Глава 15
1
Антарктический Рейх
Площадь Антарктиды – 14 миллионов квадратных километров. За 225 лет после окончания Второй мировой войны, с момента, когда миру почудилось, будто самая страшная чума человечества уничтожена, нацисты сумели освоить две трети этого пространства, создав могущественную подземную державу. Уровень её конспирации от внешнего мира поражал воображение. В рамках различных научных программ на протяжении многих лет за материком велось космическое наблюдение, работали десятки станций, проводились длительные экспедиции, но никому ничего заподозрить не удалось.
Нацисты много лет назад приняли закон полной радиотишины. Вся внутренняя связь – исключительно проводная, оптоволоконная. Возможность «подъема на свет» (так жители антарктического подледного царства называли билет наружу) имелась у ограниченного числа людей. Не обладающий властью житель об этом не мог даже мечтать. Однако ежегодно, с декабря по февраль, среди рабочего класса, истинных строителей рейха, разыгрывались экскурсии на побережье. В летний период группа из ста счастливчиков отправлялась в самую удивительную, захватывающую и опасную экскурсию своей жизни. Спецслужбы рейха проделывали серьезную работу, обеспечивая скрытность таких гражданских экскурсий.
На Антарктиде имелось множество станций, работники которых ничего не подозревали о существовании под ними целого мира. За 99-ю процентами территории следили из космоса, но за два века практически не случалось инцидентов, ставящих скрытность колониальной цивилизации под угрозу.
Антарктида – империя льда. Антарктические тоннели дышат холодом. Но когда-то на Земле было по-другому. Под лучами высокого солнца здесь цвел обычный теплый материк со своей уникальной экосистемой. Каждый антарктический немец знает, что десятки тысяч лет назад здесь могущественной цивилизацией проживали люди. Уровень их развития технологически был близок к уровню двадцать первого века нашей эры. Правда, о том, что случилось дальше, учебники истории немцев умалчивают. Узкий круг влиятельных людей не хочет давать обществу впечатляющую информацию.
Иосиф устает от однообразных тоннельных стен и отворачивается от бокового окна. За рулем легкового автомобиля водитель в маске. На протяжении тридцатиминутного пути Лотар несколько раз просил опустить лицевую защиту, но боец упорно отказывался, ссылаясь на строгие правила.
– А человек ли ты? – спрашивает Лотар. Он сидит на переднем пассажирском сидении.
– Я такой же, как вы, – отвечает он, помолчав. – Давайте не будем поднимать эту тему. У меня низкие полномочия, боюсь сболтнуть лишнего, за что с меня будет спрос. Скоро я доставлю вас к генерал-фельдмаршалу Хорсту, и он решит, что можно говорить, а что нет.
– Страх перед начальством – вечная проблема подчиненных, – отмахивается Лотар. – Хотя бы скажи, куда именно мы едем?
– В мобильную ставку Верховного Главнокомандования. Сейчас она перемещается вдоль линии нулевого меридиана.
– Я смотрю, у вас со времен войны ничего не изменилось, – говорит Иосиф.
– Почему не изменилось? Изменилось многое. Я бы сказал, всё, – говорит маска и замолкает. Иосиф понимает, что, несмотря на усилия, тщетные попытки вывести человека на беседу таковыми и остаются.
Узкий проход подземного тоннеля с каждой сотней метров становится шире. На потолке больше ламп, по бокам больше всевозможных шлюзов. К полной неожиданности попадается первый встречный автомобиль.
– Что у вас осталось неизменным, так это автомобили, – заявляет Лотар. – Типы кузова как много лет назад.
– Автомобиль в Антарктическом рейхе – штука бесперспективная, – отвечает маска. – С того момента, как здесь был собран последний образец, прошло девяносто лет. С каждым годом белых «Мерседесов» становится меньше. Автопарк колесной техники уходит в прошлое. Если бы не надежность и качество, заложенные производителем, давно не стало бы и этого автомобиля.
– На чем вы будете перемещаться, когда утилизируете все машины? На тех простеньких бесшумных грузовичках на гусеничном ходу?
– В наших городах действует великолепная сеть общественного транспорта. Каждый человек может добраться куда нужно. А что касается личного транспорта, у населения есть небольшие аппараты на мягком гусеничном ходу. И они совсем не похожи на тот грузовичок.
На пути встречается первый перекресток. С правой стороны, сверкая светодиодными габаритными огнями, приближается странная техника. Маска притормаживает, уступая проезд, и говорит:
– А вот как раз одно из них.
