Вечные тайны сэра Френсиса Бэкона

               
Если говорят, что  талантливый  человек               
талантлив во всем,
то  Гений вообще мировая загадка……

         Если я попрошу любого (или почти любого) интеллектуала назвать имя величайшего гения, обеспечившего  взлет  современной человеческой  цивилизации, то, скорее всего, получу ответ – Исаак Ньютон.   Да, он одною силою ума своего открыл закон всеобщего тяготения, который ввел нас в таинства механики миров и нашего собственного мира.
Но ни его, ни «Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе» (The Royal Society of London for the Improvement of Natural Knowledge), в просторечии «Королевское общество», президентом которого Ньютон стал, просто не существовало бы в природе.
Оттого в современной историографии не Ньютон, а Фрэнсис Бэкон (1561-1626) считается основателем опытной науки Нового времени?!
 Он явился миру первым мыслителем, поставившим перед собой задачу, помимо удивительно тонкой житейской философии,  создать фундаментальный научный метод.
В этом плане вся суть его философии заключается в одном его  афоризме, что цель науки – «Быть полезной человечеству»!
        Эта великая мысль была настоящим открытием в его время. Она устремила человечество к нынешней умственной деятельности, она породила все позднейшие опыты, изыскания и открытия по бесчисленным отраслям знания, она придала цель ученому усердию и трудолюбию: дух изобретений, предприимчивость, жадность к улучшениям физического быта, беспримерное развитие промышленности, торговли - все это плод вдохновенной мысли Бэкона.
И сам Ньютон был ее следствием!
Забавным может показаться многим моим современникам, что я приписываю такую важность идее, которая всем известна и до неё всякий может догадаться, не будучи философом.
Кто не знает, что наука должна быть полезна человеку, и что без этого она не наука?!......
Но что вы скажете, если до Бэкона люди этого не знали?
     Увы, «каждому овощу – своё время»!
До технологического прорыва в XVII веке человечеству достаточно было  Аристотелевой теории познания, согласно которой опыт не является последней инстанцией достоверности знания, поскольку высшие принципы знания созерцаются непосредственно умом бога и человеческому рассудку недоступны. А самое достоверное из всех начал – то, относительно которого невозможно ошибиться, ибо такое начало должно быть наиболее очевидным и свободным от всякой предположительности.
Поэтому знание может быть только об общем, которое было истинным в прошлом, истинно сейчас и таковым будет в будущем.  То  есть человеческого  знания без божественного актуального знания не существует……..
На лицо полная безысходность развития цивилизации, которая была характерна для феодальной эпохи и которая  исчезла с появлением  философии Бекона – плода нарождающегося капиталистического  устройства мира.
      Что касаемо  философского смысла  разницы в теориях познания Бэкона и Аристотеля, то с моей точки зрения  он состоит в противоречии индукции и дедукции.
Индукция (из латинского inductio «наведение») - это вид обобщения, связанный с предвосхищением результатов наблюдений и экспериментов на основе данных опыта. В индукции данные опыта «наводят» на общее, поэтому индуктивные обобщения идут от частного к общему и рассматриваются обычно как опытные истины или эмпирические законы.
Индуктивный метод — способ исследования и изложения, при котором от наблюдаемых частных фактов переходят к выделению принципов, общих положений теории, установлению закономерностей.
Дедукция (от лат. deductio – «выведение») - переход от посылок к заключению опирается на логический закон, в силу чего заключение с логической необходимостью следует из принятых посылок. Характерная особенность дедукции заключается в том, что от истинных посылок она всегда ведет только к истинному заключению. 
      Не сразу заметная разница в понятиях  «наведения» и «выведения» заключается в том, что они  опираются на различные принципы логики.
Дедукция опирается на известный логический закон, с необходимостью дающий истинное заключение из истинных посылок, а индукция — умозаключение, не опирается на закон логики и ведет цепочку от истинных посылок к вероятному, или проблематичному, заключению.
Дедуктивными являются, например, умозаключения:
Если лед нагревается, он тает.
Лед нагревается.
Лед тает.
В результате мы не выявили никаких новых качеств в известном процессе…..
Индукция же способствует  осознанию – знанию более широких закономерностей.
Пример -  при опытах нагревания   плавятся лед, металлы, камень….
Значит при нагревании, вероятнее всего,  твердая фаза тел  превращается в жидкую!
В дедукции, если термин не распределён в посылке, он не может быть распределён в выводе. Другими словами дедукция – аппарат обучения знаниям и умениям ими пользоваться.
В индукции термин – опыт сам является уже основанием для последующего знания.
Дедукция это  вера-религия – Аристотель, индукция – это антирелигия - опытное знание  -  Бэкон.
        Он следующим образом характеризует  Дедукцию и Индукцию, как  два пути познания:
Первая переносит нас от чувства и частных случаев "сразу к аксиомам самого общего характера, и затем дает дорогу суждениям на основании этих принципов, уже закрепленных в их незыблемости, с тем, чтобы вывести на их основании промежуточные аксиомы;
это наиболее распространенный путь.
Другая - от чувства и частного приводит к аксиомам, постепенно и непрерывно поднимаясь по ступеням лестницы обобщения до тех пор, пока не подведет к аксиомам самого общего характера; это самая верная дорога, хотя она еще не пройдена людьми".
        Второй путь - это путь методически продуманной и усовершенствованной индукции. Дополнив ее целым рядом специальных приемов, Бэкон стремится превратить индукцию в искусство вопрошания природы, ведущее к верному успеху на пути познания.
На этом пути роль случая и удачи в отыскании истины неизмеримо возрастает и Бэкон определяет эту ситуацию афористически :
 "Как говорится, хромой идущий по дороге, опережает того, кто бежит без дороги. Очевидно и то, что, чем более ловок и быстр бегущий по бездорожью, тем больше будут его блуждания».
        Бэкон предложил обширную программу перестройки интеллектуального мира, подвергнув резкой критике схоластические концепции предшествующей Аристотелевой  и современной ему философии.
Однако, несмотря на то, что он придавал большое значение науке и технике в жизни человека, Бэкон считал, что успехи науки касаются лишь "вторичных причин", за которыми стоит всемогущий и непознаваемый Бог. Что стоит только один его афоризм:   "легкие глотки философий толкают порой к атеизму, более же глубокие возвращают к религии". На первый взгляд  -  сплошной парадокс!!
Но я не нахожу никакого противоречия в современном понимании этого афоризма.  Философия Бэкона, в отличие от Аристотелевой непознаваемости «божественной» истины, предсказывала бесконечность восходящей ветви  познания человечества при невозможности абсолютного знания, которым в современном понятии  является КОСМОС (любознательных отсылаю к соответствующим моим эссе).
         А вообще мне представляется, что во всей истории ума человеческого невозможно найти для исследования ни более любопытного, ни более занимательного предмета, чем гений Бекона.
Чего стоят его  попытки "великого восстановления наук", которую изложил в трактатах: "О достоинстве и приумножении наук", "Новом Органоне" и других работах по естественной истории!?
Его  классификация наук весьма характерна. Главными науками, по Бэкону, должны быть история, поэзия, философия. Я особо выделил Поэзию, как вторую по значимости «науку» Бекона, которая  по-современному мировоззрению наукой никак не считается.
Это «заблуждение» Бекона надо бы нам особенно запомнить, поскольку оно является следствием  одной из мировых загадок этой великой личности, про которую мы скажем  ниже……
        Высшая же задача познания всех наук, согласно Бэкону, - господство над природой и усовершенствование человеческой жизни, идея которого была выдвинута в утопическом романе "Новая Атлантида":
 "Цель общества - познание причин и скрытых сил всех вещей, расширение власти человека над природой, покуда все не станет для него возможным".  В этом произведении он изобразил будущее государство, в котором все производительные силы общества преобразованы при помощи науки и техники.
На современном языке его можно было бы назвать технократом, так как он полагал, что все проблемы своего времени можно решить на пути научно-технического прогресса.
        В плане познавательном Бэкон приводит различение двух видов опыта: плодоносных и светоносных.
Первые - это такие опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, светоносные - те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон считал более ценным, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты.
Это прямо по современной классификации  наук в России – фундаментальные и прикладные!!!!
      Критерий успехов наук - те практические результаты, к которым они приводят.
Современный лозунг: «Знание – сила» - это изобретение Бэкона.
Книга Ф. Бэкона «Новый органон» начинается с «Афоризмов об истолковании природы и царстве человека». Раздел открывается замечательными словами Ф. Бэкона: "Человек, слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает, сколько постиг в порядке природы делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может".
Этот слуга и  истолкователь природы, по мнению Бэкона, со времен Аристотеля ничего не делал в смысле её "обновления до последних основ". Это обновление предполагает, по Бэкону, опровержение и, насколько возможно, устранение призраков и ложных понятий, "которые уже захватили человеческий разум и глубоко в нем укрепились".
Бэкон считает, что старый, унаследованный от средневековья и идеологически освященный церковью схоластикой способ мышления переживает глубокий кризис. Это знание несовершенно по всем линиям: оно "в практической части бесплодно, полно нерешенных вопросов; в своем росте медлительно и вяло; тщится показать совершенство в целом, но дурно заполнено в своих частях; по содержанию угождает толпе и сомнительно для самих авторов, а потому ищет защиты и показной силы во всевозможных ухищрениях".
      Труден путь человеческого познания в этих ухищрениях. Подобно лабиринту; дороги здесь разнообразны и обманчивы, сложны "петли и узлы природы". Познавать приходится при "неверном свете чувств".
Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслу Бэкона, очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида.
Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры, рыночной площади и театра.
«Идолы рода» - это ошибки, обусловленные наследственной природой человека. Мышление человека имеет свои недостатки, поскольку "уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном и обезображенном виде".
Человек постоянно истолковывает природу, так  сказать, «на свой человеческий лапоть», что находит свое выражение в телеологическом приписывании природе конечных целей, которые ей не свойственны.
        Привычка ожидания большего порядка в явлениях природы, чем существует в действительности,  мешает уму (человечеству) мыслить рационально.
        "Идолы пещеры" - это предрассудки, заполняющие ум из такого источника, как наше индивидуальное положение в мире, как в пустой пещере. Чтобы освободиться от их власти необходимо достигать согласия в восприятии природы из разных позиций и при различных условиях. В противном случае иллюзии и обманы восприятия затруднят познание и коверкают истину.
        "Идолы рынка - площади" - это заблуждения, проистекающие из необходимости пользоваться словами с уже готовыми значениями, принимаемыми некритически. Слова способны подменить обозначаемую ими вещь и взять ум в свой плен. Ученый должен быть свободен от власти слов и открыт самим вещам для того, чтобы успешно их познать.
Я, как человек науки, могу только подтвердить современную значимость этого «идола», когда за массой специфических надуманных терминов в дискуссии скрывается отсутствие оригинальной мысли. И под маской  «ученого» скрывается «обученный  обыватель» или «тупой доцент», по классической юмореске Аркадия Райкина.
    И, наконец, "идолы театра" - заблуждения, проистекающие из безусловного подчинения авторитету. В наше  советское время этот идол погубил массу перспективных  научных школ, когда «авторитет» подбирал себе  соратников по принципу, как бы «молодой» не занял его кресло…
Борьба с авторитарным мышлением - одна из основных забот Бэкона. Он признает авторитет Священного Писания лишь в делах веры, но в познании Природы ум должен опираться только на опыт, в котором ему открывается Природа.
        По Бэкону, если в человеческом мире целевые (телеологические) отношения оправдывают законность наших вопросов: зачем? И для чего? - то те же вопросы, обращенные к природе, лишены смысла и ничего не объясняют.
В природе все подчинено только действию причин и здесь законен лишь вопрос: почему?
Наш ум следует очистить от того, что проникает в него не из природы вещей. Он должен быть открыт Природе и только Природе.
И только это обеспечивает получение  истинных выводов!
        Разведение двух истин - божественной и человеческой - позволило Бэкону примирить различные ориентации познания, вырастающие на почве религиозного и научного опыта, укрепить автономность и самозаконность науки и научной деятельности.
В изложении Бэкона эта ситуация выглядит следующим образом:
 
