то…

                Лера.
                Это адрес  дома престарелых.
         
                Люся.
                Это далеко?
    
                Лера.
                Километров пятьдесят.

                Люся.
                Как она тебя ждала, когда ты родишься! Только в тридцать лет родила. У нас с ней плохо с этим было. Жили все вместе в той квартирке, трудно тоже жили… потом умер твой папа…

                Лера.
                Я помню…

                Люся.
                Потом я ушла к мужу в коммуналку…  А как  она тебя баловала! Всё лучшее – Лерочке…  А ты!..  (Смотрит на Леру, та отводит глаза. Пауза.)  Я могла бы позвонить?

                Лера.
                Да, конечно.

(Встаёт, уходит. Люся достаёт из сумочки записную книжку, набирает номер.)

                Люся.
                Оля? Это Люся… какая, какая… подруга твоя… да, приехала… Люба умерла… сегодня кремировали, потом подхоронят к мужу. Слушай, потом обо всём… скажи, я могу к тебе приехать? Сейчас… ну, через час, может, чуть больше… могу? Ну, тогда до встречи. (Берёт сумочку, выходит в прихожую.)

7. Прихожая квартиры Леры.
  (Люся выходит из гостиной, Лера – из кухни.)
                Лера.
                Тётя Люся, ты куда? (Смотрит, как Люся берётся за  ручку чемодана.) Я думала, ты у нас останешься…

                Люся.
                Нет, спасибо, подруга ждёт.

                Лера.
                А-а… ты когда улетаешь?

                Люся.
                Завтра, в три часа самолёт, прямо  до Барселоны.

                Лера.
                И ты… больше к нам не заедешь?

                Люся.
                Не знаю… скорее всего не получится.

                Лера.
                Обиделась?

(Люся грустно смотрит на неё.)

                Люся.
                Ах, Лера, Лера…   Прощай!

(Идёт к двери.)

8. Выход из станции метро «Петроградская» в Питере.
 (Люся появляется из метро. Выходит на Большой проспект. Идёт, не торопясь, разглядывая витрины, вывески, как всё изменилось. Останавливается у одной витрины, вспоминает, идёт дальше, потом заходит в продуктовый магазин.)

9. Гостиная квартиры Леры.
 (Звонит телефон. Выходит Лера, берёт  трубку.)
 
                Лера.
                Алло!

                Голос Коли.
                Привет. Ну, как? Всё нормально?

                Лера.
                Да. Кремировали.

                Коля.
                Твоя тётка успела?

               
                Лера.
                Да.

                Коля.
                Где она? У нас?

                Лера.
                Нет. Уехала к подруге. Наверно, больше к нам не приедет.

                Коля.
                Что так?

                Лера.
                Да… обиделась за сестру… что мы отдали её в дом престарелых… что, вот, поминки не устроили…

                Коля.
                Да?! Щас! Я ещё буду поминки этой ведьме устраивать!

                Лера.
                Ну, Коля… это всё же моя мать…

                Коля.
                Да?! Мать?! Да эта мать не только меня, она тебя знать не хотела!

                Лера.
                Да ну, Коля…

                Коля.
                Что «да ну»? Что «да ну»?

                Лера.
                Не знаю… мне грустно как-то стало…

                Коля.
                Ну вот! Опять разнылась! Хватит уже!

                Лера.
                Да ладно… успокойся…

                Коля.
                А на тётку наплевать. Она хоть богатая?

                Лера.
                Да какое там! На пенсию живёт.

                Коля.
                Ах, так! Ну, вот и пускай живёт у себя там, в Испании! Живёт и обижается! Ха-ха! (Смеётся.) Ладно. Я скоро приеду. Будь!
10. Небольшая прихожая небольшой двухкомнатной квартиры Оли.
   (Звонок. Выходит Оля, обыкновенная  русская  городская женщина, одних лет с Люсей: полная, седоватая, приятная, в фартуке. Смотрит в глазок, потом открывает дверь. За дверью стоит Люся. Кроме чемодана и сумочки, у неё в руках пластиковый мешок.)

                Оля (радостно.)
                Люся!

                Люся.
                Оля!

(Люся входит. Целуются по-русски три раза, рассматривают друг друга.)

                Люся.
                Какая ты стала!

                Оля.
                А какая ты у нас! Вот и хорошо, что приехала. Я всё приготовила, сейчас Любу помянем.

(Люся отдаёт Оле мешок.)

                Люся.
                Вот… возьми к столу.
               
