Весна в этом году пришла чрезвычайно рано. Был ещё март, а уже на клумбах у вокзала цвели розы. У здания горадминистрации зеленели ели и пихты, а напротив входа стояли два человека, абсолютно разных на первый взгляд. Один в сером отглаженном костюме с галстуком, в начищенных чёрных туфлях, аккуратно подстрижен и выбрит; другой в потёртых джинсах, замызганном свитере, разношенных кроссовках, с всклокоченной шевелюрой и бородой. Но подойдя ближе можно было твёрдо сказать — перед вами два профессора.
И всклокоченный говорил выбритому:
— Этот режиссёр страшно оскорбился, когда я ему высказал всё, что думал о фильме. Он заявил, что я должен был смотреть всю картину, от начала до конца. А я и говорю — товарищ, если вам в ресторане принесли на тарелочке кучу дерьма, вы что скажете? Что есть это не надо, в крайнем случае — раз понюхать. А вот официант начнёт вас уверять, что у него прекрасный вкус, и стоит только попробовать. Если вы и рискнёте пробовать, и убедитесь, что официант брешет, то явится шеф-повар, и начнёт вас убеждать съесть всё дочиста, и тогда, мол, распробуете. -
— Так можно и к дерьму привыкнуть, если много съесть. А кто на дерьме вырос — тот и от круасанов будет нос воротить. Впрочем, его тест оказался соответствующим, и в опытную группу он не попал. А теперь пойдём-ка к тем, кто попали. -
И профессора вошли в здание. Опытная группа находилась в большом зале, а за стенами громоздилась научная аппаратура, и можно было наблюдать за подопытными. И профессора приготовились к наблюдениям. К ним подошёл депутат Госдумы — полный, одутловатый, в костюме. Когда он застёгивал пиджак, глаза начинали вылезать от натуги, и тогда он расстёгивал пиджак обратно. Впрочем, оба профессора тоже были некогда депутатами, и их иногда узнавали на улицах.
— Ну что, разработали оружие, которое сильнее Фантомаса? — весело спросил депутат. — Как подопытные? -
— Соизвольте сами посмотреть! -
Зал был полон разных людей. Большинство было в костюмах, но попадались и похожие на всклокоченного профессора. Были и люди в парадной форме — военной, а то и полицейской. Один художник показал военным картину из геометрических фигур, уверяя, что это всадник. Они выразили категорическое непонимание таким искусством. Художник оскорбился в лучших чувствах, и стал жаловаться другим художникам. А те оказались сторонниками классической живописи. Теперь автор геометрических фигур с жаром доказывал, в чём смысл и философия этой картины. Военные внимательно слушали, поняли, и закивали головами в знак одобрения. Стали рассматривать картину и классические живописцы.
— Удивительно! — восхитился депутат. — Как психи в жёлтом доме! Это что, все гении нашей страны? -
— Да, все. -
— Ух ты! -
— Тест на гениальность позволил выявить всех гениальных людей страны, — сказал выбритый профессор. — Здесь учёные, учителя, инженеры, рабочие, писатели, художники, артисты, военные, сыщики, спортсмены, достигшие самых больших высот в своём ремесле, я бы даже сказал — искусстве. Кто-то из них продвинулся по карьерной лестнице, кто-то нет. Кому-то и работать мешают. Но всё это — гении. -
— Страшно подумать, если бы об этом пронюхали террористы… -
— Уверяю, самые страшные террористы здесь — это мы и вы, — отозвался всклокоченный.
— Да ну! А вот если бы вам удалось разработать тест на глупость, и выявить всех дураков, чтобы их потом истребить, то вам и цены бы не было! -
— Во-первых, — холодно отозвался выбритый. — Наш тест показывает и потенциальную гениальность. Так вот, она есть у всех. Но её подавляет воспитание, образование, коллектив. Во-вторых, один дурак уже стоит перед нами, и есть ещё четыреста сорок девять дураков. Впрочем, поменьше — я-то, хвала Господу, к их числу уже не принадлежу, а кто-то ещё принадлежит. Неужто хотите, чтобы вас всех уничтожили? -
— Шутники! — криво улыбнулся депутат. — А нам надо, чтобы было столько гениев? Кто ж работать-то будет? А во-вторых, как же они будут в коллективе работать? Гении в коллективе не уживаются! -
— Что ж, — с напускной учтивостью отозвался всклокоченный. — Все эти люди работают, а не работает тот, кто стоит перед нами. А гении уживаются только в гениальном коллективе. А среди дураков — нет. Но ведь шеф никому не дозволит быть умнее себя! -
— Верно! Но ведь он шеф. И в его власти увольнять! -
— Если только его не отправят в отставку силой! — парировал выбритый.
— И как? — пытаясь сделать насмешливый вид, спросил депутат.
— Смотрите, — снова сказал всклокоченный. — Здесь собраны гении военного дела, гении сыска, даже гении разведки и контрразведки есть. Гении оборонной промышленности. Неплохо, правда? Есть гениальные экономисты, и педагоги, которые позволят воспитать неограниченное число новых гениев. Можно, конечно, подкупить пару человек из них, ещё пару — запугать. Но учтите — это люди, которым деньги, и даже сама смерть, — не очень важны. Дальше — квадратный корень из шестнадцати сами извлечёте, или вам помочь? -
Депутат напряг мышцы на лбу, аж щёки к вискам подтянуло.
— И… что? Что дальше? -
— Мы же предупреждали вас, что в этой комнате есть три самых опасных террориста, — буднично заметил выбритый. — Ваши взгляды представляют серьёзную угрозу человечеству вообще, и отдельным группам лиц — в частности. И что, по вашему, мы должны с вами сделать? -
Щёки подтянуло почти до лба. И тут депутата что-то осенило.
— Но ведь и у меня есть задатки гениальности? И у меня есть шанс? -
— Возможно, — отозвался всклокоченный. — Но пока вы им не пользуетесь. И запомните — пока вы раздумываете, или не думаете, может стать слишком поздно.