Сожжение рыцаря Гогенберга
и его пажа за гомосексуальные
отношения. Цюрих, 1482 год

 "Апофеоз заблуждений есть злейшее дело и поклонение суетному равносильно чуме разума. Однако, погрузившись в эту суету, некоторые из новых философов с величайшим легкомыслием дошли до того, что попытались основать естественную философию на первой главе книги Бытия, на книге Иова и на других священных писаниях.
Эту суетность надо тем более сдерживать и подавлять, что из безрассудного смешения божественного и человеческого выводится не только фантастическая философия, но и еретическая религия. Поэтому спасительнее будет, если трезвый ум отдаст вере лишь то, что ей принадлежит".
        Следует соотнести степень критичности этих слов с эпохой  Бэкона.
Это ж было средневековье!!!
Согласно аристотилевой  теической (дедуктивной) философии христианская церковь обладала единственным вечным знанием  «Истины единого бога», поэтому никакого  разномыслия не просто не допускалось, оно  уничтожалось огнем и мечом. Наряду с замуровыванием и заточением, широко применялось сожжение, так как, по извращенному изложению католической церкви, с одной стороны, всё происходило без «пролития крови», а с другой стороны, пламя считалось средством «очищения» и могло спасти душу. Особенно часто сожжению подлежали еретики, ведьмы и мужчины, обвинённые в мужеложстве.
Хуан Антонио Льоренте в книге «История испанской инквизиции» пишет, что в Испании в 1540—1700 годах Святой инквизицией было сожжено 31 700 человек, без учета её колоний.
Испания  отнюдь не была  редким исключением. В «свободном» баварском городе Вюрцбурге в 1623-1631 годах епископ Эренберг организовал 42 костра, на которых были сожжены 209 человек, в том числе 25 детей в возрасте от четырех до четырнадцати лет.
При этом «его преосвященством»  были представлены  весьма «оригинальные» доказательства  виновности  еретиков……..
Среди казненных были самая красивая девушка, самая полная женщина и самый толстый мужчина - отклонение от нормы казалось епископу очевидным свидетельством связей с дьяволом.
       В Англии инквизиция уничтожила “всего лишь” около тысячи «инакомыслящих» личностей. Такое “малое” число связано с тем, что там при проведении дознания к подозреваемым не применялись пытки, и еретики открыто признавались в своем  инакомыслии и сознательно шли на смерть.
По отчетам британских писцов следует, что в Англии при Генрихе VIII сжигали, прежде всего, лютеран, а католикам “везло” - их вешали.
        В Византии сожжение производили весьма изощренным способом, помещая человека внутрь полого медного быка и разжигая огонь снаружи.
Да и в России «продвинутый» Никон десятками  сжигал «староверов».
Краткий список сожжённых, особенно или чрезвычайно  «не так мыслящих» людей, я привожу ниже:      
1553 — сожжён в Женеве врач и ученый Мигель Сервет .
1600 — сожжён Джордано Бруно в Риме 17 февраля, как еретик.
1682 — сожжён протопоп Аввакум Петров с единоверцами в срубе, в городе Пустозёрск.
1689 — сожжён в Москве Квирин Кульман - немецкий мистик, писатель и поэт.
       Напомню, что официальная дата смерти Бэкона 1626 год, так что он  вполне мог разделить судьбу Джордано Бруно с единственной поблажкой: по английским законам мог избежать  предсмертных пыток.
Тем не менее, Бэкон хоронит царство идолов познания:
"Итак, об отдельных видах идолов и об их проявлениях мы уже сказали. Все они должны быть отвергнуты и отброшены твердым и торжественным решением, и разум должен быть совершенно освобожден и очищен от них. Пусть вход в царство человека, основанное на науках, будет таким же, как вход в царство небесное, куда никому не дано войти, не уподобившись детям".
     Беспристрастный ум, освобожденный от всякого рода предрассудков, открытый Природе и внимающий опыту - таково исходное положение Бэконовской философии – первой наиболее  известной  тайны этой гениальной личности.
Бэкон Фрэнсис стал родоначальником философии Нового времени. В последующие века идеи Бэкона приобрели новое звучание. Некоторые исследователи (например, Дж. Дьюи)  рассматривают его как предшественника современной интеллектуальной жизни и пророка прагматической концепции истины. Имеется в виду его высказывание: "Что в действии полезно наиболее, то и в знании наиболее истинно".
      Поэтому всякое познание не должно быть “философией слова” или “словом Христа”  (схоластикой), а предоставлять конкретное знание, приносящее пользу человеку. Только подобное знание обладает действительной силой. Именно таким образом Бэкон формирует постулаты “прагматической философии”.
Поэтому с Бэкона и начинается резкая смена ориентации в европейской культуре. Полутора тысячелетний застой цивилизации, свято оберегаемый христианской церковью, сдвинулся с места.   Наука из подозрительного и праздного в глазах многих людей времяпрепровождения постепенно становится важнейшей, престижной областью человеческой культуры.
Одним из первых политиков и философов в Европе он писал: "...вообще же следует твердо помнить, что едва ли возможен значительный прогресс в раскрытии глубоких тайн природы', если не будут предоставлены средства на эксперименты...".
        По мнению Бэкона нужен пересмотр программ преподавания и университетских традиций, кооперация европейских университетов.
Тот, кто сейчас знакомится с размышлениями Ф. Бэкона на все эти темы, не может не подивиться глубокой прозорливости философа, ученого, государственного мужа: стратегия его программы «Великого восстановления наук» не устарела и в наши дни.
      Можно представить себе, какой необычной, смелой и даже дерзкой выглядела она в XVII веке! Несомненно, что благодаря великим, опережающим свое время идеям Бэкона XVII век стал веком науки и великих ученых. И не случайно к Бэкону, как родоначальнику, возводят свои истоки такие современные дисциплины, как науковедение, социология и экономика науки.
Полная классификация наук Ф. Бэкона не оставляет без внимания ни одной из существовавших тогда или даже возможных в будущем областей знания. 
Гегель с признательностью отмечал: "Этот набросок, несомненно, должен был вызвать сенсацию у современников. Очень важно иметь перед глазами упорядоченную картину целого, о которой раньше не помышляли".
      Но такие сенсации в 17-м веке, как мы уже убедились, не очень приветствовались и все величие мыслей Бэкона по  коренной реконструкции познавательной мощи человеческой цивилизации, которая,  со времен  древних греков топталась на месте, могло проявиться только в тайных замыслах общества интеллектуалов. И совсем не странное дело – такое общество появляется на свет при жизни философа. Его называли братством Розы и Креста. 
Легендарная память о нем не иссякает уже несколько веков. Само его название насыщенно каким-то странным светом, энергией, непонятной, но остро ощущаемой силой.
      Сложились различные теории о тайне C.R.C. — столь же надежные, поскольку за ними стоит многовековой труд исследователей, сколь и безнадежные. Миру так и неизвестно: кто же они — розенкрейцеры? Какова была их истинная цель?
Казалось бы, в манифестах «Fata» и «Confessio» главные цели заявлены открыто: устранение всех монархических форм управления и замена их правлением философски избранных, реформация науки, философии и этики, открытие универсального лечения или панацеи от всех болезней и многое другое. Но всё это мало приближает к знанию о розенкрейцерах.
         Были ли они философским или религиозным орденом, или же их доктрины — лишь прикрытие цели, состоящей в получении политического контроля над Европой?
 Доподлинно это неизвестно. Несомненно, лишь, что братство Розы и Креста обладало влиятельной силой и, несмотря на то, что имело членов во всех странах Европы, в течение нескольких веков сумело сохранить особую секретность.
Всякие усилия внешнего проникновения в орден были тщетными, так как учеников розенкрейцеры выбирали сами. Придя к согласию относительно кого-либо, они тайно связывались с кандидатом, направляя ему письмо, и предлагали в определенное время появиться в определенном месте. Что происходило во время такой встречи, избранник розенкрейцеров никогда не говорил, но в его научном, литературном или художественном творчестве вдруг ярко начинали проявляться новые, грани, и последующие сочинения показывали, насколько расширился его интеллект.
Бывало и так, что в лаборатории к алхимикам наведывались странные личности, показывали новые  химические реакции, открывали некоторые секреты, и уходили, не оставляя никаких следов.
       К чему я клоню, очевидно…..Скорее всего, Френсис Бэкон был  одним из теоретиков  этого «подпольного» знания. Доказательств, что Фрэнсис Бэкон был высоким эмиссаром розенкрейцеровского знания, можно найти немало. Более того существует также версия, что именно он и был тем человеком, который организовал этот тайный орден.
Время появления первых розенкрейцеровских манускриптов совпадает с фазой  активной философской деятельности  Ф. Бэкона, поскольку  смерть Бэкона, как помним, даже в официальной биографии датируется 1626 годом.
       Правда, с историей смертей членов этого таинственного общества разобраться весьма сложно.
Согласно материалам, которые стали доступны исследователям розенкрейцерства, высший совет ордена почти сплошь состоял из лиц, которые умерли так называемой «философской смертью».
Это означало, что когда приходило время для инициации человека в члены ордена, он «умирал» при непонятных обстоятельствах, хотя на самом деле вместо него в могилу клался мешок камней или песка, а избранный менял местожительство и имя.
Предполагают, гак было и с Бэконом, который после ложных похорон временами оставлял Англию и жил под другим именем в Германии, посвятив новую свою жизнь служению розенкрейцеровским идеям.
     Официально считается, что автором двух главных манифестов розенкрейцеров «Fata» и «Conlessio», в которых изложена суть розенкрейцеровского учения, является Иоганн Валентин Андреа. Человек с таким именем действительно существовал, и сохранилась его биография, в которой, впрочем, полно неясностей.
Не случайно же до сих пор не стихают споры, не было ли имя Андреа псевдонимом Бэкона.
Исходя из существующих документов, это звучит правдоподобно. Уж слишком стиль «Fata» и «Confession похож на стиль бэконовского утопического романа «Новая Атлантида», многие строчки которого прозрачно указывают на символику розенкрейцеров.
Поразительно и единообразие используемой там и тут символики. В частности, полумесяц на портрете Андреа можно увидеть и на гербе лорда Бэкона.
Простым примерам  знаменитого бэконовского шифра являются и четыре буквы: «О MDC», начертанные на рамке внизу справа на портрете Андреа. Если же их перевести в цифры, получится число 33 — то есть, нумерологический эквивалент имени Бэкона.
Там же есть и еще одна сноска, важность которой трудно переоценить: «Йоганн Валентин Андреи, лорд Веруламский», недвусмысленно соотносящая Иоганна Валентина Андреа с Фрэнсисом Бэконом, который и был лордом Веруламским.
Роза и крест — два главных символа розенкрейцеров, имеются на витраже Чаптер Хауса в Личфилде, где, как утверждается, якобы похоронен Фрэнсис Бэкон.
       Но всё это  косвенные  улики, поэтому лучше один раз увидеть, чем  шесть раз услышать…….. Ниже на  фото представлено два портрета…….

