Какой-то странный нынче год.
Скоротечно было лето. И вот уже кружит желтый лист, медленно падая на землю в своем замысловатом танце.
Осень.
Хмурится небо.
Холодный дождь все льет и льет. Плачут, плачут свинцовые тучи, роняя холодные дождевые слезы на голые деревья, обветшалые карнизы домов, запоздалых путников, закутывающихся от холодного осеннего ненастья в свои пальто.
У холодного окна, свернувшись калачиком, дремлет Правда. Ее грустные мысли, во сне, сами собой складывались в сообщение, которое обычно печатают на последней странице газеты в черной рамочке. Эти сообщения называются, кажется, некрологами.
Такого то дня, такого то месяца, такого то года, сочинялось в ее голове, скоропостижно скончалась Правда.
Она и не помнит, где и когда родилась. За время своего существования Правда прошагала не один миллиард километров.
«Вот, - пронеслось в ее голове, - вот! До чего же я дожила!»
«Какая жестокость, и без того тошно, так нет – сыплют и сыплют соль на незаживающие раны».
Лицо Правды потускнело и, приложив в полудреме одну руку на сердце, она тихо застонала.
Брякнула калитка, Правда очнулась. Во дворе, в сопровождении молодых, элегантно одетых людей появилась она. Правда сразу узнала ее.
Это была Ложь.
При виде ее Правда вдруг испытала два совершенно противоречивых чувства: чувство ужаса и чувство и радости.
Чувство ужаса от того, что она, Ложь, еще жива.
А чувство радости, от того, что и она сама, Правда, тоже пока еще жива.
Эти чувства, конечно, приходили к Правде не один раз, поодиночке, но одновременно, она испытывала их впервые.
Заметив в окне Правду, Ложь обернулась к своим сопровождающим.
- А ну-ка, голубчики, постойте-ка!
Правда насторожилась.
- Вы куда? - обратилась Правда ко Лжи.
- Туда… - ответила Ложь, указывая рукой в сторону.
- Никаких туда! – сказала Правда.
- Хватит с тебя уже и того, что ты натворила.
Засмеялась, Лож приблизившись к правде вплотную и нахально обдала Правду холодным, неприятным духом.
Правда попятилась.
- А ну, пропусти, мало тебе одного пластыря на лбу и синяка под глазом.
Правда не сдвинулась с места. Она стояла одна, открыто перед Ложью. Началось обычное подавление личности, от которого чаще всего спасаются бегством. Но не в правилах было у Правды, убегать.
- Не пропущу, - заклинала Правда.
Наверное, в жизни каждого наступает такой момент, когда приходится выбирать. Стоять до конца или ретироваться.
- «Сейчас начнется», - подумала Правда.
Она внимательно смотрела на Ложь. Действительно, нос картошкой, глаза какие-то... совсем не такие, непонятного бледного цвета. Зубы редкие… через раз… и уши тоже… Торчком уши. А голос такой … писклявый и противный!
Примечательно то, что когда Ложь говорила, то уши ее двигались, как локаторы, из стороны в сторону. Вверх и вниз, то вверх, то вниз. Правде неприятно было на нее смотреть.
Вдруг за спиной Лжи раздался шорох. Правда увидела медленно выходившую: противную, постоянную спутницу Лжи, Ненависть.
Ненависть напевая и бормоча, что-то себе под нос, стала ходить вокруг Правды, сужая круги.
Правда подозрительно посмотрела на Ненависть.
- Ага приперлась, тоска зеленая. Ишь, распелась! Ля – ля, ля – ля. Никто тебя сюда не звал.
- Вы что тут спорите? - с ехидцей спросила она, становясь за спиной Правды.
Правда со свойственной ей прямотой ответила Ненависти:
- Здесь для вас дороги нет.
- Скажите, пожалуйста, это почему нет?
- А чего тут непонятного? – сказала Правда.
- На земле должен быть порядок, основанный на справедливости.
- Для тебя нет дорог на этой планете.
И здесь случилось то, что для Правды не было неожиданным.
Из-за спины Лжи, как щупальца осьминога, стали появляться Малодушие, Мещанство, Подлость, Предательство, Эгоизм.
Правда не испугалась. Она по-прежнему твердо стояла на своем месте.
- Не трогайте ее.
- Не прикасайтесь.
- Прочь свои грязные руки.
Это на помощь Правде шли ее верные друзья: Благородство, Верность, Доброта, Дружба, Любовь, Совесть, Счастье, Товарищество.
Ложь зашипела, как жареная на сковородке картошка.
Они стояли друг против друга.
И Правда неожиданно засмеялась. Радостно так засмеялась и спросила:
- Ну, что чья взяла?
Лицо у Ложь искривилось, она ретировалась и отступила.
Она уходила все дальше и дальше.
И чем дальше она уходила, тем больше Правде казалось, что наступит время и все человеческие пороки уйдут с прекрасной планеты Земля.
А вот доброте, щедрости, отзывчивости будет место в каждом дне человеческой жизни.