Мне ничего не остаётся как дышать…лишь последним вдохом вдохнуть сгусток воздуха.. ,а выдохнуть….
Раскалённый Металл….
Среда, было тихо, проснувшись утром, я открыл медленно глаза, посмотрел в окно, было солнечно, ранним утром уже пели птицы, что сильнее мня раздражало, мне 41 год, работаю на заводе по обработке сплава металла. Целый день я страдал от физического недомогания и недосыпания. Придя на работу, я поздоровался со своими сотрудниками, переоделся пошёл на своё рабочее место где меня ждал мой коллега по паре. Он как обычно всегда приходил раньше меня на работу, чтобы больше нравиться шефу, и получать больше прибыли, чёртова подлиза.
Сплав разного вида металла, не очень-то лёгкое дело. Оно занимает много часов упорного труда и бдительной внимательности, а я в этот момент хочет ужасно спать, т.к. поспал вчера лишь 5ть часов. Почти целый день прошёл без проишествий, было 8 вечера, все расходились по домам после тяжкого, повседневного дня. Было темно, на дворе стоял поздний ноябрь. Но, мой коллега который со мной в паре, остался на заводе, из-за своего любопытства и вернулся в завод, чтобы
Посмотреть что он делает, ведь он никогда…никогда не оставался так поздно на работе, обычно он всегда любил пораньше прийти и пораньше всех в тихоря уйти. В этот раз, всё совершенно по иному раскладу. Зайдя внутрь я видел как он так же находится на своём раб.месте, на своей сторонке, на своей половине, не занимая нисколько мою долю участка, он был словно под гипнозом, он держал в левой руке прямоугольную форму свинца, он был накалённый, раскалён до таких пор, что казалось что этот металл примиком из пекла Ада. Он был в перчатках, был в своей оранжевой каске, в своих сварочных очках, лабильность его лица меня поражала всё больше, он смотрел на железо и бил в темпе по нему, своей любимой кувалдой. Я с осторожностью и медленно подходил к нему, его звали Кевин. Когда я уже подошёл к нему, буквально за несколько метров от него, он вдруг прекратил бить железо, опустив кувалду, повернул голову в мою сторону и спросил: «Что-то забыл?»
Я ответил ему: «Э-м, нет Кевин, я ничего не забы-ы-л, кстати, почему ты всё ещё здесь находишься? Обычно, ты всегда уходишь домой пораньше…и-и-и….»
Кевин: «Довольно болтовни, хватит, иди домой и позаботься о своей жене и о своих детях, не мешай мне работать.» Громко и чётко сказал это Кевин, будто чем-то озлоблен, недоволен, словно ему не дали зарплату этим месяцем. Кевин продолжил бить железо, но я не понимал за какой надобностью он это делает, я не стал с ним больше разговаривать, в тот момент я просто развернулся и ушёл, мне было его жаль…но судя по его словам…ему больше меня жаль…
По пути домой я заехал в алкогольный магазин, чтобы купить виски, чтобы снова напиться, развлечься, не деля ни с кем своего удовольствия от спиртного. Я всегда понимал, что как мои дети устали меня видеть в очередной раз пьяным после работы. Жена била меня, ненавидела, но, ненавидела тогда, когда я был пьян в хлам. Не ужиная со своей семьёй, я пошёл спать, т.к. виски-это и был мой ужин. Утро прошло безмятежно, весь день прошёл полностью, обсолютно так же.
Работа. Сплав. Труд. Виски.