 
Иоганн Валентин Андреа Бэкон

На мой взгляд  одного и того же лица, если не считать временной разницы их написания в 18 лет, не в пользу молодости Бэкона, который скорее всего был в 1639 году ещё жив в образе И. В. Андреа.
Непосредственно в манифестах весьма характерно, по  Бэконовски, заявляется: «Мы обращаемся к вам притчами, но охотно предоставили бы вам правильное, простое, легкое и бесхитростное описание, понимание, и знание всех секретов».
В начале 1600-х годов манифесты вызвали волнения по всей Европе, так как объявляли о существовании Тайного Братства Мудрецов, которые готовились преобразовывать искусства, науки, религию и интеллектуальную сферу Европы. В период между 1614 и 1620 было издано около 400 рукописей и манускриптов, в которых обсуждались документы Розенкрейцеров.
Пик так называемого «Розенкрейцерского фурора» был достигнут, в 1622 году.
Роза-Крест дала начало не только образованию научного «Королевского общества», но и социальной  политологической организации масонов.
      Очевидно, по выше приведенным причинам, истинный вклад Бэкона в этот проект был сокрыт. Какова же  сила этой загадки, если столько столетий она все еще имеет влияние и постоянно блокирует усилия исследователей?
И сможет ли когда-нибудь несведущий мир понять гениальность этого таинственного человека?
Что ж, как он говаривал: «Пусть Бог кому захочет, даст победу...»
     Тем не менее, гениальный Бэкон  был и вполне  житейски обычным человеком, о чем свидетельствует  вся  его биография, правда, если не считать некой «тайны» его происхождения, которая целым рядом  исследователей в его многочисленных  зашифрованных  рукописях читается, немало не много, а вот так:
«Королева Елизавета — моя настоящая мать, и я законный наследник трона…
        Мне лично эта версия кажется  мало вероятной, отнюдь не потому, что вся историография Британии считает  Елизавету 1 – королевой девственницей. Это многократно утверждалось и самой Елизаветой, которая даже в конце жизни твердила о своей девственности, факт которой вроде бы даже посмертно был подтвержден особой  государственной экспертизой.
Скорее всего, английская королева Елизавета I (1533-1603) вошла в историю в ранге девственности в результате  осмысленной государственной пропаганды образа мистической «невесты Англии».
В день коронации Елизавета надела на палец кольцо, символизировавшее ее обручение с нацией, и всю жизнь потом гордо указывала на него, как на единственное обручальное кольцо, хотя руки венценосной англичанки искали и испанский король Филипп II, и австрийские Габсбурги, и принцы дома Валуа, и король Швеции, и даже русский царь Иван Грозный.
        Действительно, девственность Елизаветы, едва ли не самой популярной  королевской особы Британии всех времен, есть  удачный  государственно-национальный исторический пиар. Ведь известно, что роман королевы с другом детства лордом Дадли длился не одно десятилетие и прервался только из-за его смерти в 1588 году.
Во многих письмах иностранных послов, работавших при дворе Елизаветы, имеются упоминания о том, что приблизительно в 1561 году королева заболела «скорей всего, водянкой», ибо её «невероятно раздуло, особенно в области живота».
А в сохранившихся письменных молитвах Елизаветы после 1562 года  появляются слова, которых до этого времени никогда не было, и которые не поддаются объяснению. Так, например, она настойчиво просит Бога простить  ей великий  грех, правда, без какого бы то ни было указания на характер этого греха.
       Тем не менее, в исторических документах существует один достаточно загадочный факт. В бумагах испанского министра Фрэнсиса Энгелфилда (шпиона при английском дворе), найдены три письма, направленные им в 1587 году испанскому королю. В них сообщалось, что на борту корабля, пришедшего в Испанию из Франции, был арестован англичанин, которого заподозрили в шпионаже. Во время допроса он признался, что его имя Артур Дадли и что он приходится незаконным сыном Роберта Дадли и английской королевы Елизаветы I. По его словам, он родился где-то между 1561 и 1562 годами, и сразу же после рождения  няня королевы Кэтрин Эшли отдала его на воспитание в семью Роберта Саузерна.
     Другими словами есть некая вероятность того, что  Френсис Бэкон  (1561 - 1626) родился в Лондоне незаконнорожденным сыном  Елизаветы  и был отдан на воспитание в семью сэра Николаса Бэкона, великого хранителя печати в последнее двадцатилетие царствования Елизаветы.
Однако эта, весьма детективная версия, на мой взгляд,  всё-таки  мало вероятна, исходя из всего биографического периода детства и  юности Френсиса.
Ведь его настоящая мать, будь она  трижды занята  великими государственными делами, должна была как-то  проявлять заботу  о своем  сыне. Ничего подобного в жизни  Френсиса не происходило. Королева близко знала талантливого мальчугана и даже поощряла его  детские и юношеские фантазии, но никак не способствовала ни его воспитанию, ни его дальнейшему карьерному росту. Это обстоятельство заставило  Френсиса  пробивать себе дорогу в жизни всеми доступными средствами, часть  которых из них стоила ему краха карьеры в конце жизни.
      Хотя  в начале её вроде бы ничто не указывало на  такой исход.
Стоит только посмотреть на состав ближайших родственников (даже если они  и не были кровными).
Отец Николас Бэкон двадцать лет управлял государственной печатью, три его дяди: лорд Бредли, сэр Томас Смит и сэр Френсис Уолсингем по  двадцать лет управляли различными министерствами. Все они умерли на службе, уважаемыми в обществе, любимыми при дворе.
Вторая жена сэра Николаса, мать (или мачеха) Френсиса Бэкона леди Бэкон, одна из дочерей сэра Энтони Кука - ученого наставника Эдуарда VI, была женщиной чрезвычайно образованной.
      В плане  уровня образованности той эпохи следует сделать некую ремарку, которая  нам впоследствии позволит открыть  последнюю, самую щепетильную тайну  личности Бэкона.
Дело в том, что в те времена, кто не читал по-гречески или по-латыни, тот не мог читать почти ничего. Из новейших языков один только итальянский обладал тогда литературой.
Поэтому самое полное собрание умных книг  того времени на всех «туземных европейских языках» едва бы заняло одну полку.
Англия не имела еще ни трагедий Шекспира, ни Спенсеровой "Fairy Queen"; Франция - "Опытов Монтеня"; Испания - "Дон Кихота"……
Поэтому образование  должно было быть классическим или никаким. Без одного из древних языков, а именно без латинского, нельзя было иметь ясного понятия о том, что происходило в политическом, литературном и религиозном мире. Кто не знал его, для того оставались недоступными не только Цицерон и Вергилий, но и самые прославленные явления тогдашней литературы, вроде Эразмовой «Похвалы глупости» или «Утопии» Мора, не говоря уже о любопытных мемуарах, памфлетах и даже  государственных бумагах.
      Мы про себя это запомним, а сейчас  сосредоточимся на каверзности  судьбы в жизни Бэкона.
Френсис Бэкон, меньший сын сэра Николаса, родился в Лондоне 22 января 1561 года. Детство Бэкона - прошло в лондонской резиденции отца Йорк-хаузе, на берегу Темзы, по соседству с дворцом королевы. Расположение Йорк-хауза довольно точно отражало и то место, которое занимала семья Бэконов в придворной иерархии Елизаветы Тюдор.
Здоровье его было неважным, чем  возможно  отчасти  объяснить ту степенность и  любовь к сидячим занятиям, какими отличался он от других мальчиков. Его преждевременная сметливость и важность очень забавляли не только  близких, но и королеву. 
Она обыкновенно звала его своим маленьким канцлером.
Удивительная  для женщины прозорливость! Правда, если не считать  её  матерью этого «канцлера».
        С 12 лет он обучался в Кембриджском университете (колледж св. Троицы). Но пробыв три года, Бэкон оставил Кембридж с глубоким презрением к тамошнему способу преподавания, унося с собой сохранившуюся на всю жизнь нелюбовь к философии Аристотеля, по его мнению, пригодной лишь для изощренных диспутов, но бесплодной в отношении всего, что могло бы служить пользе человеческой жизни.
Так что юридическое образование он  получил самообучением.
На шестнадцатом году он посетил Париж и прожил там несколько времени под надзором министра Елизаветы при французском дворе. Занимаясь политикой, он написал "Заметки о состоянии Европы". А проникшись тайнами дипломатии,  разработал  шифр тайнописи, в последствии  ставшим известным, как шифр Бэкона.
      В феврале 1580 года среди этих занятий он получил известие о скоропостижной смерти отца и немедленно воротился в Англию. Просьбы его о государственной службе к дяде Брэдли оставались без исполнения. Первый министр, не жаловал своего племянника.  Старый лорд, нрав которого ничуть не исправлялся от подагры и дряхлости, не пропускал случая показать свое нерасположение к молодым, острым выскочкам и прочел Френсису резкую проповедь насчет его тщеславия и неуважения к старшим.
 Френсис умолял дядю и тетку униженно, едва ли не с раболепием, но был принужден посвятить себя законоведению и несколько лет трудился в безвестности. Трудно сказать, далеко бы он зашел в законоискусстве, с его расторопностью, догадкой, умом, красноречием и знанием света, при  таком отторжении ближайших родственников, если бы у него на то хватило терпения.
       Но удостоверившись, как мало ему надежды на покровительство вельможных родственников, которых просил двенадцать лет с льстивой настойчивостью, он начал посматривать в другую сторону. Между придворными Елизаветы явился новый фаворит - молодой, благородный, богатый, красноречивый, отважный, великодушный и честолюбивый – граф Эссекс.  Любимец, который получил от поседевшей королевы такие знаки благоволения, какими едва ли пользовался сам Лейчестер в её молодые годы. Эссекс стал украшением двора и идолом столицы, покровителем литераторов и военных, прибежищем угнетенных католиков и пуритан.
        Между двумя  незаурядными личностями завязалась дружба, приязнь, которой надлежало кончиться мрачным, печальным,  и постыдным для Бэкона образом.
Но вначале граф взялся активно  помогать  другу. В 1591 году упразднилось место генерал-адвоката, и Бэкон надеялся его получить. Эссекс взялся за дело своего друга, как за своё собственное, ходатайствовал, требовал, обещал, грозил, но все напрасно.
 Эссекс просил королеву сделать Бэкона главным докладчиком по уголовным делам, но после спора, который длился более полутора лет и стоил Эссексу всей его силы, власти и приязни, место было отдано другому. Эссекс глубоко оскорбился неудачею, но нашел себе отраду в великодушной щедрости. Он подарил Бэкону поместье в Твикенгеме, стоившее до двух тысяч фунтов.
       Но Френсис не был  Бэконом, если бы только жаждал одного обогащения.
 Вскоре он явился в свет писателем. В 1597 году выдал томик своих "Опытов". Этот небольшой труд оказался чрезвычайно популярным. Его перепечатали через несколько месяцев, перевели на латинский, французский и итальянский.
Слава Бэкона распространилась, но финансы его  были плохи. По жалобе одного золотых дел мастера, его взяли на улице за долг в триста фунтов стерлингов и отвели в полицию.
       Но дружба Эссекса была между тем неутомима.
Бэкону вздумалось нажиться через супружество, и он начал ухаживать за некой вдовою Хаттон. Странности и бешеный нрав этой женщины делали ее стыдом и мукою для своей родни. Но Бэкон смотрел на такую мелочь сквозь общее имение. Эссекс хлопотал за друга с обыкновенным своим жаром. Многочисленные письма графа к леди Хаттон и её матери сохранились.  Но если уж не везет, то не везет. К несчастию Бэкона, сватовство оказалось безуспешным.
Леди Хаттон отказала ему и вышла за его врага...
         Тем временем счастье Эссекса достигло высшей своей степени и начинало угасать.
Он  обладал всеми качествами, которые быстро возносят человека, но у него не было тех пороков, которые дают возможность долго держаться на высоте. Его чистосердечие и чувствительность к оскорблениям не могли быть приятными королеве, привыкшей за сорок лет к самой нелепой лести и повиновению безусловному.
       Когда Эссекса призвали к ответу за крамольные действия в Ирландии, Бэкон, после слабых попыток отделаться от участия в деле своего друга, покорился воле королевы и выступил в ряду его обвинителей, проявив при этом незаурядное  прокурорское красноречие.
Эссекса приговорили к смертной казни. Бэкон не сделал ни малейшего усилия спасти его, хотя  мог бы ходатайствовать за своего благодетеля, используя ностальгию памяти королевы, без всякой опасности для себя.
И несчастного казнили……..
      Тем временем Яков вступил на престол, и Бэкон употребил всю ловкость, чтоб получить свою долю милости от нового монарха. Это было не очень трудно, так как  Яков имея много недостатков как человек и государь, равнодушием к  познаниям не отличался. Бэкон был благосклонно принят у двора и вскоре увидел, что вероятность возвышения отнюдь не умалилась смертью королевы.
Ему страх как хотелось получить титул сэра не только оттого, что  при  Якове  уже добрая половина  чиновников Лондона получила сей титул. Более того Бэкону приглянулась пригожая дочь одного олдермена, а этой девочке непременно хотелось стать леди.
По этим двум причинам он спросил своего родственника, Роберта Сесила, не угодно ли будет его милости похлопотать в его пользу. Мольба была услышана...
Бэкона внесли в число трехсот лиц, произведенных по случаю коронации в кавалеры с титулом сэр. А пригожая девочка, дочь олдермена Бэрхама, вскоре согласилась выйти за сэра Френсиса.
      Новый король очень уважал память лорда Эссекса, поэтому  стал оказывать милость к дому погибшего и к тем, кто попал из-за него в беду. В первую очередь это обнаружилось знаками уважения к лорду Саутгемптону, стороннику и другу  казненного.
Бэкон приложил немало усилий, чтобы загладить перед лордом свои неблаговидные поступки и вскоре преуспел в своих деяниях.
С этих пор начинается политическое возвышение Бэкона: в 1612 году он - генеральный прокурор, в 1616 году  назначен членом в Тайный совет, в 1617 году - лорд-хранитель печати,  в 1618 - лорд-канцлер, председатель палаты пэров, главный судья королевства и министр юстиции. 
        В январе 1621 года Бэкон достиг зенита своей фортуны.
Он только что выдал свой "Новый Органон", и эта необыкновенная книга произвела живейшее удивление в самых высоких умах того века. Одновременно он достиг и почестей совсем другого рода, не менее дорогих своему тщеславию. Его пожаловали бароном Веруламским. Потом дали ему титул вице-графа Сент-Альбенса. Диплом дарования написал, в качестве свидетеля, в самых лестных выражениях сам принц Уэльский.
        Тщеславию Бэкона не было предела……..
Великий  философ Бэкон, первый в Европе по своему гению, был вне себя от радости, что мог называться таким же вельможей, как сотни безвестных английских виконтов!? .......
Но из песни слов не выкинешь!
       Тем временем история лет Бэконова канцлерства продолжалась и она стала самой позорной в  английском королевстве.
Он, и его подчиненные брали ужасные взятки со всех, у кого были дела в Канцлерском суде. Трудно сказать, сколько он нажил таким образом. Враги его оценивали наживу в сто тысяч фунтов стерлингов. По тем временам, очевидно, сумма слишком  большая и маловероятная, но это, если не учитывать  криминальную гениальность этой личности.
        Долго не наступал день расплаты, но, в конце концов,  Бэкону суждено было узнать настоящую цену того, для чего он тратил в низменных происках силы своего  гения.
Нижняя палата парламента назначила комитет для исследования состояния судебных мест. Король
 письменно намекнул нижней палате, как ему прискорбно подозрение такой знаменитой особы, как лорд-канцлер. Но парламент на сей раз оказался  стойким и представил обвинительные пункты против канцлера.
Бэкона не было при заседании. Мучимый стыдом и раскаянием, оставленный теми, на кого он имел слабость положиться, заперся в своем кабинете и никому не показывался. Между тем обвинители получали ежедневно все новые доказательства его продажности. С двух дел число обвинений быстро возросло до двадцати трех.
В результате король весьма благоразумно отрекся от опасной борьбы с нижнею палатою за философа-взяточника. Он советовал Бэкону признать себя виновным и обещал сделать все, что можно к смягчению наказания.
Спустя неделю Бэкон представил бумагу, в которой с немногими оговорками допускал справедливость взводимых на него обвинений и совершенно предавался правосудию пэров...
Депутаты, в числе которых был и Саутгемптон, исполнили свой долг с большой деликатностью... Ни у кого не было, кажется, ни малейшей охоты усиливать его позор. Однако приговор был строг, тем более что лорды были уверены в его неисполнении и имели прекрасный случай высказать самым дешевым способом непреклонность своего правосудия и отвращение к взяткам.
        Бэкона осудили на уплату сорока тысяч фунтов пени и на заключение в Тауэр сроком, как угодно будет королю. В приговоре приписывалось ему  никогда не заседать в парламенте, и он  устранятся на всю жизнь от всяких судебных дел.
Как и предполагалось, приговор был смягчен почти при самом его произнесении. Его точно отправили в Тауэр, но только для проформы.  Через два дня он был выпущен и вскоре удалился в своё поместье  Горембери. Пеня в непродолжительном времени внесена была за него правительством. Впоследствии он был допущен ко двору и в 1624 году вообще получил совершенное прощение.
        Теперь он мог заседать в палате лордов, и действительно был приглашен в следующий парламент. Но  нездоровье и стыд не дозволили ему явиться. Правительство назначило ему пенсию в тысячу двести фунтов, а весь годовой доход Бэкона простирался до двух с половиною тысяч - сумма, превышающая средний доход вельможи того времени и, конечно, достаточная не только для безбедности, но и для роскоши.
      Кто бы подумал, что великий преобразователь наук, светило своего века, благодетель и руководитель грядущих поколений, человек, гений которого должен парить над его родом до скончания мира, чтобы такой человек был рабом самого мелкого житейского честолюбия, став самым отчаянным взяточником своего века?
 Кажется, будто природа нарочно старается придавать эти качества людям необыкновенным в утешение глупцам.
Время от времени она упорно повторяет свой урок.
Не только великий Бэкон, но и другой чиновник провиантского уровня, его современник, некто по имени Сервантес, сочинитель  романа Дон Кихотом называемого, оба сидели в тюрьме за взятки!
       Но такова «се ля ви»!
Впрочем, такова жизнь была в 17-м веке. А сели сравнить  «коррупционную»  деятельность Бэкона, родоначальником которой он, бесспорно, стал в  парламентах  современной Европы, то Френсис  будет выглядеть «белым  и пушистым».
Никаких прямых краж хранителя  королевской печати  из государственной казны пэрами обнаружено не было, а все Бэконовские  доходы в обход королевских законов были получены как раз  при использовании  этой самой королевской  печати в личных целях.
Это был зачаток  массовой организованной государственной коррупции, которая  сейчас процветает далеко от Англии, к примеру, в нашей  России.
 