Футуристическая овальная капсула в форме горизонтально уложенной капли, наделена двумя параллельными дугами, к которым прикреплены треугольные модули движителей. Смотрится более чем современно.
– От неофициального филиала завода «Мерседес», – замечает маска.
Транспортное средство шелестит мягкими гусеницами, удаляясь в глубину яркого тоннеля.
Маска нажимает педаль, и электродвигатель позволяет автомобилю плавно набрать скорость. Чем дальше едут, тем ярче свет и шире пространство. Обстановка близка к лабораторным условиям: стерильные светлые стены, стеклянный пол с хрустальным отливом, аккуратно приделанные лампы и скрупулезно прорисованные указатели направлений. Чувствуется приближение к чему-то грандиозному.
Интенсивность дорожного движения усиливается. На больших перекрестках уже мерцают светофоры. Заторов нет, но техники много. Как и предвещал человек в маске, транспортные средства представляют собой гусеничные аппараты. Они очень легковесные на вид.
Взгляд Иосифа вгрызается в стекла проезжающих футуристичных кабин, но они непроницаемы. Он поворачивает голову и видит, как параллельным курсом двигаются изящные и современные вагоны электропоезда.
Кто бы мог подумать, что кучка бежавших из Европы немцев сможет так далеко шагнуть в условиях этой ледяной бездны! – размышляет он.
В приборную панель «Мерседеса» встроены часы. Маска опускает глаза и говорит:
– Не пугайтесь, в городе сейчас поздний вечер.
– А есть повод пугаться? – скептически осведомляется Лотар.
Дорога заканчивается створками дверей высотой с пятиэтажный дом.
– Сейчас увидите. А пока прошу повернуться и смотреть в сторону тех маленьких красных лампочек.
Там, за дверью, сотрудник охраны с помощью системы видеонаблюдения распознает номер машины и регистрирует пассажиров. Створки разъезжаются, яркий свет тоннеля тотчас сменяется полутьмой. Машина въезжает в огромный по размеру купол. У Иосифа перехватывает дыхание от странного чувства: он не в состоянии оценить объем. Как на картинке, вдаль рядами уходят великолепные двухэтажные домики в баварском стиле. Их подсвечивают симпатичные уличные фонарики. Прекрасная панорама городского вида тянется далеко вниз. Относительно этой точки, город расположен в низменности. Великолепно просматривается центральная площадь. Люди, словно крошечные точки, сбившись парами, неторопливо расхаживают возле массивного постамента.
Удивленный Лотар оборачивается к Иосифу. Они оба ожидали увидеть что угодно: большой цех с подвесным освещением или лоно ледяного разлома, в стенах которого гнездятся люди, только не прекрасный немецкий город под куполом.
– А небо сегодня звездное, – благоговейно произносит маска.
– Что?! – изумляется Лотар.
– Небо.
Лотар вытягивает шею, приближая голову к лобовому стеклу.
– И впрямь, звездное! Как такое возможно?
– Стены купола составлены из жидкокристаллических пластин, они имитируют реальные земные условия. Продолжительность суток 24 часа, ну, как и везде. Утром на востоке поднимается солнце, оно светит как настоящее, а вечером скрывается на западе. Иногда подаются картинки серых туч, но это редко – население чувствует себя гораздо лучше в солнечные дни.
– Идеальное средство массовой пропаганды, кстати говоря, – задумчиво произносит Иосиф. – Ведь вместо неба можно транслировать пропагандистские изображения. Людям деваться будет некуда.
Лотар вздрагивает. Но, кажется, вздрагивает и маска. Скорее всего, местные обитатели это уже проходили.
Машина проезжает несколько сотен метров по контуру купола, как вдруг дорога резко спускается и уходит под землю.
– Очередной тоннель, – вздыхает Лотар. – А я уж думал, мы останемся в том чудесном городе.
– Ехать осталось немного. Уже скоро будем на базе воздушного флота.
Электромобиль ускоряется и преодолевает несколько километров всего за минуту.
– Приехали, – говорит маска, притормаживая возле огромных раздвижных ворот, похожих на те, которые встретили их перед городом.
«Мерседес» вкатывается в следующий купол. Он не такой огромный, как предыдущий, и здесь, судя по всему, «день».
Из окон автомобиля открывается вид на огромный плацдарм, который заполнен дисколетами. Светло-серые диски разных размеров не висят в воздухе – они стоят на шасси. Внизу ходят… «люди»? Не разобрать. На них такое же снаряжение с масками.
– Маскарад продолжается, черт побери! – сердится Лотар.
– Почему вас раздражает наша экипировка? – спрашивает водитель. – Ведь лицевая маска в холодных условиях просто незаменима.
