Фото: ЧИНК - обрывистый край плато Устюрт во всём своём великолепии.
Но кто, единожды хоть, в тисках пустыни огненной воистину прикоснулся
кровоточащими трещинками губ своих испепелённых - до самого глубокого донышка жажды
мучительной, и спасительно утолил её - в одночасье! Да пребудет тот жизнь дальнейшую
свою - посвящён в потрясающую тайну к Чувству глубокому и Уважению к Воде, и поклоняться
Сладости Воды пресной будет, как Божеству Великому! Ибо же, именно чистота Воды –
Богом нам и дарованная Его Душою щедрой, единственно благодатным соком небесным
рифмует пульс живительно из нас в каждом! (Сергей Лепешкин Шара-Бара)
В стародавние времена, когда в СССР с энтузиазмом принялись за освоение
целинных земель, а бескрайний Устюрт от самого Арала до Каспия был ещё испещрён
паутиной верблюжьих троп…
В самом зените знойного лета - через дальний чинк, что наизворот от острова Барсакельмес
(воистину с мистической смысловой подоплёкой последнего: "пойдёшь - не вернёшься"),
пыхтел кипящим радиатором в направление кунградского оазиса автомобиль с геофизиками.
Цепляясь свербящим темечком кабины за головокружительный солнечный перпендикуляр,
подчас ориентируясь выгоревшим капотом на "хмельную" колею - проторенную наобум
героическими предшественниками, - легендарный "Газон" старательно выстраивал подвластную
ему навигацию. В боковые окна, настежь, встречный ветер гасил песком пульсирующий жар
в висках, заигрывая с озорными локонами студентки из Ленинграда Леночки Серебровской,
любезно приютившейся в кабинке грузовичка - с благословения её двоих бывалых спутников.
«И всё же, так здорово, что она именно здесь на практике, а не в каких-то питерских тепличных
стенах университета! В этом фантастическом Краю, сохранившем следы мистических цивилизаций!» - думалось ей.
«Ах, сколько сногсшибательных снимков она проявит по возвращении домой: о южном
восхитительном море с великолепными песчаными пляжами в россыпи замысловатых ракушек;
о головокружительных чинках с живописно обнажёнными слоями древнейших пород;
об уникальной флоре и фауне здешних мест! А сколько необыкновенных
романтиков повстречалось на её пути, профессионалов, прекрасно знающих своё дело.
Как вернувшись напишет реферат о своём, потрясающем любое воображение - путешествии,
о приобретённом бесценном опыте! Да мало ли ещё впереди впечатлений!?"»…
Долго ли, коротко ли, но в какой-то миг диковинно-неприхотливый движок
автомобиля, не выдержав угара "мучнистой взвеси", внезапно заколотился
в агонии и, надсадно чертыхнувшись грязным выхлопом в самое нутро пылающего
ада, застыл никчемным остовом из металла, испепеляющего жаром любое прикосновение.
На все молитвы к местным Богам - под угасающие хрипы стартера, автомобиль никак
не реагировал… Ближайшей оказии не предвиделось; рации с собой не было; шансов
на то, что тебя заметят со случайно пролетающего вахтового "кукурузника",
в те времена, были равносильны игре в рулетку; о вертолёте просто не могло быть
и речи. Ограниченные запасы местной солоноватой воды уже истощились. Пока кто-то
спохватится на поиски, рак на горе свистнет. И посовещавшись, мужчины решились на весьма
отчаянный шаг – спешившись, отправиться на разведку. Однако, в какой-то момент
сочли, что девушку всё же благоразумнее будет оставить с техникой, а не подвергать
её лёгкую городскую поступь ужасным испытаниям непредсказуемой безызвестности.
Тем более, видавшей виды рыжей воды в радиаторе вполне сносно для обеспечения
выживаемости человека в течение пары-другой суток. По крайней мере,
преисполненные ответственностью за жизнь прекрасной спутницы, им казалось, что
так будет справедливее... Да и вероятность спастись выше - на открытом
пространстве в автомобиле, нежели слиться иссушенной пылинкой навеки с безбрежными
просторами Устюрта… Под убедительную просьбу не покидать машины ни под каким
предлогом, мужчины отправились за подмогой…
День таял на глазах, но возвращаться никто не спешил. Ночь упала по-южному
решительно. Звёзды густо рассыпались по бездонно-чёрному куполу небосвода. Внезапно
отовсюду поползли шорохи, шипение, агрессивная возня, писк, душещипательное
подвывание, мелькнул спаренный блеск хищных глаз... Остаётся представить - какой
животный страх парализовал одинокую юную душу, когда снаружи по лобовому стеклу
кабины в холодном свете луны метнулась растопыренная клешнистая тень фаланги,
увеличенная страхом до размеров убедительной мужской ладони, а за ней ещё одна,
и ещё... С наглухо задраенными окнами находиться в душной кабине было невыносимым
испытанием, всё равно что в сауне с пересохшим дыханием… Взмокшая, теряя
последнюю влагу, она так и не сомкнула глаз. Еле дождавшись рассвета, Лена
попыталась дотянуться до скрипучего краника с ржавой жидкостью в радиаторе, но где-то
из глубины моторного отсека послышалось грозное шипение, а из под рисунка
протектора вытаращился омерзительным жалом скорпион. Немощный автомобиль
в одночасье превратился в пристанище для скопища незваных гостей... Будь рядом кто-то ещё
из людей, но увы… Невыносимо хотелось пить. Пульс упорно сгущался. На фоне мучительной
жажды разум начал мутнеть… Переждав вторую, не менее жуткую ночь, девушка в отчаянии
решила покинуть укрытие…
А в это же самое время, её спутники, имея опыт выживания в пустыне, пусть
и не без приключений: утоляя нестерпимую жажду нектаром микроскопических соцветий
и влагой от корней янтака (верблюжьих колючек), насыщаясь "соком" омерзительных ящериц
и молодых черепах, разоряя в пути жирные термитники - всё же достигли поставленной
цели и сразу же с подмогой поспешили вернуться за девушкой, но к своему величайшему
разочарованию в машине никого не обнаружили… Были срочно организованны поиски
на автомобилях, но безуспешно – Лена как сквозь землю провалилась… И немудрено,
наткнулись на её бездыханное тело - скрытое свежевырытой ямой совершенно случайно,
аж четверо суток спустя! Со стёртыми в кровь пальцами…
Выбившись из последних сил, теряя надежду на спасение, девушка принялась голыми
руками инстинктивно копать колодец посреди потрескавшихся такыров – казалось бы,
всего-то каких-нибудь пять-десять метров до воды… А может она просто пыталась
таким образом укрыться от испепеляющего зноя… На самом же деле, всё это случилось,
как ни прискорбно, в каких-нибудь паре километров от живительного арыка!
Спустя время, на месте гибели Елены Серебровской, родители с её сокурсниками
установили внушительных размеров обелиск: Во Славу - покорителей Устюрта,
не вернувшихся из экстремальных экспедиций, - ставший на пустынном плато своего рода
спасительным маячком. И редкий путник, издали заприметив монумент, обязательно возложит
к его основанию (нет, не цветы вовсе) - бутылку с питьевой водой, так повелось с тех
незапамятных времён… И старожилы утверждают: а ведь впоследствии таким образом,
Елена спасла - и не одну, человеческую жизнь!