И как тут  опять не вспомнить наш рефрен о  всеобъемлющей талантливости гениальной личности…….   
       Но ка известно худа без добра не бывает…….Так или иначе, но отставленный от политики, Бэкон отдался тому любимому делу, в котором всё решали не интриги и сребролюбие, а чистый познавательный интерес и глубокий ум — научно-философскому исследованию.
1620 год ознаменован выходом в свет «Нового органона», задуманного как вторая часть труда «Великое восстановление наук». В 1623 году выходит в свет обширное произведение «О достоинстве приумножении наук». Бэкон пробует перо и в жанре модной в XVII веке философской утопии — он пишет «Новую Атлантиду». 
       Когда говорят о Бэконе как политике, то печальный конец его карьеры как бы заслоняет значимость сделанного мыслителем на социально-политическом поприще. Между тем его «Новая Атлантида» и «Опыты и наставления» были  важными социальными открытиями для XVII века.
Философия богатства  становится  (в противовес до того существовавшему аскетическому идеалу средневековья) вполне "позитивной" общественной  человеческой ценностью. Так, в отличие от бедных, отказавшихся от частной собственности обитателей «Утопии» Мора, жители бэконовской «Новой Атлантиды» высоко ценят богатство, главным источником которого, является неизмеримо возросший уровень техники и науки.
В «Новой Атлантиде» (1623-1624) рассказывается о загадочной стране Бенсалем, которой руководит «Соломонов дом», или «Общество для познания истинной природы всех вещей», объединяющее главных мудрецов страны.
От коммунистических и социалистических фантазий утопия Бэкона отличается своим ярко выраженным технократическим характером: на острове царит культ научно-технических изобретений, которые выступают главной причиной преуспеяния населения. Атланты обладают агрессивным и предпринимательским духом, причем поощряется тайный вывоз сведений о достижениях и секретах других стран членами «Соломонова дома».
Последнее качество, как мы видим сейчас, является основной техногенного обогащения  «Соломонова дома»  Соединенных штатов Америки, да и не только их!
           Представитель Дома Соломона, технического и научного общества, сосредоточившего в своих руках изобретения, научные открытия и их популяризацию, рассказывает: "Там получаем мы более быстрое движение, чем, например, полет мушкетной пули или что-либо другое, известное вам; а также учимся получать движение с большей легкостью и с меньшей затратой энергии, усиливая его при помощи колес и других способов, — и получать его более мощным, чем это умеете вы... Есть у нас суда и лодки для плавания под водой и такие, которые выдерживают бурю; есть плавательные пояса и другие приспособления, помогающие держаться на воде. Есть различные сложные механизмы, часовые и иные, а также приборы, основанные на вечном движении. Мы подражаем движениям живых существ, изготовляя для этого модели людей, животных, птиц, рыб и змей. Кроме того, нам известны и другие виды движения, удивительные по равномерности и точности".
 В фантастической для того времени картине, начертанной Бэконом, нет, тем не менее, ничего утопического, даже пресловутый Вечный двигатель, в современном понимании  Атлантиды, – это пока что неизвестная нам энергетика Космоса!
           Кроме этих трудов в это же время выходит и  ряд других сочинений выдающегося  мыслителя: «Мысли и наблюдения», «О мудрости древних», «О небе», «О причинах и началах», «История ветров», «История жизни и смерти», «История Генриха VII» и др………
      К несчастию, Бэкон  не привык к рачительному надзору за домашними делами в своем новом положении. Близкие с трудом  уговаривали его отступить хоть немного от того великолепия, к какому привык он во времена своей силы. Но ничто не могло склонить его к рачительности. Он выезжал в блестящем экипаже и с многочисленной свитою.
Беспечность и тщеславие быстро  довели его до крайности. В конце концов, он был вынужден продать дом своего отца, и, приезжая в Лондон, останавливаться в дрянной гостинице.
        В одной из таких поездок Великому проповеднику опытных наук суждено было сделаться их мучеником. Ему пришло в голову, что снег можно употребить с пользою для предохранения мяса животных  от порчи.
В холодный день  начала весны 1626 года он вышел из кареты близ Хайгета, чтобы совершить этот опыт. Зашел в избу, купил курицу и сам начинил ее снегом. Занимаясь этим, он почувствовал внезапный сильный  озноб и вскоре занемог до такой степени, что не в силах был воротиться к себе в гостиницу.
Граф Арундельский, с кем он был хорошо знаком, жил близ Хайгета. Бэкона отнесли к нему в дом, и прислуга оказывала знаменитому гостю величайшее уважение и внимательность.
Однако Бэкон пролежал в постели с неделю и умер в Великое утро  9 апреля 1626 года. Ум его сохранил, по-видимому, свою силу и живость до самого конца. Умирая, он не забыл злосчастной курицы, которая была причиной его смерти. В последнем письме, которое он писал, едва держа перо, упоминается, что опыт со снегом удался бесподобно!!
      В своем завещании он выразил с достоинством осознание, что дела его не смогли заслужить уважение тех, при ком он жил, но вместе с тем и гордую уверенность, что его сочинения обеспечивают ему высокое и прочное место в будущем человечества.
"Что до моего имени и памяти, то оставляю их милосердным отзывам людей, чужестранным народам и следующему столетию".
        По приказу  короля  Бэкон был  торжественно  похоронен  в церкви Святого  Михаила  в аббатстве Сент-Олбанс, где покоилась и его приемная или настоящая мать.
Место погребения  Френсиса Бэкона весьма примечательно по совпадению имен!
Сент-Олбанс — город в южной части английского графства Хартфордшир, в 30 километрах севернее Лондона, на реке Вер. Исторически с 43 года н. э. это римский город Веруламиум. Теперь город называется по имени первого английского святого великомученика Альбана Веруламского.
В церкви св. Михаила этого города  находятся памятник и могила Френсиса Бэкона, носившего титул барона Веруламского и виконта Сент-Олбанского!?
      И что-то мне подсказывает, что такие многочисленные совпадения  имен и географических названий не случайно и «куриная смерть», и  уж больно символическое место  его погребения были очередной бэконовской мистификацией. У меня  есть некая  уверенность, что всё это не случайно, и он  «воскрес»  где-то под другим именем, многократно повторяемым в  его знаменитом шифре в целом ряде его произведений.
Но какое из своих имен он хотел бы сохранить в памяти потомков?
И сколько их было у английского философа?
С этими именами, связана тайна жизни сэра Фрэнсиса Бэкона, ставшего едва ли не самой загадочной фигурой своего времени.
Да и не только своего...
       Полной уверенности в том, что  Бэкон  действительно покоится в церкви св. Михаила у некоторых исследователей  нет!
И многие их них считают, что великий мистификатор  мог  вполне продолжиться и в главе  тайного ордена «Розы и Креста»  Иоганне Валентине Андреа, и в ещё одной не,  менее великой мистификации….