– Да потому, что, сдается мне, вы вовсе не те, за кого себя выдаете!
– Что вы имеете в виду? Ах, вы, наверное, подозреваете, что за костюмами скрываются какие-то существа?
– Именно! Мне кажется, под вашими масками скрываются твари.
Маска смеется, после оглядывается и говорит:
– Что ж, уговорили. – Его коллеги заняты делом и не обращают внимания на медленно катящийся автомобиль. Рука в защитной перчатке тянется к затылку, щелчок – и маска падает в подставленную руку. Белокурый человек с голубыми глазами поворачивает голову. На вид ему чуть меньше тридцати, черты лица правильные – в целом, обычный мужчина нордической внешности.
– Убедились? – человек спешит вновь скрыть лицо.
– Убедились, – удовлетворенно отвечает Лотар и отворачивается.
Машина останавливается перед дисколетом. Человек в маске открывает дверь.
– Здесь находится верховный штаб? – спрашивает Лотар.
– Нет, конечно. Мы прибыли к зарезервированному кораблю, на котором и отправимся в ставку Верховного Главнокомандования.
– Эх…
– Не нужно расстраиваться, мы долетим туда в два раза быстрее, чем добирались сюда.
Иосиф и Лотар поднимаются по трапу вслед за сопровождающим.
Сам дисколет раза в два меньше, чем летательный аппарат Фича. Да и внутри тесновато: низкие потолки, узкие проходы. А торчащие в открытых местах узлы разноцветных проводов уверенности в предстоящем полете не внушают.
– Трюм старой подводной лодки и то уютнее, – подмечает Лотар.
Они идут мимо отсека управления. Двери приоткрыты, и видно, как за пультами управления копошатся пилоты. Судя по куче кнопок, рычагов и паре штурвалов, в этих кораблях ни о каких средствах «мысленного управления» не может идти и речи.
– Нам дальше, в пассажирский отсек, – одергивает маска.
В пассажирском отсеке шесть мест. В креслах удобно, но не более. До полного комфорта – как до северного полюса пешком. Лотар следует примеру Иосифа и неохотно пристегивается. Под полом раздаются щелчки, звук напоминает характерные потрескивания неисправного электростартера. Тишина, и вновь серия странных щелчков. Из-за тонкой перегородки слышны недовольные голоса пилотов. Лотар начинает ерзать и делает это до тех пор, пока проклятые щелчки не доканывают его окончательно. Он ударяет ногой по полу.
– Да что за хренотень?! Не полечу я на этой консервной банке!
– Успокойтесь, проблемы пусковой системы никак не скажутся на остальных характеристиках. – Напускная уверенность маски внушает пущее недоверие.
– Ой, правда? Ну, тогда не о чем беспокоиться. Смотри, Йозеф, двухнедельная война изрядно истощила их воздушный парк. Оказывается, они летают на полуразвалившихся посудинах, для которых запуск двигателя считается подвигом.
– Вы удивитесь, если я скажу, что этому кораблю более семидесяти лет? – вступает в защиту человек. – Просто аппараты такого возраста списываются и попадают в гражданское ведомство, а все лучшее достается армии. Война действительно штука затратная, но наш летный парк не растрачен еще даже наполовину…
Разговор прерывает гул двигателя. Через минуту в салоне становится невыносимо, и Лотар вслед за Иосифом закрывает уши ладонями. Сопровождающий лишь улыбается привычному для себя явлению.
Отрыв чувствуется весьма значительно – тарелка начинает подрагивать.
Будет досадно погибнуть в обломках нацистского диска, если произойдет крушение, – размышляет Лотар.
Тарелка поднимается к вершине купола и покидает базу через отверстие отъехавшего люка. В её бледно-сером корпусе отражаются антарктические сумерки. Реактивный двигатель разгоняет аппарат в направлении севера-востока. Холод проникает в плохо отапливаемый салон, в мрачном освещении которого становится всё страшнее. Лотар проклинает себя за то, что согласился на всю эту авантюру. Иосиф сидит с закрытыми глазами, пытаясь оживить в сознании теплый пляж, шум моря и крики чаек.
Где-то на континентах, в прибрежных зонах и в океане полыхает война. На текущий момент, за четырнадцать дней, ресурсы, затраченные на её поддержание с обеих сторон, втрое превысили ресурсы Второй мировой. Потери со стороны «больших» людей, с учетом ядерных взрывов, минимальны. Потери со стороны нацистов несколько больше, но не критичны. В эру технологий войну ведет техника. Но она не бесконечна. Скоро опустеют ангары, и по обломкам инженерного чуда пойдут легионы живых людей.