Этим же вечером Кевин снова остался на заводе и что-то делал, но уже явно что-то другое. Он стоял у станка и что-то там точил, он стоял ко мне спиной и я ничего не смог увидеть, лишь когда спустя 30ть секунд он отошёл в сторону, то я успел разглядеть, что за под станком лежит один большой колышек, он был также красный, раскалён, он был один. Когда Кевин закончил его делать, он собрался и ушёл через черный вход. Чтобы оставаться незамеченным. Следующим утром, я поехал на робу раньше Кевина буквально на пару минут, Кевин был как всегда прежде, разговорчив и весёл, со всеми общался, иногда придуривался. Когда все работали я пошёл в кабинет шефа и рассказал ему всё про Кевина, что он два дня подряд остаётся до поздна на работе и что-то делает…какие-то колья…вытачивает…какие-то большие гвозди…я был понимал, что это он делает для завода…но…он их забирает с собой, разве так можно? Без ведомства начальства, всё было очень странным. После разговора с шефом я подошёл к Кевину и спрашивал его : «Привет Кевин, как жизнь?» он ответил-Привет, да нормально вроде, а твои как?»
Я не стал отвечать на его вопрос и из-за разговорной наглости задал ему ещё один вопрос: «Почему ты остаёшься после работы до поздна? Зачем ты делаешь гвозди и колья!? Мы не занимаемся этими делами на заводе! Что ты творишь!?» Я был на нервном срыве, я наорал при всех на Кевина, не унижая его, а подавляя его в саморазрушение. Я винил себя за это, от недосыпа я переставал верить, кто я, что я тут забыл, почему я ко всем нарываюсь со злобой…я же был конченой пьяницей и я, этого забывал, часто, лишь только тогда когда был совершенно один…понимал…что я плохой человек…
Прошла неделя, Кевина не было. Он взял больничный ровно на неделю. Я продолжала пить виски, и в последнее время перестал себя сдерживать и начал, избивать своих детей. Жена от меня ушла и забрала своих детей. Ей, надоел этот хаус. Меня все кинули, предали, я никому стал не нужным. Мои мысли и разум лишь облегчал раскалённый металл, когда я бил по нему…снова и снова…. а он краснел…ярче и ярче…Спустя эту неделю я сидел вечером дома один, пил снова свои виски «Jack Daniels», и вот когда я уже высасывал из бутылки последнюю каплю из бутылки, раздался телефонный звонок, это звонил как не странно…Кевин..он позвонил что сказать, чтобы я пришёл к заводу, и спустился в нижний цех «Охлаждение», где мы бригадой охлаждаем формы металла. Я приехал к заводу, вышел из машины, вошёл через чёрный вход и спустился в нижний отдел завода. Я удивился, что все трубы прорвало и из них текла холодная вода, был потом по колено. Пройдя немного дальше я видел что передо мной стоит большой крест, только металлический, тёмно-серого цвета…обвешан цепями…на верху креста было вырезкой написано моё имя «Frank». Я не на шутку перепугался, что тут происходит, пройдя дальше мимо креста, на меня кто-то накидывает цепь, мне на шею, словно цепная петля, я повалился на пол, в ледяную воду и срабатывал какой-то механизм который тянул цепь и тянул меня, сквозь крест была цепь, которая тянула меня к кресту и в итоге я видел на кресте и душился от цепной петли. Вдруг этот крест опускается не по конца, а лишь немного, чтобы ослабить мою присмерть. В этот момент ко мне подошёл Кевин, в правой руке он держал металлический колышек, длинной в 30 см, колышек был раскалённый, в левой руке Кевин держал молот, он поднёс колышек к моей правой руке и прислонил его к моей ладони и я чувства адскую боль, как раскалённый металл входил в мою руке без распятия, на правой части креста было имя моего первого сына, Кевин начал бть ко колышку и кол входил в мою кисть руки, тем самым пробивая насквозь металлический крест. Кевин яростно спросил меня тогда: «Чувствуешь?! Ты чувствуешь это!? Эту муку!? Которую ты причинил своей семье и другим!? Чувствуешь?!»
Рёвом ответил я ему: «Да!!!»