                Оля.
                Да зачем ты… ну, ладно…хорошо…проходи, я сейчас. (Уходит на кухню.)

11. Не очень большая комната: гостиная, она же столовая, она же может быть спальней – стоит диван.
    (Люся входит, видит, что  стол накрыт на троих.)

                Люся (громко.)
                А где Миша?

                Оля.
                Сейчас приедет.

                Люся.
                Он что, на машине?

                Оля.
                Да. Так что скоро будет.(Показывает на диван.) Садись.

(Садятся. Люся вдруг заплакала. Оля обнимает её.)

                Ну, ну… успокойся подружка… перестань… что же делать… все мы там будем…
(Люся отстраняется, достаёт из сумочки платок, вытирает слёзы.)

                Люся.
                Они… они отдали её в дом престарелых.

                Оля.
                Кто? Кого? Любу? Кто отдал?

                Люся.
                Дочь Лера с зятем. Последние годы она жила в доме престарелых.

                Оля.
                О, Боже! Да как же это… как же она могла, Лера, дочь?
    
                Люся.
                Вот так… могла. Она им мешала: больная была, старая, сварливая…   Ты бы видела их квартиру! Дворец! И не могли место для больной матери найти… и Лерка не работает…

                Оля (качает головой.)
                Ах, ты, зараза!..

                Люся.
                Только Катюшка, внучка, и навещала бабку. Ну, конечно, у Любы характер был не приведи Бог… всех прокляла – и меня, и дочь, когда её туда отправили…  Но всё равно… не могу я этого понять! Оля! Ну, вспомни, как мы-то все жили! Ведь нищими, можно сказать, были… но ведь не избавлялись от родителей!

(Опять разрыдалась. Оля тоже стала вытирать слёзы фартуком.)

                Оля.
                Я ничего не знала, ничего… я давно её не видела. Вот с тех пор, как она сказала мне, что вычеркнула тебя из своей жизни. Помню, я обомлела  тогда… думаю, как же можно, ведь сестра всё-таки…

                Люся.
                Я тоже ничего не знала. Лерка говорит, что только два дня назад нашла мой телефон в её книжке, что раньше мать и заикаться на эту тему не разрешала.

(Пауза. Обе сидят, пригорюнившись. Звук открывающейся входной двери. Входит Миша. Ему под семьдесят, но он бодр, крепок, глаза блестят. Из тех, кто никогда не бросит свой дом, жену, но не прочь «отвлечься». Войдя, Миша присматривается, узнаёт Люсю.)

                Миша.
                Ба! Какие гости! Люся! Какими судьбами? (Подходит к Люсе, целуются.)

                Оля.
                Люся приехала на похороны.

                Миша.
                То-то я смотрю, ты в чёрном…

                Люся.
                Да… Люба, сестра, умерла… сегодня кремировали.

                Миша (снимает куртку, вешает её на стул.)
                Хорошо, что ты к нам приехала. А что, у неё, кроме тебя, никого не осталось?

                Оля.
                Ну, как не осталось? Ты что, не помнишь? Дочь есть, Лера…

                Миша.
                Ах, да, да… (Осознаёт, что что-то произошло.) Ну, давайте, помянем человека. Давай, мамуля, распоряжайся.

12. У станции метро «Чернышевская» в Питере.
   (Среди выходящих из метро – Катя. Она покупает цветы и бежит к маршрутному такси.)

13. Гостиная-столовая в квартире Оли.
  (За столом – Люся, Оля, Миша. У всех в руках поднятые стопки с водкой.)

                Миша.
                Ну… помянем, Люся, твою сестру Любу. Пусть земля ей будет… ой, что я говорю…   Светлая ей память!

                Оля.
                Да. (Крестится.) Царствие ей небесное.

(Все выпивают.)

14. Прихожая квартиры Леры.
   (Входная дверь открывается, входит Катя с цветами.)

                Катя (кричит.)
                Бабушка Люся!

(Услышав, что ответа нет, Катя убегает вглубь квартиры, быстро выбегает и бежит на кухню.)

15. Кухня квартиры Леры.
  (Лера в фартуке что-то готовит на плите. Вбегает Катя.)

                Катя.
                А где бабушка?

                Лера.
                Уехала.

                Катя.
                Куда?

                Лера.
                К своей подруге.

                Катя.
                Она вернётся?

                Лера (пожимает плечами.)
                Скорей всего, нет.

                Катя (шипит.)
                Ух-х…  неужели ты не могла её удержать?

                Лера.
                Она обиделась на нас.
               
                Катя.
                За что?