Стороны вряд ли пойдут на уступки: слишком глубока идеологическая пропасть. А значит, в перспективе – тотальное уничтожение.
«Сука, как холодно!» – думает Лотар. Выругать маску за то, что его коллеги отобрали снаряжение, мешает рев двигателя. Радует, что одну вещицу при смене одежды все же выхватить удалось. Он крутит в кармане крошечный брелок с одной единственной круглой кнопкой.
2
Встреча
Государства, в которых политический режим можно назвать диктаторским, обычно берут курс на долгосрочное развитие и строят далеко идущие планы. Третий рейх еще в 1939 году предъявил территориальные претензии к обширной территории Антарктиды. После войны, поскольку казалось, что с Третьим рейхом и его лидерами покончено, во всем мире про это забыли. Но два с лишним столетия здесь шло упорное развитие. Тысячи мужчин и женщин в ужаснейших условиях трудились во благо Полярного Рейха. Многие люди, родившиеся под бесчисленными куполами городов, так и не видели настоящего Солнца. Им чужды и не известны простые земные блага. Они никогда не видели полей, лесов, морских берегов, где позволительно не думать, насколько тепло закутано твое тело. Такие условия, после преодоления неврозов и свойственных человеку психических расстройств, в конечном итоге только закаляют характер. Руководители сделали ставку на человеческую стойкость, ковали ее, доводя до нужного состояния, и, в конце концов, не ошиблись. На основе сильного телом и духом общества, в лучах Антарктического солнца, как когда-то завещал фюрер, воссиял Мир.
Земля Королевы Мод (Новая Швабия)
Борт, на котором находятся пилигримы из прошлого, идет на снижение. Обороты турбин постепенно падают. В прибрежной зоне значительно теплее: уже кое-где начинают появляться целые гектары не занесенной снегом медно-коричневой земли. Вид горизонта заполнен суматошной возней тысячи мелких точек. Из некоторых извергаются разноцветные искры выстрелов. Воздушный бой продолжается уже много часов. Здесь проходит линия обороны дивизии «Антарктида». Здесь же расположена мобильная ставка командования. Она представляет собой летающий диск огромных размеров. Диаметр его окружности составляет 300 метров, высота от земли в верхней точке – 75. Таких махин во всем рейхе только две. Одна выполняет функцию передвижного штаба, другая – транспортную. На 2179 год было запланировано строительство еще одного гигантского диска, но в связи с разыгравшейся войной мероприятие свернули. Строго говоря, необходимости в таких больших машинах ни у военных, ни у гражданских нет. Для нужд той же армии куда эффективнее построить сотню мелких маневренных кораблей, нежели одну, пусть хорошо защищенную и отлично вооруженную громадину. В условиях боя вывод из строя такой крупной единицы может иметь необратимые последствия.
На малом ходу 75-тилетний трясущийся диск заходит в открывшиеся створки сверхмассивного мобильного штаба. Едва он заплывает внутрь, двигатель немедленно отключается, и дно диска принимает специальная платформа, которая гасит полуметровое падение мощным потоком воздуха.
Через минуту Хорст узнает о прибытии гостей. Он в это время заканчивает ознакомление с дневными сводками. А через пять минут они вступают из приемной в его кабинет.
– По вашему распоряжению гости доставлены! – рапортует замаскированный офицер.
Хорст кивает и жестом приказывает оставить их наедине. Маска незамедлительно исчезает за раздвижными бронедверями.
Как давние друзья после долгой разлуки не знают, о чем заговорить, так и они. В большом полукруглом кабинете звенит тишина.
Хорст. Лицо этого человека изменилось. Теперь на нем множество складок и морщин. Заметны следы пластических операций, которые, вероятнее всего, сдерживают процесс превращения кожи в пережеванную апельсиновую чешую. Несмотря на косметические сложности, у Хорста прямая осанка и прежнее атлетическое сложение, которое невозможно скрыть даже за семью мундирами. Кстати, мундир не отличается от тех, которые офицеры рейха носили во времена Второй мировой. Просто, четко и элегантно. Качество – оно и в Антарктиде качество.
Хорст вспыхивает хохотом.
– Что смешного? – беспокоится Иосиф.
Хорст подавляет приступ смеха:
– С тех пор как я впервые вас увидел, а было это в 1939 году, вы не изменились. Такое чувство, будто меня перенесли в прошлое.
– Время нам по барабану! – хмурится Лотар, про себя говоря: «Узнал!». – И смерть, как видишь, тоже.