       А всё началось с того, что в 1772 году Герберт Лоренс, друг знаменитого актера Дэвида Гаррика, (через сто с небольшим лет после смерти  Бекона) сказал что "Бэкон сочинял пьесы. Нет надобности доказывать, насколько он преуспел на этом поприще.
 Достаточно сказать, что он назывался Шекспиром"!!!!!!.
С тех пор 350 лет спор о том, кто  был на самом деле Шекспир, не утихают.
Я не берусь встревать в этот спор за неимением  никаких  собственных веских доказательств, но существующие аргументы по большей части склоняются к поддержке авторства сэра Бэкона - Шекспира …..
Дело в том, что Уильям Шекспир, сын богатого торговца  шерстью, актер и совладелец театра «Глобус»  на самом деле существовал!
И для многочисленных сторонников «шескспириады» это  и есть  единственный бесспорный факт.
      Но граждане  судьи, наличие  человека по имени Уильям Шекспир  не обозначает его авторства.
Более того, даже сохранившиеся исторические факты  выдачи лицензий на его имя при постановке некоторых пьес не являются таким доказательством!
Для подобного утверждения достаточно знать эпоху жёсткой социальной иерархии елизаветинской Англии. Ремесло актера (вспомните описание театра в Гамлете) стояло на уровне  беспризорного  вольного бродяжничества. Да, театральные постановки приветствовались и при дворе, за что платили актерам в 6-7 раз больше чем  обычно. Но  участие в театральном действе, в том числе и в качестве авторов пьес, считалось  занятием низменным. Поэтому совершенно  немысленное дело, чтобы этим  делом занялся высший правительственный чиновник – хранитель королевской печати!
Он лишился бы своего  высокого поста с гораздо большим  позором, чем при взяточничестве, которым королевский двор удивить было невозможно.
Оттого Бэкон мог выступать только в  роли анонимного автора, при этом  сильно заинтересованного, чтобы его тайну никто не раскрыл.

      С другой стороны косвенных  фактов (косвенных, поскольку никаких  подлинных достоверных нет) доказывающих  подлинность  авторства Шекспира не имеется. Зато противоположных - просто  прорва!
Начнем  с его смерти, которая никак не отмечалась  общественностью, как если бы  ушел из жизни великий писатель. Нет сведений о публичном трауре по Шекспиру.  Также не было опубликовано никаких стихов на его смерть и в течение 7 лет после неё — до появления подобного восхваления на развороте Первого фолио, о котором  скажем кое-что ниже.
Зато в  завещании, оставленным Уильямом, имеется масса интересных фактов. Как ни странно  для писателя – это почти единственная известная  рукопись, пусть даже  не написанная Шекспиром, но хотя бы подписанная им.
Больше  не известно ни одной рукописи, ни одного листа! Подпись завещателя поставлена нетвердой, дрожащей рукой, к письму вроде бы непривычной. Каноническая теория «шескспириады» объясняет это тем, что Шекспир был уже очень болен.
Возможно...
Но вот  на этом  рисунке представлены шесть известных, приписываемых  Шекспиру подписей.
Если они принадлежат одному человеку, то  две первые из них – абсолютные каракули не привыкшего к письму человека. Это обстоятельство особенно по тем   «рукописным» временам, когда каллиграфия преподавалась в любой начальной школе.
     Но бог с ней, каллиграфией, обратимся к содержанию завещания  Шекспира. В нем на многих листах  расписано с мельчайшими  подробностями, кому должна достаться  каждая  мало - мальки  стоящая  вещь. К примеру, его “…вторая по качеству кровать…”. Друзьям отписана некая малая сумма на то, чтобы заказать себе кольца в память покойного. В целом завещание написано очень и очень хозяйственно, очевидно, что  завещатель хочет и с того света контролировать свои деньги. Поэтому  порядок наследования расписан чуть ли не седьмого колена.
Косвенно выясняется, что дочери Шекспира практически неграмотны – старшая с трудом, но попыталась расписаться, а младшая, Джуди, "...приложила знак...".
Самое же интересное то, что о  рукописях в завещании нет ни слова, хотя их издание принесло бы сумму, раз  в 5-6 большую, чем все движимое имущество завещателя.
Это утверждение легко проверяется исторически.  Изданное в 1623 году Фолио (собрание сочинений Шекспира) стоило по сотне фунтов за копию, а отпечатали их больше тысячи!
Возникает вопрос: профессиональный писатель Шекспир не подозревал, что его рукописи имеют некую коммерческую ценность?!
И это  сын богатого торговца шерстью!
 ……….Отец которого  34 года добивался чести носить  почётный титул «джентльмен» - мистер, сопровождавшийся  аббревиатурой «Mr.» перед именем.
Как-то это  всё  плохо вяжется!
С получением  этого  титула в 1596 году связана весьма  характерная деталь, подтверждающая нашу мысль о «низости» профессии актера. Некий Ральф Брук в 1602 году оспорил в суде правоту этого семейного титула, назвав в своей жалобе Шекспира «актёром».
Ну, ладно, будем считать это обстоятельство  недоразумением.
Однако  недоразумением невозможно назвать отсутствие в описи завещания хотя бы одной книги!?
Как и каким образом, Шекспир  писал  свои, во многом исторически  грамотные  пьесы, не имея никаких справочных материалов?
Скажем в наше время, при написании любого  из моих эссе и наличии  интернета, я не могу не использовать справочники, как они теперь  обзываются – бумажные носители.
       Ну, положим, я не Шекспир, который подобно Томасу Кромвелю, начал бы свою взрослую жизнь 15-летним неграмотным подростком, записавшись в солдаты-наемники – и без всякой школы к 30-и годам знал  полдюжины языков, включая латынь, и вел успешную юридическую практику, не имея диплома.
Что  тут сказать?
Гений – он и есть гений...
       Только мне думается, что  Шекспир - это не тот случай. А надуманные  поборниками «шекспириады» шаткие версии его самообразования только  утверждают меня в этой мысли…..
Согласно книге  М.М. Морозова о Шекспире, тот приобрел  свои знания удивительным способом:
“…В кружке графа Саутгэмптона появлялся иногда поэт и драматург Чепмэн, прославившийся своими переводами Гомера …На этих посиделках "оком души", как называет воображение Гамлет, мы видим скромного уроженца Стрэтфорда [Шекспирa]: сидя в своем углу, слушает он эти слова, и в глазах его блестит лукавый огонек...”.

Насчет "лукавого огонька..." – это очень поэтично... К сожалению, тут пропущено слово "возможно", потому что ни малейших указаний на то, что в кружке друзей сиятельного графа Саутгэмптона бывал когда-нибудь, хоть какой-то актер,  не имеется.
Однако в шекспириаде считается, что он там все-таки был – ибо графу Саутгэмптону оказались посвящены одна за другой две поэмы, подписанные “Шекспир”.
При этом не обращается внимания на правописание имени автора в этих первых изданиях.
На титульном листе quarto 1609 года фамилия Шекспира написана через дефис. Взглянем еще разок на поэму – первое опубликованное произведение Шекспира.
Она  подписана "Shake-Speares" - “Потрясающий Копьем”.
 Подпись двумя словами, разделенными дефисом, по тем временам была стандартной формулой псевдонима, в гербе которого  могло быть копьё. Подпись «Потрясающий Копьем», имеет определенный  смысл, поскольку  копье часто изображалось в графских гербах. Но у  актера  Шекспира, в любом случае,  его не было……Так что даже символически  Шекспиру трясти  было нечем.
Кто в действительности  потряс тогда мир,  не известно…….
Но, тем не менее, в своё время Уильям Шекспир решил, что ему не по пути с графом Саутгэмптоном. Да, именно так говорит нам М. Морозов, и добавляет следующее:
“…Он, по-видимому, стал все реже бывать в этом доме, где много узнал и на многое насмотрелся. Затем совсем прекратил посещения. И граф Саутгэмптон позабыл о Шекспире. В дошедших до нас письмах графа имя Шекспира не упоминается ни разу».
Вообще-то говоря, все вышесказанное поистине поразительно. Не то что имя Шекспира ни разу не упоминается, а то, что он  позабыл о вельможе, который был основным меценатом, поддерживающим поэзию и театральное искусство во всей Англии!
         Но оставим эти детские заблуждения в стороне и вернемся к содержанию завещания……..Больше всего людей, читавших его, задевала какая-то неприятная хозяйственность документа. Перед глазами представал мелкий собственник, эдакий куркуль-мироед.
Где тот гордый дух, который создал "Гамлета" и "Короля Лира"?
Один из  таких удивленных читателей - Зигмунд Фрейд, говорил, что автор завещания и автор творений Шекспира не мог быть одним и тем же человеком – такое вот у него сложилось впечатление. Ну, впечатление, даже такого  спеца, как  австрийский психолог, психиатр и невролог, основатель психоанализа - Зигмунд Фрейд  – не документ!?
Его  к делу не пришьешь……..
Хотя  фрейдовские ссылки на  исторические параллели  очень примечательны……..
Так, величайший политический ум Ренессанса, Никколо Макиавелли, замышлял на подкопленные было деньги завести у себя на ферме курятник. Более того он  даже пытался торговать дровами.
Но его бессовестно надували, тем дело «великого предпринимателя»  и кончилось...
В отличие от Макиавелли Шекспиру  банкротство не грозило по той простой причине, что все его настольные книги – Библия и Плутарх!

