Светало. Иссиня-черная ночь бесснежной зимы медленно вытеснялась легким сумраком холодного утра.
Виталя открыл глаза и неуверенно сел. Голова ломилась от тяжелого похмелья.
- Оох, как хреново-то, - он окинул взглядом окружающее пространство. На столе и рядом с ним валялись в беспорядке стеклянные водочные бутылки и пластиковые из-под пива. Печь давно остыла – топил рано, да еще и вьюшку не закрыл. Это хорошо, что не закрыл, - подумал Виталя, - а то бы угорел нахрен.
Он тщательно проверил все бутылки, но они были совершенно пустыми. Не оказалось и курева.
Матерясь, Виталя неуверенной походкой добрался до бачка с водой и жадно напился живительной влаги из ковшика. Затем он собрал окурки и сложил их маленькой горкой на столе. Теперь нужно было найти бумагу.
Ни бумаги, ни газет в доме не оказалось. И тут Виталя вспомнил, что пришло предписание от судебных приставов за неуплату алиментов. Обрадованный этим обстоятельством, он достал из кармана куртки листок с печатными буквами и синей печатью. Затем опять попил воды и сел за стол.
Оторвав от предписания необходимый для самокрутки кусочек, Виталя высыпал на него содержимое окурков. Табака оказалось мало. Собирать же еще разбросанные по полу бычки не было ни сил, ни желания.
Скрутив самокрутку, Виталя чиркнул спичкой. Но самодельная сигарета раскуривалась плохо.
- Дрянь бумага, - выдал свой вердикт Виталя, продолжая как соску сосать самокрутку.
Наконец, сигарета задымила, и он жадно затянулся.
Взглянув в окно Виталя увидел, как по улице прошел сосед Костя. Он нес пластиковую канистру с горючкой, а за плечами у него висел алюминиевый короб. По всему было видно, что сосед отправился на реку – вода до сих пор не была скована льдом, а потому на тихих заводях деревенские ставили сети. Каждый на своем участке.
Ушицы-то бы сейчас не помешало, - грустно подумал Виталя, - в самый раз бы сейчас ушицы-то похлебать.
Докурив самокрутку, он начал размышлять, где же достать выпивки. Противная боль невыносимо давила изнутри на черепную коробку. В мозгах, будто кто-то рылся. Жажда мучила. Трубы горели.
Матерясь, Виталя накинул куртку и вышел во двор. Легкий морозец ясного утра немного приободрил его. Но не более того. Не долго думая, Виталя направился к Костиному дому. Сам-то ушел, но Танька – его жена должна быть дома, - рассуждал Виталя, - поди, по-соседски деньжат-то одолжит.
Татьяна – дородная деревенская баба, одетая в потрепанную фуфайку, занималась по хозяйству. Увидев Виталика, она тут же схватила вилы и, не вникая в суть проблемы, погнала его со двора. Обозвав при этом пьянью подзаборной, бездельником и густо снабдив свою речь крепкими нецензурными выражениями.
Виталя поспешно ретировался. Понимая, что вряд ли кто-то даст ему взаймы, он направился искать своих друзей-алкоголиков. Однако поиски не увенчались успехом. Все его собутыльники куда-то пропали. Лишь носатый Толя валялся в сенцах, громко храпя и вдохновенно матерясь. До ощущения всех радостей утреннего похмелья ему было еще далеко. Да и утро у него, скорее всего, должно было наступить ближе к полудню, а то и позже. Виталик же так долго ждать не мог.
Тогда он отправился в сельпо. Но и там его ожидала неудача. Полная грудастая Оксана, продавщица магазина, категорически отказалась предоставлять ему финансовую помощь. И даже натуральную. В виде жалкой баночки холодненького пива.
Около часа Виталя дежурил на скамейке у входа в магазин, карауля дачников. Так местные называли городских жителей, купивших дома или участки под дачи в этой деревне. Цивилизация уже добралась и сюда в глухие таежные места. И ее первые представители активно осваивали родные просторы. Но какие нахрен дачники! В обычный будничный день. Да еще бесснежной зимы. Это только при наличии снега они развлекались здесь, рассекая бескрайние таежные просторы на снегоходах.
Виталя понял бесперспективность самой затеи совершить фьючерсную сделку со случайным дачником в счет будущей отработки на его земельном участке. Он начал лихорадочно думать своей растревоженной мозговой структурой. И тут вдруг вспомнил про соседа Костю, который утром ушел на рыбалку.