Тон Лотара строг, и улыбка на лице Хорста мгновенно смывается.
– Присаживайтесь.
– Постоим, – отказывается Иосиф. – Зачем мы здесь?
– А разве вы не этого хотели? Или вас высадили для чего-то другого, помимо встречи со мной? – прищуривается Хорст. – Смелые вы ребята, не то, что раньше. Особенно ты, Иосиф. Тебя не узнать. Расправил плечи, возмужал, даже голос стал грубее. Ты ведь раньше был учителем? Пережил годы однообразной жизни, важных, но одновременно бесполезных кабинетных войн. Все это сделало тебя мягким и лишило мужества. Но потом жизнь преподнесла настоящую школу. Показала, как можно жить по-настоящему. Рад видеть тебя другим. – Фельдмаршал обходит стол. – Наблюдать, как меняется личность, я всегда любил. Но больше зачаровывает процесс изменения целого мира. Сегодня мир как раз вступил в эру великих изменений.
– Сдавайтесь! – безапелляционно восклицает Лотар. – У вас нет шансов выиграть эту войну. Первая мировая, Вторая мировая, теперь эта – неужели трудно догадаться, что любые войны за последние три столетия, в конце концов, заканчиваются вашим поражением? Жалкая, недобитая кучка дерьма, скрывающаяся на краю света!
Хорст закрывает глаза и улыбается.
– Вроде человек неглупый, многое понимаешь, но не замечаешь очевидного. Иосиф вон много молчит, а значит, постоянно думает. Ну, а ты все время бросаешься в крайности. Задираешься. Оскорбляешь. Странно, что, дожив до средних лет, ты ни разу не схлопотал за свои поступки. Больше уважения к людям, и тебе самому станет проще. Не успеешь оглянуться – перед тобой откроются новые двери, новые возможности. Букам и грубиянам живется тяжело.
– Не учи меня жить! Думаешь, став стариком, приобрел право читать нравоучения? Ржавый гвоздь! Ты со своим боссом Лаббертом меня чуть не угробил, а теперь правильным прикинулся?!
– Но ведь не угробил.
– Да, но только потому, что нас спасли…
– Люди из будущего, – кивает Хорст. Он снимает фуражку и кладет на стол. Ладонью приглаживает короткие черные волосы, ничуть не тронутые сединой. – Я знаю. В тот день они отследили наше перемещение и прямиком направились к вам. В конечном счете, вы должны сказать спасибо, что Лабберт так поступил: если бы он отправил вас в будущее, из этого ничего бы не вышло. Вам известно, что для возвращения к исходному времени необходима сверхточная настройка временной машины? Я полагаю, вам об этом сказали.
– Ты-то откуда знаешь? – негодует Лотар.
– Ни к чему беспорядочно задавать вопросы, будучи не готовым получить честный прямой ответ. Ведь если скажу, что информацию мне слил один из людей Фича, ты не поверишь. Решишь, что я специально это выдумал, и назовешь лжецом.
– Лжец!
– Вот видишь. Поэтому разговаривать я буду только с Иосифом. Он умнее и слов на ветер не бросает.
Лотар лезет в карман за смертоносным брелоком.
Фич говорил, нужно приблизиться хотя бы на десять метров. Отлично! Здесь даже меньше. Сейчас этому гаду придет конец...
Лотар судорожно жмет кнопку, но крошечный прибор, вшитый в грудь Хорста много лет назад, видимо, дает сбой. Ничего не происходит. Хорст лишь вдумчиво смотрит Лотару прямо в глаза. Иосиф понимает, что сделал товарищ, и какие должны наступить последствия. Но, на удивление, Хорст не валится с ног, не бьется в конвульсиях – он вообще никак не реагирует. Лишь ехидная улыбка появляется на лице старого нациста.
– Хорошо, что за долгие годы жизни я научился бороться со своей яростью, – вдруг признается Хорст. – Иначе тебе, Лотар, прямо сейчас отрубили бы голову. Достань этот бесполезный прибор и выброси, он не функционирует.
– Твою ж мать, – тихо цедит Лотар.
– Мой человек предупредил, что кто-то из вас попытается меня убить. Этот же человек перестраховался и не дал запрограммировать устройство на необходимую частоту.
– Значит, среди тех людей есть предатели? – произносит Лотар, пытаясь не выдать свою крайнюю растерянность.
– Разве можно назвать признаки пробуждения человеческого разума предательством? Ведь светлого будущего под названием «самоуничтожение» хотят не все!
– Можно подробнее? – удивляется Иосиф.