                Лера.
                За то, что отдали бабушку в дом престарелых.

                Катя.
                И правильно обиделась. (Бросает цветы на стол, убегает, но тут же возвращается.) Когда она улетает?

                Лера.
                Завтра в три.

                Катя.
                Куда?

                Лера.
                До Барселоны.

16. Гостиная-столовая в квартире Оли и Миши.
  (Люся только что закончила рассказ об узнанном. Оля и Миша слушают её.)

                Миша.
                Да, Люся, история…

               
                Люся.
                Представляете, они даже поминки по матери не устроили!..  Коля так решил!

                Оля.
                О, Господи!

                Миша.
                Он что, не русский, этот Коля?

                Люся.
                Русский… новый.

                Оля.
                Все они жлобы, эти новые русские!

                Миша.
                Ну, почему… не все… но… приходится признать… встречаются типы… э-эх! Давайте, выпьем!..

                Люся.
                У меня ещё есть.

                Оля.
                Мне тоже не надо.
    
                Миша.
                А я налью… (Наливает себе.)

                Оля.
                Миш, ты не очень-то…

                Миша.
                Ничего, ничего, мать… я разволновался…   Ну, Люся… конечно… тут всё не так просто… но… «о мёртвых хорошо или ничего»… ну, ты сама понимаешь… но всё равно… так нельзя! Родители есть родители! Мать есть мать! Так нельзя! Вон, Оленька говорит, что я толстокожий… но меня это тронуло… да, тронуло… (Выпивает, снова наливает себе.)

                Оля.
                Миша!

                Миша.
                Подожди, мать. (Выпивает ещё.)

                Оля.
                Ты поешь, поешь…

               

                Миша.
                Поем…  Я сам отец, и меня это волнует. Я тоже не всегда согласен с сыном!  Где идеалы? Нет никаких идеалов! Одни деньги! Деньги, деньги…  только деньги!

                Оля.
                Миша, ну, что ты говоришь? Ты поешь, поешь…  Не слушай его, Люся. Олежка никакой не «новый русский»! Тяжело ему: уж почти сорок лет, а он всё мечется, ищет себя. Был молодой, хотелось романтики, стал геологом… а теперь? Кому он нужен? Вот и тыркается… то одно, то другое… ещё, слава Богу, жена хорошая, любит его, понимает. Господи, хоть бы детей скорей завели! А то всё боятся… нестабильность, говорят… а уж не молоденькие!

                Миша (уже хмельной.)
                Вот именно, не-ста-биль-ность. А я ему говорю: «Пока ты не начнёшь служить чему-то одному, ничего не выйдет!» Нужны идеалы, и им надо служить!

                Люся.
                Идеалы… наверное, ты прав, Миша.

                Миша.
                Конечно, я прав. А без идеалов человек что? Пшик! Пустышка! И натворить может чёрт знает что!

(Замолчал. И женщины молчат, задумавшись.)

Ну, а ты, Люся? (Усмехается.) С какими идеалами ты жила… живёшь? Столько лет… там, в Испании?

                Люся (тоже усмехается.)
                Мои идеалы? Выжить, Мишенька! Нам надо было выжить.
               
                Миша.
                И ради этого ты туда поехала?

                Люся.
                Я поехала с человеком, которого любила… и люблю. И он меня любит. Хотя я так и не родила ему никого. (Вздыхает тяжело.)

                Миша.
                Ну… с этим понятно… прости. А ещё почему?

                Люся.
                Что «почему»?

                Миша.
                Ну, зачем ещё ты уехала?

                Оля.
                Миша! Ну, что ты, в самом деле? Люся ведь сказала: «Уехала с мужем, которого любила и любит!» Что ещё нормальной женщине нужно? Хороший муж, семья, дом…

                Миша.
                Это понятно. А что, здесь нельзя было иметь это?

                Люся.
                Муж захотел вернуться. Там пришёл король к власти, позвал всех испанцев обратно.

                Миша.
                Но ты-то не испанка!

                Люся.
                И он не был русским, когда жил здесь. (Улыбается.) Теперь я живу там, хотя и не испанка. Кстати, нет, теперь я вроде как испанка: у меня двойное гражданство.

                Миша.
                А-а… и что тебе это даёт?

                Оля.
                Миша, ну, что ты пристал?

                Миша.
                Ничего я не пристал! Мне интересно, почему люди уезжают отсюда? Из нашей России? Зачем?

                Люся
                Ну-у… по-разному… у всех свои обстоятельства…

                Миша.
                Какие?!