Во! Точно. Сгоняю-ка я на реку, - подумал Виталя, - но чтобы долго не дырякаться, сплаваю к Курьей. Там у косы большая зимовальная яма. Рыбки-то и черпану оттедова. А потом ее продать можно будет. Да и на самогон обменять.
Конечно, он знал, что в это время запрещено ловить в зимовальных ямах. Но выпить же надо! А для этого желания запретов не существует.
Воодушевленный новой идеей Виталя ринулся на поиски горючки. Бензин он нашел у Санька, водителя грузовичка местного предпринимателя. Тот слил ему пять литров под обещания завалить рыбой. Но на этом Виталя не успокоился. Все ходил и канючил моторного масла. А у Санька его не было. Тогда Виталя разбавил бензин отработкой, неизвестно какой и откуда взятой. Ему уже было все равно, как будет работать мотор – лишь бы движок не заклинило.
На речку он собрался быстро. Какие-никакие сети у него были. Старенький лодочный мотор – тоже. А не иметь своего плавательного средства было даже не прилично для обитателей этой деревни, расположенной вдоль крутояра большой сибирской реки. Вот и у Витали валялась на берегу видавшая виды старая потрепанная «Вега».
Виталя стащил лодку в воду и закрепил на транце мотор. Затем, налив в бензобак горючки, оттолкнулся веслом от берега. Дернул за шнур магнето. Мотор недовольно фыркнул, но не завелся. Виталя подергал еще несколько раз, но результат оказался тем же.
Тем временем течение сносило лодку, а плыть-то надо было против течения.
Зло матерясь, Виталя на веслах причалил к берегу. Здесь он плоскогубцами открутил свечу зажигания. Свеча оказалась очень грязной. Зачистив ее ножом – другого инструмента не было, Виталя подправил боковой электрод и ввернул свечу на прежнее место.
Отчалив от берега, Виталя снова стал интенсивно дергать за шнур магнето. Мотор начал схватываться, и, наконец, недовольно выплюнув густой сизый дым, завелся. Сначала он работал надрывно и тарахтел, огрызаясь на нерадивого хозяина. Потом все же успокоился и, разогревшись, уверенно потащил лодку против течения.
* * *
Рыбалка шла успешно. В лодке уже было полно рыбы. Самой разнообразной. Но Виталя не унимался. И только сумерки остановили его. Но он совсем даже не волновался по этому поводу.
Сегодня вечеровать-то не пустым буду, - довольно размышлял Виталя, - рыбки пожарю, да водяры накачу. А обратно быстро доберусь. Течение поможет. Пусть в темноте, но с богатым уловом.
Он снялся с якоря, и течение сразу же подхватило лодку. Виталя открыл кран подачи топлива, вытянул дроссельную заслонку, и, повернув румпель, дернул шнур магнето. Двигатель неохотно фыркнул пару раз, но не завелся. Лодку сносило, и здесь течение реки уже было очень сильным.
Выругавшись, Виталя стал интенсивно дергать шнур, но двигатель только зло огрызался на каждый Виталин рывок и совсем даже не собирался работать. А лодку несло на стремнину.
Опять свечка мОзги пудрит, - возмущался Виталя, - нагар, отработка выгорела. Еще и горючкой забрызгал. Снова чистить надо.
А тем временем быстрый водный поток уже нес лодку на закоряженный берег. Коварные стволы затонувших деревьев угрожающе торчали из воды.
Виталя сел за весла и начал интенсивно грести, уводя лодку от опасного сближения. Тяжелая лодка неохотно выводилась из-под удара. Наконец, ему все-таки удалось побороть бурный поток и удачно миновать завал из коряг.
Моторку легко несло течением реки, но скорости было недостаточно, чтобы быстро добраться до деревни. А перспектива приплыть в глубокую ночь Виталю явно не устраивала. Где он тогда будет производить товарно-денежный обмен? А ведь еще и время нужно для этой рыночной операции. И тогда Виталя направил моторку к берегу.
Лодка тяжело уткнулась носом в мокрый вязкий грунт. Виталий выскочил из лодки и на сколько ему хватило сил вытащил ее на берег. Страхуясь тем самым от возможного сноса быстрым течением реки.
После этого он снял крышку моторного отсека и начал выкручивать свечу зажигания. Нужно было торопиться – сумерки сгущались.
Полностью сосредоточенный на ремонте Виталя даже не заметил, что за ним уже наблюдают.