– Конечно. Если твой злобный друг, наконец, сядет и успокоится, я все расскажу. Расскажу, что на самом деле собой представляет общество будущего. Какие черти водятся в их оврагах.
– Йозеф, ты в своем уме? – сокрушается Лотар. – Этот гусь сейчас начнет водить тебя за нос! Попробует перетащить на свою сторону…
– Молодой человек! – обрывает Хорст. – Не переоценивай ни себя, ни своего друга. Вы – всего лишь случайные странники на пути вихря истории. Реальные дела вершат другие. А вы по какой-то случайности вплелись в этот круговорот. Если хочешь, я могу прямо сейчас приказать убить тебя. И сделать это не только потому, что ты минуту назад был готов остановить мое сердце. Просто ты надоел! Последний раз предлагаю воспользоваться моим гостеприимством и добротой.
– В самом деле, Лотар, помолчи, – соглашается Иосиф.
– Что ж, буду как рыба. Делайте, что хотите. – Лотар отмахивается и отходит в сторону.
– Выпьете что-нибудь с дороги?
– После полета на местных авиалиниях я бы не отказался от кружки горячего чая, – говорит Иосиф.
Хорст переводит взгляд на Лотара, тот оборачивается и кивает.
– Сейчас принесут. А пока хотел бы спросить, каковы ваши впечатления от увиденного у нас в Антарктиде?
– Внушительно, – отвечает Иосиф.
– Ну, не так коротко.
– Что ж, откровенно, увиденное меня впечатлило. Не мог я представить, что люди на такое способны. Насколько я успел понять, у вас здесь целое, пускай военизированное, государство. Это сколько сил, решительности и воли нужно чтобы это построить! Я в восторге. Но есть одно «но». Как только я вспоминаю, кто вы, уважение к вам растворяется. Ведь это вы строили концентрационные лагеря и уничтожали народы, вы безжалостно относились к людям, вы расстреливали и жгли, вы и только вы стали ужасом двадцатого века! Поэтому, что касается вами здесь понастроенного – честь и хвала, но во всем остальном я на стороне Лотара.
– Я оправдываться не буду, – говорит Хорст. – Действительно, все перечисленное имело место в нашей истории. Это чудовищная ошибка, которую допустило молодое государство в начале своего становления. Я поселился в Антарктиде в 1939 году и знать обо всех ужасах, творящихся в Германии, не имел возможности. Я знал, что идет война, что со всех сторон гибнут люди, но таковы были времена, и я искренне верил в свои новые идеалы. В то время, пока основные действия разворачивались в Европе, я трудился здесь. Слухи обо всем этом дошли до меня гораздо позже. На эту тему среди нас и после войны не особо трепались. Чувствую ли я вину? Разумеется. Могу ли я что-то поделать? Нет. Карательная машина молодого рейха навсегда останется черным пятном в нашей истории.
Приносят чай.
– Я понял, – беря кружку и усаживаясь за стол, говорит Иосиф. – Для вас главное, что вы теперь действуете иначе. Ведь здесь нет лагерей?
– Даже тюрьма всего одна, похожая на дом отдыха.
Лотар усаживается за противоположный край стола и усмехается последней фразе. Хорст переводит на него убедительный взгляд.
– Лучше скажи, как тебе удалось дожить до таких лет? – уже более снисходительно включается в разговор Лотар.
– Весной 1945-го я принял эликсир, который остановил старение в клетках моего тела. С тех пор я много лет оставался таким, каким был в свои 34. А если спросите, откуда морщины, они у меня стали появляться относительно недавно. Потому, что я перестал принимать повторные дозы эликсира.
– Удивительно! Вы уже в те годы так далеко шагнули в области медицины? – спрашивает Иосиф.
Хорст смотрит долгим, обдумывающим взглядом. Словно решает, раскрыть ли секрет.
– Шагнули. Но не мы. Средство от старости выдали нам те, кто жил здесь задолго до нас. Исконная раса.
– Какая раса? – Иосиф широко раскрывает глаза.
– Как сказать… Они не совсем люди, точнее, совсем не люди. – В памяти Хорста скрываются те моменты встреч. Он становится напуганным, но это быстро проходит. – Вообще хочу рассказать об ином, – ловко меняет тему главнокомандующий. – Уверен, вас это заинтересует гораздо сильнее.
– Речь пойдет о «чертях в оврагах»? – уточняет Лотар.