                Люся.
                А вот, скажи ты мне, Миша, почему мы, русские, считаем, что из других стран можно уезжать, а из России нельзя?

                Миша.
                Потому что у нас прекрасная  страна!

                Люся.
                Другие страны тоже.

                Миша.
                Но в других странах люди строят эти страны, а из России надо убежать!

                Люся.
                Из других стран тоже уезжают.
            
                Миша.
                Из каких? Из отсталых!

                Люся.
                Россия тоже отстала. Вот только последние годы подымается. А когда мы уезжали, её больше разрушали, чем строили. И никому ничего не надо было! Да ты сам, Миша, забыл, что ли?

                Миша.
                Всё я помню! Так что, по-твоему, Родина, патриотизм – всё это глупость? 

                Люся.
                Кто же такое говорит? Родина – это мать, не любить её нельзя! А уезжают совсем не потому, что предают Россию. Часто, уехав, делают для неё больше, чем удавалось сделать здесь.

                Миша.
                Обидно!

                Люся.
                Ещё как! А там, вдалеке, поверь мне, Миша, там мы думаем  о России, о россиянах гораздо лучше, чем, как я поняла, думается здесь. Ужасно обидно! Сам же говоришь… сейчас здесь все только о деньгах и говорят… о деньгах…

                Оля (вздыхает.)
                Оно конечно… а с другой стороны… когда ты уезжала, на пенсию можно было жить, сбережения какие-то у людей были. А сейчас? Это что за пенсия, после того, как ты всю жизнь отработал?

                Миша.
                Твой муж пенсионер?

                Люся.
                Да. Семь лет уже. А я недавно.

                Миша.
                И вам хватает?

                Люся.
                Ну… без чего-либо особенного… в общем, да, хватает.

                Миша (крякнул.)
                Да…  пойду покурю. (Уходит на кухню.)

               
                Оля.
                Ты на него не обижайся.

                Люся.
                Да что ты, Олюшка…

                Оля.
                Знаешь, правда, теперь здесь всем нам, старикам, тяжело… да и молодым нелегко…

(Звонит телефон. Оля берёт трубку.)

Алло! А…(Люсе) это Олежка… это я Люсе… подруге своей, приехала из Испании… на похороны… сестра умерла. Да, сынок? Как дела?

(Люся выходит из комнаты.)

17. Кухня квартиры Оли и Миши.
  (Миша у раскрытого окна курит. Входит Люся.)

                Миша.
                Оля не разрешает курить в комнатах.

                Люся.
                Угу. И правильно. В Испании теперь ни в каких общественных местах нельзя курить.

(Люся садится за стол кухонного уголка. Миша докуривает и садится напротив неё.)

                Миша.
                Люська, ты потрясающе выглядишь! Ты же ровесница Оле, но моя Оленька… уже совсем бабушка.

                Люся
                Ну, … я тоже уже бабушка…

                Миша.
                Ты бабушка хоть куда! Пятьдесят и чуть-чуть, больше тебе не дашь! А это ещё не возраст!

                Люся.
                Спасибо за комплимент…Миш, ты вот что, … по старой дружбе… не свозишь меня завтра утром в одно место?

                Миша.
                В какое?

                Люся.
                Понимаешь, мне бы хотелось посмотреть, где Люба жила последнее время, что это за дом престарелых… а то, вот, говорили, что хороший, хороший… но хочется самой убедиться, чтоб на душе спокойней было. А? Сделаешь?

                Миша.
                А где это?

                Люся.
                Сказали, километров пятьдесят.

                Миша.
                С городом все сто будет…. туда и обратно двести…

                Люся.
                Да, надо рано выезжать…

                Миша.
                Рано…

                Люся.
                Да ты не сомневайся, я всё оплачу…

                Миша (встаёт из-за стола, подходит к окну.)
                Уж это само собой…

                Люся.
                Так что? Свозишь меня, Миша?

                Миша.
                Люся… а ты… можешь купить мне машину?

                Люся.
                Что?

                Миша.
                Я спрашиваю, можешь ли ты купить мне машину?

                Люся.
                Я? Ты что, серьёзно? Откуда? Конечно, нет!

                Миша.
                Ну вот! Видишь? Теперь всё ясно.

                Люся.
                Что ясно? Я ничего не понимаю…

                Миша.
                Что же ты не понимаешь, когда всё ясно. Ты – благополучная иностранка, но не настолько, чтобы купить мне новую машину. И я – нищий советский, то есть, российский пенсионер, который почему-то должен катать  тебя за двести километров на своей старой машине. Новой у меня не будет уже до смерти. Ты мне в этом не поможешь. Так почему я должен использовать её для тебя, когда ты можешь нанять кого-то другого, кто этим зарабатывает, оплатив ему все расходы? Логично?