И ни клочка рукописей!

Зато А. Аникст говорит, что Шекспир охотно одалживал деньги своим землякам:
…Ричард Куини, приезжавший по делам стрэтфордской корпорации в Лондон и остановившийся в гостинице "Колокол", отправил 25 октября 1598 года письмо, адрес которого был начертан так: "Моему дорогому и доброму другу и земляку мистеру Уильяму Шекспиру доставить это". Повторив еще раз эти эпитеты, Куини прямо приступил к делу:
"Любезный земляк, смело обращаюсь к вам, как к другу, прося помочь тридцатью фунтами стерлингов под поручительство мистера Бушеля и мое или мистера Миттона и мое. Мистер Росуэл еще не прибыл в Лондон, и я попал в особое затруднение. Вы мне окажете дружескую услугу и поможете расплатиться с долгами, которые я наделал в Лондоне..." Дальше следовали всякие подробности относительно гарантий, которые давал Куини, и просьба поторопиться…
Видимо, просьба  была  удовлетворена под такие веские гарантии.
Деньги в долг он давал под значительный процент, а неисправных должников безжалостно преследовал по суду. И не только должников, но и их поручителей. Мог, например, разорить кузнеца-соседа, который неосторожно подписался под заемным письмом какого-то другого соседа Шекспира, сбежавшего от уплаты. Шекспир подал в суд на должника за неуплату 41 шиллинга – и вдобавок к долгу требовал уплаты набежавших процентов, а еще убытков и проторей.
Сумма в 41 шиллинг была чуть повыше двух фунтов и нужда Уильяма Шекспира не давила!
 Он купил в Стрэтфорде дом за 60 фунтов, причем цена, указанная в документах, наверняка была заниженной – обычная практика в то время и зачаток «серой схемы»  расчетов  в современности.
И тогда и сейчас с целью снизить налог часть уплаченной суммы в документы не вносилась, а шла из рук в руки наличными.
Но в биографии Шекспира обнаружились и другие подробности “…обстоятельного подхода к денежным вопросам…”.
Например, оказалось, что он, предвидя неурожай, скупил загодя зерно с намерением толкнуть его в нужный момент по хорошей цене.
В общем, поверить в то, что один и тот же человек и "Короля Лира" написал, и соседям "...давал в долг под хорошие проценты...", уже действительно трудно.
         Действительно «великий поэт» Шекспир, не оставивший после себя ни одного листа рукописи – это что-то! Видимо, ему просто некогда было заниматься чем–либо кроме  ростовщичества.
Другой казус его «величия» заключается  в отсутствии хотя бы одного  достоверного прижизненного  портрета.
Это и для  богатенького  прижимистого мистера Шекспира вещь малообъяснимая, но она совсем таинственна, если принять во внимание  возможную популярность  величайшего  драматурга всех времен!?
Тем более это удивительно в 17-м веке, для которого  Шекспир был просто единственной  величиной в только-только что нарождающейся классической современной драматургии.

       Правда, все приверженцы  «шекспириады» единодушно признают  «подлинность» портрета Шекспира, помещенного в первом издании фолио.
Но, во-первых, это  никем не доказано, а во-вторых, не выдерживает никакой  сравнительной критики……
Ведь то, что было представлено публике при  печати  фолио напоминает мне  выше приведенный  портретный казус с  розенкрейцерством.

Давайте взглянем  ещё раз на выше приведенные  фото в паре:  Иоганн Валентин Андреа - Бэкон, а затем посмотрим на ниже   представленные фотографии.
 
Первое фолио Шекспир Бэкон

Слева – портрет в первом издании сочинений Шекспира, считающийся  наиболее достоверным (аутентичным);
 - в середине  один из последующих  посмертных портретов;
 - справа -  Френсис Бэкон собственной персоной.
         Я конечно не физиономист, но  портретное сходство, особенно на  цветных  изображениях, очевидно: нос, брови, усы и бородка идентичны. Такое впечатление, что  портрет Шекспира списали  с многочисленных портретов Бэкона. Шляпа Бэкона  скрывает очертание  лба, но этот экспертный недостаток  восполняет компьютерная графика, взятая мною из  свободного интернета. Идентичность лиц сэра Фрэнсиса и «великого сочинителя Вильяма» можно установить, наложив портрет Фрэнсиса Бэкона в издании 1640 года «О достоинстве и приумножении наук» на портрет Шекспира из первых четырех фолио шекспировских пьес……..
Ни одного существенного различия в особенностях черт!
А те, которые проявляются за счет шляпы, бороды и изменения прически, довольно легко достигаются благодаря ретуши.
Случайно ли столь сильное сходство обоих лиц?

 