Кевин взял ещё один колышек и начал так же делать как и с правой, на левой части креста было имя моего второго сына, а в низу креста…было имя моей жены…Последний кол был длинной в 60 см, Кевин скрестил мне ногу на ногу, и обмотал их цепью, и начал вбивать кол, но, я не кричал…я молился про себя…и обдумывал все свои грехи….я чувствовал себя униженным, перед собой, я чувствовал то унижение…что испытывал Иисус при жизни, но я был атеистом, в момент изгоя своей души из тела, я понял, что Бог есть…Я чувствовал себя Иисусом…я был распят в своих грехах…мне было ясно…теперь…всё было яснее ясного, зачем Кевин делал эти гвозди и колья, так вот почему он оставался после работы ещё дольше…он делал крест для меня…который я заслужил….он хотел меня остановить…Кевин и был бывшем мужем моей жены..всё это время она звонила ему, говорила, что я творил в доме…кем я стал…и кем я был…это было уже не важно…ведь сейчас…..я встречу смерть…Кевин бросил кувалду в воду и нажал на механизм и крест встал прямо, я уже не задыхался…мои распятые руки держали меня…держали мою чертову жизнь….я был пьян…умру и таким же…Кевин достал из кармана своего нож и разрезал мой костюм…и взял в руки маленький раскалённый до ада гвоздь и он начал писать на моём животе…исповедь…я не мог видеть что он там пишет, но по боли и как он выводит буквы я кажется понимал что он пишет…я это чувствовал… он писал это молча а я лишь кричал это вслух…после этого, Кевин нажал на медаль механизма и ровно через минуту крест опускался в холодную воду…я закрыл глаза….Кевин ударил меня вэ тот момент по щеке и сказал : «Посмотри на меня!Посмотри! Я единственный кого ты увидешь перед смертью! Смотри!»
Кевин снял свою каску и сварочные очки , и повязку с лица, с широко раскрытыми глазами я смотрел на него, и я увидел себя… Кевин и был я…Кевин был моей галлюцинацией, потому что он это-Я. Он не был воображаем, он был реален, моим реальным клоном, лишь только сейчас я признал его настоящий лик. Мы одно целое, грехи одного передаются к другому…Воплощённое раздвоение человека…Я был плохим, а Кевин хорошим, как говорится «Добро побеждает зло», так же и Кевин поступил со мной, он убил меня, то есть внутреннего себя «Плохого». И вот уже через пару секунд я погружаюсь в холодную воду обездвиженным, распятым раскалёнными кольями лежу на дне завода…находясь под водой я чувствовал боль в руках, ладонях и ногах, но когда я попытался открыть глаза…я оказался в Аду..земная боль дала понять уда мне предстоит пойти. Когда Кевин вышел из завода, он достал из кармана сигарету и начал закуривать, садится в мою машину, заводит её, достаёт телефон из кармана и набирает моей жене.
«Алё, милая? Привет, это я. Я убрал его…теперь всё будет хорошо…я скоро буду..»
Кевин быстро сбросил трубку и когда ехал к моей жене,я…я будто вырвался из того света и проник в тело Кевина…может быть, всё было наоборот, может быть всё это время я-был Кевином, а Френк-Кевин? Мне было не до этих мыслей. Воспоминаниями Кевина я знал где проживает моя жена, когда ушла от меня. Я знал всё, ведь я был в теле Кевина. Подъехав к дому я вышел из машины, дверь домофона была открыта и встал у квартиры жены и стучал в дверь, она быстро открыла дверь и я ей сказал: «Здравствуй милая, а вот и я.»
Она сказала: «Френк? Это ты?»
Я ответил я ей снова: «Да, это я, теперь мы всегда вдвоём, его больше нет.»
Она закрыла дверь и начала целовать меня, то есть Кевина. Я был рад тому что хоть «хорошая»
часть меня будет жить, любить и воспитать моих детей, а я буду в Аду чувствовать все чувства Кевина что он испытывает на Земле, пока он жив. Пока он жив, жив и я, мне неподвластны страдания Ада, и прошептала моя душа в Аду:
«Живи Кевин…живи…»