                Люся (уже давно всё поняв.)
                Конечно… но я думала…
               
                Миша.
                Нет, Люся, я этим не зарабатываю, а гнать машину за двести километров…

                Люся.
                Да-да, конечно…

(Выходит из кухни, сталкиваясь в дверях с Олей. Люся проходит мимо неё в гостиную.)

                Оля.
                Что? Что случилось? (Идёт за Люсей.)

18. Гостиная в квартире Оли и Миши.
  (Почти вбегает Люся, с плачем опускаясь на диван. Оля бросается к ней.)

                Оля.
                Люся! Люсенька! Что случилось? Успокойся! Что произошло?

                Люся (пытаясь успокоиться.)
                Ничего… ничего… я просто устала… я сегодня ужасно устала…

                Оля.
                Что? Тебе Мишка что-то сказал?

(Люся машет рукой, ничего не говорит, достаёт платок, вытирает лицо. Оля быстро идёт на кухню.)

19. Кухня квартиры Оли и Миши.
  (Оля входит и закрывает дверь.)

                Оля (тихо.)
                Что случилось? Что ты ей сказал?

                Миша.
                Что думал! Что я не извозчик и новой машины у меня не будет!

                Оля.
                При чём здесь машина?

                Миша.
                Она хочет съездить в дом престарелых… где сестра жила…

                Оля.
                И что?

                Миша.
                Просила отвезти её… а мне машину жаль… она же не купит  мне другую…

                Оля.
                Старый ты дурак! С этой машиной!.. Ты и сыну, и мне, и себе с этой машиной жизнь портишь! (Выходит из кухни.)

20. Гостиная квартиры Оли и Миши.
  (Входит Оля. Люся тихо сидит на диване. Оля подсаживается к ней.)

                Оля.
                Прости его… выпил он… конечно, тяжело сейчас жить.. прости его, Люся…

(Входит Миша.)

                Миша.
                Я… это… Люся… ты не сердись…я… ай! (Машет рукой.) Пойду пройдусь. (Уходит. Слышен звук закрывающейся входной двери.)

                Оля.
                Прости его… конечно… он с этой машиной… да он -  нормальный мужик… но, конечно, ему обидно! Раньше был человеком… работал в органах… уважали… а теперь нищий… как большинство… а машина эта… машина для наших мужиков, по-моему, ближе жены и даже детей! Для всех, кажется! Конечно… теперь другую не купишь… ай, погано, в общем! Из-за этой нищеты, Люсь, мы все какими-то придурками стали! Жадничаем, завидуем!

                Люся.
                А раньше разве богатыми были?

                Оля.
                Раньше все  более-менее одинаково жили. А теперь есть богатые и нищие. Вот и завидуем!

                Люся.
                Да…  Жить трудно везде.

(Пауза.)

Оля, позвони, пожалуйста, закажи мне номер в гостинице… лучше в «Пулковской», если можно… ближе к аэропорту.

                Оля.
                Да ты что, у нас не останешься? Люсь?

                Люся.
                Нет, Оленька, не обижайся. Очень устала, выспаться хочу.

                Оля.
                Так у нас и…

                Люся (перебивает её.)
                Нет, Оленька, пожалуйста, позвони…

(Оля берёт телефонную книгу, находит номер, звонит.)

                Оля.
                Алло!.. Здравствуйте, пожалуйста, можно заказать у вас номер?.. Для одного… да. Что? На сколько?

                Люся.
                На одну ночь.

                Оля.
                На одну ночь. Что? Испанка… только?! (Люсе,) Говорит, что у них есть только люкс…

                Люся.
                Сколько стоит?

               
                Оля.
                Сколько стоит? Ой! Триста долларов?!

                Люся.
                Триста! Боже… ну, хорошо… ладно… пусть…

                Оля.
                Ну… хорошо… да, подходит. Что? Фамилия?

21. Питерское метро. Десятый час вечера.
  (Народу не очень много. Люся сидит, задумавшись. Её чемодан перед ней. Остановка «Технологический институт». Пассажиры выходят и входят. Рядом с Люсей садится очень моложавая женщина с пакетами. Посмотрела на чемодан, Люсю, отвернулась. Потом начинает приглядываться к ней, наконец, узнаёт.)