Оставляю читателю самому решить, что к чему в этих изображениях……
Но, исходя из общих принципов творчества, соратники  бэконовского следа  в  шекспирологии  довольно убедительно доказывают, что не мог актер Шекспир знать такую кучу вещей, которую он совершенно очевидно почему-то знал, и не мог он писать столь мощные философские произведения, не имея для этого никакой подготовки. А отсутствие  надлежащей подготовки в биографии Шекспира очевидно.
Собственно, проблема с биографией Шекспира стара, как само шекспироведение. От  самого Шекспира осталось очень мало точных сведений и документов, никаких рукописей, но  почему-то известна масса  бытовухи.
Известно, когда он родился, известно, что событие это произошло в городе Стрэтфорде, стоящем на берегу реки Эвон, известно, что он там женился каким-то довольно нелепым образом: 18-летним юношей был окручен чуть ли не под ружьем с девицей на 8 лет его старше.
После этого он сразу появился в Лондоне, где и оказался  пайщиком театральной труппы.
Конечно в Стрэтфорде  была так называемая грамматическая школа, где преподавали начала латыни, и где он, возможно, учился.
         Вот только это словечко – "...возможно..." – следует за ним в его официальной биографии как припев в песенке.
Возможно, учился – а возможно, и нет!
Списка учеников школы не сохранилось, качество тамошнего преподавания неизвестно, никаких выдающихся выпускников эта школа вроде бы не произвела.
Кроме Шекспира, конечно – при условии, что он в ней учился...
        По свидетельству хорошо знавшего его актера Бена Джонсона, Шекспир вообще не выезжал когда-нибудь за пределы Англии, латынью владел не очень, а греческого и вовсе не знал, и что все практические навыки он подхватил в таверне "Русалка".
Так что вопрос, где Шекспир мог приобрести знания французского, итальянского, испанского языков, не говоря уже о латыни и древнегреческом, повисает в воздухе.
 А ведь герои его пьес отличались редким пристрастием к латыни!
         Но знатокам «шекспириады» эти доводы нипочем. Более того, бэконианцам было сказано, что они дураки и ничего не понимают в драматургии.
 Поскольку Бэкон, видите-ли,  вообще  не мог писать так, как писал Великий Бард, что философия тут ни при чем, а важна поэзия и мощь поэтического гения, что Шекспиру и не нужна была никакая книжная ученость, ибо он был как бы "...наивное дитя Природы...". И что  неплохое знание  им географии не столь уж близкой  Италии и её обычаев проистекает из усердия в подслушивании  пьяных разговоров моряков этого завсегдатая «Русалки».
       Так что эта таверна – единственный источник просвещения для Шекспира за неимением какой-либо библиотеки. Зато великолепная библиотека была у Фрэнсиса Бэкона, которая непрерывно пополнялась всеми новинками того времени.
 Широко известно, например, как глубоко был потрясен Бэкон только что переведенными на английский язык «Опытами» Монтеня. Он позаимствовал и название, и литературную форму французского мыслителя для создания своих собственных «Опытов».
После этого совершенно удивительное дело: чуть ли не дословно цитирует его в своей «Буре»  Шекспир!?
Исследователи  вообще находят массу дословных совпадений шекспириады с афоризмами  в работах Бэкона.
Но на это бэконовцам было сказано, что, во-первых, совпадения это  народная мудрость того времени, во-вторых, неизвестно, кто у кого их копировал.
Почему непременно Шекспир брал эти слова у Бэкона, а не Бэкон – у Шекспира?
И их не интересует вариант, при котором это одно и то же лицо и при котором все противоречия  сами собой исчезают…….
         Их даже не вразумляют такие тонкости, как карикатурное изображение  в "Гамлете" тогдашнего премьер-министра лорда Берли в роли Полония. Эта карикатура, очевидная только для придворных, шекспироведами объясняется известными всему Лондону базарными сплетнями.
Общеизвестно приверженцам  шекспиризады и то, что Мальволио в "12-й Ночи" – это Кристофер Хаттон, лорд-канцлер и любимец Елизаветы, который в пьесе так удачно изображен фатом и самовлюбленным дурачком. Говорят, что королева,  очень смеялась, когда пьесу ставили при дворе.
В общем, если для лондонского люда не было никаких тайн  королевского двора, то тогда у меня уже не имеется никаких аргументов против шекспироведов.
Даже в том случае, когда инструкции, которые Полоний дает в письме к своему сыну Лаэрту,  чуть ли не слово в слово совпадающие с такими же инструкциями, даваемыми в письмах лордом Берли своему сыну Томасу, который в то время жил в Париже. Положим, это тоже совпадение, и так сказать элементы народной мудрости – никогда не бери в долг, никогда не давай в долг, и так далее, подробности смотри по тексту "Гамлета".
Опять же само по себе это ничего не доказывает. Может быть – это совпадение. Но может быть – это  шутка кого-то, кто был вхож в дом лорда Берли?
А Бэкон, между прочим, доводился ему племянником!
         Любому  проникновенному исследователю бросается в глаза подобие стиля и терминологии произведений Бэкона и пьес Шекспира, что особенно видно во всякого рода исторических и философских неточностях. Словно два человека специально сговорились делать одни и те же ошибки. Например, оба неверно цитируют Аристотеля, неприязнь к философии которого Бэкон сохранил со студенческих времен.
        Но среди совершенно шаблонно бездоказательных доводов имеются и более  оригинальные доводы, так сказать, от противного.  М. Морозов доказывает, что  автор  точно не великий философ Бэкон, поскольку  словарный запас всей шекспириады не столь уж обширен и составляет всего 20000 слов. То есть никак не соответствует эрудиции  Бэкона.
“…Хотя словарь Шекспира значительно богаче словаря его предшественников и достигает внушительной цифры более двадцати тысяч слов, он, несомненно, намного уступает словарю некоторых реалистов нашего времени. Даже незначительный по дарованию писатель, щедро детализирующий факты окружающей действительности, в особенности писатель, склонный к натурализму, легко может в этом отношении обогнать Шекспира…”.
Безмятежный идиотизм этой фразы, право же, поражает. Ведь единственным достоинством английского языка является его простота!
Начать с того, что английский отличается от русского именно обилием синонимов. Русский, несравненно  сложнее и богаче. Он очень богат и ловок всякого рода приставками и суффиксами, окончаниями, плюс склонения и спряжения…….
Как говорят филологи, попробуйте сказать на английском что-нибудь вроде "... финтифлюшка ты моя распрекрасная ..." – у вас будут большие затруднения.
Но в английском, лишенном всяких там хитрозаверченных частиц и приставок, чуть ли не на каждое слово имеется с дюжину идентичных графических синонимов, тонко отличающихся друг от друга в зависимости от контекста.
Чтобы точно выразить свою мысль англичанину требуется  больше слов!!!!!
И выходит, что грамматически простой и вроде бы немногословный английский гораздо  "многословнее", чем русский. То есть даже вне всякой связи с размерами таланта автора, английский текст будет содержать больше «одинаково-разных» слов для полного выражения мысли, чем русский – это системное условие. Каким же образом, по Морозову, "...незначительный по дарованию писатель, щедро детализирующий факты...", и так далее, может "...легко обогнать Шекспира..."?
А никаким.
Это неважно, а важно то, что английский текст вообще, в принципе не может быть богаче словами, чем русский – вот и все. Богатство выразительности русского языка, в полном соответствии с его бесконечными заморочками, не имеет аналогов ни в каком другом языке. Поэтому, мне кажется, что русские переводы  шекспириады более выразительны в художественном отношении, чем исходный английский текст.
        В этом плане не могу не сослаться на пример недавно скончавшегося выдающегося политического переводчика с английского В. М. Суходрева (чрезвычайного полномочного советника, мирового переводчика года) обслуживавшего  первых лиц СССР: от Хрущева до  Горбачева, умудрявшегося все русские прибаутки  Хрущева как-то воплощать в английском примитиве.
К примеру, знаменитое «Мы вам покажем  Кузькину мать», которую  английские переводчики  дословно перевели как «Покажем вам  мать некого  Кузьмы»,  он умудрился соразмерить с английским штампом «ху ес ху – кто есть кто». Англичанам этого было довольно, но я - то  вижу, что это далеко по тонкости своего значения от русского источника!
        Впрочем, возвращаясь к постулату Морозова,  эта ремарка показывает, что его постулат ничего не доказывает. Когда Бэкон писал пьесы, а не  философские эссе, ему не требовался весь его  словарный запас. И тут  нечего  вводить  бухгалтерский учет.
Существуют и множество других свидетельств в пользу того, что за пьесами Шекспира стоит Бэкон. Самые значительные из них скрыты в его знаменитых шифрах и криптограммах. Бэконовское шифрованное число, равное 33, особенно интересно — в нем не только разгадка феномена Шекспира, но и иных тайн жизни Бэкона.
       В первой части « Короля Генриха IV» слово «Фрэнсис» только на одной странице встречается 33 раза. Для того чтобы добиться подобного результата, автор вынужден был употребить явно неуклюжие предложения. Например: «Сейчас, Фрэнсис? Нет, Фрэнсис, но завтра, Фрэнсис» или «Фрэнсис, в четверг» или «В самом деле, Фрэнсис, когда ты будишь. Но Фрэнсис».
          Так или иначе, но спор о том, является ли Фрэнсис Бэкон автором шекспировских драм и сонетов или нет, не стихает уже четыре с половиной столетия.
Никаких фундаментальных прямых доказательств причастности Фрэнсиса Бэкона к произведениям Шекспира найдено не было. Но и никаких подтверждений авторства этих произведений самого Уильяма Шекспира, зажиточного и хозяйственного обитателя города Стрэтфорда, тоже не обнаружилось.
       Что по мне, то я, очевидно, присоединяюсь к почти  всеобщему мнению психологов в том, что  не может мелкий, жадный и мелочный ростовщик из Стрэтфорда быть автором развеселой комедии "Укрощение Строптивой", глубокой до жути трагедии "Макбет", и фантастической "Бури"...
Подделки почерка Шекспира, мошеннические портреты и мертвые маски, публикация ложных биографий, искажение книг и документов, разрушение неразборчивых надписей на памятных камнях, несущих зашифрованные сообщения……..  чем только не морочила головы людям официальная историография!
        Даже могила Шекспира фальсифицирована многократно. Надгробный памятник Шекспиру в Стратфорде представляет собой бюст с пером в руке, к которому прилагаются несколько эпитафий с восхвалением его поэтических способностей. Но самое раннее печатное изображение надгробия, опубликованное Уильямом Дагдейлом в 1656 году в книге «Древности Уоркшира», разительно отличается от современного вида.
Ранее мраморный мужчина сжимал в руках мешок зерна или шерсти, который на перо был заменён позднее поклонниками шекспиризады. В 2005 году Ричард Кеннеди предположил, что монумент был воздвигнут в честь Джона Шекспира, отца Уильяма, который успешно торговал шерстью.
        Еще одна бросающаяся в глаза несуразность: драматург и «актер»  Шекспир не сыграл не то, что главной — ни одной мало-мальски значительной роли в своих пьесах, кроме... «Тени отца Гамлета».
Исторически, в самом зените своей литературной славы «бессмертный Шекспир» энергично занимается скупкой солода для пивоварения и шумно скандалит с земляком, у которого в судебном порядке изымает неуплаченный долг в два шиллинга. При этом парадоксально, что вопреки своей известной скупости, он не делает никаких попыток хоть как-то проконтролировать издания собственных пьес, многие из которых печатались анонимно и приносили издателями сотни фунтов.
Что-что, а ростовщик деньги считать  умеет!
       Когда мы говорим о философском осмыслении мира тем или иным писателем, то имеем в виду глубокое психологическое проникновение в человеческую природу, понимание не только его поступков, но и движущих мотивов, знание жизни общества или отдельного человека и иные подобные истины. Таких примеров история мировой литературы знает немало.
Но сущность  философского явления Шекспир — уникальна. Очевидно, что без посторонней помощи написать все то, что вышло под его именем, человек, не обладавший для этого необходимой научной и литературной культурой, не мог.
И об этом даже говорить не приходится!
Одним словом, в личной жизни Шекспира нет ничего, что оправдывало бы приписываемое ему литературное величие. Тогда как Бэкон, безусловно, обладал талантом, необходимым для написания шекспировских произведений. Отец современной науки, законоведения, редактор Библии, патрон современной демократии и один из основателей современного масонства, Фрэнсис Бэкон был человеком многих способностей и многих целей.
Соответствуют его убеждениям и дух «шекспировских» пьес.  Отраженные в них  религиозные, философские, педагогические идеи, во всем их противоречивом красноречии очень уж соответствуют жизненным метаниям Бэкона от вершин  творчества до вершин  коррупции …….
       Не вникая в тонкости  этих метаний, суть их  отражена в массе  бэконовских афоризмов, по числу которых  ему также нет равных в мировой литературе.
Кое - что из этого богатства  я попытался  здесь привести, тем более  что это уникум считал, что
... Афоризмы служат отнюдь не только для развлечения или украшения речи, они, безусловно, важны и полезны в деловой жизни и в гражданской практике.
Конечно скептики, прочитав эти выдержки, скажут, что всё это  прописные истины,  извечно известные  всему человечеству. Но человечество само по себе не может их сформулировать. На это способен только  Человек с  Большой буквы.   
Итак, что говорит  философ Френсис Бэкон о  знании-познании мира такого, что могло бы быть полезным нам в деловой и в гражданской жизни..…
           Книги - это корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению. Мы столько можем, сколько знаем.
Ковыляющий по прямой дороге опередит бегущего, который сбился с пути. Истинно знать что-либо - значит знать его причины. Знание есть сила, сила есть знание!
Если бы наука сама по себе не приносила никакой практической пользы, то и тогда нельзя было назвать ее бесполезной, лишь бы только она изощряла ум и заводила в нем порядок.
Современному обществу, постепенно  теряющему способность к познавательному чтению, которое  заменяется  готовыми видеоштампами, грозит полная деградация знания и превращение знания в веру. А вера, как показывает история человечества, никого  ещё никогда  не кормила….
Весьма характерно, что  Бэкон в глухие  века  конца инквизиции не имеет никакого почтения к церкви:
Вся наша нравственная философия - не более чем прислужница религии…..Сама религия з- это сплошной парадокс несостоятельной философии….. Ветхий Завет считает благом процветание. Новый Завет - напасти.
Очевидный парадокс пропасти от процветания до напасти, по Бэкону, показывает насколько «мудро»  пользуется наукою  церковь.
