Мало кто помнит фразу «Говорить Київ ратау». Произносится так: «Говорыть Кыйив ратау». Днем, кажется в полдень, сразу после сигналов точного времени по радио звучала эта фраза. Ее произносила женщина, медленно и раздельно, четко артикулируя каждую букву. Так медленно, что было неловко, хотелось ее поторопить: ну давай уже, заканчивай тянуть звук!
Я не понимал, что это значит, но слушал, так как этот ритуал гипнотизировал. И задумывался: что такое это неведомое ратау? Это имя дикторши? Или нет, ее фамилия Ратау! Или это тайный отряд, который диктует кому-то зашифрованные послания. К тому времени я уже читал и Дюма, и Конан Дойля, и Жюль Верна. Мне было тринадцать или четырнадцать.
После торжественного произнесения этой фразы, словно пароля, понятного лишь посвященным, женщина точно так же меееедленно, по буквам произносила новости, в общем-то очень похожие на произнесенные вчера и те, которые будут сказаны завтра. Сколько, какого и в каком колхозе собрали урожая с гектара, какой завод и на сколько перевыполнил план, какое торжественное заседание состоялось в академии наук или в президиуме верховного совета страны. На украинском языке, конечно.
Длилось это полчаса или час. Новостей получалось немного, так как дикторша, кроме того что диктовала ужасающе медленно, к тому же повторяла фразы дважды. Я не понимал, почему она так делает, а просто слушал радио.
В детстве почти все, чего не понимаешь, воспринимается как естественная данность. Не понимаешь, почему днем светит солнце, а ночью нет; почему взрослым надо ходить на работу, а детям в школу; почему стрелки на часах двигаются слева направо; почему женщина по радио говорит очень медленно и раздельно. Все это просто сразу попадает в память с пометкой «Так устроено» – и все, и тут же переходишь к другим интересным исследованиям.
Такой же естественной данностью звучали для меня слова врачей «Повреждение сетчатки» и необходимость пролежать в больнице две недели с завязанными глазами. Я эти слова не понимал и поэтому принял и забыл. Конечно, подглядывал из-под бинта. Конечно, не лежал, как предписывалось. Сейчас, подглядывая отсюда из-под того бинта, я вижу ярчайшее солнце и буйную зелень, маленьких пациентов детского отделения глазной хирургии. И слышу ежедневное медленное странное радио.
Как неинтересно было узнать у яндекса, что РАТАУ – всего лишь тогдашнее радиотелеграфное агентство Украины.