                Ксюша ( почти вскрикнула, но шум поезда всё смягчает.)
                Люся! Вы – Люся!

                Люся ( в недоумении.)
                Простите…
 
                Ксюша.
                Я – Ксюша! Ксения… ( шум поезда заглушает фамилию.) Мы с тобой за одним столом в училище сидели! Даже дружили немного!               

                Люся (припоминает.)
                А-а-а…  Ксюша… да-да…

                Ксюша (совсем спокойно)
                Ну вот…. узнала…  Люся! Что ты? Как ты? Ты что, уезжаешь?

                Люся.
                Завтра.

(Шум  метро. Поезд уходит дальше.)

22. Выход из метро «Московская».
  (Не спеша появляются Люся и Ксюша. Подходят к автобусной остановке.)

                Ксюша.
                Может, прогуляемся? Тут не так далеко…

                Люся.
                Ты молодец, Ксюша! Такая бодрая…  а я нет… очень устала.

               
                Ксюша (машет рукой.)
                Да… бодрая… привычная! Ну, как ты хочешь! Подождём…

                Люся.
                Да-а… много интересного ты мне рассказала… как судьбы-то складываются…
               
                Ксюша.
                Угу. А про тебя мне тоже кто-то из нашей группы рассказывал… да, знаешь… свои заморочки… забылось. (Смеётся.) О! Вот и автобус!

(Садятся в подошедший автобус.)

23. У гостиницы «Пулковская».
  (Люся и  Ксюша останавливаются невдалеке.)

                Ксюша.
                Вот и твоя гостиница. А, может, ко мне? Я вон в том доме живу. (Показывает на дом поблизости.)

                Люся.
                Нет, Ксюша, спасибо, я очень устала.

                Ксюша (смеётся.)
                Вот и отдохнёшь у меня! Сейчас время-то детское! (Смотрит на часы.) Ещё десять часов! Пойдём, со своими познакомлю… у меня сегодня и дочка с внуком ночуют… внук уже, правда, спит… но ничего… с мужем, с дочкой… а?

                Люся.
                Спасибо, Ксюша, хочу выспаться…. одна…

                Ксюша.
                Ну, смотри… а то, я вижу, ты прости, конечно, у тебя в Питере никого нет, раз в гостиницу идёшь…

                Люся.
                Да… больше никого… вот, сестра была…

                Ксюша.
                А то пойдём, Люся, помянем сестру… водочки выпьешь… (Смеётся.) В Испании-то ты, небось, водку не пьёшь?

                Люся.
                Спасибо, Ксюша, дорогая… в  Испании нет, водку не пью, но сегодня я уже помянула сестру… спасибо тебе. Было очень приятно встретиться с тобой. Молодость вспомнили… молодец ты! Выглядишь здорово… смеёшься, как и раньше, не унываешь…
                Ксюша.
                О-ой, Люся! Да разве можно унывать? Живём, слава Богу, все здоровы, крыша над головой есть! А что денег мало? Так их и всегда мало было! А, знаешь, если бы и много было, всё равно не хватало бы! Человек – прорва! Сколько ни имеет – всё мало! Что унывать-то? Унынье – грех! Жить надо и радоваться жизни! Так что, живём, Люся!

                Люся (у неё заблестели глаза.)
                Ну, молодец, Ксюха! Ты не только хохотушка, ты – мудрец!

                Ксюша (смеётся.)
                Мудрец! Ну, ладно, Люся… не унывай и ты… светлая память твоей сестре, но… не унывай! Всего тебе доброго!

                Люся.
                Спасибо тебе, Ксюша. И тебе всего хорошего… и всей твоей семье! Прощай, дорогая!

(Целуются. Люся идёт к гостинице. Ксюша смотрит ей вслед. Люся оборачивается, машет ей рукой, Ксюша тоже ей машет.)

24. Холл гостиницы «Пулковская».
  (Люся подходит к администраторской стойке.)

                Люся.
                Добрый вечер. Мне заказан номер…

                Дежурная.
                Вы из Испании?

                Люся.
                Да-да. Это я.
             
                Дежурная.
                Ваши документы, пожалуйста.

(Люся достаёт из сумочки паспорт.)

Спасибо. Вот ваш ключ.

                Люся.
                Спасибо. Пожалуйста, разбудите меня завтра только в десять утра. Только в десять! Не раньше, пожалуйста.

                Дежурная.
                Хорошо, хорошо. Не беспокойтесь. Всё сделаем. Спокойной ночи.