– О чем это ты? Перед тем, как поделиться информацией, хочу предупредить: времени у вас мало. Подчеркиваю – у вас! Поэтому буду краток. – Хорст забирает с подноса свою кружку и отходит в сторону. – Однажды, в далеком 1939 году, в руки моему начальнику, Лабберту Голдхаберу, напрямую от высшего партийного руководства, а именно Рудольфа Гесса, попал прибор, функционал которого позволял перемещаться во времени. На территорию Германии прибор был доставлен второй антарктической экспедицией. Его, для выполнения определенных задач, предоставили вышедшие на контакт жители Антарктиды. Поскольку они являлись представителями совершенно иной ветви развития человечества, языковые препятствия не позволили понять принцип работы этого устройства. Вскоре оно было расшифровано и, как известно, применено. Осенью того же года машина времени была возвращена обладателям. С той поры мы не имеем возможности переноситься во времени…
– Дай угадаю, – прерывает Лотар, – дальше ты начнешь говорить, как сильно вашему народу недостает этой возможности, чтобы не зависеть от некой расы и самим раздвигать время. Затем предложишь вернуться к тем, от кого мы пришли, и выкрасть у них нужный аппарат или даже угнать тарелку.
– Что за глупости? Нашему народу это ни к чему, – смеется Хорст. – Мы – созидательное общество, и движемся только вперед, в будущее! Прошлое никого не интересует, а будущее наступит само собой. То, что я предлагаю, нужно только вам двоим.
– Если только нам двоим, зачем ты тратишь свое время?
– Прозвучит странно, но вы мне нравитесь. Я чувствую перед вами вину за совершенный в прошлом поступок. Не надо воображать никаких загадок, их нет, я делаю это от чистого сердца. Машина времени, на которой вы сможете вернуться домой, есть только у них. – Хорст показывает на большие видеоэкраны, размещенные на стене, на которых идет бой в режиме реального времени. – А им осталось недолго. Примерно через трое суток их цивилизация прекратит существование.
– Почему вы уверены, что выиграете войну?
– Дело не в том, что мы её выиграем. Дело в том, что их уход предрешен и давно запрограммирован.
– Кем?
– Ими самими. Ах, вы не зна-а-аете? Ну конечно, ведь они не стали бы вам говорить без необходимости. Примерно 30 лет назад развитие их общества зашло в тупик. Вы знаете, какие их раздирают проблемы? Поверьте, в этом технологически развитом и светлом мире столько гнили, что позавидует любая помойка. Чтобы не перечислять, скажу так: все проблемы вашего времени, умноженные на пять – это их реальность. А главное, они даже не могут воспроизводиться. Их восхитительные женщины утратили возможность вынашивать детей.
Иосифу вспоминается длинноногая красавица, встреченная на выезде из терминала.
– От бесконечной телепатии у них повредилось восприятие чувств. Порой они теряют ощущение реальности и начинают творить всякие непотребства… А потом они решили самоуничтожиться. Они называют это «Большое Отбытие». Десять лет назад, чтобы не передумать в последний момент, они завели всеобщий таймер обратного отчета. В определенный час вся электроника отключится. В систему запустится вирус, от которого нет антидота. Мощные вычислительные машины, поддерживающие глобальную индустрию мира, придут в негодность.
– Что станет с людьми? Их же миллиарды!
– Они провели всемирный референдум и разделили общество на три части. Первая, самая активная, но самая малочисленная часть населения отправится в космос. Огромные корабли, которые возьмут на борт десятки тысяч человек, уже стоят в космопортах. Между нами говоря, их экспедиция обречена – по причине невозможности покинуть Солнечную систему. – Хорст замечает, что Иосиф готовится задать вопрос, и упреждающе качает пальцем. – Почему Солнечная система не выпускает объекты из своих границ – тема интересная, но оставим её. Вторая группа останется на земле, точнее, останется разум, он будет перекачен в виртуальную среду. Третья группа, самая малочисленная и самая лихая, путем генного преобразования даст возможность своим телам жить под водой и уйдет в море.
– Ничего себе! – выпаливает Иосиф.
– Тех, кто не подберет вариант по себе, ждет неминуемое уничтожение, – заключает Хорст. – Вот и думайте, как вам быть. Ведь если вернетесь к ним слишком поздно, в живых они вас не оставят.
Хорст подходит к одному из трех мониторов и какое-то время наблюдает за ходом воздушной битвы.
– Поистине величайшим сражение можно назвать только тогда, когда фельдмаршалы отдыхают в стороне. Если же работа становится напряженной – значит, заканчиваются военные ресурсы, а это означает, что битва идет на спад.
– Получается, вам нужно продержаться всего трое суток? – говорит Лотар. – Почему не отступить? Что за необходимость воевать, когда противник и так обречен?