В этом плане  может  показаться, что Бэкон  был сто процентным атеистом. Но смотрите,  что он говорит в своем эссе "Об атеизме", 1601 год:
Поверхность в философии склоняет человеческий ум к атеизму, глубина - к религии!!??
Другими словами суть проблемы состоит в том, что малое знание отдаляет от Бога, а большое приближает. Философ не видит в этой дилемме никакой алогичности.
Бог у Бэкона отождествляется с мировым порядком. Если дважды два каждый день четыре, значит, Бог есть! Знание этого порядка – есть  знание бога – всеобъемлющее познание. Оттого у  Бэкона религия  равнозначна знанию, а не вере. Кроме того чистый атеизм сам по себе хрупок по причине  примитивного отрицания конечной непознаваемости мира.
Атеизм - это тонкий слой льда, по которому один человек может пройти, а целый народ рухнет в бездну.
         На мой взгляд -  гениальная фраза, смысл которой до сих пор не понимает,  скажем, правящая элита  государства  Российского. Она пытается втиснуть в основу государственной идеологии церковные постулаты веры православия вместо атеистической веры-религии.
Бэкон «грудью встает» на защиту религии-знания против веры-суеверия (отсутствия знания). Более того, он  как раз неверие полагает идеальной религией, разрушающей  церковные догмы.
Его пророк – Эпикур в афоризме:
"Неверие в людских богов не есть кощунство, кощунство есть вера в то, что боги таковы, как о них отзываются профаны" (это примерный перевод латыни: "Non deos vulgi negare profanum; sed vulgi opiniones diis applicare profanum").  По латыни профан -  profanus,  суть  непосвященный.
        Своё эссе (о суеверии, фанатизме, и вообще о вере) Бэкон открывает  парафразой Эпикура:
"Лучше вообще не иметь мнения о Боге, чем иметь о нём мнение, недостойное Бога".
Вера  - суеверие по Бэкону много  опаснее атеизма:
"Атеизм оставляет человека наедине с разумом, философией, благоговением перед природой, стремлением соблюдать законы и поддерживать свою репутацию, - всё это могут быть путеводители к возрастанию в нравственной добродетели... тогда как суеверие разрушает всё это и безраздельно господствует в уме".
К этому «господствующему в уме суеверию» Бэкон относит  писания и «посвященных» профанов, пытаясь как-то  скорректировать Библию.
С другой стороны Бэкон первым высказал мысль, что атеизм есть разновидность религии.  Он презирал веру, но защищал религию. Атеистическая религия - это не вера, а знание того, что мир имеет смысл, поскольку сотворён Богом (смысл современного  миротворения смотри в  моих эссе на эту тему).
       В его понимании религия - это идеология, и в пределе вполне достаточно "гражданской религии", где сам порядок и есть предмет поклонения.
Порядок есть Бог, и социология пророк его. Впрочем, пророков у социального порядка - легион……
Государственной религии страшна вера, и Бэкон защищает государственную религию от верующих так же, как и от атеистов. Такая религия оказывается важным социальным элементом.
При этом физическое содержание этого «порядка» по Бэкону, вообще,  не имеет большого смысла. Это что-то вроде балласта, который нужен, чтобы корабль не опрокинулся. Балласт - не "полезный груз", на его роль сойдёт любой мусор, лишь бы подешевле, лучше всего нечто совершенно бесплатное.
      Интересная мысль!!!
Наша государственная  элита  не мыслит  себе государственную идею без православной церкви. Видимо она не ведает об опасности православия для государственного корабля. Вера слишком опасный груз для балласта этого корабля. Для этой цели  по Бэкону следует использовать   что-либо более безопасное, менее хитрое, чем вера-суеверие, хотя бы то же самое  атеистическое неверие……
На этот счет  у Бэкона имеется и соответствующий афоризм:
Нет большего вреда для державы, чем принимать хитрость за мудрость.
А у русских  имеется  и  более красивая присказка – Простота – мать воровства…..
У нашего  церковного православия на все государственные напасти  имеется  универсально  простодушный ответ  -  она молится во всеобщее спасение и в беспредметное  благо.
Фактически  это ответ немощных профанов.
         Скажем,  идет  небывалое наводнение  в Сербии с огромными  материальными потерями и жертвами для населения. Наш «великомудрый» патриарх «спасает» братьев и сестер наших  православных своими молениями.
МЧС отправил  три  транспортных ИЛ-76 с сотней  спасателей, а патриарх разок помолился!
При этом его моление не идет в плане «профессионализма» ни в какое сравнение с  молитвой, скажем, любого  языческого шамана. Патриарх молит бога шаблонно - беспредметно помочь людям, а шаман молился бы конкретно, о прекращении  неимоверно мощных ливневых дождей.
Я это про веру  в то, что  как говорил Бэкон, боги у нас таковы, как их представляют нам профаны.
 Ещё раз делаю акцент на качество  балласта государственного корабля: он должен быть  нейтральным и по Бэкону не представлять собой никакой ценности, чтобы про него никто и не думал!
В этом смысле наше православие имеет ценность отрицательную, провоцирующую  и без того очевидную философам  леность души русской нации.
           К такой мысли меня  привел Френсис Бэкон своими рассуждениями  о вере и её роли в государственности. Так что я в этом  почти - что и не виноватый.
Но не менее интересна и Бэконовская  бытовая философия….. Мысли философа - как звезды, они не дают света, потому что слишком возвышенны.
Что по  мне, то философия  Бэкона в этом плане исключение. Его  афоризмы – это просто свет в окошке  заблудшему человеку.
В своих  «Опытах и наставлениях, нравственных и политических» он представил миру 59 эссе на разнообразнейшие и злободневнейшие  по тем временам темы, которые, как оказалось,  имеют  неувядающий смысл и сегодня.
Из их многообразия  я выбрал  самые,  на мой взгляд, актуальные для современной России.
        Ну, к примеру, что он думает о богатстве, справедливости и несправедливости богатства…..
(эссе XXXIV О богатстве) применительно к  России.
В современной России  в отличие от запада никакого  прочтения к богатым людям нет, да и никогда в прошлом не было. В том тоже  «великая» заслуга церкви, которая, не брезгуя накоплением собственного богатства, лицемерно заверяет православных, что «не хлебом единым» жив человек, и что  добродетель превыше благосостояния.
Бэкон эту проблематичную ситуацию «разруливает»  блестяще:
Не могу назвать богатство иначе как обузой добродетели. А еще более подходит ему латинское слово "impedimenta"-препятствие.
Ибо богатство для добродетели то же, что обоз для армии: без него не обойтись, нельзя также и бросить его, но он затрудняет движение, а забота о нем стоит подчас победы.
        Но с его точки зрения без богатства победы тоже не бывает.
В тяжелые времена от деловых людей толку больше, чем от добродетельных.
А на счет российского «презрения» к богатству  у него  тоже есть аргументы:
«Не слишком верь тем, кто заявляет о своем презрении к богатству, ибо презирают его те, кто отчаялся его добыть; и нет их хуже, когда случится им вдруг разбогатеть. Не будь копеечником. У богатства есть крылья: иногда оно улетает само; иногда же приходится пустить его в далекий полет, чтобы оно привлекло еще большее богатство.
В большом богатстве нет иной пользы, кроме возможности раздавать его; остальное же все – суета».
       В другом месте есть  и более яркий афоризм: Деньги - как навоз: если их не разбрасывать, от них будет мало толку.
И ещё……
Как говорит Соломон: "Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им - разве только смотреть своими глазами".
 Не стремись к чванным богатствам, но лишь к таким, какие можешь приобрести честно, тратить благоразумно, раздавать от души и оставить без сожалений.
Поэтому меряй дары свои не количественной мерой, но сообразуй с надобностью; и не откладывай даяний до смертного часа, ибо, если поразмыслить, человек, поступающий так, щедр уже более за чужой счет, нежели за собственный.
        Бэкон решительно  выступает против бессмысленной идеи накопления богатства ради богатства: Богатство не может быть достойной целью человеческого существования.
 Но…….И все же не питай к нему философского или монашеского презрения.
Поскольку богатство, добытое правыми путями и честным трудом, приходит медленно; а когда достается …… от дьявола (мошенничеством, вымогательством и всякими неправыми путями), оно летит как на крыльях.
Способов обогатиться существует много, и большой частью гнусных. 
Ростовщичество есть наиболее верный способ разбогатеть, но один из гнуснейших.
        По логике 17-го века вся современная  банковская деятельность и весь фондовый рынок  относится к этой гнуснейшей  категории. Такого исторического казуса  Френсис не мог предвидеть, но в основном он оказался прав: современное ростовщичество остается самым доходным делом!
        Зато про современное  наше чиновничество сказано….. Богатство, приобретенное службой; хотя и наиболее почетно, все же, когда добыто лестью, угождением и иными рабскими услугами, может быть причислено и к наиболее постыдным.
При этом скрыть постыдную сущность  приобретенного богатства невозможно, поскольку с ростом накопления  автоматически проявляется и его постыдность весьма удивительным образом…….
Ему неведом был ещё Дарвин, но он нашел  одно очевидное сходство между  человеком и обезьяной.
Человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше он демонстрирует свою задницу.
       А что про  «благородные» пути получения богатства, то советы Бэкона лежат в основах современной экономики. Кто ищет одних лишь верных прибылей, навряд ли станет очень богат; а кто вкладывает все имущество в рискованные предприятия, зачастую разоряется и впадает в нищету; поэтому надлежит сочетать риск с известным обеспечением на случай убытков. Верным путем к обогащению являются также монополии и исключительное право скупки товара, когда они ничем не ограничены, особенно если располагать сведениями насчет будущего спроса и запастись этим товаром заранее.
      И что совсем удивительно, то он указывает наипростейший путь к богатству в современной России, который в обезьяньей погоне за  «хайтэковыми» технологиями не замечает  государственная  правящая элита:
Наиболее естественный путь к богатству лежит через увеличение плодородия почвы, ибо это есть дар земли, великой матери нашей; но это способ медленный. И все же, когда люди с большими капиталами берутся за сельское хозяйство, это весьма умножает их богатства. В современных российских возможностях получения  практически неограниченного количества экологически чистой продукции сельского хозяйства это уже способ быстрого обогащения нации…….
      В общем, философия Бэкона являет собой удивительный сплав бытовой мудрости применимый во все времена и всеми народами. К примеру, всего тремя его афоризмами  можно очертить схему искоренения криминалитета в нашей родной России…..
Поскольку в любой экономике ……Возможность украсть создает вора.
То судебная власть должна помнить, что…. Дело судьи - истолковать закон, а не даровать его.
И только в этом случае фемида может добиться  шаткого равновесия справедливости……..
Хотя справедливость и не может уничтожить пороков, она не дает им наносить вред.
Как видим основы искоренения  российского  криминалитета ничем не отличаются от британского:
Надо только  изъять у судий возможность даровать закон по своему усмотрению….
Однако на самом деле этот путь к общественной добродетели отнюдь не прямой и легкий:
………. На высокую башню можно подняться лишь по винтовой лестнице……..
Но если не идти по ступенькам  - останешься на месте  у «разбитого корыта».
        Но, пожалуй, хватит  мучить читателя нравоучениями, исходящими из философии этой  таинственной личности. Они поистине универсальны и в тоже время житейски доступны для понимания и не столь уж обременительны для исполнения.
Этим они принципиально отличаются от абстрактно схоластических заповедей христианской или  другой религии. В любой религии заповеди сродни  зароков-приказов от бога, невыполнение  которых контролируется в сей жизни церковью под «гарантию» того, что она суть  наместник божий на земле. У Бэкона же заповеди – это легкое эссе  в собеседовании с человеком в надежде на его  здравомыслие. При этом весь комплекс его «народных» афоризмов – цепочка крепнущих социальных связей через: личность – семью – государство…. Любовь к родине начинается с семьи.
         А поскольку его заповеди в принципе мало отличны от постулатов  человеческой психологии любых наций, то они смогли  стать основой не только для  создания  международных закрытых тайных  орденов, но и для формирования некой познавательной религии атеизма, фактически лежащей в основе государственной идеологии наиболее развитых  государств современности.
В любом случае их «таинственная» простота стала идеологической основой нарождавшейся в 17-м веке  капиталистической  цивилизации человечества, смены которой, по крайней мере в ближайшие 100-150 лет, не предвидится. 
Но если он был прав в своей фантастической  «Атлантиде», то современное глобальное стремление к обогащению, на некотором  более высоком уровне оного, должно смениться технократической сверхэкономикой социального  изобилия (некие  идеи этого более подробно см. в соответствующих парадоксальных эссе).
         Что же касаемо незаурядно разнообразных человеческих качеств этой таинственной для современников личности, то исключая второстепенную для гения  тайну его  физического происхождения, три остальные бесспорно фундаментальны для человеческой цивилизации:
- Великий творец прикладной человеческой философии;
- Гениальный  создатель современной  литературы;
- Уникальный «крестный отец» тайных обществ и организованной преступности.
Поистине в гениальной  личности  - всё талантливо!
       И появись сейчас  у нас, в современной России, Френсис Бэкон собственной персоной, я стал бы собирать подписи в пользу его избранием президентом.
Мне думается, что он, проникнувшись  простецки благородным духом русского народа, забыл  бы своё пристрастье к коррупции, а все прочие  качества своего великого интеллекта  употребил бы в восполнение недостающих благородных свойств в нашей государственной элите. Бэкон напомнил бы ей, что…..Общее согласие - самое дурное предзнаменование в делах разума. Он предупреждает, что несогласие с общим мнением требует наличия стойкой гордости, которая по православной  церковной идеологии России считается  смертным грехом. И на что верующий в знание Бэкон по-своему реагирует: Все остальные пороки противоположны достоинствам, одна лишь гордость соприкасается с ними.
В этом плане вся история России есть пример русской гордости, стойкой в своей «русскости», которая включает и любовь к  Родине, и нелюбовь к государству, и массу других противоречивых черт, но которая  полностью соответствует утверждению Бэкона:
Благоденствие раскрывает наши пороки, а бедствия - наши добродетели!……...

Май 2014 года