25.У аэропорта «Пулково», международные рейсы.
  (Катя  прогуливается у входных дверей, наблюдая за подъезжающими к аэропорту. Подъезжает такси, из которого выходит Люся. Она отдохнула, посвежела, одета в более светлое и элегантное. Водитель достаёт из багажника её чемодан. Катя подбегает к ней.)

                Катя.
                Бабушка Люся!

                Люся.
                Катя! Ты что здесь делаешь?

                Катя (берёт её чемодан.)
                Тебя жду.

                Люся.
                Что-нибудь случилось?

                Катя.
                Поговорить хочу с тобой, бабушка Люся.

                Люся.
                Ну, хорошо… поговорим… время у меня ещё есть. Пойдём внутрь.

                Катя.
                Да нет. Туда теперь провожающих не пропускают. (Оглядывается. Видит скамейку у автобусной остановки.) Вон скамейка…

(Подходят к скамейке, садятся.)

                Люся.
                Ну, что, детка? Что случилось?

                Катя (засмущалась.)
                Понимаешь, бабушка Люся…   Можно я к тебе приеду?

                Люся.
                Конечно, милая. В любое время, когда захочешь.

                Катя.
                Нет… бабушка Люся… мне кажется, ты меня не поняла. Понимаешь… я имею в виду… можно я к тебе приеду жить… насовсем?

                Люся.
                Насовсе-ем…

                Катя (быстро и резко, не дав ей сказать.)
                Что, нельзя?

                Люся (поняв, что с Катей что-то происходит.)
                Да нет, что ты… конечно, можно! Только подожди, Катюша… мне кажется, что-то происходит…   Да? Это так?

(Катя молча пожимает плечами. Люся смотрит на часы.)

Ну-ка, давай, время есть, раз уж ты хотела  поговорить со мной, рассказывай всё. Что случилось?

                Катя.
                Да ничего не случилось! Это уж давно…

                Люся.
                Что давно?

                Катя.
                Да… когда бабушку отдали в дом престарелых…

                Люся.
                И что?

                Катя.
                Да противно мне стало! Понимаешь, противно! Мы переехали в новую квартиру, такую шикарную… а бабушку – туда, отдельно от нас…   Но, знаешь, бабушка Люся, она никогда не плакала, не жаловалась… она гордая была и… и очень хорошая. (У Кати закапали слёзы. Люся вынула платок,  вытерла Кате лицо.) Она меня очень любила…и маму…а мама…  Я предлагала бабушке поговорить с родителями… но она только улыбалась и говорила, что этого делать не нужно. Конечно, они с папой всё время ругались раньше…  знаешь, как мне было неприятно домой приезжать от бабушки!

(Люся кивает головой.)

                Люся.
                А как ей там было?

                Катя.
                Бабушке? Конечно, скучала очень. Но, знаешь, бабушка Люся, я к ней каждую неделю приезжала, честное слово… (опускает глаза,) Ну… почти каждую…

                Люся (улыбнулась, погладила Катю по руке.)
                Я верю, Катюша, верю…   Твоя мама сказала, что там был хороший уход за ней?

                Катя.
                Да, это верно. У бабушки были очень хороший врач и нянечка. Врач, конечно, построже женщина, но очень хорошая. А нянечка, тётя Лиза, ну, просто, замечательная, добрая-предобрая… и очень ухаживала за  бабушкой. Я, конечно, привозила туда всякое… мне всегда деньги давали…  Там всегда разные праздники отмечали… я на Новый год всегда туда ездила, в этом году даже с девчонками…

                Люся.
                Сколько она там пробыла?

                Катя.
                Три с половиной… нет, больше… да, почти три года и семь месяцев.

                Люся (вздыхает.)
                Ну… а что ещё ты хотела сказать мне?

                Катя.
                Бабушка Люся, можно я к тебе приеду?

                Люся.
                Конечно, можно, девочка. Но ты сказала «насовсем»… почему? Нет, разумеется, я буду тебе только рада. И я, и мой муж… но всё же объясни, почему? Почему ты хочешь уехать?

                Катя.
                Ну… не могу я… не могу жить со своими родителями… и не хочу.

                Люся.
                А в чём дело? Что случилось?

                Катя.
                Да… какие-то они… всё только о деньгах… о машинах…

                Люся.
                Подожди, подожди… Катя, ведь это твои родители! Они тебя любят, ты одна у них. Посмотри, для тебя делается всё! Ты учишься в Университете. На каком отделении? На платном? (Катя утвердительно кивает головой.) Ну вот, видишь! А ведь это недёшево! Ну… я не знаю… постарайся их понять… простить, наконец…

                Катя.
                Но ведь ты-то их не простила!