– Если мы отступим и уйдем вглубь континента, они начнут высадку и внедрение в наши коммуникации. Антарктида – это сеть скрытых, связанных между собой коридоров. Если мы потеряем эти коридоры – нам конец. Они могут пойти на крайние меры и пустить в ход химическое оружие. Мы вообще не хотели этой войны. Но кто-то из наших агентов сдал информацию об Антарктиде.
– Вы, вероятно, мечтали вернуться на опустевшую землю после Большого Отбытия? – прищуривается Лотар.
– Ну, разумеется. Люди, родившиеся здесь, не знающие, что такое настоящее солнце, еще могут спокойно переносить ледяное заточение, но мы, старая гвардия, родившаяся под теплыми лучами германского неба, терпеть не можем Антарктиду! Ждать осталось недолго: скоро мы вернемся на свою родину. Боже, вы видели, во что они превратили Германию?! Эти огромные здания придется сносить. Мы вернем ей первозданный вид и начнем создавать города по макетам фюрера.
– Жаль только, сам фюрер этого не увидит, – с напускной грустью произносит Лотар.
Хорст бросает на него хитрый взгляд, который на мгновенье омолаживает его лицо.
– Неужели?!.. – застывает в вопросе лицо Лотара.
– Здесь я вам ничего сказать не могу.
– Он до сих пор жив?
– Поторапливайтесь, – Хорст резко уходит от ответа. – Я распоряжусь, чтобы вас вернули обратно. Как поступите дальше – дело ваше. Вас послали убить меня, но я великодушно вас отпускаю. Моя смерть не даст их армии никакого преимущества. Всё, я вас предупредил, а значит, совесть моя чиста. Прощайте.
В дверях Хорст останавливает их:
– Кстати, насчет концлагерей. У нас их нет, зато есть у них. – Хорст кивает в сторону мониторов. – Люди, которые отказались от Большого Отбытия, содержатся в специальных зонах для дальнейшего уничтожения. Их там десятки миллионов. Это так, для общего развития. Чтобы мир будущего не казался вам сказкой.
Они минуют приемную, возвращаясь обратно к кораблю, который вывезет их из этой гигантской мобильной ставки.
– Ну, как ты? – интересуется Иосиф у Лотара. Их снова сопровождает офицер в маске.
– Да черт знает! Я в замешательстве. Кажется, он говорил правду. А если так, то я глубоко разочарован в наших высокорослых друзьях из будущего. Это не значит, что я теперь за нацистов, к ним у меня особое отношение. Хотя вижу, что время их сильно изменило. Вот скажи мне, маска, – внезапно обращается Лотар к впереди идущему человеку, – как тебе здесь живется?
– И мне, как военному, и многим моим друзьям разных профессий живется прекрасно. Все, что нужно, у нас есть. А чего нет, то заменяет вера, что это будет. Но самое главное, у нас есть любовь, дружба и взаимопонимание. А это как раз то, чего не хватало многим народам.
– И возразить нечего, – тихо произносит Лотар.
По коридору навстречу бежит взвод солдат. Все при полном снаряжении, с оружием. На периферийных ответвлениях переходов тоже воцаряется движение.
– Мне кажется или что-то случилось? – спрашивает Иосиф.
Ответ поступить не успевает: помещение сотрясает удар. На секунду пропадает освещение.
– Эй, маска, что стряслось?!
– Красный уровень тревоги.
– Что это значит?
– На командный пункт совершено нападение.
– Чудно! И что теперь делать?
Стены сотрясаются снова. Удар более сильный. Все трое моментально оказываются на полу.
– Похоже, что-то серьезное, – бормочет маска. – Поднимаемся и бежим! Мне приказано доставить вас обратно любой ценой.
– Ты что же, собираешься опять посадить нас на тот летающий драндулет? Но как только мы выйдем на нем за пределы этого центра, сразу подставимся под удар!
– Ничего другого я предложить не могу. Повторяю, у меня приказ. Вы должны быть доставлены в то место, где высадились.
– Тогда не будем терять времени.
«Стратегическая инициатива»
«Оборона прибрежной зоны Новой Швабии провалилась». «Мобильный штаб главнокомандования немецких антарктических войск уничтожен». «Войска Свобод и Порядка вышли на оперативный простор». Эти и другие послания спешат по сверхсекретной линии связи в глубину антарктического холода. Адресатами этих посланий становятся те, чей образ скрыт для многих людей на планете Земля. Аналогичные сообщения расходятся и по всей планете, к радости торжествующего народа, готовящегося к Большому Отбытию.