                Люся.
                Я – другое дело.

                Катя.
                Какое «другое»?

               


                Люся.
                Ну… я ведь ничего не знала… для меня всё было, как снег на голову… да и потом… ведь мы практически не знаем друг друга… почти чужие…

                Катя.
                Да, конечно, я понимаю, бабушка Люся. Но и ты меня пойми: не могу я с ними жить... и из-за бабушки тоже.

                Люся.
                А как же учёба, Университет?

                Катя.
                Ведь в Барселоне есть Университет.

                Люся.
                А язык?

                Катя.
                Выучу. Подумаешь! Мне ведь только восемнадцать… правда, скоро стукнет девятнадцать.

                Люся.
                Девочка, ты не представляешь себе, что значит оказаться в чужой стране!

                Катя.
                Но ведь ты оказалась! Уехала.

                Люся.
                Катюша, у меня всё было по-другому: обстоятельства, возраст, страна наша, наконец, была совсем другой! А теперь? Чего тебе не хватает? Уж у кого у кого, а у тебя есть всё. Ты в Университете учишься! Это же прекрасно!

                Катя.
                Господи, бабушка Люся! Какая-то ты… недотёпа! Нет, правда, ты не обижайся на меня. Ну, неужели ты думаешь, что они там, сокурсники мои, все, как один, мечтают улучшать юриспруденцию? Нет… ну, конечно, может, кто-то и мечтает… но большинство на юрфак поступило потому, что это престижно! Господи, только и слышишь: «Бабло, бабло…»

                Люся.
                Что это?

                Катя (смеётся.)
                И этого ты не знаешь? Деньги это.

               

                Люся.
                А ты что же думаешь, в Испании никто о деньгах не говорит?

                Катя.
                Думаю, не до такой степени.

                Люся.
                О-о, милая! На каждом шагу.

                Катя.
                Я думаю, всё же там больше цивилизации.

                Люся (усмехается.)
                О, да! « Хорошо там, где нас нет».

                Катя.
                Так ты, бабушка Люся, не хочешь, чтобы я к тебе приехала?
               
                Люся.
                Катенька, приезжай, когда хочешь. Только живи здесь. Россия – твоя родина. Выучись здесь, будешь работать, заимеешь свой дом, будешь счастлива.

                Катя.
                А ты счастлива, бабушка Люся?

                Люся.
                Я, Катенька, люблю своего мужа, а он любит меня. И потому нам хорошо. Но если бы ты знала, как я скучала по России первое время! Мой муж был в отчаянии: хоть возвращайся!

                Катя.
                И что же ты не  возвратилась?

                Люся.
                А вот ты поговори об этом с мамой.

                Катя.
                Да ну… она…

                Люся.
                Нет-нет, Катенька, ты поговори. А может, и вместе с папой. Я думаю, вам всем есть, о чём поговорить.

                Катя.
                Бабушка Люся! Да ведь они…

               
                Люся.
                Катенька, смягчись! Не будь такой прямолинейной… такой якобы правильной. А то ты станешь… знаешь… белой вороной! (Улыбается.) В кого же ты такая?

                Катя (вздыхает, но с лукавством.)
                В бабушку, наверное. И в тебя, бабушка Люся.

(Обе смеются. Люся взглянула на часы.)

                Люся.
                О, мне пора. Ну, что же, детка…  Спасибо тебе, что приехала… что поговорили…  Постарайся простить своих  родителей. А то ведь… так и пойдёт: они были жестокими с бабушкой, теперь ты будешь жестокой с ними... нехорошо. А вообще-то, действительно, приезжай-ка ты к нам! Приезжай, поосмотрись, поживи… страна прекрасная, море, солнце…  Если захочешь, останешься. Но сначала посмотри и крепко подумай… крепко. Я думаю, ты всё поймёшь сама. Пойдём.

(Они подходят к дверям аэропорта. Люся целует Катю.)

Всего тебе доброго, Катюша. Не унывай, милая. И помни: в Испании у тебя есть  бабушка Люся, которая всегда тебя ждёт и всегда тебе рада. Счастливо тебе.

(Опять целует Катю и проходит в дверь. Катя, улыбаясь сквозь слёзы, видит, что Люся прошла через контроль и затерялась среди вылетающих.)               
               

               
               



               
               
 

               

               
 
               




             
               
©Elena Korn;lova  2006               

               
               



               
               
 

               

               
 
               




             
               
©Elena Korn;lova  2006